Как в Китае общественное мнение влияет на дела «усеновых» и «жамалиевых»? 18 мая 2015, 09:38
Если бы случай, сравнимый по резонансу и обстоятельствам с делом Алиби Жумагулова произошел в Китае, то виновные со 100% вероятностью были бы наказаны, включая высокопоставленных чиновников, пытавшихся давить на следствие.
Как только имя и должность функционера попали бы в сеть, госорганы сразу же начали бы в его отношении соответствующую проверку. А подозрение на наличие содержанки только ускорило бы этот процесс, сообщает "Радиоточка".
Последняя неделя в Казнете показала новые тенденции в существовании интернет-сообщества страны: за этот период пользователи как минимум дважды показали, что могут легко консолидироваться онлайн для последующего решения реальных проблем и помощи реальным людям. Самыми яркими примерами, конечно, стали сбор гуманитарной помощи в поддержку пострадавших от наводнения в Карагандинской области и активизация населения против произвола бизнесмена Жамалиева, от рук которого пострадал молодой человек Алиби Жумагулов.
Однако, несмотря на эмоциональный подъем пользователей и вполне конкретные достижения, достаточно громко звучат голоса скептиков, утверждающих, что люди в любом случае ничего не решают. Мол, все зависит от воли власть имущих, а активность в сети так в ней и останется…
И здесь очень полезно будет посмотреть мировой опыт: причем не столько в западных демократиях, где общественное мнение уже давно является серьезной силой, сколько в восточных обществах, в которых только начинает приживаться регулирование жизни не только «сверху вниз», но и «снизу вверх». То есть, простые граждане оказываются в состоянии влиять на судьбу тех, кто обычно управляет ими.
Китай в этом отношении очень показателен. Сотни миллионов пользователей, несмотря на цензуру и ограниченность тем для публичного обсуждения, на протяжении последних нескольких лет сформировали силу, которая с легкостью крушит такие преграды, на которые наше интернет-сообщество только пытается покуситься. Скандалы с участием детей и родственников, открытое признание в содержании второй жены, образ жизни не по средствам, - все это уже много раз, попав в SinaWeibo (китайский аналог Twitter), стоило чиновникам не только карьеры, но и свободы.
О том, как интернет спас тысячи жизней и объединил десятки тысяч волонтеров еще в 2008 году во время землетрясения в провинции Сычуань, как был предотвращен снос многих домов или «выбиты» достойные компенсации их владельцам, имеет смысл написать отдельно. Сегодня же хочется показать, как китайские пользователи выступают против пороков своего общества, и в итоге, подумать, возможен ли в Китае случай Алиби Жумагулова.
«Мой папа – Ли Ган!»
У нас имя Максата Усенова уже стало именем нарицательным, в оборот даже вошел термин «усеновщина», пояснять который людям, хоть иногда выходящим в сеть в течение последних полутора лет, давно не нужно. В Поднебесной тоже есть свой, не менее выразительный, способ обозначить зарвавшихся «золотых сыновей».
Вообще, активная онлайн-борьба с явлениями из разряда «усеновщины» началась в КНР немного раньше, чем у нас. Самое знаковое событие здесь произошло пять лет назад, когда в 2010 году имел место инцидент, породивший один из самых расхожих мемов китайского интернета, звучащий как «мой папа – Ли Ган» (我爸是李刚).
Вот краткая история его возникновения. Фраза родилась в октябре 2010 года после трагического случая гибели студентки Чэнь Сяофэн в провинции Хэбэй. Она каталась с подругой на роликовых коньках, когда внезапно в них на полной скорости врезался BMW 22-летнего Ли Цимина. Девушка погибла, ее подруга получила серьезные травмы.
Сам же Ли, находившийся в нетрезвом состоянии, пытался скрыться, но был перехвачен охраной. Не испугавшись возмездия, он даже пытался сам напугать задержавших его людей, выкрикивая фразу: «Давай, попробуй засудить меня, мой папа – Ли Ган!». А папа Ли Ган на тот момент занимал должность заместителя начальника районного управления полиции города Баодин, где и произошел инцидент.
