Восточное Полушарие
Общевосточное общение => ЛитТерра => Тема начата: Chigirinskaya от 26 Мая 2008 13:51:56
-
Большое спасибо всем, кто заглянул в эту тему.
Ситуация такова: пишется фэнтези, действие которого происходит в 960-е годы, а точнее - в годы мятежа Анва. Герои - Минамото-но Райко и Абэ-но Сэймэй. Да, есть влияние фильма "Онмёдзи", присутствует даже Хиромаса, но он - не главный герой :).
Нельзя в принципе сказать, что авторы - полные чайники в хэйанской литературе и реалиях. Но все-таки они отдают себе отчет в том, что на свете много людей, разбирающихся в вопросе лучше. Хочется ведь написать нормальную книгу - с допустимым в фэнтези уровнем насилия над историей :), но при этом - без варенья из развесистой сакуры.
В связи с чем возникает вопрос - нет ли желающих повычитывать повесть на предмет обнаружения анахронизмов, стремительных домкратов и прочего?
Моральное удовлетворение гарантируется.
-
Выкладывайте тут, сразу будет много желающих ;)
-
Выкладывайте тут, сразу будет много желающих ;)
Это не против правил форума? Я вроде в правилах ничего такого не нашла, но мало ли...
-
Ни разу не против, что тут крамольного?
-
Ну тогда поехали.
Пролог
В давние времена жил великий канцлер Хорикава. В день, когда пир по случаю его сорокалетия справлялся в доме на девятой линии, кавалер в чине тюдзё сложил такую песнь:
О, вишен лепестки!
Рассыпьтесь и укройте
собою путь! Чтоб старость,
Дороги к дому
Не смогла найти!
"Исэ-Моногатари"
Горы Ёсино, 1-й и последний год Гэнряку
Мальчика было жаль.
Хорошенький, с чернеными зубами и от природы тонко выписанными, дивно густыми бровями, он походил бы на юного принца Гэндзи со старых картинок-эмаки , не будь так грязен и оборван.
На земле под всем широким небом для него не находилось места, поскольку он был сыном Фудзивара-но Мотодзанэ и госпожи Рокудзё, а стало быть, приходился племянником Тайра Мунэмори . Не переменив еще детской прически, он взял дома оружие и убежал за дядей, пристав к войску; но бегстве из-под Итинотани потерялся, когда все в беспорядке кинулись к кораблям, и те, кто успел влезть в лодки, отпихивали и убивали тех, кто не успел.
Ему не хотелось утонуть, как котенку, либо погибнуть от руки кого-то из родичей, спасающихся, подобно цаплям от стаи коршунов. Не хотелось ему также умереть под мечами гэнцев , жалким и безоружным – ибо, поднятый ночью с постели воплями "Пожар!", он не успел вооружиться и надеть доспех.
Поэтому он бежал, пользуясь общим смятением.
На берегу ему посчастливилось наткнуться на труп воина, пронзенного стрелой и упавшего из лодки. У него была хорошая одежда, крепкие сапоги и короткий меч. Мальчик забрал все, что уже было не нужно мертвецу, и скрылся в горах.
Несколько дней он, скрываясь в виду лагеря, ждал случая убить дьявольское отродье, Куро Ёсицунэ. Но тот не покидал взятого штурмом замка, а мальчика свалила жестокая лихорадка. Он умер бы, не подбери его рыбак.
По всем окрестностям шла жестокая охота за детьми из рода Хэй . Кое-кто даже хватал на улицах любых белокожих и миловидных детей, выдавая их за уцелевших хэйцев. Рыбак сильно рисковал, но господа из замка были хорошими хозяевами, а он знал, что такое благодарность.
Мальчик выжил, и однажды ночью покинул старика, украв у него несколько медных монет. Было стыдно так поступать с благодетелем – но ведь старик-простолюдин всего лишь выполнял свой долг, а мальчику нужно было добраться до злодея Куро и совершить возмездие.
Он петлял по дорогам и диким местам, голодал, болел, воровал. Ему доводилось и убивать ради пропитания или спасения жизни. Одежда его истрепалась, руки были покрыты царапинами и ссадинами, но лицо не утратило благородных очертаний, а с зубов так и не сошла до конца краска – и потому он был подозрительным мальчишкой в глазах крестьян и желанной добычей для приверженцев рода Гэн. Мальчик устал спасаться и прятаться. Он потерял цель - вместо тракта, ведущего в столицу, свернул к горам Ёсино. Один монах уже пытался сделать его своим рабом и любовником. Мальчик заколол его.
Это было предупреждение, а не похвальба. Короткий меч мальчик держал наготове.
Поэтому его было жаль убивать – но Жажда брала свое. Что ж, разве не обречено все прекрасное на земле? Разве эти цветущие вишни, краса и слава гор Ёсино, не опадут все до единой? Разве не довелось отшельнику и самому потерять любовь, надежду и радость – всё из-за тех же проклятых гэнцев?
И все же было мальчика жаль.
Отшельник даже позволил ему проткнуть ножом свой живот, на какой-то миг притворился, что ему больно – а потом выдернул меч и отшвырнул его в сторону, другой же рукой прижал добычу к стене.
Мальчик не дрогнул, хотя монах чувствовал, как велик его страх.
- Сами вы слышите, что я не прошу пощады и жизнь мне не дорога нисколько, - проговорил на удивление твердым голосом отпрыск двух великих домов. - Но горько, что род Гэн уйдет от возмездия. Коль скоро вы победили меня, то возьмите мою кровь и съешьте мою плоть – но знайте, что дух человека, умирающего в такой ярости, не сможет успокоиться ни в одном из Трех миров, и я буду преследовать вас, когда сведу в могилу Куро Ёсицунэ.
Так он сказал, и это решило его судьбу.
- Я ненавижу гэнцев, - сказал монах, разжимая руку. – И поверь, моя ненависть будет старше твоей. Немногим я предлагал этот выбор – но ты вошел в мое сердце. Как видно, в прошлых рождениях это было нам предопределено. Слушай: если я сейчас изопью твоей крови, а ты – моей, ты уподобишься мне. Ты не умрешь от старости. Ты не одряхлеешь и всегда пребудешь таким, каким пришел ко мне сегодня – как я всегда пребываю мужчиной в расцвете сил. Раны, нанесенные мечом, будут проходить быстро и бесследно, хотя бы тебя пронзили насквозь. Тебе также меньше будет вредить огонь – если не сжечь тело без остатка, ты сможешь возродиться во плоти. Нужно только беречь голову: если ее отсечь от тела и не приложить обратно в ближайшие минуты – это окончательная смерть. Тебе также станет ненавистно серебро, и на долгое время богиня, озаряющая небо, сделается твоим врагом. Подобно мне, ты будешь в дни полной луны жаждать человечьей крови и убивать ради этого питья. Со временем ты перестанешь испытывать нужду в людской пище, начнешь видеть в темноте ясно, как днем, слышать острее, чем сова и различать запахи лучше волка или собаки, силой же сравняешься с медведем. Ты перестанешь быть человеком и сделаешься они, демоном, ужасом лунных ночей. Ты познаешь наслаждения, недоступные смертным. Набравшись сил, ты получишь свое возмездие. Вместе мы сведем род Гэн к пыли и праху. Что скажешь на это, юный Фудзивара-но Митидзанэ?
Монах мог и не задавать этого вопроса – он слышал, как возбужденно дышит мальчик и видел, как неистово горят его глаза.
- Да, - сказал юный Фудзивара, и вскинул голову, подставляя нежное горло. – Скорее сделай это, отшельник!
Монах взял его короткий меч.
- Я разрежу руку, - сказал он. – И буду осторожен, не бойся.
…Когда он насытился, когда ночь загремела и запела вокруг на разные голоса – тем же мечом он разрезал свою руку.
- Пей, - сказал он, прикладывая запястье к стынущим губам юноши.
Прошло еще время – совсем короткое. Мальчик сделал два или три глотка – этого было достаточно. Смертный холод сковывал его теперь, и на белом лице жили одни глаза. Ему было страшно, монах читал это в его душе, как на раскрытом веере. Он боялся, что демон – а монах, несомненно, был демоном – обманет его.
- Бойся, - сказал монах. – Но не того, чего ты боишься сейчас.
Он сладко потянулся и поднял занавес над дверью. Весенняя луна пронизала ветхие стены, обрисовывая тонкую фигуру в дверях.
- Тебя ждут муки ада, - сказал монах, поворачиваясь к луне спиной. – Я забыл предупредить, но теперь уж ничего не поделаешь. Чтобы переродиться демоном, нужно пройти сквозь ад. Не всякому это дано, слабые просто умирают.
- Как… ваше… имя? – прошептал мальчик. Дыханье было таким слабым, что человек не расслышал бы ни единого слова.
- Которое? – засмеялся монах. – Мое посмертное имя Хакума. Здесь меня знают как бога Рогатой Горы, Фусаяма-но ками. Когда пыль этого мира что-то значила для меня, я был канцлером Хорикава. Тебе это имя говорит хоть что-нибудь, юный Фудзивара-но Митидзанэ?
Мальчик боролся за жизнь из последних сил, пытаясь ухватить воздух широко раскрытым ртом – но сил его уже не хватало на то, чтобы расширить грудную клетку.
- О, ви… шен… ле… - монах скорее прочел это по губам, нежели услышал.
- О, вишен лепестки! – продекламировал он нараспев.
-Рассыпьтесь и укройте
Собою путь! Чтоб старость
Дороги к дому
Не смогла найти!
…Прошло несколько дней. Мальчик выжил, в чем Хакума был уверен с самого начала. Он еще не вышел из забытья, в которое погружен был перерождением, его дыхание сделалось совершенно незаметным для человека, и если бы тело время от времени не трясло и не выгибало судорогой, любой сказал бы, что в хижине монаха под грудой тряпья лежит труп. Но Хакума чувствовал редкое биение юношеского сердца и наслаждался почти забытым чувством близости мастера и птенца. Чувства этого полуребенка пробудили в нем то, что он считал давно отброшенным и забытым, его ненависть возродила старую ненависть, дремавшую в душе Хакума, точно дракон на дне озера. Род Минамото, род Гэн – отвратительная стая коршунов, привыкших клевать друг друга. Некогда он уговорил себя, что Райко, Минамото-но Ёримицу, сам выбрал свое наказание, отказавшись от бессмертия и власти. Он потерпел поражение и бежал от Ёримицу, это верно – но издалека, зализывая раны, он следил за тем, как этот человек стареет, дряхлеет, умирает…
Но не только эта, общая для всех людей, кара сбывалась над Райко – Хакума проклял его род, и проклятие сбывалось. Ёринобу, младший его брат, сделался предателем – и пусть предательство принесло ему почести и богатство, любовь между братьями была разрушена. Третий брат, Ёритика, был приговорен к ссылке за стычку с монахами. Райко лёг в могилу, зная, что удел его рода – междоусобная вражда. Мальчик спит, усмехнулся Хакума, спит и не знает, что горная вишня ещё не зацветет вновь – а между Ёсицунэ и его старшим братом Ёритомо вспыхнет рознь, и голова одного из Минамото падёт, как уже пала голова третьего родича, Ёсинака из Кисо.
Монах любовался на вишневый цвет днём - он теперь мог себе это позволить - и ночью, при свете луны – однако любимейшим временем был рассвет. Зрелище рассвета в горах Ёсино в пору цветения сакуры, не могло утомить Хакума, хотя демон-отшельник созерцал его уже не первую сотню лет. Не написала ли дочь советника Киёхара в своих "Записках": "Весною – рассвет…"?
Воспоминание о даме Сэй потащило за собой память о годе, когда она родилась. Тогда, столкнувшись с Райко, Хакума усвоил урок – нужно только ждать, и всё упадет в руки само. Ждать, ничего более. А время у них есть. У них есть всё время мира…
-
Глава 1
О том, как Минамото-но Ёримицу по прозвищу Райко, оказавшись в затруднительном положении, просил совета у Абэ-но Сэймэя
Киото, 1-й год Анва
Старая усадьба на Пятом проспекте напомнила рассказ о том, как Ёсиминэ-но Мунэсада, искавшему укрытия от дождя в таком же бедном и разоренном доме, поднесли блюдо из трав и дайкона, приложив вместо хаси сливовые ветки с распустившимися уже цветами. Словно об этом доме речь и шла - даже место близкое: Пятый проспект . Вот только сливы нет у ворот. Хотя доносится откуда-то аромат: перелом зимы, неужели какая-то зацвела раньше времени?
- Вытащили из повозки, - Садамицу кончиком лука указал на широкую дорожку, прометенную в пыли крыльца подолом двенадцатислойного девичьего платья. - Там она еще сопротивлялась. Здесь, как видно, уже нет.
Райко прошептал молитву Будде Амитаба и ступил на крыльцо. Пригнулся, входя в дом, но все равно задел шапкой-эбоси за перекошенную балку. Клекочущий серый ком обрушился сверху; обдал вошедших трухой, запахом мышей и птичьего помета - а потом, у самого пола взлетел и выбросился из дверей, словно бес, напуганный священными бобами в Сэцубун.
- Сова, - спокойно сказал Цуна. Кинтоки ругался, вытряхивая из волос мусор.
...Да, вряд ли он дождался бы здесь сливовых хаси - даже если бы пришел скоротать дождь, а не выследить по кровавому следу убийцу. Дом был не просто запущен - заброшен. Несчастная не жила здесь в окружении постаревших служанок и сов. Её принесли сюда убивать.
Девушка лежала в дальних покоях. Ароматные шелка раскинулись по полу, как и черные волосы - на восемь сяку во все стороны. Найти ее было легко - по следу в пыли и проломленным занавесям. Тот, кто тащил ее сюда, во внутренние комнаты, не тратил времени. Почему тогда не убил на улице? Почему занес в дом? Почему волок до внутренних покоев?
Она была похожа на куклу. Только голова этой куклы еле держалась на разорванной шее. И крови не было. Куклу взяли поиграть, разорвали и бросили. Райко наклонился и разжал кулачок убитой. Подцепил с мягкой ладошки несколько длинных, странно светлых волосков.
- Вам надлежит удаляться от скверны, господин, - тихо сказал сзади Цуна. За его спиной сопели двое стражников-простолюдинов. Можно - нет, должно было - поручить тело им. Райко не подумал об этом. Ему хотелось сделать что-то для девушки, чей скорбный дух, казалось, еще не покинул этого места...
Ее рукава были надушены сливовым ароматом. Райко придал телу благопристойную позу, прикрыл лицо шарфом. Все, что нужно, он уже разглядел.
- Канэиэ? - спросил от дверей Садамицу.
А ведь он даже не посмотрел на отвороты траурного верхнего платья девушки, где и в самом деле красовался личный герб господина Фудзивара-но Канэиэ.
- Что ж, - Райко поднялся с колен, сбил пыль с одежды. - Значит, скоро узнаем, кем она была.
На свету волосы оказались рыжеватыми. Странно, вроде бы человеческие, а цвет какой-то собачий...
- Садамицу, поезжай в усадьбу господина Канэиэ.
Тот молча поклонился и отправился выполнять.
Сломанная одним ударом воловья шея - это ж какую силищу надо иметь? А вот и погонщик, которым проломили глинобитную стену. Видать, бросили от самой повозки и метнули сюда. И тоже крови нет почти, от удара умер.
Девица из дома Канэиэ. Вторая. Первая была найдена у ворот Расёмон. Разорванная шея, обескровленное тело. Слуга убит страшным ударом по голове - не осталось ее, головы; быка взяли за рога и свернули ему шею. И то - кому ещё ошиваться у ворот Расёмон, как не демону?
Райко вышел на крыльцо - от запаха старой пыли першило в горле. Кто жил в этом доме раньше? Соседи слышали крик - но только утром решились выйти и посмотреть, что там творится.
Хэйан. Столица мира и покоя...
Что ж это за тварь, которая живым рвет горло, но не трогает мертвых? Впервые Райко пожалел, что никогда не уделял внимания колдовству и нечисти.
Но самым неприятным в деле было, как ни странно, даже не это. Самым неприятным была необходимость в ближайшее время поговорить хотя бы кратко с господином тюнагоном Канэиэ - который вряд ли соизволит снизойти к скромному чиновнику шестого ранга, пусть и высшего разряда. Да ещё эта скверна - теперь и просить об аудиенции неловко...
Только бы убитая не оказалась дочерью господина Канэиэ. Господин тюнагон не отличался кротким нравом, и Райко не хотел даже гадать, чего он может наделать в припадке родительской скорби. Например, сослать некоего начальника городской стражи куда-нибудь в Оми, если не дальше. Райко оглянулся на трех своих вассалов, почтительно ожидающих дальнейших указаний.
- Цуна, ты бы поехал со мной в Оми? – спросил он.
