КОГДА ЦВЕЛА ГРЕЧИХА
ЛИ ХЁ-СОК
Жаркий летний день. Солнце еще стоит высоко в небе и припекает, но базарная площадь порядком опустела. Деревенские жители разошлись по домам, но вдоль дороги еще стояли дровосеки, которые не смогли продать свой товар. Среди оставшихся был также Левша Хо сенвон, чье лицо покрыто оспой и шрамами от нее. Он был бакалейщиком, и на его осле всегда было множество товаров.
- Собираемся? На сегодня хватит.
Сказал Левша Хо сенвон своему товарищу, тоже бакалейщику, Чо сондалю.
- Правильно. На рынке Понпхен нечего ловить. Завтра попробуем на рыке Тэхва что-нибудь заработать.
- Сегодня придется идти всю ночь.
- Ничего. Луна светит. С ней веселее.
Посматривая на Чо сондаль, считавшего заработанные деньги, Левша Хо сенвон начал потихоньку сворачивать свой импровизированный прилавок. После сбора, на земле остался лишь мелкий мусор, Кто-то еще собирался, а кто-то уже уходил. Ни торговцев мясом, ни зеленью, ни сладостями уже не осталось. Завтра будет базар в Тэхва и Чинбу. Поэтому торговцы должны идти всю ночь. Площадка, которая только что была базарной, теперь похожа на большой двор после гуляний. В трактире, как всегда после базарного дня, опять драка. За дверьми были слышны пьяный мужской вперемешку с визгливым женским голоса. Как правило, с криков и воплей начинался каждый после базарный вечер.
- Хо сенвон, хоть ты и притворяешься, а я все знаю … про этот трактир.
Усмехаясь, как - будто это только пришло ему на ум, скал Чо сондаль.
- Желаемое не всегда действительное.
- Да нет. По ней все с ума сходили. Но почему именно Дони? Как ему это удалось.
- Этот молодой? Я думал о нем по-другому.
- Ладно. Не думай об этом, пошли лучше я тебя угощу.
Хо сенвон был далек от женщин. Он не смог поднять перед женщиной свое испорченное оспой лицо, и они его никогда не любили. Каждый раз, когда он вспоминал тот трактир, лицо его краснело, а колени начинали дрожать.
Войдя в трактир Хо сенвон увидел молодого Дони, и почему-то тут же впал в ярость. Его поразил вид того, что красный от водки Дони, прямо за столом обнимал девицу. А вид был взъерошенный и угрожающий. В голове у Дони не было других мыслей кроме выпить и развлечься с девушками. Он принижал репутацию бродящих торговцев. Хо сенвон встал перед Дони в угрожающую позу.
«Последил бы за собой», можно было прочесть в красных глазах Дони, когда он поднял лицо. Хо сенвон в гневе влепил пощечину Дони. Дони стал потихоньку подыматься из-за стола.
- Я не знаю, откуда ты, но твоему отцу и матери было бы приятно посмотреть на тебя. Если работаешь – работай, нечего по бабам шляться. Вон отсюда. Чтоб глаза мои тебя здесь не видели.
Вдруг Дони ничего не ответив, развернулся и вышел. Хо сенвону, почему стало его жалко. Он не знал его хорошо, а так налетел.
- Трактир, на то и трактир, чтоб в нем напиваться. Молодежь здесь отводит душу, - невнятно пробормотал Чо сондаль.
- Тебе он понравился? Не соблазняйся.
В трактире все утихло, и Хо сенвону почему-то захотелось напиться. Через несколько стаканов, Хо сенвон уже не думал о трактирной девице, его мысли поглотил Дони. А с другой стороны, в душе он ругал Дони за такое поведение. В это время в трактир вбежал запыхавшийся Дони.
- Эй, Хо сенвон, ваш ишак перегрыз повод и гуляет.
- Ах, паразит.
Осел ослом. Но забот Дони поразила Хо сенвона. Выбегая на улицу, Хо сенвон уже был трезв, хоть только что выпил прилично.
- Ну, вы и сволочи.
- Я это так не оставлю.
Ругались торговцы.
Хо сенвон провел с этим ослом полжизни. Вместе спали, вместе ходили под луной из деревни в деревню. За двадцать лет человек и осел вместе состарились. Волосы на загривке осла были также взъерошены, как и у хозяина. И у хозяина, и у осла в глазах уже собрался гной болезней. Обрубок вместо хвоста не мог дотянуться даже до ног. Уже и не помнит, никто сколько раз менялись подковы. Копыта стерлись, и из них сочилась кровь.
Ругаясь, Хо сенвон бы накричал на детей, но их уже и след простыл, те которые остались, лишь смеялись вдалеке.
- Это не мы, он сам… сошел с ума, развязался.
- Ах вы, малолетки.
- Осел бегал как сумасшедший. Мы просто смотрели. Вы только на его брюхо посмотрите!
Дерзя и смеясь, дети наблюдали за Хо сенвоном, а у него аж все внутри кипело. Заслоняя животное от взглядов, Хо сенвон встал между ослом и детьми.
