7.10.2005
Автор: Анатолий Уткин
Китай выйдет из изоляции
Американо-китайское столкновение неизбежно.
После упадка в первой половине XIX века великая «срединная империя» Китая погрузилась в омут исторического упадка. И, даже освободившись от японских, европейских и американских интервентов, Пекин долгие десятилетия искал свой путь, гарантирующий ему возвращение в сонм великих держав. Нашел не сразу.
В китайской истории есть стойкие традиции. Например, Китай трижды – в 1592, 1894 и 1950 годах выступал против укрепления иных стран в соседней Корее. В последнем случае речь идет о корейской войне, которую вели США. Как поступит Китай ввиду сегодняшнего жесткого нажима американцев на КНДР после провозглашения последней своего ядерного статуса? Ведь он поддерживал Корею задолго до «рождения» Соединенных Штатов.
Если посмотреть в противоположную сторону – на Тибет и Центральную Азию, то китайцы появились здесь относительно недавно, в XVII и XVIII веках. Однако, завоевав эти территории, сохраняли свое право на них при всех режимах: императорском, республиканском (после 1912 г.) и коммунистическом. Наконец, Китай упорно отстаивает свое право на Тайвань, отошедший к Японии в 1895 г. и к чанкайшистам в 1949 г.
Долгое время Китай просто выживал, залечивая раны культурной революции и прочих неурядиц, пребывая в почти полной мировой изоляции. «Свет к конце туннеля» забрезжил в 1979 году. Мир с трудом всматривался в гигантское государство, которое, казалось, не имело мировой стратегии. Только сейчас, когда начинает оседать историческая пыль, мы начинаем понимать логическую линию страны, которая через несколько лет, по всем прогнозам, станет второй индустриальной державой мира.
Прежде всего, представляют интерес мотивы китайского «поворота к миру», обозначившего себя в середине и второй половине 1990-х годов:
1. Возросшая мощь Соединенных Штатов. Аналитики в Пекине окончательно пришли к выводу, что мир после окончания «холодной войны» не будет многополярным, что на протяжении нескольких десятилетий в нем будут безусловно доминировать США. К этому миру, в котором китайский полюс возникнет еще не скоро, следует приспосабливаться.
2. Относительная слабость Китая. Это особенно наглядно продемонстрировала «Война в заливе» 1991 года, когда стало ясно, насколько далеко вооруженные силы Китая, его НОАК, отстали весьма очевидно от передовых стран Запада.
3. В западном мире, особенно в США, начались серьезные дебаты о грядущей «китайской угрозе». Опасения стали возникать не только далеко за океаном, но и в среде ближайших соседей КНР. Особенно обеспокоили Пекин попытки Вашингтона «обновить» союзнические отношения с Японией и Австралией, равно как отношения с Юго-Восточной Азией. Ведомая Америкой политика «сдерживания» Китая страшит китайских политиков со второй половины 1990-х годов.
4. В 1995-1996 годах – с первыми попытками наступления на Тайвань - стало ясно, что оно может вызвать военный конфликт с США. Вхождение в Тайваньский пролив американских авианосцев, американские военные маневры стали недвусмысленным сигналом готовности Америки применить свою несравненную мощь. Бросить Америке вызов, находясь в состоянии заведомой военной слабости – этого в Пекине опасаются весьма заметно.
Указанные обстоятельства вызвали появление первой после революции 1949 года глобальной стратегии китайского руководства. Выработанная стратегия носит долговременный и всеобъемлющий характер. Вот ее главные черты:
1. Создать Китаю репутацию ответственной державы, не склонной к авантюрам, желающей умиротворить обеспокоенных соседей. В ходе финансового кризиса в ЮВА конца прошлого века Пекин не стремился воспользоваться образовавшимся хаосом; он выказал готовность притупить северокорейский порыв, не возмутился событиями 1999 года в Югославии, прямо его затронувшими.
2. Создать и укрепить силы самообороны КНР, найти сходно мыслящих союзников. Китай сблизился со странами АСЕАН, но главное: была создана «Шанхайская организация сотрудничества» (ШОС), посредством которой Пекин заручился поддержкой России, обеспечил себе прочный тыл на Дальнем Востоке, в Сибири, в Центральной Азии.
3. Укрепить добрососедские отношения с Индией, создать своего рода союз против воинственного ислама, столь ощутимого для китайцев в Синьцзянь-Уйгурском автономном округе. Одновременно упрочить пограничные связи с Центральной Азией.
4. Заручиться «менее опасным» каналом поставок нефти, чем путь из Персидского залива, построив нефтепровод из Казахстана и, главное, обеспечив нефтяные поставки из российской Восточной Сибири.
В результате Китай станет менее уязвимым для ведущей морской державы – США. Однако сделают ли осуществленные Китаем мероприятия его образ на Западе «менее грозным»? Едва ли.
Вот что пишет профессор Пенсильванского университета Эвери Голдстайн в ходе общеамериканской дискуссии по вопросу китайской угрозы: «Чего следует ждать после подъема Китая? Не потребует ли он, сконцентрировав огромные возможности, больших перемен в структуре международного сообщества, не станет ли он разрушительной ревизионистской державой, исполненной решимости изменить мировую систему к своей выгоде? Многие специалисты за пределами Китая считают, что более мощный Китай неизбежно представит собой угрозу международному миру».
Если ныне Китай ведет себя дружелюбно, нет гарантий, что его политика не изменится через несколько десятилетий, когда он обретет новую силу, оказавшись в совершенно иной международной среде. Исследователи указывают на разрушительный потенциал стран, рвущихся к могуществу после столетий унижений и слабости. У Соединенных Штатов есть критические по важности два десятилетия, когда попытки остановить китайский реваншизм могут быть загашены сближением и проявлением общих позиций. Далее осадить Китай будет труднее, а затем такие попытки и вовсе превратятся в невозможный вариант будущего.
Неоконсерваторы в США считают, что всегда резоннее «готовиться к худшему». Очевидно, что американцам будет труднее «сдерживать» Китай, чем некогда Советский блок: рядом не будет Североатлантического союза. Лучший на сегодня совет американцам – быть осторожнее. Но Вашингтон определился в стремлении оборонить Тайвань и ценит свои связи с Японией больше потенциального альянса с Китаем.
В свою очередь, Китайские специалисты называют предстоящие двадцать лет «периодом стратегических возможностей». Одну из таких возможностей для Китая представляет Россия.
Автор – директор Центра международных исследований Института США и Канады РАН
http://prognosis.ru/news/world/2005/10/7/putin_china.html