- Нам нужно ехать в Оми? – удивился Цуна. Райко усмехнулся. Простая, но верная душа. Ему только в этом году сравнялось четырнадцать – но он вел себя с Райко так, словно был на десять лет старше, а не на шесть – младше.
- Если бы меня сослали в Оми, а отец приказал тебе остаться при нем – что бы ты выбрал, Цуна?
- Я бы покорнейше просил вашего батюшку отпустить и меня.
- А если бы он не отпустил?
- Да зачем бы я ему понадобился?
Райко улыбнулся. Славный Цуна…
- Я бы поехал с вами, - сказал Кинтоки. – А ежели бы господин Мицунака пожелал меня оставить при себе, ему пришлось бы искать цепь покрепче, чтобы меня приковать.
- Не больно-то ты ему нужен, - поддел Урабэ.
В отдалении застучали копыта: догото-догото! Садамицу, никто другой не погнал бы коня вскачь по улице среди бела дня. И, конечно, не удержится от того, чтобы махнуть через ограду.
Не удержался.
- В доме господина Канэиэ пропала служанка Митико! – самурай начал говорить еще в седле, а закончил – спешившись и совершив поклон. Уж таков был Садамицу.
- Сейчас пришлют кого-то опознать и забрать тело. Господин тюнагон изволит пребывать в Дайдайри. Поедете ли вы туда, или изволите ожидать его вызова в управе?
- Поеду, - Райко уже подвели коня, Кинтоки подставил ему руки, чтобы помочь сесть в седло. – Ступайте домой и ждите меня там. Думаю, что приду скоро.
-
В канун Сэцубуна, да еще когда это первый праздник после годичного траура - хлопот у придворных дам полно: нужны свежие гирлянды и кусудамы, нужно присмотреть за служанками, выметающими грязь из дворца, подобрать наряды государыне императрице, вдовствующей императрице-матери, вторым и третьим женам царствующего императора, его братьев-принцев, его сестрам и теткам-принцессам, наложницам, да и о собственном выходе позаботиться заранее, не откладывая выбор нарядов на последний день.
А уж если припозднившийся снег ночью лег на крыши и голые ветви деревьев - то как не перебраться на веранду, раздвинув сёдзи, затопив котацу и любуясь сквозь занавесь заснеженным садом?
Шесть юных дам плели бумажные гирлянды от злых духов, поглядывая время от времени в сад. А там, где шесть юных дам плетут гирлянды - там уж непременно начнут плестись и речи, которые иной почел бы и за нескромные - о молодых куродо в их прекрасных зеленых нарядах, о придворных кавалерах - один другого изящней, один другого ветреней! Как вдруг дама Киё, выглянув сквозь занавесь, возьми да и скажи:
- А вот гляньте, что за красавчик там стоит у моста. Вот этот, пожалуй, даже изящней господина То-но бэн! И глаза какие печальные!
- В первый раз вижу здесь этого юношу, - покачала головой, дама Оно. - Кто бы это мог быть? На нем платье чиновника шестого ранга – он и вовсе не должен быть допущен ко двору, но раз уж он здесь, так, наверное, кто-то пригласил его?
Тут все принялись обсуждать, кто из молодых кавалеров ни разу еще не являлся ко двору, и сколько ни называли имен, угадать не могли. Наконец, решились вот на какую проделку: послали прислужницу тринадцати лет за тушечницей и кистью, а когда требуемое принесли, дама Киё, раскрыв белый веер, написала такие строки:
Имя птицы на ветке,
Припорошенной снегом,
Не дано мне узнать
Не очень искусные стихи, но когда есть опасение, что юноша вот-вот уйдет, и надо спешить – то до изысков ли?
Прислужница отнесла юноше веер и тушечницу с кистью: подскажите, мол, госпоже моей, как лучше закончить стихотворение. Тот стихи прочитал, и что же? Наклонился к девочке и тихо проговорил ей что-то. Замирая от любопытства, дамы ждали возвращения посланницы. Каково же было их разочарование, когда прислужнице передала слова кавалера:
- Пусть благородная дама извинит простого воина, не искусного в сложении стихов. Никакого достойного продолжения для ее строк я сейчас придумать не в состоянии.
- Фу, - сказала дама Оно. - Да будь у него лицо хоть из жемчуга, если он так неотесан - какое нам до него дело?
Тут пришла дама Суэ, женщина в летах, и сведущая обо всех делах Запретного Города. Приходилась она супругой старшему смотрителю Дайдайри, в этом и заключалась причина ее осведомленности.
- Посмотрите, какой неотёсанный мужлан стоит там, у катальпы, - пожаловалась ей дама Киё. - Кто бы это мог быть?
Дама Суэ, выглянув в щель занавеси, с улыбкой ответила:
- Кто же это, как не Минамото Ёримицу, сын губернатора Сэтцу? Его ещё называют Райко. Он начальник городской стражи и первый стрелок во всей столице - а может, и во всей Японии, так говорят. Однако что ему делать здесь? Я не слышала, чтобы человек его ранга из воинского дома был допущен ко двору.
- Невелика и потеря, - сказала дама Оно.
Тут к молодому человеку подошел мужчина постарше, одетый в платье чиновника четвертого ранга - и, перемолвившись словом, они пошли куда-то. Мужчина этот хорошо был известен при дворе – звали его Минамото-но Хиромаса, и занимал он не очень почетную, но и не очень обременительную должность хранителя покоев императрицы-матери. Службу свою он исправлял не вполне усердно – и не скрывал, что гораздо более интересуется священной музыкой гагаку, которую любил слушать, сам был большой мастер исполнять и для которой даже измыслил способ записи мелодий. Говорили, что в его руках играет даже полено – хотя играющим на полене его никто никогда не видел, но вот любой другой инструмент из тех, что не зазорно взять в руки благородному человеку, пел у него в пальцах так, что, когда играл Хиромаса, умолкали соловьи и цикады.
- Они родичи? - спросила любопытная дама Ки.
- Нет. Разве что по линии божественного рода. Минамото из Сэтцу получили фамилию – дайте сочту – четыре поколения назад, а господин Хиромаса изволит быть внуком присоединившегося к богам императора Дайго. Отец его – принц крови господин Ёсиакира. Если бы господин Минамото не получил фамилию, то…
Дама Суэ никогда не упускала случая прихвастнуть своими познаниями в области родословной божественного рода и всех знатных родов, ведущих свое происхождение от потомков Аматэрасу. Ее многозначительное молчание все поняли правильно: если бы господин Минамото не получил фамилию – он был бы в списке претендентов на престол впереди царствующего государя Рэйдзэй – хотя и позади своего дяди, Правого министра господина Минамото-но Такаакира. Однако что зря толковать о несбывшемся и невозможном?
- А что же хранителю покоев нужно от начальника городской стражи? - продолжала расспросы дама Ки.
Никак иначе этот вопрос не мог быть задан - начальнику городской стражи пришлось бы долго добиваться чего-то от хранителя покоев императрицы-матери, если бы тот сам не захотел побеседовать.
- Не знаю, - дама Суэ чуть-чуть улыбнулась. Даже не улыбнулась, а уголки рта слегка раздвинула - чтоб не пошли трещинами белила. - Возможно, это как-то связано с бесчинствами демона в посаде.
Тут уж, конечно, любопытство разобрало всех, да так, что еще немного - и о приличиях дамы совсем бы забыли.
- Четыре дня назад одна из прислужниц господина тюнагона Фудзивара-но Канэиэ отправилась к родителям на Восьмую улицу – и была найдена мертвой у ворот Расёмон. Страшное дело – быку шею свернули, погонщику голову оторвали, девицу же словно бы загрызли. А нынче утром как будто найдена еще одна – и снова из дома тюнагона Канэиэ!
- Ох! Как страшно, как страшно! – дамы запричитали в голос. – Не иначе как чей-то могучий дух не может успокоиться после смерти. Кого это господин Канэиэ так обидел, чей это дух куролесит? Ох, если считать обиженных господином Канэиэ – не хватит пальцев на руках у всех здешних дам, вместе взятых! Но вот кто способен распознать злого духа? Сэймэй, конечно же, Сэймэй! Не он ли утихомирил растревоженный дух Фудзивара-но Наканари? А что призрак принца Савары перестал терзать столицу – также его рук дело!
- А правда ли, - спросила дама Оно, - что Хиромаса водит с Сэймэем дружбу?
О, тут-то все забыли о молодом однофамильце хранителя покоев вдовствующей государыни, и принялись наперебой пересказывать самые занимательные истории - о том, как демон украл из дворца чудесную бива, а Сэймей при помощи Хиромасы вернул ее обратно, и о девице, от которой Сэймэй отвадил ухажера-выдру, и о том, как Сэймэй по просьбе господина Левого министра убил жабу простым ивовым листком, а там заговорили о других таинственных происшествиях, и в конце концов все сошлись на том, что надобно соблюдать осторожность и в ночное время дома не покидать – да и в дневное остерегаться ездить без охраны.
- А кстати... - тут глаза дамы Суэ сощурились, - говорили, что чья-то повозка, запряженная белым быком с красной спиной, все утро стояла у Ниси Омия, где начальник городской стражи упражнялся в стрельбе из лука.
- Кажется, у дамы Хэй бык белый, с красной спиной, - проговорила дама Киё. - А впрочем, мало ли таких быков в столице.
Дама Хэй, дочь Тайра-но Корэнака, под слоем белил зарумянившись, опустила голову и ничего не сказала.
-
Минамото-но Хиромаса обладал – таково было всеобщее мнение – безупречным вкусом не только к священной музыке - но и ко всему остальному. В небольшой комнатке, отведенной ему во дворце Дзёнэйдэн, все было устроено так, чтобы радовать глаз - и слух, если хозяину приходила охота поиграть на бива или на флейте.
Прозвище "Господин осени" подходило пожилому чиновнику как нельзя лучше – и не только потому, что в его ведомстве находились Осенние Палаты. Смолоду Хиромаса, как говорят, был невзрачен – нежной округлости недоставало лицу, тонкости – чертам, мягкости и длины волосам. Если бы не остроумие да не божественная игра на флейте – пожалуй, ничем не мог бы он пленить сердце красавицы. Однако, будучи из тех мужчин, кого лета только красят, в свои пятьдесят он стал более видным кавалером, нежели многие юноши – не говоря уж о ровесниках, чьи миловидные лица с годами расплылись, округлые щеки обвисли, а длинные волосы изрядно поредели. Хиромасу же луны и дни только шлифовали, как бронзовую статую, делая черты лица определеннее, резче. Лицо Хиромаса брил гладко, не отпуская бородки или усов на китайский лад – но при этом пудрой не пользовался и бровей не чернил – и оттого не казался ни моложе, ни старше своих пятидесяти лет. Виски его плотно прихватил иней, а брови только слегка тронул – но глаза, большие и внимательные, не подернулись дымкой воспоминаний об ушедших годах, и, как говорили, не одна дама, завидев блеск в этих глазах, оставляла ночью сёдзи в своей комнате приоткрытыми. Ах, разве алые листья клёна красотой уступят цветущей вишне?
Руки бывшего начальника Левой Стражи выдавали хорошее знакомство с мечом и луком, а под складками просторного сокутай угадывалась фигура стройная, как и у самого Райко. Однако двигался господин Хиромаса так изящно и легко, как Райко никогда не удавалось двигаться в придворных одеждах. В другое время Райко смутился бы этим сравнением, теперь же смущаться не стал – не до того. В глазах еще стояли разметанные в пыли шелка убитой девицы, в ушах звенели презрительные слова, что бросал ему господин тюнагон Фудзивара Канэиэ, из дома которого были обе убитые прислужницы. Не занимает господин тюнагон главных постов при дворе – но изволит быть родом из северных Фудзивара, сводным братом императрицы-матери государя Рэйдзэй, членом Великого Государева Совета - а потому начальник городской стражи, чиновник в шестом ранге, должен в его присутствии сидеть, склонившись, головы не поднимая - даже если бы на его совести не было двух нераскрытых убийств. Потому что при дворе и кошки изволят состоять в пятом ранге.
Однако вскоре горечь не то чтобы смылась, но как-то поутихла, потому что хранитель покоев велел подать сладкого сакэ и к нему – рисовых пирожков с острой начинкой. Райко не знал, отчего господин Минамото – случайно, по его словам, - услышав гневные речи тюнагона, проникся сочувствием к такой мелкой птахе, как он – однако был рад, как говорится, и за паутинку ухватиться.
Говорили поначалу о пустяках, Хиромаса расспрашивал о делах в северных провинциях, о здоровье отца и братьев – но видно было, что только ради приличия. И лишь после того, как обсудили всех предков Райко, вплоть до сиятельной особы Шестого принца , Хиромаса соизволил перейти к делу.
- Положение ваше, надо признать, весьма скверное, и даже не потому что подозревать приходится чуть ли не демона, а потому, что за всем этим чувствуется рука человека, сидящего высоко, - тут один слуга внес на лаковом подносе закуску и сакэ, а другой - котацу с пылающими углями. Господин Хиромаса примолк, ожидая, пока оба, исполнив свою службу, выйдут из покоев. Райко приметил, что по правую руку от них - веранда, выходящая в сад, а по левую - освещенные комнаты, так что если бы кто-то начал подкрадываться, чтобы разговор послушать - тень его непременно упала бы на сёдзи. А господин Хиромаса улыбнулся, увидев, что Райко это приметил.
- А в таких случаях, - продолжал господин Хиромаса, - будет ли найден преступник, нет ли - а вы всяко наживете могущественного врага. Если не отыщете демона - будет против вас враждовать господин Канэиэ. Если отыщете - кто знает, чью злобу возбудите... Бедственное ваше положение возбудило в моем сердце жалость.
- Моя ничтожная признательность не может быть выражена никакими словами, - глубоко поклонился Райко.
- А вы выпейте сакэ - язык-то понемногу и развяжется, слова отыщутся… - подавая пример, Хиромаса первым взял в руки чашку из китайского фарфора - голубого, хэнаньской работы. Райко теперь неловко было отказываться, хотя он собирался. Юноша взял чашку, согрел руки, пригубил.
- А доводилось ли вам когда сталкиваться с духами и нечистью, господин Хиромаса? - Райко посмотрел в опустевшую чашечку.
- Нет, не доводилось. Хотя россказней слыхал немало. Горожане, простой народ, под каждым кустом готовы видеть кицунэ, а в каждой луже - каппу. Ночные грабители, бывает, раскрашивают лица и выдают себя за они, чем нагоняют страху на людей. А впрочем, их нравы вам известны лучше моего. Да и кугэ суеверны не меньше простолюдинов. Не иначе как до вас дошли слухи о том, что свою бива я выиграл в состязании у демона, что тревожил людей возле ворот Расёмон?
Райко, улыбнувшись, кивнул. Сакэ согрело ему руки и внутренности в этот холодный и полный горестей день.
- Он не был демоном, - вздохнул Хиромаса. - Просто грабителем. Но на бива и впрямь играл искусно.
Господин Хиромаса вдруг задумался, сдвинув брови. Райко показалось, что он смотрит куда-то сквозь мир вещей, словно бы видит незримое для других.
- Да, так вот что вам стоит сделать, - медленно проговорил Хиромаса, возвращая взгляд к лицу собеседника. – Подите-ка вы к Абэ-но Сэймэю.
Абэ-но Сэймэй! Кто в Столице мира и покоя не знает этого имени? Дама Суэ, вспомнив дни своей молодости (ах, и ее сердце билось чаще при звуках флейты Хиромасы!), рассказала бы со всеми подробностями, как молодого и чуть ли не безродного (отец-то из Абэ, да мать, поговаривали - кицунэ, лиса-оборотень!) колдуна-гадальщика привел во дворец молодой Минамото, в то время капитан Правой Стражи Дворца. Тёмная там история была, тёмная и странная, один человек пошел в ссылку на остров Кюсю, иные получили чины в отдаленных провинциях - подробностей и не узнать теперь, известно лишь только, что царственная тётка Хиромасы, супруга сокрывшегося государя Мураками, очень благоволила после ему и Сэймэю. И когда именно её сын занял престол под именем государя Рэйдзэй, благоволение это усилилось. Однако Хиромаса почетное назначение в Осенние Покои принял, а вот Сэймэй со всей вежливостью предложение стать главой палаты гадальщиков отклонил - и продолжал себе жить уединенно на улице Цутимикадо в окружении слуг-сикигами , которым давал он имена разнообразных насекомых.
- Премного благодарю за совет, - Райко согнулся в поклоне.