- Только посмотрите на это. Увидел ослицу и взбесился. Вы его, когда в последний раз к ослице водили?
Не стерпев, Хо сенвон встал, поднял с земли хлыст и побежал за детьми.
-Попробуй, догони. Левша, левша, попробуй, ударь.
Хо сенвон не мог догнать свору детей и в бессилье сел на землю. Его тело вдруг вдруг снова обмякло.
- Хватит, пошли. Не чета тебе за детьми бегать. Рыночные дети хуже взрослых.
Чо сондаль и Дони стали собирать своих ослов в путь. Огромное красное солнце заходило за горизонт.
* * *
Начав жизнь бродячего торговца Хо сенвон, почти не покидал Понпхен. Да, он ходил в далекую провинцию Ённам, в соседние Чунчу и Чечон, но Понпхен он исходил вдоль и поперек, переходя из селения в селение. Говоря с гордостью, что он родом из Чончун, на родине Хо сенвон бывал редко и давно. Для него родиной были реки и горы, которые встречались у него на пути из одного базара в другой.
Когда Хо сенвон был молод, он усердно работал и даже собрал небольшой капитал. Но в год, когда в уезде проводился праздник Пекчун, он сел за карты и через три дня остался опять без гроша. Он чуть было не продал осла. И ему ничего не оставалось, как начинать все заново. Взяв животное, Хо сенвон ушел, а потом плакал всю ночь, гладя осла и приговаривая: «Слава богу, ты у меня остался». Никогда нельзя скопить капитал если начинаешь брать в долг.
У левши Хо сенвона не было женщин. Он считал их холодными и бесчеловечными. Левша Хо сенвон всю жизнь был один. Из существ, кто был ему близок, у него был только осел. Но все же в его жизни была одна женщина. Эта связь для него была первой и последней. Это произошло еще тогда, когда он только начинал жизнь бродячего торговца в Понпхене. В те годы он был молод, но воспоминания об этом свежи в его памяти и по сей день.
- Была лунная ночь.… И это произошло со мной, я не знаю как.
Сегодня ночью левша Хо сенвон опять начал этот разговор. Чо сондаль знал все то, что за этим последует, все в подробностях. Чо сондаль молчал, и Хо сенвон продолжал.
- В такую ночь только о таком и говорить…
Промолвил Чо сондаль, смотря на лунный свет. Луна неясно разбрасывала свои лучи вокруг. Восемьдесят ли ночного пути до Тэхва, две горы, один ручей, цветочное поле и горная тропа – вот их дорога до Тэхва. В тихой, как - будто мертвой, полночи в воздухе было слышно все, даже дыхание луны на ладонях. Бобовые и кукурузные поля под луной перекрасились в голубой цвет. Вид ночного гречишного поля, простиравшегося на всю гору и освещенного тусклым светом луны, поражал своей красотой. И даже животные, и те, замедлили ход. Дорога была узка, и трое мужчин ехали друг за другом. Разговор ехавшего впереди Хо сенвона не долетал до Дони, который брел в хвосте колоны, но он не чувствовал себя одиноким, отдавшись своим размышлениям. Вдоль гречишного поля бежал ручеек.
- Ночь была как сегодня. На постоялом дворе было жарко и душно – я не мог заснуть. Ночью я вышел освежиться в воде протекавшего мимо ручья. Понпхен не изменился с тех пор: Везде белела цветущая гречиха. Было очень светло, и я не решился раздеться. Да… Странная была ночь. На водяной мельнице, тут же, я столкнулся с дочерью Сон собана. Она была самой красивой девушкой в Понпхене. И судьба мне улыбнулась.
Замолчав на минуту, Хо сенвон закурил. Голубой дым струйкой взлетел в ночную мглу и растворился в небе.
- Она не ждала меня, она вообще там никого не ждала. Просто девушка плакала. В то время в доме Сон собана обстоятельства были не из лучших. Дочь не могла этого не чувствовать. Отец хотел выдать ее замуж, но она противилась.
Продолжал Хо сенвон, держа сигарету в левой руке.
- Плачущая девушка всегда вызывает какие-то странные чувства у нас мужчин, и мы влюбляемся. В начале я испугался, но потом в душе стало тепло, и мы разговорились. Даже сейчас вспоминаю с замиранием, - продолжал Хо сенвон.
- А на следующий день ты убежал в Чечон, - то-ли констатировал, то-ли спрашивал Чо сондаль.
- … В следующий раз, когда я вернулся туда, ее уже не было. Ходили слухи, что ее продали в трактир. Я пытался искать, но ее и след простыл в Понхпене. Да, такое не забывается.
- Тебе повезло. Не просто назвать это удивительным делом. Я всегда с беспокойством, думаю об этом и меня бросает в дрожь от мысли, что у тебя мог бы родиться некрасивый ребенок. Но дожить до старости и оставаться просто торговцем – это тоже не просто. Я поработаю только до зимы, соберу немного денег на жизнь и мы расстанемся. Заработаю на небольшую лавочку где-то у Тэхва и перевезу свою семью. Обычно говорят, что человеку свойственно идти вперед, и я такой человек.