После смерти студентки фраза, которую выкрикивал Ли Циньмин, мгновенно разошлась по сети, войдя в топ 10 самых расхожих мемов китайского интернета. Дошло до того, что популярный блоггер PiggyFeetBeta устроил конкурс, в котором участвовали стихи в стиле китайской классической поэзии с фразой «Мой папа – Ли Ган». Число конкурсантов достигло 6000.
Взрыв народного негодования привел к тому, что уже на следующей неделе тот самый Ли Ган появился в эфире китайского телевидения, плача, извиняясь за сына и кланяясь. Должности он лишился. Его сын Ли Циньмин признал себя виновным в непредумышленном убийстве и вождении автомобиля в нетрезвом виде, отправившись на 6 лет в тюрьму. В дополнение к этому его обязали выплатить около $70 000 семье погибшей и $13 800– второй девушке.
Избить до смерти за 100 долларов
Как не трудно догадаться на протяжении последних лет мем «Мой папа – Ли Ган!» не раз становился актуальным в интернет-пространстве и, как правило, если он идет в ход, то у нарушителей сразу появляется повод для страхов. Вот, к примеру, случай текущего года.
В начале февраля сын высокопоставленного китайского чиновника до смерти избил молодого человека. Дело в том, что «золотого отпрыска» не устроила сумма компенсации за лечение, которое 24-летний парень вынужден был получать после того, как на него в парке напали и искусали собаки юного агрессора.
Если подробнее, то в конце января молодой человек по имени Се Бэньцзун прогуливался в центральном парке города Чашньша, когда на него набросились собаки, принадлежащие Го Биню, сыну местного чиновника. Го отвез пострадавшего в больницу и согласился дать ему 300 юаней компенсации ($48). Однако позже выяснилось, что сумма чека за услуги больницы составила более 1000 юаней ($162), и полиция, связавшись с ГоБинем, велела ему доплатить 600 юаней. Однако последний отказался, сочтя такую сумму явно завышенной.
Полиция особо не настаивала, а возмущенный Го Бинь нашел и стал избивать Се Бэньцзуна, нанеся ему тяжелейшие травмы в грудь и в голову. Спустя пять дней, несмотря на все усилия врачей, Се Бэньцзун скончался.
Инцидент мгновенно попал в Интернет и вызвал целый шквал возмущения: как действиями Го Биня, так и работой полиции, которая не задерживала его на протяжении почти двух дней после произошедшего, пока инцидент не приобрел совсем уж широкую огласку. «Мой папа – Ли Ган!» вновь зазвучало в сети и пользователи пошли в атаку...
В итоге, Го сам пришел в полицию и сдался следствию, а его родственники выплатили семье погибшего Се Бэньцзуна 840 000 юаней ($136 000). Приговор будет оглашен в скором времени.
«Обликоморале» по-китайски
Для того, чтобы продемонстрировать спектр того, против чего могут бороться китайские пользователи, очень кратко обрисуем самые громкие скандалы последних лет.
Итак, случай, в чем-то схожий с «делом Алиби», произошел в западной провинции Ганьсу. Тогда в историческом комплексе пещер Могао молодой работник музея сделал замечание взрослой женщине, которая начала ощупывать выставленные там реликвии. После этого на 19-летнего смотрителя набросились охранники дамы, начали его избивать, и прекратить это удалось лишь силами охраны музея. Женщина оказалась супругой командира полка Синьцзянского производственно-строительного корпуса и не стала извиняться даже после приезда полиции, заявив, что людям «со статусом» должно быть позволено больше, чем всем остальным.