- Совет дан от всей души, - Хиромаса разлил сакэ. - Когда-то я был так же молод, как вы... Стремился служить государю изо всех своих сил и накликал на себя вражду могущественного человека. Если бы не Сэймэй... Его сила, видите ли, не в онмё-до . Вернее будет сказать, не только в онмё-до. Гадателей при дворе достаточно - но Сэймэй наделен необычайно острым умом и, что ещё важнее, сведущ не только в делах горних, но и в делах человеческих. Если бы Сэймэй хотел, он стал бы не то что главой ведомства предсказаний и пророчеств, а и канцлером... Однако он не хочет.
А не потому ли, подумал Райко, пренебрегает властью Сэймэй, что может заполучить её столько, сколько ему нужно, в любой день и час? И не потому ли сам господин Хиромаса не участвует ни в каких интригах двора, предаваясь музыке? Возможно, флейта дает ему больше власти, чем может когда-либо заполучить господин Санэёри ?
- Господин Канэиэ изволит беспокоиться не напрасно, - Хиромаса опростал чарку и снова наполнил. Райко под его взглядом пришлось пить. Острая начинка скрипнула на зубах, вспыхнула на языке. - У него недавно родился сын, и он отправил посыльного к Сэймэю - погадать о судьбе мальчика. Духи открыли, что дитя оправдает все отцовские надежды. Видимо, надежды эти простираются далеко.
- А господин Канэиэ... со многими поделился своей радостью?
- Вы же знаете, как это бывает, - усмехнулся Хиромаса. - Большой дом, где много слуг - как пчелиный улей. Можно ли сделать так, чтобы он не гудел?
- Если бы господин тюнагон послал к гадальщику письмо, в котором попросил его доверить волю богов бумаге, а с письмом отправил неграмотного слугу - ничего бы не случилось... или мы бы точно знали, где лодка подтекает.
- Так или иначе, он этого не сделал. Кроме того, Сэймэй не всегда беседует с духами вполголоса. Иногда они заявляют о себе... весьма решительно. Я видел.
Господин Хиромаса налил в чашечки остатки сакэ, отставил пустой сосуд.
- У вас в руках один конец нити. Второй же держит кто-то, находящийся совсем близко от нас. То, что я вам скажу сейчас, не должно покинуть ваших уст.
- Они запечатаны, как Могила Полководца , - пообещал Райко, придвинув голову к голове Хиромасы.
- Могила Полководца издает громы в преддверии смуты, - усмехнулся Господин Осени, а потом почти бесшумно сказал:
- Государь Рэйдзэй изволит высказывать высочайшее желание об отречении.
- Как? – изумился Райко. – Ведь Лик Дракона изволил сокрыться всего год назад ! Еще и одежд не переменили!
- И тем не менее, высочайшее здоровье не так хорошо, как думалось нам поначалу. Увы, в пыли этого мира темнеет даже яшмовое тело Государя. И надо сказать, что не каждый, кто близок к Хризантемовому престолу, крепко удерживает яшму верности. Есть и те, кто желал бы скорейшего отречения Государя.
- Что же это за люди?
- Нехорошо говорить, что помутились воды реки Мимосусо , - Хиромаса приподнял брови и посмотрел в чашку с некоторым удивлением, как будто воды реки помутились прямо там.
Райко отшатнулся, не решаясь произнести вслух имя принца Тамэхира. Или Морихира? Что Хризантемовый трон, опора государства – давно уже игрушка вельмож, он понял вскоре по прибытии в столицу и вступлении в должность. Понял, но отказывался верить своим глазам, ушам и разуму. Ибо если Государь – не отец страны, но всего лишь кукла, которую можно посадить на престол – а можно и сменить другой, более удобной, если так - то ради чего тогда жить и ради чего умирать воину?
- Неужели господа Фудзивара позволят кому-то решать, кто будет следующим? - спросил он горько.
- Господа Фудзивара столь многочисленны, а интересы их столь разнообразны, что нет на свете вопроса, по которому у всех Фудзивара может сложиться одно мнение. Ибо семья Фудзивара велика, даже если вести речь только о Северной ветви, а пост канцлера - один. Господин Санэёри не молод, за его плечами полный круг лет , и неизвестно, что случится раньше - отречение юного государя Рэйдзэй или смена верховного канцлера.
- Простите мне мое невежество, - опустил голову Райко, - но кто мог бы претендовать на пост в этом случае?
- Первые, кто приходит в голову - господа Мороудзи и Моротада, братья господина канцлера. За ними следует господин Канэмити, его племянник и сводный брат государя Рэйдзэй, а также его брата, принца Морихира, который, несомненно, станет следующим государем в случае отречения. Их всех я бы спокойно сбросил со счетов, потому что, пока дела идут так, как они идут, этим троим достаточно просто сидеть и ничего не делать.
- Но дела уже не идут так, как они шли! – свистящим шепотом возразил Райко.
- Да. То, что происходит, во вред названным господам Фудзивара – не говоря уж об их младшем родиче, господине Канэиэ… Человек или нечеловек, стоящий за этими убийствами, скорее всего, ненавидит северных Фудзивара. Впрочем, это нам ничего не даст – их ненавидят слишком многие. Однако очень может быть, что я ошибаюсь, и разговоры об отречении государя - простое совпадение во времени с этими смертями. Ничего более. У господина Канэиэ хватает врагов. Например, будь я родственником его второй супруги, я бы на него затаил сильную обиду…
- Я невежествен в придворных делах, - Райко склонил голову. – Ваша помощь просто неоценима, но едва ли я смогу прибегать к ней каждый день.
Господин Хиромаса помолчал, потом внезапно спросил, не понижая голоса:
- У вас есть веер, господин Ёримицу?
- В такой холод? – удивился Райко.
- Веер нужен не только в жару. Он человеку, хоть сколько-нибудь утонченному, совершенно необходим в любую погоду. На веере можно изящным образом подать письмо или цветок, или еще какую-нибудь мелочь подобного же рода. Веером можно укрыть лицо, которое выдает чувства, не приличествующие моменту… Или напротив - не способно показать приличествующих моменту чувств… На веере можно написать послание… кстати, что за веер показывала вам та юная прислужница?
- О… - Райко уже и думать забыл о девочке. – Там были какие-то стихи… Что-то про имя птицы на ветке, припорошенной снегом. Меня попросили их закончить – но мысли были заняты другим, и…
- Понимаю, - медленно кивнул господин Хиромаса. – И вы, стало быть, так и сказали ей – вам-де недосуг, вы не можете закончить песню?
- Признаться неловко, но что-то в этом духе я и сказал, - усмехнулся Райко.
- Ах, какая оплошность! – господин Хиромаса даже щелкнул языком. – А ведь отец вашей матушки изволит быть прославленным поэтом. Неужели от нее вы не получили должного наставления в искусстве песни?
- Если бы дела мои обстояли немного иначе – я бы с охотой принял участие в забаве, но…
- Ни слова более, друг мой. Вы сегодня серьезно испортили свою репутацию. Сколько ваш почтенный батюшка отдал за вашу должность?
Райко опустил глаза. Когда же придет конец этим унижениям?
- Восемь тысяч кан серебра, - прошептал он.
- Полно, господин Ёримицу. Не вам нужно стыдиться – а тем, кто требует при назначении на должность удобрения для своей пазухи. Однако восемь тысяч кан – стоимость хорошей усадьбы. А вы делаете все, чтобы эта жертва отца была напрасной.
- Я стараюсь как могу, - почти сквозь зубы ответил Райко.
- Но вы не понимаете, где нужно усердствовать. Господин Ёримицу, я все больше укрепляюсь во мнении, что вам нужна женщина.
Юноша поднял глаза в изумлении.
- Я разумею не плясунью, которую зовут для увеселения глаз и плоти, - продолжал все так же спокойно Хиромаса. – Но даму благородную, утонченную и зрелую, состоящую в свите государыни и способную наставить вас во всех тонкостях придворной жизни. Если бы… ну, скажем, сострадание к даме Кагэро сподвигло вас на то, чтобы послать ей письмо-другое, а там, глядишь, между вами завязалась бы дружба, вы бы рассеяли ее одинокую печаль, а она бы придала вам лоска – так из двух бед сложилась бы выгода.
Дама Кагэро! Супруга тюнагона Канэиэ! Райко смотрел на Господина Осени во все глаза – и отказывался им верить.
А впрочем, подумал он вдруг – почему бы нет? Это столица, здесь не то, что на севере. Разве сам он не видел каждое утро уходящих задворками красавчиков с волосами, распущенными после ночи любви? Отчего он уже год живет в столице дикарем, и когда нужна женщина – призывает певичку Тидори? Почему не приударит за одной из знатных красавиц – да хотя бы за одной из тех, что как бы ненароком катаются в своих экипажах мимо, когда он на поле упражняется в стрельбе? Или за той же дамой Кагэро – что дурного в том, чтобы скрасить ее одиночество, если муж ею пренебрегает?
- Я в высшей степени благодарен вам за столь ценный совет, - сказал он.
- Ах, советы – весьма дешевый товар, - господин Хиромаса сделал веером небрежный жест. – Их может давать любой, у кого есть язык. Если вам и в самом деле будет от них хоть какая-то польза – загляните ко мне в гости, расскажите об этом.
И господин Хиромаса потянулся к стойке с бива, давая понять, что разговор окончен.
-
***
Господин Киёхара, начальник Ученой палаты, не собирался скрывать своей досады по поводу гадания, которое дал ему Сэймэй относительно новорожденной дочери. Понятно, что женщина, не рожденная доме Фудзивара, не сможет сделать своих детей наследниками Хризантемового престола, но ведь в доме Фудзивара хватает мужчин, которые могли бы в будущем составить выгодную партию. Да вот хотя бы дитя советника Канэиэ, рожденное в этот же год: весь город уже знает, что Сэймэй напророчил младенцу блестящее будущее! А это значит, что хоть не внукам – так правнукам, возможно, судьба носить Драконовые одежды !
Однако, повертев в руках и проложив ко лбу первый локон девочки, почитав заклинания и посмотрев в хрустальный шар, Сэймэй не смог сказать господину Киёхара ничего утешительного. Девочка будет свитской дамой – да что в этом особенного? Конечно, девочка из дома Сэй станет свитской дамой, кем же еще? Нет, не это, не это хотел услышать господин Киёхара. Но что поделаешь, придется платить – Сэймэй, по крайней мере, всегда говорит правду…
…Сэймэй молча глядел, как гость передает деньги через служанку Скрипучку. Он никогда не касался денег, пока она не отмывала их золой и щелоком: слишком много было на них чужих рук, слишком много обрывочных откровений обрушивалось на него зараз. Гости не возражали: чудачеством больше, чудачеством меньше…
Сэймэй мог бы поведать господину Киёхара о том, что в этот раз откровение было очень ярким и сильным. Словно ветры со всех восьми концов света подхватили его и подняли ввысь. Он слышал и варварские языки, о которых в Поднебесной и понятия не имели, и японскую речь - миллионы людей, и варваров и детей Ямато, повторяли имя вот этой маленькой девочки, чей локон отец убирал теперь в рукав – будущей младшей советницы Сэй. Он видел тонкую белую руку, выводящую на плотной дорогой бумаге знаки "смешанного письма": "Весною - рассвет…" Он слышал, как ветер тысячелетий листает страницы этой книги. И понимал, что господин Киёхара вовсе не это хотел бы от него узнать…
- Минамото-но Райко скачет сюда, - прошептал из-под пола Стрекоза.
- Господин Киёхара, - окликнул Сэймэй уходящего гостя. – Если в воротах вас толкнет юный господин Райко – вы уж не обижайтесь. Нынче для него выдался скверный день.
…На воротах усадьбы Сэймэя начертана была пятиконечная звезда, фигура, как
известно, весьма употребительная в искусстве онмё-до. Открыл ворота вовсе не дух-сикигами, а мрачный парень с неприбранными волосами. Ничто в саду и в доме решительно не походило на россказни, которых Райко наслушался по самые брови. И сад-то был обыкновенный, не слишком, правда, ухоженный, и дом как дом. А в гэнкане Райко чуть не сшиб с ног почтенного начальника Ученой палаты.
- Мне нет прощения! – Ёримицу в пояс поклонился человеку, равному по знатности и высшему по рангу.
- Ах, молодой человек, разве можно так носиться? – покачал головой господин Киёхара. – А впрочем, у вас был скверный день, и зла на вас я не держу, - с этими словами господин Киёхара сел в паланкин, двое слуг подняли его на плечи – и все тот же парень с неприбранной шевелюрой закрыл за ним ворота, после чего мотнул головой: дескать, ступайте за мною.
Дом Сэймэя находился на улице Цутимикадо - хоть и примыкающей вплотную ко дворцу, но сзади. По ней везли во дворец припасы и дрова, по ней же вывозили отбросы и все нечистое - оттого среди знатных людей улица считалась не лучшим местом для жилья. Сэймэй, будучи из рода Абэ, и человеком небедным, мог бы позволить себе жилище получше - но его, кажется, веселило, что, приходя к нему за гаданием или помощью, знатные люди вынуждены останавливать свои повозки и паланкины рядом с телегами водоносов, торговцев и мусорщиков...
Когда Сэймэй, сидя ко входу спиной, сказал:
- Не Минамото ли Райко пришел ко мне за советом? - юноша не удивился. Хотя слуга не докладывал при нем о звании гостя, и даже не спросил о нем - он мог видеть Райко через ограду и доложить заранее.
Сэймэй соизволил наконец повернуться к гостю лицом и, улыбнувшись лукаво, сказал вдруг:
- Где исток её рода - не подскажет ли ветер восточный ?
- Что? - оторопел Райко.
- Так следовало бы завершить стих.
Стих? Райко снова вспомнил трепещущий в руках хорошенькой прислужницы веер. Да, действительно, эти две строки завершили бы стихотворение... Погоди-ка, откуда Сэймэй знает о стихе?
Видимо, удивление отразилось на его лице, потому что Сэймэй довольно улыбнулся и пригласил сесть.
- Благодарю, - несколько сдавленным голосом сказал Райко, присаживаясь на дзабутон.
Что было удивительно в облике Сэймэя – так это то, как молодо он выглядел. Райко еще с детства помнил рассказы о его проделках, этот человек должен был быть примерно одних лет с господином Хиромаса, а между тем смотрелся на тридцать, не более!
- Вы прибыли поговорить со мной об убийствах в доме господина Канэиэ?
- Не только, - Райко кашлянул. - Кроме двух прислужниц господина Канэиэ, убитых самым безжалостным образом, несколько девиц пропало. Одних похитили из собственных домов, другие не вернулись из поездок... Мне не сразу пришло в голову, что эти события могут быть связаны между собой, потому что...
- Потому что у вас и так полные руки хлопот. Разбойничьи шайки действуют нагло в окрестностях столицы, а у вас не хватает людей. Господин тюнагон изволил сегодня распекать вас как школяра - а ведь вы уже третий месяц выплачиваете людям жалование из собственных средств, потому что казна ничего вам не дает...
- Вы необычайно осведомлены, господин Сэймэй.
- Искусство предсказаний требует не только знания Инь и Ян, но и осведомленности в делах повседневных.
Между ними как бы сам собой возник столик, кувшинчик с сакэ и тарелки с закусками, и Райко оглянуться не успел, как уже пригубил чашечку.
- Вот ради этой осведомленности я и посмел нарушить ваш покой, почтенный Сэймэй.
- Вопреки общему мнению, я знаю многое - но далеко не всё на свете. Если вы расскажете мне всё об этих девушках, с самого начала - вы очень поможете моему колдовству.
- Все они... все они очень красивы. Но...
- Но по-разному, вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, господин Сэймэй, что красивых девушек мог похитить кто угодно.
Кидомару или любой другой бандит - на продажу. Но взрезать шею и выпить кровь... шею свернуть быку... Боюсь, мы имеем дело не с существом из плоти...
- Существо не из плоти не ломало бы шею быку, господин Райко. У них немного другие... способы воздействия. Значит, первая была убита у ворот Расёмон... Вторая - возле Ниси Хорикава, западного канала... четвертый квартал... Господин начальник стражи, если вы готовы воспользоваться моим советом - то я бы ловил демона в канун Сэцубун , возле Хигаси Хорикава, седьмой квартал.
- Вы считаете, господин Сэймэй, что эта нечисть охотится определенным образом? Или творит ритуал?
- Я пока не знаю, что мне считать. Канун Сэцубуна это покажет. А кстати, господин начальник стражи - говорили вам или нет, что вы замечательно хороши собой? Я полагаю, незачем рисковать жизнью какой-нибудь девушки...
- А разве нечисть не отличит женщину от мужчины?
Хозяин дома улыбнулся.
- Отличит. Но не придаст значения.
-
В целом, вы собираетесь писать примечания по толкованию японских слов, которыми пестрит текст? Простому русскому человеку будет очень непонятно без этого.
