Сколько стоят европейские ценности?
Автор: Борис НЕМИРОВСКИЙ
21.09.2012
Саммит ЕС – КНР, прошедший в Брюсселе, не принес особых новостей, однако ознаменовался скандалом, заставившим европейскую прессу начать дискуссию о том, что ценнее для руководителей Европы – демократия или торговая выгода? Журналисты обвинили лидеров Евросоюза в заискивании перед руководством КНР.
Для китайского премьер-министра Вэнь Цзябао, возглавлявшего делегацию Поднебесной на саммите в Брюсселе, он стал, скорее всего, последним. В октябре должен состояться съезд Коммунистической партии Китая, на котором руководство страны будет полностью обновлено. Так что премьер Вэнь мог позволить себе пространно рассуждать об экономическом сотрудничестве между Европой и Китаем, старательно обходя вниманием проблемы, омрачающие европейско-китайские отношения. Но это нежелание откровенного разговора дошло до такой степени, что китайская делегация начала диктовать принимающей стороне свои правила, и в первую очередь — обращения с прессой.
Кому мешают репортеры?
Брюссельский «европейский квартал», четверг, примерно два часа пополудни. Примерно сотня тибетских эмигрантов дефилируют по улицам, скандируя: «Хватит убийств, хватит геноцида! Позор! Позор!» Пожалуй, эта демонстрация, требующая освобождения захваченного десятки лет назад Тибета, стала самым громким проявлением критики в адрес Пекина — тибетцы не утихали на протяжении всего саммита. Причем критика эта не только в адрес Китая, но и в адрес европейских лидеров, не пожелавших в рамках нынешней встречи поднять этот вопрос, да и не только этот.
Руководители КНР и ЕС с удовольствием говорили об экономике, о торговле, но только не о правах человека, китайских диссидентах и разгорающемся китайско-японском конфликте из-за островов Сенкаку.
А чтобы полностью исключить возможность поднять эти неудобные темы, китайская делегация попыталась даже вмешаться в планирование традиционной для подобных встреч итоговой пресс-конференции.
Обычно в Брюсселе заведено, что участники саммитов как минимум один раз должны появиться перед примерно тысячей аккредитованных при Еврокомиссии и Европарламенте журналистов и ответить на их вопросы. Репортеры сами решают, приходить им на пресс-конференцию или нет. Однако саммиты ЕС — КНР почему-то составляют исключение из этого правила: еще в 2010 году китайская делегация отказалась явиться в конференц-зал, так как на пресс-конференции должны были присутствовать журналисты, эмигрировавшие из КНР. Тогда ПК была проведена силами европейской делегации.
В нынешнем, 2012 году, все зашло еще дальше. Делегация КНР потребовала от организаторов, чтобы на итоговую пресс-конференцию были допущены не более 15 некитайских журналистов, причем им всем вместе должно было быть разрешено задать не более двух вопросов. Кроме того, китайская сторона представила список аккредитованных в Брюсселе репортеров, которых, по ее мнению, вообще ни под каким видом нельзя было пускать в зал.
Европейцы, ошарашенные подобными требованиям гостей, не нашли ничего лучшего, как отменить пресс-конференцию. Вместо нее в эфир пошли многочисленные речи, транслируемые телевизионной службой Еврокомиссии EBS: заверения во взаимной дружбе и благожелательности в исполнении Вэнь Цзябао и президента Евросовета Хермана Ван Ромпея, который пространно рассказал о том, что отношения Китая и Европы «строятся на солидном фундаменте, состоящем из взаимопонимания и уважения». Ромпей пообещал КНР европейскую помощь в строительстве очистных сооружений, а премьер Вэнь в ответ подчеркнул, что его страна «намерена и далее помогать еврозоне в преодолении долгового кризиса» — иными словами, покупать гособлигации проблемных стран.
Это обещание в Европе, кстати, воспринимается двояко: с одной стороны, подобная помощь приветствуется, с другой же — она пробуждает страх перед все более усиливающейся зависимостью от Китая. Вэнь с улыбкой похвалил европейско-китайское сотрудничество, которое, по его словам, в данный момент «является настолько взаимовыгодным, что подобных прецедентов не найти больше в целом мире».
