Вторая река, которая на 延 - Yan - Яньчихэ-Цукановка. Тут естьопределенная путаница. дело в том, что это Янь в разное время писалось по разному .
塩- у японцев во времена бохая так
盐- у китайцев так - но значение одно и то же - СОЛЬ!
а 延-это уже думаю транскрипция от первых двух, чтобы быть похожим на Яньбяньский округ, что пососедству.
Здесь-доки!
Ивась ушел навсегда
Может показаться удивительным, но до начала 40-х прошлого века Приморский край являлся крупным производителем и экспортером соли. И сегодня еще можно не только прочитать об этом в древних хрониках, таможенных отчетах, но и воочию увидеть остатки соляных промыслов на озере Тальми (ныне Птичьем) на самом юге Хасанского района и далее по побережью до залива Посьет.
До присоединения Приморья к России местность, где расположен поселок Краскино (Ново-Киевское), называлась китайцами Яньчжоу — Соляная провинция. Именно Краскино было центром соляной промышленности прибрежья вплоть до 40-х гг. ХХ в. Именно здесь аккумулировались запасы выпариваемой из морской воды соли и отправлялись для продажи на ярмарку в Хуньчунь. Соль производилась летом и зимой.
Е.С. Бурачек, глава поста Владивосток, так описывал процесс: «Когда перевалили через отрог, открылось ровное место, и вдали виднелись горы Славянского залива. Спустившись с отрога, у подошвы встретили одинокую фанзу, из которой валил густой дым. Около нее стояли две китайских шлюпки, наполненные водой; на льду, против фанзы, саженях в двадцати от берега, стояли две других шлюпки — между ними была сделана прорубь во льду. В этой фанзе жил солевар. Китайцы вываривают соль из морской воды только в зимнее время. На лед ставят шлюпку или две, смотря по состоянию и по количеству котлов, вмазанных в печь. Между шлюпками делают прорубь и наливают в них воду; образующийся на поверхности лед снимают до тех пор, пока вода перестанет замерзать. Тогда насыщенный раствор переносят ведрами в котлы, под которыми держится постоянный огонь, и в шлюпки около фанзы. Накипь соли от стенок котлов отбивают плоским ломом. Котлы вмазываются в особо устроенную печь в фанзе, отдельно от кана.
Для устройства печи вырывают яму в полтора аршина глубины, а длиной и шириной — по числу вмазываемых котлов. С трех сторон яму выкладывают камнем на глине с песком и навозом. Стены выводят на аршин выше пола фанзы. Между стенами печи вмазывают котлы. Трубы у печи не делают — дым выходит из устья ее в фанзу. Для топки употребляют обрубки толстые, до четырех аршин, для того чтобы не так скоро сгорали. От беспрерывной топки печь до того накаливается, что к устью нельзя близко подходить. В фанзах, где происходит солеварение, дым постоянный, но я ни разу не встречал работников, подверженных глазным заболеваниям. Чем объяснить этот факт? Неужели привычкой? Не думаю! Соль слишком дорога в этом краю. Сто гинов, т.е. 3 пуда 16 фунтов, стоят от 4 (5 р. 32 к.) до 6 мексиканских долларов (8 руб.)».
Недешевый продукт
В 1891 г. в Санкт-Петербурге под грифом «секретно» вышел «Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии», включавший очерк подполковника генерального штаба Рагозы «Посьетский участок». Там также отмечалось, что «основным видом промысла для населения Посьетского участка было производство соли, которая добывалась на 20-ти солеваренных заводах в количестве около 20 тыс. пудов в год».
Большинство заводов (15 из 20) располагалось на западном берегу бухты Экспедиции. Соль использовалась местным населением, но в основном поставлялась в Маньчжурию. Солеварением в современном Хасанском районе с 1895 г. занимались четыре китайских артели, которые добывали соль на озере Тальми и вывозили ее в Ново-Киевское на переработку. Во Владивостоке соль была предметом недешевым и импортировалась в основном из США. Уже в 1862 г. в посту образовался небольшой склад, куда была доставлена соль на шхуне «Пурга» — 1726 пуд. 20 ф и на транспорте «Японец» — 1756 пуд. 20 ф.