За что зацепился глаз:
1. "Канцлер Хорикава" - это который имеется в виду? 堀川通具 Хорикава Мититомо, широко известный как Хорикава Дайнагон, жил 1171-1227, у вас же время повествования 元暦 Гэнряку, это 1184, и при том он живет у вас уже "не первую сотню лет".
2."род Хэй, род Гэн" - где вы видели такое словоупотребление? Источник назовите, пожалуйста. Туда же "хэйцы" и "гэцы".
3. "ни в одном из Трех миров" - какие 3 мира имеются в виду?
4. Фудзивара-но Митидзанэ - это вариант называния личности, более известной как Сугавара-но Митидзанэ.
5. "знают как бога Рогатой Горы, Фусаяма-но ками" - это какой такой иероглиф ФУСА обозначает рога?
6. "молитву Будде Амитаба" - в Японии он зовётся "Амида", с чего вдруг санскритское наименование?
7. "прикрыл лицо шарфом" - какую деталь средневекового костюма вы так называете?
8. "Хэйан. Столица мира и покоя" - в то время ещё читали название как "Тайра-но мияко".
9. "застучали копыта: догото-догото" - это что, ономатопоэтик? Откуда вы его взяли, источник, пожалуйста.
10. "Запретного Города" - откуда взято такое название японского дворца?
11. "Потому что при дворе и кошки изволят состоять в пятом ранге." - забавное выражение, для справки, откуда это?
12. "рисовых пирожков с острой начинкой" - это что такое за лакомство?
13. "Моя ничтожная признательность не может быть выражена никакими словами" - извините, но с точки зрения даже не японского, а здравого смысла, признательность должна быть великой. А ничтожным может назваться сам говорящий.
14. "онмё-до" - кажется, вы смотрели фильм "Колдун" в переводе с английского. Правильно - "Оммё".
-
В целом, вы собираетесь писать примечания по толкованию японских слов, которыми пестрит текст? Простому русскому человеку будет очень непонятно без этого.
Большое спасибо вам за внимание.
Да, мы об этом подумали - но, поскольку тут форум японофилов и японоведов, я решила примечания просто не постить.
За что зацепился глаз:
1. "Канцлер Хорикава" - это который имеется в виду? 堀川通具 Хорикава Мититомо, широко известный как Хорикава Дайнагон, жил 1171-1227, у вас же время повествования 元暦 Гэнряку, это 1184, и при том он живет у вас уже "не первую сотню лет".
Канцлер Хорикава в данном случае - это Фудзивара Корэмаса, о котором говорится в "Окагами":
В те времена были, говорят, мудрецы — толкователи снов и прорицательницы. Когда регент сэссё: Хорикава [Тю:гико:] находился на вершине славы, сей господин Хигаси Сандзё: [Канэиэ] принужден был оставить свои должности м то было время горьких испытаний. Некто увидел во сне, что множество стрел выпущены от дома Хорикава на восток, и все они упали на дом Хигаси Сандзё:. Господину [Канэиэ] сказали: стрелы пущены со стороны, которая почитается неблагоприятной, и потому это сочли дурным предзнаменованием. Он испугался и стал расспрашивать толкователя снов, а тот объяснил:
— Это необыкновенно хороший сон. Он предсказывает, что [власть] в мире перейдет [к Канэиэ], а люди того господина словно бы перейдут [к вам].
Есть еще как минимум один Хорикава - тот, о ком сказано в "Исэ-Моногатари". Мы его не смогли идентифицировать, но в принципе он нам и не нужен.
2."род Хэй, род Гэн" - где вы видели такое словоупотребление? Источник назовите, пожалуйста. Туда же "хэйцы" и "гэцы".
Ну в "Тайхэйки", например, видела. В "Хогэн-моногатари". Странный вопрос.
3. "ни в одном из Трех миров" - какие 3 мира имеются в виду?
三界, санкай, есснно. Мир желаний, мир плоти, мир без плоти... Базовый буддийский расклад.
4. Фудзивара-но Митидзанэ - это вариант называния личности, более известной как Сугавара-но Митидзанэ.
Ничего общего, кроме имени.
5. "знают как бога Рогатой Горы, Фусаяма-но ками" - это какой такой иероглиф ФУСА обозначает рога?
Тот самый, который и "кадо" и "цуно". Одно из спецчтений.
Но это как раз можно изменить, это непринципиально. Скорее всего, я сегодня побегаю по местности при помощи Google Earth и подберу подходящую горку :).
6. "молитву Будде Амитаба" - в Японии он зовётся "Амида", с чего вдруг санскритское наименование?
Да, так логичнее, вы правы.
7. "прикрыл лицо шарфом" - какую деталь средневекового костюма вы так называете?
Ту, о которой в "Записках у изголовья" сказано:
На девушках были надеты зеленые шлейфы с густо окрашенной нижней каймой, китайские накидки, длинные ленты стелются сзади вдоль шлейфа, концы шарфа падают спереди с плеч, лица густо набелены. Мне было приятно видеть, что все делается в китайском стиле, согласно строгому этикету.
8. "Хэйан. Столица мира и покоя" - в то время ещё читали название как "Тайра-но мияко".
Здорово. Спасибо.
9. "застучали копыта: догото-догото" - это что, ономатопоэтик? Откуда вы его взяли, источник, пожалуйста.
Вау. Уже не помню. Кажется, из какого-то длинного списка ономатопоэтиков, меня еще потрясла тонкость дифференциаций: звук копыт вблизи должен передаваться как "пакаран-пакаран". Сам источник забылся, но вот этот дивный нюанс врезался в память.
10. "Запретного Города" - откуда взято такое название японского дворца?
Ну, а как его обозначить? Кремль? Стилистически никуда. Кинтю, как есть? Текст, как вы справедливо изволили заметить, перегружен японской лексикой, я стараюсь избегать ее гдде только могу.
Это, кстати, не дворец - это внутренний, третий пояс Дайдайри, где расположены дворцы в количествах 11.
Взято, само собой, из Мендрина - у кого еще есть такой подробный план Киото и дворцов...
11. "Потому что при дворе и кошки изволят состоять в пятом ранге." - забавное выражение, для справки, откуда это?
???
Госпожа кошка, служившая при дворе, была удостоена шапки чиновников *29 пятого ранга, и ее почтительно титуловали госпожой мё́бу
"Записки у изголовья", 9-й дан.
12. "рисовых пирожков с острой начинкой" - это что такое за лакомство?
Не знаю, если честно. Утащено из тех же "Записок".
13. "Моя ничтожная признательность не может быть выражена никакими словами" - извините, но с точки зрения даже не японского, а здравого смысла, признательность должна быть великой. А ничтожным может назваться сам говорящий.
Спасибо.
14. "онмё-до" - кажется, вы смотрели фильм "Колдун" в переводе с английского. Правильно - "Оммё".
Я смотрела фильм "Колдун" без перевода и знаю, как в японском ассимилируется ん а слабой позиции.
Но книга все-таки написана для людей, которые этого не знают, и когда они после "оммёдо" наткнутся на "он" и "мё", они подумают, что где-то опечатка - должно быть "ом" и "мё". Мы думали об этом, поверьте :).
Постить ли продолжение?
-
1. Понятно.
2. Это из какого-то перевода? Назовите точнее, пожалуйста.
3. Мне просто привычнее базовым раскладом считать буддийские 6 миров, но ваши 3 понятны теперь.
4. Возможно, вы не поняли. Фудзивара-но Митидзанэ, более известный под фамилией Сугавара, - реальная историческая личность. Ваш же герой - очевидно, вымышленный, потому такая аллюзия вызывает вопрос.
5. Это реально существующая гора в той местности? 角山?
7. Понятно. Возможно, это адаптированный перевод, надо смотреть, что там было в оригинале.
9. Хорошо, раз вы его видели в списке ономатопоэтиков, то значит такой существует.
10. Слова 禁中 я не знал просто, спасибо.
11. Тоже спасибо.
12. Аналогично 7му. Интересно, что же там было в оригинале.
13. Ничего не понял из ваших объяснений. Что за слова "Он" и "Мё" могут попасться?
Хотелось бы разобраться с пока оставшимися вопросами, а потом продолжение.
-
2. Это из какого-то перевода? Назовите точнее, пожалуйста.
Горегляда, вестимо. А что, есть другие?
4. Возможно, вы не поняли. Фудзивара-но Митидзанэ, более известный под фамилией Сугавара, - реальная историческая личность. Ваш же герой - очевидно, вымышленный, потому такая аллюзия вызывает вопрос.
Вау. Впервые слышу, чтобы Сугавары произошли от Фудзивара. А откуда дровишки?
5. Это реально существующая гора в той местности? 角山?
Это реально существующая гора. но не в той местности. Честно говоря, Ёсино пока что остается для меня белым пятном, я не знаю ни одного конкретного топонима оттуда, и это несколько досадно.
7. Понятно. Возможно, это адаптированный перевод, надо смотреть, что там было в оригинале.
Это перевод, который считается академическим - Веры Марковой.
13. Ничего не понял из ваших объяснений. Что за слова "Он" и "Мё" могут попасться?
Ну, будет прогон, где Сэймэй разъясняет Райко суть профессии, пишет знаки и называет их по ону.
-
2. Я мало знаю о переводах, потому и спрашиваю. Ну раз у Гореляда так, то так и быть.
4. Вообще многие фамилии со знаком 原 произошли от Фудзивара. Вы вбейте в гугл хотябы 藤原道真, там будет про связь. Да и вообще, есть ведь говорящие имена. Читали такой рассказ? http://panda.exler.ru/index.php?id=samurai
Если уже читали, то перечитайте и обратите внимания на имена. Кстати, это касается и вашего героя Кинтоки. Ведь вы не подразумеваете Саката-но Кинтоки 坂田金時?
7. Тем не менее, интересно, как же это называлось в оригинале.
13. Зачем одному образованному человеку объяснять такое другому образованному человеку? Да ещё и с объяснением иероглифов на пальцах, как ребенку.
-
4. Вообще многие фамилии со знаком 原 произошли от Фудзивара. Вы вбейте в гугл хотябы 藤原道真, там будет про связь. Да и вообще, есть ведь говорящие имена. Читали такой рассказ? http://panda.exler.ru/index.php?id=samurai
Да. Сама даю на него ссылку всякий раз, когда меня просят просмотреть всякую японщину :)
Я хочу еще раз акцентировать ваше внимание на том, что это фэнтези. На базе сказок про Сютэндодзи и цутигумо. То есть, историзм тут нужен постольку-поскольку, и уровень его должен быть примерно как... ну, в "Королеве Марго", к примеру. То есть, Ла Моль был любовником королевы, имела место быть Варфоромеевская ночь, и Ла Мроля таки казнили - но вот в реале ему было 45, а Дюма на голубом глазу сделал его юным красавцем.
То есть, ряд анахронизмов нами допущен сознательно, ради того, чтобы в один год спрессовать события, которые на самом деле неизвестно в каком году были, и привязать историю Сютэндодзи к мятежу Анва. Возраст героев у нас, например, в ярде случаев изменен - Садамицу должно быть 13-14 лет, а мы его описываем ровесником Райко. Кинтоки нас интересует в первую очередь как фольклорный Кинтоки. Японский национальный Тарзан.
Этот сын Мотодзанэ вообще выдуман - его нет в родословных, мы не нашли мальчика подходящего возраста, чей след просто потерялся бы. Но нам был нужен такой персонаж, и мы его выдумали. И я даже не могу его переименовать, потому что он фигурирует как Митидзанэ в большом корпусе текста. Он мог, в конце концов, и сам взять его себе - когда решил, что станет, как Сугавара, мстительным духом. Почему нет?
7. Тем не менее, интересно, как же это называлось в оригинале.
Да. Мне тоже.
13. Зачем одному образованному человеку объяснять такое другому образованному человеку? Да ещё и с объяснением иероглифов на пальцах, как ребенку.
А вы думаете, Райко - образованный человек?
То есть, конечно, по меркам Канто - образованный. Но по столичным...:)
Шутка. На самом деле он, конечно, предназначен в большей мере для читателя.
-
4. Легендарный Кинтоки - это и есть Саката-но Кинтоки, а жил он 956-1012 по легенде. Если это очередной ваш сознательный анахронизм, то Будда с вами. Допишите только в комментарии оговорку, что персонажи на самом деле не все жили в одно время.
Про Митидзанэ - оговорка о специально взятом имени, может быть, и делала бы этот казус понятнее.
13. Думаю, он разбирался в иероглифике побольше нас с вами. Положим, вам это надо именно в повествовании, а не в комментариях объяснить, тогда представим себе объяснения: "Значит, первый знак - стандартно читаемый как ИН по-ханьски, но по усскому чтению - ОН, а поскольку слово старое, то надо читать по усским чтениям, обозначает Тьму. Второй же - Ё:, хотя в наше с тобой время ещё надо помнить, что предки наши читали его как ЯУ с носовым таким У, почти как в оригинальном китайском ЯН, а чтение Ё где-то в наше время и образовалось, когда двор переехал в Тайра-но Мияко. Но в этом сочетании он нестандартно читается как МЁ: (или МЯУ), потому как ОН-МЁ: (ОН-МЯУ) удобнее произносить, чем ОН-Ё: (или ОН-ЯУ)".
И после всего этого вам трудно вставить фразу, что ОН в сочетании читается как ОМ?
-
4. Легендарный Кинтоки - это и есть Саката-но Кинтоки, а жил он 956-1012 по легенде. Если это очередной ваш сознательный анахронизм, то Будда с вами. Допишите только в комментарии оговорку, что персонажи на самом деле не все жили в одно время.
Ну как же не в одно время.
Минамото Райко: 948-1021
Ватанабэ: 953-1025
Садамицу: 954-1021
И Кинтоки - 956-1012
Они современники, Райко старше их всего на 6-7 лет.
Нам пришлось поправить возраст троим из них - это есть: Садамицу и Кинтоки сделаны примерно ровесниками Райко.
Про Митидзанэ - оговорка о специально взятом имени, может быть, и делала бы этот казус понятнее.
Ну представьте себе, как это выглядело бы в книге: большинство читающих понятия не имеют про министра Кана. Сам Сугавара "в трегедии не зьявляеться". Примечание о том, что герой - его тезка, просто запутает и усложнит текст.
13. Думаю, он разбирался в иероглифике побольше нас с вами. Положим, вам это надо именно в повествовании, а не в комментариях объяснить, тогда представим себе объяснения:
Давайте вы процесс самого написания оставите все-таки на откуп нам - это ведь мы пишем книгу.
Я понимаю, что вы отстаиваете правильное произношение, и понимаю из каких соображений. Будь мы на уроке японского, я бы сама поправила любого, кто произнесет "нм". Но у нас возникли свои соображения.
-
А для чего вы тогда спрашиваете совета у японистов? Если вы сами себе с усами и у вас свои соображения по поводу правильности японского и исторических личностей?
-
А у меня, как у стороннего наблюдателя и ни одного раза не специалиста возник вот какой вопрос. А каким представляется авторам (мне показалось, что они позиционируют себя как некое множество) круг читателей создаваемой книги?
-
А для чего вы тогда спрашиваете совета у японистов? Если вы сами себе с усами и у вас свои соображения по поводу правильности японского и исторических личностей?
Ну, во-первых, там, где трое - там голова мудреца :).
Во-вторых, Хэйан несколько чуждая для меня сфера - мои интересы сосредтотчены в Бакумацу и эпохе Мэйдзи.
В-третьих, нарыть источники по истории - относительно легко. Труднее воспроизвести плоть жизни, быт. Мелочи. Вот я самом деле не беспокоюсь начсчет того, что мы "состарили" тройку рыцарей Райко на 5-6 лет - но беспокоюсь насчет "Наму Амида Буцу" - был ли тогда амидаистский буддизм уже в ходу? Или он стал известен в Японии только после Хонэна? И если не был - то _что_ мог бы сказать Райко в данной ситуации? И вообще, приверженцем какой школы он является? По логике вещей и по всему, что мы знаем о веселой семейке Минамото, им подошел бы Тэндай - но какие штрихи могли бы указывать на это? Вот я зацепилась за пирожки, найденные у Сэй-Сёнагон - но герои у нас будут постоянно выпивать и закусывать: чем они могли бы закусывать в то время?
Хочется сделать Хиромасу этаким неформалом - в первоначальном варианте он у нас даже стриг волосы. Хопа! - сказали нам, - нельзя. На стриженых волосах невозможно носить каммури, и эбоси тоже. А без шапки хэйанский вельможа на люди не покажется. И вообще стриглись больше простолюдины - длинные волосы были приметой знатного человека.
Это хорошо, что вы спросили про шарф и про пирожки. Я ожидала именно таких вопросов. Но вы казали на то, что нами уже было продумано или допущено сознательно - а я надеюсь, что кто-то заметит промахи, которые действительно _промахи_. Вот вроде Будды Амитаба, на которого указали вы.