Некий слабый намек на критику прозвучал лишь из уст шефа Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу: описывая нерушимую дружбу европейцев с китайцами, он заявил, что «друзья могут говорить обо всем, даже если их точки зрения не совпадают». Очевидно, в данный момент эти точки зрения не совпадают настолько, что друзья предпочитают о них вообще не упоминать — ни друг с другом, ни тем более с независимой европейской прессой.
Этот печальный факт весьма отчетливо проявился, когда премьер-министр КНР говорил о двух неразрешенных конфликтах: о европейском эмбарго на поставки Китаю оружия, принятом после подавления демонстрации на пекинской площади Тяньаньмэнь, а также о том, что Запад по-прежнему не желает признавать китайскую экономику рыночной. По словам Вэня Цзябао, он «разочарован состоянием этих проблем и надеется, что Европа проявит инициативу по их преодолению», иными словами, отменит эмбарго, признает Китай страной с рыночной экономикой, и все это — за китайскую «помощь в преодолении финансового кризиса».
Далее прямая трансляция была прервана по требованию китайской делегации. Как позже объяснили европейские дипломаты, им было заявлено, что эта часть речи премьер-министра КНР «не предназначалась для общественности».
«Не стоит прогибаться под изменчивый мир»
Вот так. Если отринуть подсознательное стремление к вежливости, сидящее в любом воспитанном человеке, то придется признать, что на этом саммите китайцы «нагнули» своих радушных европейских хозяев и полностью заставили их плясать под свою дудку. Отчего так произошло? Этим вопросом задаются сегодня многие комментаторы в Европе, не страдающие особым пиететом по отношению к брюссельскому руководству.
Сработал ли банальный нахрап, проявленный бесцеремонными китайскими функционерами, или европейские руководители так сильно заинтересованы в пекинских инвестициях, что ради пригоршни «чайна-долларов» позабыли гордость, наплевали на собственные принципы и встали в позу, предписанную им китайской делегацией?
Более того, безобразие, творившееся в Брюсселе, побудило европейских журналистов развернуть гораздо более широкую дискуссию — уже не столько об отношениях с Китаем, сколько в целом о том, как относятся сегодняшние лидеры Европы к базовым ценностям, на которых построен Евросоюз, и которые они, эти лидеры, декларируют, когда им не приходится общаться с каким-нибудь очередным диктатором, от которого зависят какие-нибудь очередные многомиллиардные контракты.
Китай в этой дискуссии оказался лишь последним по времени и наиболее наглядным примером. Да, эта страна весьма важна для европейской торговли. Европейские компании зарабатывают в Китае неплохие деньги, что, в свою очередь, обеспечивает многих европейцев рабочими местами. Китай — второй по размерам торговый партнер ЕС после США.
Но эта важность обоюдная, более того, для Китая Европа, пожалуй, даже чуть важнее, чем Китай для Евросоюза. Потому что ЕС — крупнейший торговый партнер КНР, взаимный товарооборот в 2011 году превысил товарооборот Китая и Америки. Именно на фоне мирового кризиса Пекин заметил, насколько он оказался зависим от США, как кредитор и как поставщик. Китайцы бросились на поиски альтернатив и путей для экономической экспансии и нашли их именно в Европе, так как других вариантов не так уж много. Так что европейцам не стоило бы становиться в позу просителя: ЕС может и должен разговаривать с Китаем на равных.
Почему же этого не происходит? Почему высшие представители Евросоюза проявляют столь очевидную готовность принимать китайские правила игры в обращении с прессой, с общественным мнением? Добро бы, саммит проводился в Пекине — так ведь нет, европейцы «играли на своем поле», в Брюсселе. Куда девалась знаменитая максима, сформулированная еще в Средние века в Великобритании: «My house — my rules» («Мой дом — мои правила»)?
Кое-кто из европейских комментаторов высказывает сегодня подозрение, что произошедшее в Брюсселе не случайность. О базовых ценностях можно говорить — и представители ЕС, исполняя свои обязанности, о них говорят. Но, прежде всего, с этими ценностями нужно жить, их нужно исповедовать — тем более если желаешь убедить в них кого-нибудь еще.