Очевидцы засняли инцидент на видео, распространив его в социальных сетях. Отклик получился масштабным. По номерным знакам машины пользователи вычислили имена женщины и ее супруга и, разумеется, предали их широкой огласке. В результате скандала, руководство корпуса серьезно понизило тот самый статус, который якобы позволял женщине безнаказанно нарушать порядок, и муж лишился должности.
Публичное признание высокопоставленного чиновника в том, что у него есть содержанка, - политическое самоубийство, не говоря уже о неизбежности дисциплинарной и антикоррупционной проверки, за которой, как правило, следует приговор, лишающий свободы на несколько лет. Вообще, пользователи Weibo очень любят ловить чиновников на секс-скандалах и здесь, как ни странно, цензура делает для них приятное исключение. Ранее мы писали о феномене китайских токал, называемых в Поднебесной «эрнай». Так вот, они со своими откровениями – желанные гости в китайском Интернете.
Однако и без прямого участия эрнай в последние годы имел место ряд громких утечек, после которых любвеобильные функционеры лишались и поста, и свободы. К примеру, дело Лэй Чжэнфу, которого в конце 2012 года засняли за любовными играми с 18-летней девушкой, и который на время стал главной звездой китайских блогов. Нет смысла пересказывать всю историю, озвучим лишь приговор – 13 лет лишения свободы по совокупности коррупционных дел.
Почему это работает?
Все перечисленные выше случаи показывают, как китайские пользователи «воспитывают» своих чиновников, не позволяя им перейти грань откровенного произвола. Однако, надо признать в Китае чиновникам, в любом случае, разрешено очень многое. И если их власть сильна, либо у пострадавших нет возможности выложить свою историю с соответствующими доказательствами или изложить ее так, чтобы она легко «шла по сети», то закон может традиционно перестать быть единым для всех.
Тем не менее, при удачном стечении обстоятельств, либо когда случаи совсем уж вопиющие – интернет-пользователи зачастую добиваются справедливости. Почему это стало возможно в Китае, где прежде ситуация не только не особо отличалась от нашей, но и была намного страшнее? Наверное, потому, что государство все-таки прислушивается к мнению своего общества. И еще потому, что знает, как важно оставить народный гнев кипеть исключительно в виртуальном пространстве, не допуская его выхода в пространство реальное.
В Китае ежегодно происходят сотни тысяч акций протеста и абсолютное большинство из них связаны с произволом местных чиновников. Если что-то и может пошатнуть и без того непрочный авторитет Компартии, то именно безнаказанность и продажность ее функционеров. И председатель КНР Си Цзиньпин, сделав борьбу с коррупцией одной из первых и самых главных целей своего пребывания у власти, несомненно это понимает.
Проводимая сейчас антикоррупционная кампания – при всей сомнительности успеха подобных кампаний в авторитарных однопартийных системах – уже приносит видимые плоды. И нам важно не столько количество заведенных дел, сколько то, что заметно и в лучшую сторону меняется поведение чиновников и членов их семей.
В итоге, возвращаясь в казахстанские реалии, можно с уверенностью сказать, что дело, схожее по обстоятельствам и масштабности резонанса с делом Алиби Жумагулова, в Китае со 100% гарантией закончилось бы так, чтобы успокоить и удовлетворить общественные ожидания. И с 80% вероятностью пострадал бы высокопоставленный чиновник, засветившийся в этом скандале. Остальные 20% оставим на то, что он крайне ценен для руководства страны и цензура вполне может заблокировать все упоминания его имени в сети.
Действовать сообща в интернете казахстанцам надо непременно. Это может дать серьезный эффект и тому есть подтверждение в жизни самой крупной интернет-державы мира. Однако в Китае за коррупцию, превышение полномочий и произвол «золотых сыновей» сажают или снимают с постов реально, а казахстанцы пока, к сожалению, только пытаются приучить власть к этой мысли.
Татьяна Каукенова
http://www.zakon.kz/4712273-kak-v-kitae-obshhestvennoe-mnenie.html