-
А у меня, как у стороннего наблюдателя и ни одного раза не специалиста возник вот какой вопрос. А каким представляется авторам (мне показалось, что они позиционируют себя как некое множество) круг читателей создаваемой книги?
Ну... Книга на самом деле является "вставным номером" - как роман Мастера о Пилате в "Мастере и Маргарите". Первый том книги выложен у Мошкова:
http://fan.lib.ru/c/chigirinskaja_o_a/luna_01.shtml
Второй пишется сейчас. Ну вот кто стал аудиторией первой книги - будет и аудиторией второй. Бог его знает, что за люди. Разные :).
-
Мне кажется, что Вы лукавите, когда объясняете причину обращения к специалистам. Истинные мотивы мне неинтересны - каждый развлекается, как хочет. Следуя этому же самому принципу, я попробую высказаться в рамках предложенного сценария.
По-моему, Ваша озабоченность аутентичностью бытовых подробностей совершенно беспочвенна по меньшей мере по двум очень разным причинам.
Во-первых, у Вас "фэнтази" и у кого-то там на носу вампиры ели колбасу. Мне кажется, что при таком раскладе не было бы никакой беды, если бы у Вас Сэй-Сёнагон выпивала и закусывала с Кёаки Мацугаэ, Акасяцу ее бы обрюхатил и бросил, а Ихара Сайкаку строчил на них доносы в ведомство могущественного Принца Гэндзи (нет, нипочем не поспеть мне за темпом Вашей книжки - респект). "Сошло бы и по-другому" - говорил очень симпатичный литературный персонаж (имея в виду даже реальную жизнь, а не фэнтази) в те благословенные времена, когда соглашались "читать для своего удовольствия" книжки с более неторопливым развитием сюжета.
Во-вторых же, мне трудно поверить, что Вы надеетесь воспроизвести "плоть жизни, быт, мелочи", даже будучи знакомой с замечательным стёбом по этому поводу. Скажем, в русском переводе Боттяна, который, наверное был первой книжкой японского писателя, которую я прочитал, было примечание, разъясняющее, что суси - это колобки из риса с кусочками сырой рыбы. Трудно придраться к феноменологическому описанию предмета, а всё же никак это не помогает совокупиться с "плотью жизни" потому что суси это просто суси, так же как суги это просто суги, и, если сам не вырос в окружении последних, надеясь, что родители угостят тебя первыми, разобраться в этих мелочах быта абсолютно невозможно, пусть даже любезный переводчик сообщит тебе, что суги - это такие криптомерии. Давайте предположим - интереса ради, что те "рисовые пирожки с острой начинкой" были на самом деле инари и посмотрим, как Вам удастся разъяснить это читателю.
Вопрос о том, как обходиться со всем этим безобразием при переводе с японского интересный, сложный и неоднозначный. Но там другое дело - переводить-то надо. В Вашем же случае, Вы сами творите свои миры и фол получается неспровоцированным. Если Хэйанская история помогает Вам в творчестве, провоцируя какие-то ассоциации, давая фактический материал, который Вам не лень разрабатывать, заставляя работать, в конце концов - флаг Вам в руки! Но декларировать попытки аутентичного воссоздания быта - даже с помощью специалистов - на мой взгляд не совсем корректно.
Впрочем, всё это можно было бы сказать и гораздо короче.
Не выпендривайтесь, а?
-
По-моему, Ваша озабоченность аутентичностью бытовых подробностей совершенно беспочвенна по меньшей мере по двум очень разным причинам.
Во-первых, у Вас "фэнтази" и у кого-то там на носу вампиры ели колбасу. Мне кажется, что при таком раскладе не было бы никакой беды, если бы у Вас Сэй-Сёнагон выпивала и закусывала с Кёаки Мацугаэ, Акасяцу ее бы обрюхатил и бросил, а Ихара Сайкаку строчил на них доносы в ведомство могущественного Принца Гэндзи (нет, нипочем не поспеть мне за темпом Вашей книжки - респект).
А. Законов жанра не понимаете :).
Фэнтези прощается все - или почти все - если хорошо выдержана атмосферность. В исторических датах можно наврать как угодно или почти как угодно - все понимают, что это жанровая условность, простят. А вот если герой, скажем, живет в 7 веке и в церкви читает Розарий, а на бедре носит шпагу - этого не простят.
В "Отогидзоси" Минамото-но Райко сделали вообще девочкой. Я икнула слегка, но переварила. Почему? - потому что атмосферный мультик. Хэйан, островок застывшего времени в море бед, там очень правильный, очень совпадающий с тем Хэйаном, образ которого встает из старинной литературы.
То, что вы предлагаете, восхитительно смотрелось бы в стилисьтике другого мультика - "Самурай Чамплу". Там присутствие в одном временнОм потоке Винсента Ван Гога и Миямото Мусаси смотрится органично. Но это уже другой жанр.
Во-вторых же, мне трудно поверить, что Вы надеетесь воспроизвести "плоть жизни, быт, мелочи", даже будучи знакомой с замечательным стёбом по этому поводу. Скажем, в русском переводе Боттяна, который, наверное был первой книжкой японского писателя, которую я прочитал, было примечание, разъясняющее, что суси - это колобки из риса с кусочками сырой рыбы. Трудно придраться к феноменологическому описанию предмета, а всё же никак это не помогает совокупиться с "плотью жизни" потому что суси это просто суси, так же как суги это просто суги, и, если сам не вырос в окружении последних, надеясь, что родители угостят тебя первыми, разобраться в этих мелочах быта абсолютно невозможно, пусть даже любезный переводчик сообщит тебе, что суги - это такие криптомерии. Давайте предположим - интереса ради, что те "рисовые пирожки с острой начинкой" были на самом деле инари и посмотрим, как Вам удастся разъяснить это читателю.
А зачем? Читателю это совершенно не нужно знать. Это _мне_ нужно знать. Потому что это у _меня_ в голове должно прокрутиться "кино", которое я опишу и оттранслирую в тексте. Это я должна мыслить мыслями Райко и видеть его глазами.
Вопрос о том, как обходиться со всем этим безобразием при переводе с японского интересный, сложный и неоднозначный. Но там другое дело - переводить-то надо. В Вашем же случае, Вы сами творите свои миры и фол получается неспровоцированным.
Но мистификация - это нечто иное, чем перевод. Она в определенном смысле должна быть "подлиннее". Вот как "спагетти-вестерны" Леоне смотрятся сейчас более настоящими, чем аутентичные вестерны.
Если Хэйанская история помогает Вам в творчестве, провоцируя какие-то ассоциации, давая фактический материал, который Вам не лень разрабатывать, заставляя работать, в конце концов - флаг Вам в руки! Но декларировать попытки аутентичного воссоздания быта - даже с помощью специалистов - на мой взгляд не совсем корректно.
Я декларирую не их. Мне не нужно скрупулезно _воссоздавать_ быт. Мне нужно его объемно _представить_ - тогда все получится.
-
Конечно же я не знаю законов этого жанра - с интересом узнаю о них от Вас. И с удивлением выясняю для себя, что высшие судьи этого жанра на удивление мелочны и непоследовательны в своих оценках, да и в определении границ жанра тоже - впрочем, им виднее.
Почему мистификация должна быть "подлиннее", чем перевод, я так и не понял - поясните, если можно. Но еще непонятнее остается вопрос, как достичь этой "подлинности". Вы утверждаете, что "пропитавшись подлинным духом Хэйана", Вы потом донесете до читателя всё своими словами. Непонятно следущее:
1. Как Вы сами сумеете достичь этой "подлинности" в связи с уже обсуждавшимися техническими трудностями?
2. Как читатель сумеет оценить эту "подлинность", если он все равно должен верить тому, что Вы ему рассказываете?
На мой непросвещенный взгляд, вымышленный мир должен быть непротиворечивым, но, отнюдь, не подлинным. Поэтому, Ваше упорное цепляние за реальную атрибутику эпохи (о которой Вы неизбежно могли только читать, а людям свойственно ошибаться, что приводит к курьёзам) Вам же связывает руки и отправляет бедолагу-читателя в мир, наполненый дрожащими банными листами.
-
"Тут играть, а тут не играть, а тут рыбу заворачивали, тоже пропускай".
Если уж вы взялись делать что-то, то зачем это делать половинчато? Вас волнует, когда в Японии начали говорить "Помилуй будда Амида", но не волнует, что номинальное чтение иероглифа 陽 -не МЁ:, и даже не совсем "Ё" на момент повествования.
Простите, но вы же не Акунин ;). Г.Ш. настолько хорошо разбирается в истории Японии, что он может легко жонглрировать ею так, как хочется ему для повествования, и это не вызывает недоумения, потому что он это делает красиво. У вас же пока видна только самоуверенность ("мы уже так решили... потому такие промахи это не промахи" ) и попытка при этом прикрыться "законами жанра".
Раз уж вы спросили совета, то я таки скажу всё, что я думаю, а не буду выбирать, "где не играть". Конечно, это ваше право, пользоваться советами или нет.
Ближе к делу.
1. Ещё об именах. Минамото-но Ёримицу у вас в тексте потом проскакивает без "-но" ("Кто же это, как не Минамото Ёримицу, сын губернатора Сэтцу"). Но это так, мелкая техническая ошибка, надо полагать. А вот Райко - это не прозвище его, а просто другой вариант прочтения иероглифов того же имени Ёримицу. Многие средневековые (да и ныне живущие ) люди известны под такими двумя вариантами имен. Хотя моного и таких, которые известны только по одному устоявшемуся варианту прочтения. Возможно, вы это взяли опять в каком-то переводе, но давайте к любым источникам относится критически, не беря всё на веру. Или вы скажете, что это опять долго объяснять, и потому проще написать, что это прозвище? Тогда закономерный вопрос - а что же это прозвище обозначает и за что ему его дали? - и вот вам делать ещё абзац писанины.
2. Далее, насчет котацу. Вы это слово встречали в так любимых вами переводах? В средние века котацу представляли собой углубления в полу ("хори котацу"). Как же это может принести слуга? К тому же, саму идею завезли из Китая дзэнские монахи, а секта Дзэн появилась в Японии позже описываемых вами событий, в 12м веке. В вашем случае больше подошло бы другое устройство отопления, хибати, которе известно в Японии с довольно давних времён. В "Записках у изголовья" оно упомянуто под названием хиокэ 火桶.
3. Далее, насчет Амида. В описанном вами сюжете похоже на нашу пословицу про мужика, крестящегося в гром. А вы видели японцев, которые, испушавшись чего-то, читают молитву? Я слышал такое только перед статуей соответствующего будды. К тому же, амидаизм вместе с сектой Дзёдо - это скорее более позднее явление, как вы сами и говорите.
4. Далее, семейным богом рода Минамото был Хатиман. А это - обожествлённый император Одзин, как известно. Род почитал его именно как синтоистское божество. В Цуругаока Хатимангу в Камакура не были? Но раз уж вы хотите сделать из Ёримицу буддиста, посмотрим в эту сторону. В буддизме этого бога именуют так же, Хатиман Босацу. Но по версии системы Хондзи Суйдзяку, Хатиман равен будде Амида. Это - выход для вас.
Далее, бобы в Сэцубун стали разбрасывать относительно недавно, ближе периоду, который вы заявили в своих интересах. А в хэйанскую эпоху проводили обряд Цуина 追儺, да ставили фигуры быка с ребенком из раскрашенной земли.
5. Столичные нумерованные улицы у вас в одном месте зовутся Линиями, в другом - Проспектами. Выберите что-то одно, а то людям, особенно родившимся ещё в эпоху совеских привычек наименования улиц, будет казаться, что это совсем не одно и то же.
6. "по следу в пыли и проломленным занавесям". Тут уже вопрос к русскому языку. Занавеси - это нечто легкое, свисающее с балок, как мне, недостойному, кажется. И ни разу это не вяжется со словом "проломить". Были бы это ширмы какие, то было бы понятно, а занавеси можно разорвать или сорвать. Может быть, вы имеете в виду какие-то особые занавеси?
-
Конечно же я не знаю законов этого жанра - с интересом узнаю о них от Вас. И с удивлением выясняю для себя, что высшие судьи этого жанра на удивление мелочны и непоследовательны в своих оценках, да и в определении границ жанра тоже - впрочем, им виднее.
А кто они? А то тема фэнтези в литературоведении так мало разработана, что мне интересны все сколько-нибудь серьезные исследования.
Почему мистификация должна быть "подлиннее", чем перевод, я так и не понял - поясните, если можно.
Ну, проблема domesticated translation vs foreignising translation вам знакома?
Перевод, допустим Диккенса, где по улицам Лондона ездят ямщики, а чай пьют из самоваров (я не шучу, такой действительно есть), в свое время вызвал немало осуждения со стороны переводчиков, литераторов и читателей - но в принципе никто не усомнился, что это тааки Диккенс и речь таки идет об Англии. Это крайний случай domesticated translation. Менее крайний - в позапрошлом веке кимоно было принято в переводе называть халатом, а хакама - шароварами. И эта доместикация никого не возмущала.
А вот если бы кто-то написал роман из английской жизни от имени англичанина - и там были бы ямщики и самовары - или от имени японца - и там были бы шаровары и халаты - такую вещь обвинили бы в чем, в первую голову? В недостоверности.
Чтобы в мистификацию поверили - хотя бы на уровне вторичной веры - она должна быть foreignised. Ну, так устроено человеческое восприятие. Все вокруг умные, все ходят в суси-бары и читают Мураками. У них есть какое-то представление о "японском". Хотя бы на уровне "самурай сидит под цветущей сакурой и делает себе харакири"*. И в это представление о японском мы должны внести нечто "еще более японское". Типа - мужик, а ты в курсе, что самураи одно время на фоне кугэ чувствовали себя без малого деклассированным элементом. "Кто он? - Всего лишь человек из дома лука и стрел" - так говорили до недавних пор" (кажется, "Хэйкэ"). Вот мы тебе сейчас и покажем самурая с неожиданной стороны, с которой ты его не видел еще. Про "Последнего самурая" ты кино уже посмотрел - а теперь посмотри кино про "Первого самурая", про человека, который еще и не знает, что он самурай и что его личный кодекс чести через триста лет станет общим знаменем...
*самое смешное - то, что один из знаменитых квайданов так и заканчивается: самурай под цветущей сакурой совершает сэппуку, чтобы обменять свою жизнь на жизнь дерева у местных богов... А ведь напиши такую историю европеец - засмеют. Вот ирония судьбы. Штамп может позволить себе только подлинник.
Но еще непонятнее остается вопрос, как достичь этой "подлинности". Вы утверждаете, что "пропитавшись подлинным духом Хэйана", Вы потом донесете до читателя всё своими словами
Нет. Я этого не утверждаю. Сделав контекстный поиск по странице, вы нигде не найдете моего утверждения, которое вы якобы процитировали. То есть, вы приписываете мне свое собственное уиверждение, которое оспариваете.
Боюсь, это не тот способ вести дискуссию, который я нахожу приемлемым. Я готова остаивать собственные взгляды и резоны. Ваши, выдаваемые за мои - увольте. Это, кстати, к вопросу о подлинности.
о которой Вы неизбежно могли только читать
О ней все могли только читать - эпоха Хэйан уже 800 лет как закончилась. Но кто-то мог о ней читать много больше, чем я. И он увидит в тексте дрожащий банный лист - если такой имеется.
-
"Тут играть, а тут не играть, а тут рыбу заворачивали, тоже пропускай".
Если уж вы взялись делать что-то, то зачем это делать половинчато? Вас волнует, когда в Японии начали говорить "Помилуй будда Амида", но не волнует, что номинальное чтение иероглифа 陽 -не МЁ:, и даже не совсем "Ё" на момент повествования.
Если я буду еще и актуальную на момент повествования фонетику задействовать, и говорить "дама из рода Пэй" или "пакама", читатель спятит окончательно :).
Ну вот как это понятно объяснить... Видели "Андрея Рублева"? Помните сцену со скоморохом? Тарковский хотел вставить в картину какой-то реальный скомороший номер, копался в средневековых источниках - ничего не мог найти, потому что все реальные скоморошьи номера - это была конкретная порнография.
Скомороший номер от начала и до конца сочинил Ролан Быков, который играл скомороха. И это самое _подлинное_ место в картине :).
Еще один такой же момент. В каком-то московском театре, офигенно знаменитом, играют "Виндзорских насмешниц" Шекспира. Одна из героинь задвигает какие-то куплеты со словами "Пусть руку суну я в огонь, а сиськи - в рукомойник". В зале - один из первейших шекспироведов б. СССР, он довольно кивает и говорит - да, круто, это подлинный театр елизаветинских времен, тогда там примерно так и задвигали - а откуда этот текст, кстати?