И вот тут-то как раз и кроется суть проблемы: создается впечатление, что руководители Евросоюза в этих самых ценностях вовсе не убеждены. По крайней мере, считают их чем-то второстепенным по сравнению с ценностями материальными: выгодными контрактами, торговым сотрудничеством, финансовой стабильностью.
И это можно наблюдать не только на примере отношений с Китаем. Отправляясь в очередной раз в Россию, канцлер Ангела Меркель поспешно «отбывает номер»: говорит пару слов о необходимости проведения демократических реформ, о недопустимости дурного обращения с оппозицией — и радостно переключается на более насущные проблемы: поставки нефти и газа, объемы товарооборота, контракты для немецких компаний...
Более того — внутри самого Евросоюза подобные примеры также нередки. В Венгрии и Болгарии правящие круги меняют национальные законодательства в сторону ограничения свободы печати. В Румынии идет демонтаж правового государства — но ни Еврокомиссия, ни правительства многих других стран — членов ЕС на это совершенно не реагируют, предпочитая оставаться сторонними наблюдателями.
Создается ощущение, что они и сами бы были рады, если бы им пришлось иметь дело как минимум с гораздо менее независимой, менее любопытной и менее назойливой прессой. Они, по сути, нарушают декларируемые ими же принципы, принимая в ЕС или в еврозону страны, которые никак не отвечают строгим критериям такого принятия. После чего имеют то, что имеют: венгерские потуги на установление диктатуры, болгарское прогрессирующее сращивание организованной преступности с госаппаратом, греческие «милые игры» с государственным бухучетом, приведшие к нынешнему долговому кризису...
Вообще, складывается впечатление, что ни одно понятие не подвергается в Брюсселе такому выхолащиванию, как «строгие критерии». Если надо — эти критерии оказываются первыми, летящими в мусорную корзину. Даже когда речь идет не о финансовой выгоде, а о каких-нибудь иных вещах — например, о религии. Только что напечатанные во Франции карикатуры опять взбудоражили европейское общество — и опять по всему Евросоюзу идут дебаты о том, над чем можно и над чем нельзя смеяться.
В Европе до недавних пор смеяться можно было в свое удовольствие. Лучшие шутки о католической церкви придумывают католики. Никто так не обожает еврейские анекдоты, как сами евреи. Шутка не оскорбление и не «разжигание межрелигиозной розни». Если европейские мусульмане не желают шутить над собой — это их право, но если они пытаются запретить делать это остальным европейцам — возникает резонный вопрос: по чьим правилам должна жить Европа, по своим или по чужим?
В Париже, на Champs-Élysées, сразу после публикации пресловутых карикатур прошли немногочисленные, но весьма шумные демонстрации: молодые бородатые ребята скандировали «Аллагу акбар!» (что вполне нормально) и «Смерть жидам!» (что уголовно наказуемо). Призывы к убийству сошли им с рук — французские руководители, очевидно, в очередной раз скорректировали свою систему ценностей.
Все эти примеры и рассуждения приводят участников развернувшейся в прессе общеевропейской дискуссии к довольно невеселым выводам. Речь идет уже не об отношениях с Китаем, не о проблемах с религиями и не об отступлениях от демократических правил в отдельных странах-«новичках» Европы. Это все частные проявления одной и той же опасной тенденции: размывания базовых понятий о демократических ценностях. Пока еще это нельзя даже назвать «процессом»: Европа по-прежнему демократична и по-прежнему в этом отношении является примером для многих. Даже сам факт нынешней дискуссии подтверждает это.
Но эту самую демократию европейцам нужно уметь защищать — в особенности у себя дома. Не позволять «согласно законам гостеприимства» навязывать даже самым дорогим гостям свои правила, не вводить «двойную бухгалтерию» для тех законов, по которым существует Евросоюз и каждая страна, в него входящая. Иначе весь европейский процесс теряет смысл. А вслед за ним и само существование Евросоюза как такового. Такой может быть цена пренебрежения «философскими абстракциями».
http://www.respublika-kz.info/news/politics/25481/