- Если бы я повстречал эту девушку вновь, то я бы, наверное, жил бы с ней вместе. Что бы увидеть тот месяц, то небо, я бы прошел этот путь заново.
Как только они оставили позади себя горные тропы, перед ними открылась большая дорога. Шедший позади Дони догнал их и ослы выстроились в ряд.
- Молодой и не женатый. У тебя сейчас самое прекрасное время, Дони. Хоть ты и совершал много ошибок в жизни, но не печалься.
- Нет, что вы… Мне, наоборот, очень стыдно. И, вообще, зачем мне женщина? Сплю ли, бодрствую ли, я думаю только о матери.
Интонация в глоссе Дони изменилась и Хо сенвон сконфузился.
- Мне кажется, что у меня вот-вот разорвется сердце, когда я слышу слова об отце и матери, ведь у меня не было отца. У меня такое чувство, будто к моему рождению отношение имеет только одна мать.
- Он умер?
- Я его, вообще, с рождения не видел.
- Надо же…. Бывает же в жизни…
Хо сенвон и Чо сондаль вызывающе громко засмеялись, и лицо Дони стало строже.
- Мне, действительно, стыдно даже и говорить об этом. Но не прошло и месяца с моего рождения, как мать выгнали из родного дома в Чечоне. Хоть это и смешно, но я до сих пор не видел своего отца.
Все трое остановились и спустились с ослов, беседа оборвалась, так как перед ними был обрывисты и крутой холм, если ослы будут идти быстро, то могут поскользнуться. Хо сенвон был не молод , ему требовалось время перевести дыхание и дать отдохнуть ногам. Каждый раз, когда он переходил подобные холмы, возраст давал о себе знать. Он сильно завидовал таким молодым как Дони.
Пот покрыл всю спину. Следом за холмом был ручей. В сезон дождей перекидной мост смыло и новый еще не построили. Поэтому им пришлось раздеться и переходить реку вброд. Сняв летние брюки и обвязавшись, полуголые они спустились в воду. Казалось, что недавно пот лился рекой, а сейчас ночная ледяная вода пронзала до костей.
- Тогда, кто тебя, вообще, воспитывал?
- Матери было трудно, и она вышла замуж, стала продавать спиртное. Мой отчим был беспробудным пьяницей, и к тому же еще и грубияном. Когда я немного подрос он начал меня бить, и мне не было ни дня покоя. Было ужасно, мать пыталась унять его, а он, пьяный, размахивая ножом, поранил ее. Это случилось, когда мне было восемнадцать. В то день я убежал из дома.
- Да, я-то думал, что у тебя молодого и неженатого человека беспечные годы. Но, послушав тебя, я увидел твое жалкое положение.
Они погрузились в воду по пояс. Потоки воды были довольно-таки сильны, а камни были скользкими, так что они чуть было, не упали. Чо сондаль с ослами старался быстрее перейти реку, а из-за того, что Хо сенвон держался за Дони, они, вообще, отстали.
- Вообще, дом матери был в Чечоне?
- Нет, она ничего не говорила мне. Я лищь помню название Понпхен.
- Понпхен? А какая была фамилия у отца?
- Я бы знал.… Но я ведь, вообще не слышал о нем.
- Ну да, конечно, - пробормотал Хо сенвон, у него вдруг помутилось в глазах и он оступился. Он упал ничком вперед и всем телом погрузился в воду. Чем больше он старался удержать равновесие, тем больше он не мог этого сделать, и, когда Дони крикнул и подплыл поближе, его уже уносило течением. Его одежда выглядела ужаснее, чем шерсть промокшей собаки. Дони в воде мог запросто взять на спину одного взрослого человека. И хоть Хо сенвон весь промок, для молодого человека он не был тяжелым.
- Так не пойдет. Сегодня я выгляжу бестолковым.
- Не беспокойтесь.
- Да, а мать не искала отца?
- Всегда повторяла, что хочет его увидеть.
- А сейчас, где она?
- Ушла от отчима и живет в Чечоне. Я хочу перевезти ее осенью в Понпхен. Работая, я смогу ее прокормить.
- Молодец. Похвально. Осенью говоришь?
Теплое тело Дони согрело Хо сенвона. Перейдя реку, Левша Хо сенвон погрузился в еще более грустные мысли.
- У тебя сегодня день ошибок. Да? - рассмеялся Чо сондаль.
- Осел все. Оступился проклятый. Он ведь не предупреждает.
- Какой у тебя замечательный осел, все-таки.
Хо сенвон выжал мокрую одежду и оделся. Тело замерзло, зубы стучали, но на душе как-то по-странному было тепло.
- Пойдемте быстрее, надо отдохнуть, подогреть воду для ослов. Завтра, после Тэхва, отправляемся в Чечон.
- Вы тоже в Чечон?
- Давно хотел съездить. Составишь компанию, Дони?
Ослы поднялись на ноги. Кнут был в его левой руке, и Хо сенвон не мог этого не заметить.
Шаги были легки, и в поле раздавался лишь шум ручья.
Луна постепенно опускалась за горизонт…
translated by JJ