А этот текст придуман чуть ли не Лией Ахеджаковой чуть ли не на ходу. Во всяком случае, он родился там, в московском театре, на сцене.
Вот такого примерно эффекта я и хочу. Spirit. С эпохой Мэйдзи у меня так получилось в другой вставной повести, специалист одобрил - но дух Мэйдзи нам, быв. сов. людям очень близок вообще, потому что мы сами после падения "железного занавеса" нечто подобное пережили - и эпидемия этого лихорадочного обогащения, и восторги по поводу Запада... мы эти Рокумэйканы наблюдали в натуре. А хэйанский spirit поймать сложнее.
Простите, но вы же не Акунин ;). Г.Ш. настолько хорошо разбирается в истории Японии, что он может легко жонглрировать ею так, как хочется ему для повествования, и это не вызывает недоумения, потому что он это делает красиво. У вас же пока видна только самоуверенность ("мы уже так решили... потому такие промахи это не промахи" ) и попытка при этом прикрыться "законами жанра".
Но ведь реальных промахов вы сами-то нашли всего два. Причем поправимых нажатием на три клавиши и прогулкой в Google Tarth. Если это всё - то результатом я довольна. Я думала, их будет больше, существенно больше.
А вот Райко - это не прозвище его, а просто другой вариант прочтения иероглифов того же имени Ёримицу.
Спасибо, я в курсе, как читаются по ону знаки 頼 и 光. Они входили в те 500 знаков, которые мы освоили на 1-м курсе, но память освежить никогда не вредно - особенно тем, кто целыми днями не вылезает из японской Википедии :).
Возможно, вы это взяли опять в каком-то переводе, но давайте к любым источникам относится критически, не беря всё на веру. Или вы скажете, что это опять долго объяснять, и потому проще написать, что это прозвище?
Нет, можно написать, что это тоже имя. Спасибо.
2. Далее, насчет котацу. Вы это слово встречали в так любимых вами переводах? В средние века котацу представляли собой углубления в полу ("хори котацу"). Как же это может принести слуга?
О. Вот это здоровское замечение. А как назывались переносные обоагреватели? Или не заморачиваться и писать как в переводе Марковой - "жаровня"?
К тому же, саму идею завезли из Китая дзэнские монахи, а секта Дзэн появилась в Японии позже описываемых вами событий, в 12м веке. В вашем случае больше подошло бы другое устройство отопления, хибати, которе известно в Японии с довольно давних времён. В "Записках у изголовья" оно упомянуто под названием хиокэ 火桶.
О. Хиокэ. Точно, большое вам спасибо.
3. Далее, насчет Амида. В описанном вами сюжете похоже на нашу пословицу про мужика, крестящегося в гром. А вы видели японцев, которые, испушавшись чего-то, читают молитву? Я слышал такое только перед статуей соответствующего будды. К тому же, амидаизм вместе с сектой Дзёдо - это скорее более позднее явление, как вы сами и говорите.
В гунки герои "провозглашают имя" за мертвых - а поскольку там все время кто-то умирает, то и имя с языков не сходит...
Сегодня японец, читающий молитву, конечно, редкое зрелище - но сегодня и удаляющийся от скверны японец редкое зрелище, и пишущий танка японец редкое зрелище, а тогда все было маленько иначе.
В любом случае - вопрос "что мог сказать человек 10-го столетия за упокой души" остается открытым.
4. Далее, семейным богом рода Минамото был Хатиман. А это - обожествлённый император Одзин, как известно. Род почитал его именно как синтоистское божество. В Цуругаока Хатимангу в Камакура не были? Но раз уж вы хотите сделать из Ёримицу буддиста, посмотрим в эту сторону. В буддизме этого бога именуют так же, Хатиман Босацу. Но по версии системы Хондзи Суйдзяку, Хатиман равен будде Амида. Это - выход для вас.
Еще одно большое спасибо.
Далее, бобы в Сэцубун стали разбрасывать относительно недавно, ближе периоду, который вы заявили в своих интересах. А в хэйанскую эпоху проводили обряд Цуина 追儺, да ставили фигуры быка с ребенком из раскрашенной земли.
Спасибо.
5. Столичные нумерованные улицы у вас в одном месте зовутся Линиями, в другом - Проспектами. Выберите что-то одно, а то людям, особенно родившимся ещё в эпоху совеских привычек наименования улиц, будет казаться, что это совсем не одно и то же.
Хорошо.
6. "по следу в пыли и проломленным занавесям". Тут уже вопрос к русскому языку. Занавеси - это нечто легкое, свисающее с балок, как мне, недостойному, кажется. И ни разу это не вяжется со словом "проломить".
Бамбуковые занавеси. То, что сегодня называют "ролетами". Висячий коврик из тонких бамбуковых планочек.
-
Вы же сами ссылались на "законы жанра" и объясняли мне их. А теперь говорите, что "тема фэнтази в литературоведении слабо разработана". Так может и нет никаких "законов", кроме тех, что Вы по ходу придумываете, а потом изменяете, когда Вам удобно? Вы все время опасаетесь, что Вас кто-то не так поймет или поругает - это кто такие?
Именно на эту проблему перевода я и ссылался. И хочу еще раз подчеркнуть, что она неоднозначна. Мне показалось, что Вы считаете, что "шаровары" сильно хуже, чем "хакама" с длинной ссылкой объясняющей, что это-таки шаровары. Я так не считаю - и то плохо и другое. Но переводить-то всё равно как-то нужно. В этом и заключается творческая работа переводчика - он думает, мучается, берет на себя ответственность в конце-концов.
Вы же открыто признаете, что пишете халтуру (только не говорите опять, что я за Вас придумываю - попробуйте как-то иначе истолковать Ваш абзац про мужика) и требуете, чтобы ее сертифицировали специалисты на предмет аутентичности. А, когда аутентичности оказывается слишком уж много, начинаете объяснять (Вану про скомороха), что нужно иногда всё-таки что-то придумывать. Об образовательной ценности такого подхода, на которую Вы ссылаетесь я уж и не говорю. Что с того, что Вы одну развесистую клюкву замените другой? Шакалы на Кавказе всё равно останутся неядовитыми.
Скажем, в "Обитаемом острове" Стругацкие использовали венгерский язык, как основу для массаракшских имен собственных и названий. Но никто же не станет всерьёз утверждать, что читатель обогатился познаниями в венгерском. Это был просто чисто технический прием, помогающий придумывать слова так, чтобы они не казались соверженно чужими друг другу. И, если Вы сами соглашаетесь, что абсолютно всё достоверным быть не может, то не всё ли равно насколько это достоверно? Мне кажется, что автор "фэнтази" скорее должен беспокоиться о том, как увлечь читателя своей фантазией, а, когда ему захочется блеснуть эрудицией, можно будет взяться за научную статью.
Мне кажется, что Вы путаете
-
Ведь про банный лист-то объяснял как раз специалист. Вполне возможно, что и специалисты в чем-то ошибаются - но это их дела и к вымышленной истории это никакого отношения не имеет.
Мне, например, вот что интересно. Вы упоминали, что Ваши герои будут много выпивать и закусывать. Как Вы собираетесь разнообразить их меню? Я имею в виду слова - названия блюд. Даже теперь на ужин в каком-нибудь онсэне обязательно принесут какие-нибудь корешки, выросшие в ближайшем овраге и торжественно объявят название этого блюда. Но я не думаю, что кто-то кроме официанта это название запомнит. Я хочу сказать, что с точки зрения аутентичности в художественном произведении будет абсолютно все равно, запишу ли я точно это название и воспроизведу его в книге или сам придумаю что-то похожее. Потому что это не ботанический справочник и не кулинарная энциклопедия. А, если я начну волноваться, что кто-то заметит, что онсэн мой стоит на море и что вместо корешков мне скорее принесли бы сушеных мальков из ближайшего лимана, никогда не написать мне интересной книжки.
-
Если я буду еще и актуальную на момент повествования фонетику задействовать, и говорить "дама из рода Пэй" или "пакама", читатель спятит окончательно :).
Ну, положим, исторфонетику можно и оставить в покое, но говорить что слово ОММЁ: состоит из иероглифов ОМ и МЁ: - это всё же вешь другого порядка.
С эпохой Мэйдзи у меня так получилось в другой вставной повести, специалист одобрил - но дух Мэйдзи нам, быв. сов. людям очень близок вообще, потому что мы сами после падения "железного занавеса" нечто подобное пережили - и эпидемия этого лихорадочного обогащения, и восторги по поводу Запада... мы эти Рокумэйканы наблюдали в натуре. А хэйанский spirit поймать сложнее.
А дайте нам и это почитать, мы оценим.
Но ведь реальных промахов вы сами-то нашли всего два. Причем поправимых нажатием на три клавиши и прогулкой в Google Tarth. Если это всё - то результатом я довольна. Я думала, их будет больше, существенно больше.
Вот, видите, вы продолжаете фильтровать указанные недочеты на те, что вам кажутся реальными и те, что вы давно решили сделать несущественными. Тут мы с вами не договоримся.
А как назывались переносные обоагреватели? Или не заморачиваться и писать как в переводе Марковой - "жаровня"?
Вот, здравая идея. Вообще можно бы и ещё японских слов поурезать в вашем повествовании.
В гунки герои "провозглашают имя" за мертвых - а поскольку там все время кто-то умирает, то и имя с языков не сходит...
Сегодня японец, читающий молитву, конечно, редкое зрелище - но сегодня и удаляющийся от скверны японец редкое зрелище, и пишущий танка японец редкое зрелище, а тогда все было маленько иначе.
В любом случае - вопрос "что мог сказать человек 10-го столетия за упокой души" остается открытым.
Про сегодняшних японцев, кстати, как раз Фесюн вот опубликовал: http://www.rian.ru/society/religion/20080530/108837721.html
Гунки - это более позднее явление, хотелось бы вам напомнить. Это 12й век, опять же секта Дзёдо в силе и ещё отошедшая от неё секта Нэмбуцу как раз это дело и проповедовали. Но это уже воинская культура. А Ёримицу ещё таки придворный. Пожалуй, вам надо перелистать "Гэндзи моногатари". На все невзгоды жизни принц отвечал невозмутимостью или лирическим стихом. Да, впрочем, там же и хоронили кого-то. Может, в тех сценах найдете что-то подходящее.
Бамбуковые занавеси. То, что сегодня называют "ролетами". Висячий коврик из тонких бамбуковых планочек.
То есть вы утверждаете, что такую вещь можно именно "проломить"?
-
Если я буду еще и актуальную на момент повествования фонетику задействовать, и говорить "дама из рода Пэй" или "пакама", читатель спятит окончательно :).
Ну, положим, исторфонетику можно и оставить в покое, но говорить что слово ОММЁ: состоит из иероглифов ОМ и МЁ: - это всё же вешь другого порядка. [/quote]
Так, давайте отложим этот вопрос до момента, когда мне это понадобится в повествовании.
Но я готова поставить сто рублей против одного, что если мы напишем так, как считаете правильным вы - то немедленно, на этом же форуме, отыщется человек, который будет говорит, что чтения "ом" нет.
И ведь будет по-своему прав.
А дайте нам и это почитать, мы оценим.
Нивапрос
http://zhurnal.lib.ru/editors/c/chigirinskaja_o_a/deloognya.shtml
Вот, видите, вы продолжаете фильтровать указанные недочеты на те, что вам кажутся реальными и те, что вы давно решили сделать несущественными. Тут мы с вами не договоримся.
Так ведь из нас двоих цельное видение конечного результата есть только у меня. Пожалуйста, не обижайтесь.
Вот, здравая идея. Вообще можно бы и ещё японских слов поурезать в вашем повествовании.
Можно. И нужно, пожалуй.
Гунки - это более позднее явление, хотелось бы вам напомнить. Это 12й век, опять же секта Дзёдо в силе и ещё отошедшая от неё секта Нэмбуцу как раз это дело и проповедовали. Но это уже воинская культура. А Ёримицу ещё таки придворный.
Вот. То, о чем я говорил выше. В качестве придворного, правильного придворного в стиле "Гэндзи" он нам не нужен. Он интересен и нужен именно как "первый самурай", человек, который по крови и социальному положению еще кугэ, а по сути своей, по характеру, по ментальности - необратимо "отрезанный ломоть". Он не умеет писать стихи по любому поводу - только от души. За дамами приударить не умеет. Неловко чувствует себя в придворной одежде. Он вырос в провинции, у отца, на севере, он не может привыкнуть к столице, к тамошним нравам. Чувствует себя опоздавшим родиться - думает, что во времена покорения варваров пришелся бы больше ко двору. Он еще соблюдает все эти придворные нормы - но уже с натугой, четверка оторванцев ему родней и ближе, чем вся эта кукольная жизнь, которой живут вельможи. Именно поэтому мне не годится для описания его характера и реакций хэйанская проза и реакции хэйанского придворного - на протяжении всей повести он будет находиться в состоянии внутреннего конфликта с Хэйаном.
Его реакция на эту смерть - не страх, а жалость и глубинное возмущение бессмысленной гибелью девушки. Его слова должны быть продиктованы желанием дать покой ее несчастному духу, который 49 дней будет болтаться по дорогам тьмы. Очень жаль, что "нэмбуцу" - анахронизм, потому что среди синтоистских вариантов я не нахожу такого, который несет нужный эмоциональный заряд, а "нэжмбуцу" как раз то, что нужно.
Бамбуковые занавеси. То, что сегодня называют "ролетами". Висячий коврик из тонких бамбуковых планочек.
То есть вы утверждаете, что такую вещь можно именно "проломить"?
Ну вот смотрите: кто-то большой пёрся в темноте, не то чтобы срывая их, а просто не обращая на них внимания. Они не просто сорваны и отброшены - они еще и переломаны. Как об этом сказать?
Если вам эта фраза впала в глаз - значит, сказано было неудачно, и я буду думать о более удачном варианте.
-
Ведь про банный лист-то объяснял как раз специалист.
Как раз нет. Герой Стругацких - лингвист, а не филолог. Разница примерно такая же, как между физиологом и психологом: каждый занимается в своей сфере человеком как целым, кое-где их знания совпадают - но это не одно и то же. Лингвист изучает язык в отрыве от культуры - и может допускать такого рода ошибки.
Мне, например, вот что интересно. Вы упоминали, что Ваши герои будут много выпивать и закусывать. Как Вы собираетесь разнообразить их меню?
Я отношусь к этой проблеме по принципу "будем отстреливать слонов по мере поступления". Ближайший сеанс выпивона и закусона - это простое бухалово "нижних чинов". С девками. Туда точно никто не будет торжественно вносить и объявлять.
А дальше посмотрим :)
-
Вы же сами ссылались на "законы жанра" и объясняли мне их. А теперь говорите, что "тема фэнтази в литературоведении слабо разработана". Так может и нет никаких "законов", кроме тех, что Вы по ходу придумываете, а потом изменяете, когда Вам удобно? Вы все время опасаетесь, что Вас кто-то не так поймет или поругает - это кто такие?
Сударь, я ничего не опасаюсь, кроме зачета по политологии, который будет сегодня в 15-00.
Но как человек, который пишет фэнтези - я знаю, что законы жанра есть: приходится подчиняться. А вам, человеку, фэнтези не пишущему, знать об этом неоткуда - кроме литературоведческих работ, которых пока что мало. У вас на них ссылки есть?
Именно на эту проблему перевода я и ссылался. И хочу еще раз подчеркнуть, что она неоднозначна.
После Бенъямина и Ортеги-и-Гассета вы поистине сказали новое слово в этом вопросе.
Мне показалось, что Вы считаете, что "шаровары" сильно хуже, чем "хакама" с длинной ссылкой объясняющей, что это-таки шаровары.
Вам показалось. Я сказала, что переводческая традиция сильно переменилась за 100 лет - и будет меняться дальше. Благодаря восточным единоборствам слова "кимоно" и "хакама" уже, в общем, вошли в русский язык. Думаю, японской лексики в русском языке будет еще больше, потому что культурный обмен интенсифицируется.
Я так не считаю - и то плохо и другое. Но переводить-то всё равно как-то нужно. В этом и заключается творческая работа переводчика - он думает, мучается, берет на себя ответственность в конце-концов.
Да. И?
Вы же открыто признаете, что пишете халтуру (только не говорите опять, что я за Вас придумываю - попробуйте как-то иначе истолковать Ваш абзац про мужика)
Да зачем мне толковать свой собственный текст. Мее интересно, откуда вы берете свои... потрясающие трактовки.
и требуете, чтобы ее сертифицировали специалисты на предмет аутентичности.
Требую? Я прошу. Вам не интересно участовать в проекте - так и не участвуйте.