Даже в эпохальном труде 1878 г. «Торговля России на Тихом океане» соли в Приморье отводится значительное место: «Для посола рыбы в крае вообще мало соли. Вывариваемая на месте манзами из морской воды по ее нечистоте для соления рыбы впрок не годится, привозимая же соль калифорнийская довольно дорога, ибо в самой Америке соль не из дешевых продуктов. Потому надобно бы испытать, нет ли выгоды привозить соль из Одессы вместо балласта. В Одессе соль для посола рыбы можно иметь от 25-25 коп. за пуд, между тем как в Приморье соль из казенных магазинов продается по 1,9 руб. с пуда».
Ввоз соли поваренной и столовой составлял значительную статью Владивостокского импорта. Так, в 1879 г. было ввезено соли столовой на 11 274 руб., что в 10 раз больше, чем цемента. Пуд соли стоил тогда 1,86 руб. — в 4,5 раза дороже, чем пуд угля.
Белая смерть
В атласе соляной промышленности СССР, где квадратами выделены места соляной промышленности, от самого Урала на Восток есть только один большой квадрат: на юге Хасанского района. Именно здесь создавался центр добычи соли из морской воды (выварочной), призванный обеспечивать потребности растущей рыбообрабатывающей промышленности. А промышленность эта росла как на дрожжах за счет прихода к берегам Приморья небывалых косяков иваси.
Корреспондент журнала «Смена» в 1930 г. так описывал ловлю иваси в Приморье: «Вода буквально кипела от привала бесчисленных рун. Сардинку ловили, верней, черпали ведрами, корзинами и просто руками. Лов проходил в двух шагах от берега и не на кунгасах, а на заехавших в море подводах. Неугомонный шторм и приливные волны выбросили десятки тысяч тонн сардинки на берег. Без соли и посуды она вся погибла. Огромные косяки, не имея сил пробиться, «задохнулись», залегли на дне морском, образовав ивасевые кладбища».
Для обработки рыбы требовалось много соли. Например, только по одному заводу острова Попова был задан план по вылову 50 тыс. центнеров и из них засолить требовалось 21206 центнеров. Началась борьба за рыбу и соль. По побережью открыли 20 рыбозасолочных предприятий. На самом юге Приморья в Краскино и на озере Тальми было решено заложить соляные заводы «Сольтреста». В 1932 г. солеваренные артели Хасанского района были объединены в одну артель — «Красный солевар». Но был также объявлен и комсомольский набор, и как писала та же «Смена», комсомольцы разбежались. Работа на соли была не из легких. Планы по добыче соли срывались. Начали искать виноватых.
В 1932 г. 13 служащих «Сольтреста» оказались на скамье подсудимых по обвинению в участии в деятельности «шпионско-диверсионной вредительской группы», руководимой В.В. Микуличем. В обвинительных документах значилось, что группа, получавшая финансирование из Японии, намеревалась сорвать строительство солезавода в Посьетском районе на озере Тальми и тем самым подорвать рыбное хозяйство Дальнего Востока.
В числе обвиняемых оказался и дальневосточный ученый, профессор химии ДВГУ Б.П. Пентегов. Он наряду с другими подсудимыми летом 1933 г. был приговорен к 10 г. ИТЛ за задержку и фальсификацию химических анализов, срыв исследовательских работ. Среди главных фигурантов, кроме Б.П. Пентегова, значился и инженер «Сольтреста» С.Л. Бржозовский, который «был главным резидентом японца Готто и назвал всех членов организации».
Согласно справке ОГПУ о ходе следствия по делу о контрреволюционной шпионско-вредительской организации в угольной и соляной промышленности, на 10 апреля 1933 г. было арестовано 40 человек, из них половина обвиняемых свою вину не признали. В 1941 г., как вспоминал первый секретарь крайкома Приморья Н.М. Пегов, «произошла катастрофа — ивась не пришел», а именно он составлял тогда почти половину всего вылова Дальнего Востока. Ивась ушел навсегда. Исчезли с карты южного Приморья десятки поселков рыбодобытчиков и рыбообработчиков, ушли в прошлое артели и соляные промыслы.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