А, когда аутентичности оказывается слишком уж много, начинаете объяснять
???
Слишком много?
Может, вам нужны услуги переводчика с русского на русский?
Скажем, в "Обитаемом острове" Стругацкие использовали венгерский язык, как основу для массаракшских имен собственных и названий.
Массаракш - это ругательство. Название планеты - Саракш, то есть "мир".
А Данелия использовал для генерации плюканских назаний грузинский язык. И что? Разве я спрашиваю у вас совета о том, как мне делать мир и язык, придуманый мной? Я его делаю по собственному усмотрению, не волнуйтесь. Но Хэйан не есть продуктом моего воображения. У него естьс вое "лица необщее вывраженье", совсем не такое, как у эпоххи Камакура и уж тем более Эдо, по которой народ наш в основном и воображает себе Японию. Ван молодец, он помогает мне устранить детали, которые принадлежат другой эпохе. Вы - я вообще не понимаю, чего хотите.
-
Вы ничего не боитесь - а я ничего не хочу - даже зачета по политологии - примерно как щенок из мультфильма про котенка Гав. Согласен, Вы не спрашивали совета, как Вам придумывать свой мир, но Вы поместили текст. А меня раздражает Ваш текст - я пытаюсь разобраться, почему и делюсь с Вами своими соображениями. Наверное, они Вам ни к чему, но уж во всяком случае беды-то никакой не происходит. Например, выясняется, что как раз то, что меня особенно раздражает, Вам особенно ценно - тоже не беда - все получили удовольствие, узнали больше об окружающем мире.
Про еду я имел в виду не торжественное объявление блюд, а вообще - как и что ели - ну там "почки заячьи верченые, щучьи головы копченые" - не могут же они сидеть на одних таинственных рисовых пирожках. А разобраться в названии и содержании даже современных японских блюд очень непросто.
-
Но я готова поставить сто рублей против одного, что если мы напишем так, как считаете правильным вы - то немедленно, на этом же форуме, отыщется человек, который будет говорит, что чтения "ом" нет.
И ведь будет по-своему прав.
Вы запутались. Это вы хотели утверждать, что чтение знака 陰 - ОМ, я же говорю, что это не так.
А про ваш рассказ про Синсэнгуми можно открывать уже отдельную тему, после пары минут чтения уже есть о чем сказать.
-
Вот. То, о чем я говорил выше. В качестве придворного, правильного придворного в стиле "Гэндзи" он нам не нужен. Он интересен и нужен именно как "первый самурай", человек, который по крови и социальному положению еще кугэ, а по сути своей, по характеру, по ментальности - необратимо "отрезанный ломоть". Он не умеет писать стихи по любому поводу - только от души. За дамами приударить не умеет. Неловко чувствует себя в придворной одежде. Он вырос в провинции, у отца, на севере, он не может привыкнуть к столице, к тамошним нравам. Чувствует себя опоздавшим родиться - думает, что во времена покорения варваров пришелся бы больше ко двору. Он еще соблюдает все эти придворные нормы - но уже с натугой, четверка оторванцев ему родней и ближе, чем вся эта кукольная жизнь, которой живут вельможи. Именно поэтому мне не годится для описания его характера и реакций хэйанская проза и реакции хэйанского придворного - на протяжении всей повести он будет находиться в состоянии внутреннего конфликта с Хэйаном.
Его реакция на эту смерть - не страх, а жалость и глубинное возмущение бессмысленной гибелью девушки. Его слова должны быть продиктованы желанием дать покой ее несчастному духу, который 49 дней будет болтаться по дорогам тьмы. Очень жаль, что "нэмбуцу" - анахронизм, потому что среди синтоистских вариантов я не нахожу такого, который несет нужный эмоциональный заряд, а "нэжмбуцу" как раз то, что нужно.
Вы рассуждаете по-русски. Если он у вас буддист, да к тому же воин, то он в курсе, что жизнь и смерть есть одно и то же, и ничего страшного в этом нет. А то, как именно девушка умерла, было предопределено ей кармой, и это тоже нельзя изменить.
Ну вот смотрите: кто-то большой пёрся в темноте, не то чтобы срывая их, а просто не обращая на них внимания. Они не просто сорваны и отброшены - они еще и переломаны. Как об этом сказать?
Если вам эта фраза впала в глаз - значит, сказано было неудачно, и я буду думать о более удачном варианте.
Подумайте-подумайте. Не я же за вас буду думать. Ведь это вы написали,
Давайте вы процесс самого написания оставите все-таки на откуп нам - это ведь мы пишем книгу.
;)
-
Вы рассуждаете по-русски. Если он у вас буддист, да к тому же воин, то он в курсе, что жизнь и смерть есть одно и то же, и ничего страшного в этом нет. А то, как именно девушка умерла, было предопределено ей кармой, и это тоже нельзя изменить.
Я рассуждаю как человек, судящий о самураях по текстам "высокого средневековья" Японии. Не получалось у них утешить себя тем, что это карма и вообще. Хотя они и пытались, конесчно, но чаще не получалось.
Кстати, широко известна история о том, как буддийские монахи проповедовали папашке нашего героя, Минамото-но Мицунака. Когда они порицали его за жестокость (!), они как-то упирали больше на сострадание к людям и зверям - и Мицунака проникся, а вовсе не стал возражать, что ежели он кого-то убил, то это у него такая карма. Наоборот, расчувствовался до слез и постригся в монахи.
До написания "Хагакурэ" - почти 700 лет, и то миросозерцание самурая, которое известно нам сегодня - анахронизм, которого хотелось бы избегнуть.
-
Вы запутались. Это вы хотели утверждать, что чтение знака 陰 - ОМ, я же говорю, что это не так.
Извините, но тут ведь лежат все мои сообщения и все ваши. КАк вы можете делать такие утверждения, зная, что любой может опровергнуть их, просто отмотав немного назад? Это именно _вы_ говорили, что нужно привести написание в соответствие с реальным произношением.
-
За кого вы меня держите? Вот мои слова:
14. "онмё-до" - кажется, вы смотрели фильм "Колдун" в переводе с английского. Правильно - "Оммё".
первый знак - стандартно читаемый как ИН по-ханьски, но по усскому чтению - ОН, а поскольку слово старое, то надо читать по усским чтениям, обозначает Тьму. Второй же - Ё:, хотя в наше с тобой время ещё надо помнить, что предки наши читали его как ЯУ с носовым таким У, почти как в оригинальном китайском ЯН, а чтение Ё где-то в наше время и образовалось, когда двор переехал в Тайра-но Мияко. Но в этом сочетании он нестандартно читается как МЁ: (или МЯУ), потому как ОН-МЁ: (ОН-МЯУ) удобнее произносить, чем ОН-Ё: (или ОН-ЯУ)".
(Здесь ОН-МЁ чтение - подгонка под вашу логику.)
Вас ... не волнует, что номинальное чтение иероглифа 陽 -не МЁ:, и даже не совсем "Ё" на момент повествования.
Ну, положим, исторфонетику можно и оставить в покое, но говорить что слово ОММЁ: состоит из иероглифов ОМ и МЁ: - это всё же вешь другого порядка.
А вот ваши:
...знаю, как в японском ассимилируется ん а слабой позиции.
Но книга все-таки написана для людей, которые этого не знают, и когда они после "оммёдо" наткнутся на "он" и "мё", они подумают, что где-то опечатка - должно быть "ом" и "мё". Мы думали об этом, поверьте :).
будет прогон, где Сэймэй разъясняет Райко суть профессии, пишет знаки и называет их по ону.
если мы напишем так, как считаете правильным вы - то немедленно, на этом же форуме, отыщется человек, который будет говорит, что чтения "ом" нет.
И ведь будет по-своему прав.
Я вам повторяю, вы - запутились, да ещё пытаетесь свалить на меня свою ошибку.
Я утверждал и утверждаю, что сочетание 陰陽 следует в транскрипции записывать как ОММЁ:, но при этом по отдельности эти знаки читаются как ОН и Ё:. Вы же утверждаете, что сочетание запиывается как ОНМЁ и состоит из знаков ОН и МЁ.
Я рассуждаю как человек, судящий о самураях по текстам "высокого средневековья" Японии. Не получалось у них утешить себя тем, что это карма и вообще. Хотя они и пытались, конесчно, но чаще не получалось.
Голые слова. Приведите тексты, цитаты, которые бы это подтверждали.
-
За кого вы меня держите? Вот мои слова:
Именно. Это _ваши_ слова.
Вас ... не волнует, что номинальное чтение иероглифа 陽 -не МЁ:, и даже не совсем "Ё" на момент повествования.
Совершенно и полностью. Меня волнует, как не сбить читателя с ноги и избежать еще одной ремарки, которых и так до черта. Есть вариант вообще ни разу не говорить "онмёдзи" или "оммёдзи" на протяжении всей повести - а говорить "гадатель" или "колдун". Но это уже не ваши проблемы, потому что не вы повесть пишете. Это производственная часть, которой я ни в коем случае не хочу вас обременять. Вы высказали свою точку зрения. Я приняла ее к сведению. И совершенно не понимаю, зачем вы развиваете эту тему.
Я вам повторяю, вы - запутились, да ещё пытаетесь свалить на меня свою ошибку.
Какую ошибку? Понимаете, правильность японской транскрипции - для меня вопрос даже не номер восемь, а где-то номер шестнадцать. Потому что для книги эта правильность имеет исчезающе малое значение. Вы будете настаивать на том, чтобы англичанин тренскрибировал слово "корова" через А - karova? Нет? Почему - ведь именно эта транскрипция отражает реальное нормативное произношение русского языка? Да, все мы очень любим бравировать своим знанием языка, а уж кто в Японии побывал, так он канает за без пяти минут Мещерякова. Мне ничего не стоило с самого начала написать "оммёдзи" - пусть все знают, как наша троица крута, она пишет это слово так, как его произнсят японцы.
Увы, показ нашей крутости в творческую задачу не входит.
Голые слова. Приведите тексты, цитаты, которые бы это подтверждали.
Знаете, я заподозрила, что с вами что-то не так, уже с вопроса про канцлера Хорикава - "Окагами" (я знаю, правильно надо произносить О:кагами, избавляю вас от труда делать эту ремарку :)) вы не читали и не в курсе, что так называли Фудзивара Канэмити - и каким-то чудом умудрились не заметить, что еще один Хорикава фигурирует в эпиграфе из "Исэ", а это памятник еще более ранний.
Не говоря уж о том, что Хорикавы по хэйанской истории могли бегать вообще стадами, так как тогда было в обычае назыать вельмож по месторасположению их усадьбы: дама Рокудзё, господа Рокухара, господин Оо-мия... Ну ладно, подумала я, несколько деталей этот человек подметил верно - с ним можно работать. Но то, что вы делаете - это уже не работа. Это называется уже 重箱の隅を楊枝でほじくる. Простите, мы друг другу ничем не обязаны - и если вы не читали ни "Муцу ваки", ни "Удзи сюи моногатари", ни "Кондзяку", ни "Кокон тёмон", и не обязаны, строго говоря, все это читать - то и я не обязана вам доказывать, что читала все это - по крайней мере, все из этого, что касается воинов интересующей меня эпохи, таких как Тайра-но Мунэцунэ или Минамото-но Мицуру.
Я не буду ничего доказывать и приводить цитаты. Если у вас есть желание проследить зарождение самурайской ментальности - вам придется, как мне пришлось, прочесть все названные книги. Я процитирую лучше Пушкина:
Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
"Мне кажется, лицо немного криво...
А эта грудь не слишком ли нага?"....
Тут Апеллес прервал нетерпеливо;
"Суди, дружок, не свыше сапога!"
Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах,
Но чорт его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!
ЗЫ: кстати о будде Амида. Перечитала рассказ об обращении Мицунака - и обнаружила, что он там рисует изображение Будды Амида. И где мои глаза раньше были. Так что Нэмбуцу останется на месте.
-
совершенно не понимаю, зачем вы развиваете эту тему.
Теперь уже перестали понимать? А это не ваши слова разве:
понимаю, что вы отстаиваете правильное произношение, и понимаю из каких соображений. Будь мы на уроке японского, я бы сама поправила любого, кто произнесет "нм".
Чуть раньше понимали...
Понимаете, правильность японской транскрипции - для меня вопрос даже не номер восемь, а где-то номер шестнадцать. Потому что для книги эта правильность имеет исчезающе малое значение.
В этом и есть ваша ошибка. Вы собираетесь указать заведомо неверное чтение иероглифов как в сочетании, так и по отдельности. И все рассуждения про корову тут только опровергают ваши же слова. Потому как написание "карова" "отражает реальное нормативное произношение", а ваше написание "онмёдзи" - нет. А причина у вас одна -
Увы, показ нашей крутости в творческую задачу не входит.
Если ваш "творческий замысел" важнее истины, то тут, конечно, ничего не поделать. Оставляю это на вашей совести.
Знаете, я заподозрила, что с вами что-то не так, уже с вопроса про канцлера Хорикава - "Окагами" (я знаю, правильно надо произносить О:кагами, избавляю вас от труда делать эту ремарку :)) вы не читали и не в курсе, что так называли Фудзивара Канэмити - и каким-то чудом умудрились не заметить, что еще один Хорикава фигурирует в эпиграфе из "Исэ", а это памятник еще более ранний.
Не говоря уж о том, что Хорикавы по хэйанской истории могли бегать вообще стадами, так как тогда было в обычае назыать вельмож по месторасположению их усадьбы: дама Рокудзё, господа Рокухара, господин Оо-мия... Ну ладно, подумала я, несколько деталей этот человек подметил верно - с ним можно работать. Но то, что вы делаете - это уже не работа. Это называется уже 重箱の隅を楊枝でほじくる. Простите, мы друг другу ничем не обязаны - и если вы не читали ни "Муцу ваки", ни "Удзи сюи моногатари", ни "Кондзяку", ни "Кокон тёмон", и не обязаны, строго говоря, все это читать - то и я не обязана вам доказывать, что читала все это - по крайней мере, все из этого, что касается воинов интересующей меня эпохи, таких как Тайра-но Мунэцунэ или Минамото-но Мицуру.
Я не буду ничего доказывать и приводить цитаты. Если у вас есть желание проследить зарождение самурайской ментальности - вам придется, как мне пришлось, прочесть все названные книги.
Сохраню все ваши слова полностью в этом месте. Потому как вы опять делаете голословные утверждения.
Относительно Хорикава я с начала не понял, потому как подумал на другого персонажа, которого сразу же назвал, и которого вы, видимо, не знаете. Вы же путаете имена дальше - пролистайте назад:
Канцлер Хорикава в данном случае - это Фудзивара Корэмаса, о котором говорится в "Окагами":
.
С перечисленными вами произведениями я знаком. Более того, мне известны тексты основных буддийских канонов и комментариев к ним. Мне совершенно не за чем перечитывать всё это, чтобы сказать, что сложившийся в моей голове образ ментальности людей той эпохи не такой как у вас. Жаль, что это вызывает у вас такое раздражение.
Как я понимаю, вы - студентка? Какая у вас специальность, если не секрет? Кто такой я - можно прочитать тут (http://www.forum.orientalica.com/index.php?s=&showtopic=261&view=findpost&p=980), если интересно.
А про придирание к мелочам - если к ним не придираться, то ваш рассказ можно было бы вывешивать сразу как был. Всё равно "пипл бы схавал". Но внимание к мелочам отличает профессиональный подход от обывательского ;).
ЗЫ: кстати о будде Амида. Перечитала рассказ об обращении Мицунака - и обнаружила, что он там рисует изображение Будды Амида. И где мои глаза раньше были. Так что Нэмбуцу останется на месте.
Будда Амида был известен в Японии до появления амидаизма, потому его и рисовали. Но, по моему скромному мнению, молитву будде Амида оставить можно, как я писал выше.
-
В этом и есть ваша ошибка. Вы собираетесь указать заведомо неверное чтение иероглифов как в сочетании, так и по отдельности. И все рассуждения про корову тут только опровергают ваши же слова. Потому как написание "карова" "отражает реальное нормативное произношение", а ваше написание "онмёдзи" - нет.
Верно - оно отражает реальное нормативное _написание_. Которое нам может пригодиться. А может и нет. Может, забьем мы на ту идею, что первый иероглиф в японском чтении совпадает с имменем одной из главных подозреваемых - дамы Кагэро. Может, повторяю, название профессии по-японски не прозвучит вообще нигде. Вы вцепились в него как черт в невинную душу - и я не понимаю причины.
Если ваш "творческий замысел" важнее истины, то тут, конечно, ничего не поделать. Оставляю это на вашей совести.
Какой истины? Что звуки n и m в японском ассимилируются? Великая истина, за нее и умереть не жаль :)
А что в написании эта ассимиляция не отражается - уже не истина?
Относительно Хорикава я с начала не понял, потому как подумал на другого персонажа, которого сразу же назвал
Так если бы вы читали О:кагами, у вас и вопрос не возник бы - в начале 1 главы точно указано год: 1-й год Анва. Боле етого - вы бы поняли, почему я запуталась во второй раз: обоих братьев, и Корэмаса, и Канэмити, называли канцлерами Хорикава. На момент действия канцлдер - Корэмаса; Канэмити - Левый министр. Он станет канцлером через несколько лет, после смерти брата.
Вообще, привычка хэйанцев называть людей по занимаемой должности, а не по фамилии и имени, иссушила голову не одному историку. Я не знаю, как Дьяконова переводила этот ужос. Она великий человек.
С перечисленными вами произведениями я знаком. Более того, мне известны тексты основных буддийских канонов и комментариев к ним.
Ну тогда вы не должны были задавать мне вопросов, которые задали. Вы прекрасно знаете, насколько отличается поведение тех же "си-тэнно" от поведения, которое станет нормативным для самурая через 200-300 лет.
Мне совершенно не за чем перечитывать всё это, чтобы сказать, что сложившийся в моей голове образ ментальности людей той эпохи не такой как у вас. Жаль, что это вызывает у вас такое раздражение.
У меня вызывает раздражение попытка продавить образ героя под стереотип сначала "аристократа типового резинового", а потом "самурая типового резинового". Литература о типовых резиновых людях - плохая литература, которую дотошный историзм не спасает.
Как я понимаю, вы - студентка? Какая у вас специальность, если не секрет?
Японский язык и литература.
А про придирание к мелочам - если к ним не придираться, то ваш рассказ можно было бы вывешивать сразу как был.
1. Это не рассказ, это глава из повести.
2. Вывешивать на бета-тестирование - самый лучший способ получить живую обратную связь. На определенном этапе работы над текстом становится нужен чужой глаз, потому что твой собственный уже не различает нюансов. То есть, даже те тексты, где нет неизвестных мне реалий, я непременно вешаю на бета-тестирование.
Всё равно "пипл бы схавал".
Мы своих читателей слишком уважаем.
Но внимание к мелочам отличает профессиональный подход от обывательского ;).
У нас разные профессии все-таки. То, что я делаю для своей кафедры - я делаю с учетом того, что это будет читать японист. То, что я делаю для читателя - я делаю с учетом того, что это будет читать _не_ японист. А это в первую очередь значит, что человеку будет трудно с японскими именами и реалиями. И что в одних только Минамото, коих в тексте четверо, он запутается влегкую, а когда дойдет до Фудзивара, которых... дайте подсчитать - семь человек - он плюнет и книгу закроет, если я как-то не облегчу ему дело. И мне придется облегчать дело, называя одного по имени, другого по должности, третьего по месту обитания, четвертого по фамилии, а пятого прозвищем. А имей я дело с японистом - я бы просто в скобочках дала кандзи.
Моя задача усугубляется также тем, что мой читатель-неяпонист при всем своем поверхностном знакомстве с Японией по саму маковку при этом нагружен стереотипами, которых он наклевался в Сети, поп. литературе, аниме, фильмах и худ. книгах. И когда в тексте написано "самурай" в его воображении, хочет он того или нет, встает героицкий Кэн Ватанабэ, на которого облетает сакура. И нужно бороться еще и с этим образом. Такова специфика другой профессии - писателя.
Будда Амида был известен в Японии до появления амидаизма, потому его и рисовали. Но, по моему скромному мнению, молитву будде Амида оставить можно, как я писал выше.
Как писал один известный яонист - на том и покалим сростень.
-
Верно - оно отражает реальное нормативное _написание_.
Это нормативное написание ОММЁ: достаточно четко отображает нормативное произношение, по моему скромному мнению. По-вашему, "онмё" ближе?
Кстати, существуют ведь и варианты чтения ИНЪЁ: и ОНЪЁ: :)
А что в написании эта ассимиляция не отражается - уже не истина?
Не отображение её в написании по незнанию или по убогости системы транскрипции (как у Хэпберна, например), - это дело одно. У вас же - сознательное изменение написания.
Так если бы вы читали О:кагами, у вас и вопрос не возник бы - в начале 1 главы точно указано год: 1-й год Анва. Боле етого - вы бы поняли, почему я запуталась во второй раз: обоих братьев, и Корэмаса, и Канэмити, называли канцлерами Хорикава. На момент действия канцлдер - Корэмаса; Канэмити - Левый министр. Он станет канцлером через несколько лет, после смерти брата.
Это тоже очень просто. Вы читали этот текст для того, чтобы использовать его в своем рассказе. Очевидно, совсем недавно. Вы работали с его содержанием детально. Посему вам он знаком лучше, чем мне, читавшему его не месяц и не год назад, только и всего.
Вообще, привычка хэйанцев называть людей по занимаемой должности, а не по фамилии и имени, иссушила голову не одному историку. Я не знаю, как Дьяконова переводила этот ужос. Она великий человек.
Эта привычка сохранилась у японцев и по сей день, а бороться с нею для перевода нужно всё так же, упорно отсиживая пятую точку опоры. Дьяконова, конечно, молодец, но вы, бы хотябы из благодарности ей, попробовали бы, чтоли, пользоваться чуть более литературным языком. Вас же читают не только ваши сверстники.
Ну тогда вы не должны были задавать мне вопросов, которые задали. Вы прекрасно знаете, насколько отличается поведение тех же "си-тэнно" от поведения, которое станет нормативным для самурая через 200-300 лет.
Я задаю те вопросы, которые задаю, потому что в моей голове картина отличается от вашей. Вы полагаете, ваше понимание - единственно верное?
У меня вызывает раздражение попытка продавить образ героя под стереотип сначала "аристократа типового резинового", а потом "самурая типового резинового". Литература о типовых резиновых людях - плохая литература, которую дотошный историзм не спасает.
Тогда, может быть, вы поделитесь, что такое этот ваш "типовой резиновый"? Мне такого не известно. И что-то "продавливать" в ваших героях мне совершенно не нужно. Это ведь ваши герои. Моё дело - указать вам на те ошибки, которые вы не заметили. Или, как выясняется, решили не заметить.
Японский язык и литература.
Замечательно. А где и какой курс?
1. Это не рассказ, это глава из повести.
2. Вывешивать на бета-тестирование - самый лучший способ получить живую обратную связь. На определенном этапе работы над текстом становится нужен чужой глаз, потому что твой собственный уже не различает нюансов. То есть, даже те тексты, где нет неизвестных мне реалий, я непременно вешаю на бета-тестирование.
Это хорошо, что вы в себе сомневаетесь. Сколько уже ошибок удалось заметить одному только мне, недостойному. А ваш рассказ про эпоху Мэйдзи вы давали почитать только тому человеку, о котором говорили?
-
Это нормативное написание ОММЁ: достаточно четко отображает нормативное произношение, по моему скромному мнению. По-вашему, "онмё" ближе?
По-моему, у японцев вообще нет знака для отдельного звука m. Меня, во всяком случае, так учили. Поэтому нормативное написание не может быть никаким иным как через ん. Может, за последнее время деятели из 文部省 ввели новый знак, а мы тут, в провинции, это пропустили?
Это тоже очень просто. Вы читали этот текст для того, чтобы использовать его в своем рассказе. Очевидно, совсем недавно. Вы работали с его содержанием детально. Посему вам он знаком лучше, чем мне, читавшему его не месяц и не год назад, только и всего.
Вот видите - человек может выглядеть некомпетентным не потому, что он и в самом деле некомпетентен... К чему же тогда ваши усилия выставить болваном меня?
но вы, бы хотябы из благодарности ей, попробовали бы, чтоли, пользоваться чуть более литературным языком. Вас же читают не только ваши сверстники.
На всех не угодишь, поэтому я угождаю только себе :).
Я задаю те вопросы, которые задаю, потому что в моей голове картина отличается от вашей. Вы полагаете, ваше понимание - единственно верное?
Видите ли, вы в достаточно грубой форме потребовали у меня отчета, которым я вам никак не была обязана. Картина в голове у вас может быть какой угодно, но априорно полагать собеседника либо джецом, либо дураком - значит нарываться на обиду.
Тогда, может быть, вы поделитесь, что такое этот ваш "типовой резиновый"?
Ну вот то, что изображает Кэн Ватанабэ - это типовой резиновый самурай. Экспортный вариант. То, что вы мне порекомендовали - "Если он у вас буддист, да к тому же воин, то он в курсе, что жизнь и смерть есть одно и то же, и ничего страшного в этом нет." - тоже вполне типовой резиновый вариант воина и буддиста. А вот мы откроем "Хогэн-моногатари" и увидим, что тот же Хадано-но Дзиро, получив приказ убить сыновей Тамэёси, не рассуждает о карме и о том, что жизнь и смерть одно, а оплакивает мальчиков и себя - из-за того, что приходится совершать такое паскудство. Так почему я должна ваерить расхожему представлению, высказанному вами, а не тексту?
Моё дело - указать вам на те ошибки, которые вы не заметили. Или, как выясняется, решили не заметить.
Большое спасибо. Вы указали. Что теперь - я должна взять под козырек и помчаться исполнять?
Замечательно. А где и какой курс?
Днепропетровск, 3-й курс.
Это хорошо, что вы в себе сомневаетесь. Сколько уже ошибок удалось заметить одному только мне, недостойному.
Две. Остальное, извините, чистая вкусовщина.
-
У меня к Chigirinskaya-тян вот какой вопрос созрел.
Скажите, вот Вы столько уже книжек прочитали - ну просто уйму. И Хэйан уже весь как на ладони - наливай и пей. Какой Вам представляется Ваша даленейшая деятельность? Просветительство? Методами шоковой терапии?
Прихлебнул старик Ролмуальдыч кровушки из своей венушки и грит: "Наруходо! Я-то думал, что Хэйан это сплошные самураи на гейшах, а кажись, там еще Фудзиваров да Минамотов немеряно". Занюхал рисовым пирожком с острою начинкою и еще скумекал: "Буду продолжения ждать - в другой раз небось еще знаниев наберусь и уж не стану в приличном обществе стереотипами раскидываться. Ребята, скажу, самурай, это совсем не то, что Вы раньше думали! Это, брат, такое кото, что, не сойти мне с этого места, еще поллитру точно выпью".
Впрочем, все это можно было сказать и короче.
Не выпендривайтесь, а?
-
Скажите, вот Вы столько уже книжек прочитали - ну просто уйму. И Хэйан уже весь как на ладони - наливай и пей. Какой Вам представляется Ваша даленейшая деятельность? Просветительство? Методами шоковой терапии?
Считайте, что вы угадали.
И кстати, мы с вами не в тех отношениях, чтобы вы мне "тянкали". Я вам не родственица, не подружка и не бабушка.
\
Не выпендривайтесь, а?
Сами не выпендривайтесь, а?
-
Ха-ха-ха!
Бывают и другие связи (необязательно личного характера), позволяющие такую фамильярность - Вы там поройтесь в своих книжках.
А выпендриваться мне теперь можно сколько угодно (радостно мурлычет, как кот, наевшийся сметаны) - после той килотонны крепко сбитой порнухи, которой Вы нас попотчевали, мне и за сто лет не сквитаться.
-
Ха-ха-ха!
Бывают и другие связи (необязательно личного характера), позволяющие такую фамильярность - Вы там поройтесь в своих книжках.
А выпендриваться мне теперь можно сколько угодно (радостно мурлычет, как кот, наевшийся сметаны) - после той килотонны крепко сбитой порнухи, которой Вы нас попотчевали, мне и за сто лет не сквитаться.
Понятно. В основе вашего хамства лежит оскорбленное эстетическое чувство. しゃあしゃあするの外に何も出来ないか?
-
Увы! Дэкинай ни одного раза.
Впрочем, лёжа на печи, калачи ничего так заходят
-
По-моему, у японцев вообще нет знака для отдельного звука m. Меня, во всяком случае, так учили. Поэтому нормативное написание не может быть никаким иным как через ん. Может, за последнее время деятели из 文部省 ввели новый знак, а мы тут, в провинции, это пропустили?
Я вас спросил о другом. Вам не понятен вопрос по-русски? Скажите, русский для вас не родной? Вопрос был о написании транскрипции. Вы же мне отвечаете про хирагана.
Вот видите - человек может выглядеть некомпетентным не потому, что он и в самом деле некомпетентен... К чему же тогда ваши усилия выставить болваном меня?
Приведите, пожалуйста, цитаты из моих высказываний, которые бы выставляли вас "болваном". Я так не припомню. Хотябы потому, что никогда не собирался такого писать.
Видите ли, вы в достаточно грубой форме потребовали у меня отчета, которым я вам никак не была обязана. Картина в голове у вас может быть какой угодно, но априорно полагать собеседника либо джецом, либо дураком - значит нарываться на обиду.
Я разговариваю с вами очень вежливо. Чего не могу сказать о вас. А попросил я у вас всего лишь подтверждения ваших слов текстом. Вы назвали произведения, и на том спасибо.
А как я полагаю на вас счет вам знать не дано. Жаль, что у вас сложилось превратное восприятие. Видите ли, моё участие в этой теме - попытка вам помочь. Вы же воспринимаете это как попытку вас унизить или выставить дурочкой. Я понимаю, возможно, в жизни у вас так всегда и бывает, и вам это привычно. Хотелось бы уверить, что я здесь не за тем.
Ну вот то, что изображает Кэн Ватанабэ - это типовой резиновый самурай. Экспортный вариант.
Фильм "Последний самурай" снят американцами, потому это импортный вариант. Японцы поправили очень много ошибок в сценарии, который принесли американцы изначально. Потом, напомню вам ваши собственные слова:
*самое смешное - то, что один из знаменитых квайданов так и заканчивается: самурай под цветущей сакурой совершает сэппуку, чтобы обменять свою жизнь на жизнь дерева у местных богов... А ведь напиши такую историю европеец - засмеют. Вот ирония судьбы. Штамп может позволить себе только подлинник.
Хотя фильм нельзя назвать подлинником, Ватанабэ в нём сыграл очень хорошо и очень правдиво.
То, что вы мне порекомендовали - "Если он у вас буддист, да к тому же воин, то он в курсе, что жизнь и смерть есть одно и то же, и ничего страшного в этом нет." - тоже вполне типовой резиновый вариант воина и буддиста. А вот мы откроем "Хогэн-моногатари" и увидим, что тот же Хадано-но Дзиро, получив приказ убить сыновей Тамэёси, не рассуждает о карме и о том, что жизнь и смерть одно, а оплакивает мальчиков и себя - из-за того, что приходится совершать такое паскудство. Так почему я должна ваерить расхожему представлению, высказанному вами, а не тексту?
Указанная вами повесть относится к концу 13го века, а устоявшаяся письменная версия датируется 1446 годом. Это довольно далеко от описываемых вами событий и нравов. Из перечисленных вами ранее произведений "Удзи сюи" - датируется 1221 годом, "Кокон тёмон сю" - 1254 м.
Остальные два хотябы попадают в поздний Хэйан, хорошо. "Муцу Ваки" - гунки, то есть относится к разряду моногатари, по сути - авторские выдумки с более поздними приписками других авторов. Это - официальная японская трактова всего жанра моногатари. Деяния героев там весьма приукрашены, действительно. "Кондзяку" по названию отнясится туда же, но по сути это сэцува. Это уже буддийская литература, которая официально трактуется как серьезная. Это - сборник, основанный на более ранних произведениях, в том числе китайских. Пожалуй, из всех названных вами произведений только это можно называть серьезным источником для изучения морали предполагаемого вами война и буддиста Райко, хотя только две трети произведения посвящены собственно Японии.
Значит, на основе этого произведения у вас сложилось впечатление, что Райко должен бы сочувствовать девушке. Ваше право, конечно, трактовать это как вам нравится. Только не стоит выдавать своё мнение за самое верное, а другие мнения называть некомпетентными.
Сейчас у меня текста Кондзяку под рукой нет, чтобы найти подтверждения моего толкования, но я вас отошлю к буддийскому канону Трипитака (大蔵経). Сутра "Стрела".
Непонятна, неизведанна жизнь смертных в этом мире, сумрачная и краткая, проникнутая страданием. Нет средств, которыми родившиеся могли бы избегнуть смерти; приходит старость – близка и смерть: такова участь всего живущего.
Как спелые плоды висят на ветвях, готовые каждую минуту сорваться, так и смертные, едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти.
Глиняный сосуд, сделанный горшечником, рано или поздно непременно разобьется, – такова же судьба всех смертных.
И юные, и старые, и мудрые, и неразумные, – все подчинены силе смерти, – надо всеми людьми она царит безраздельно!..
Ни отец, ни родные, ни близкие не спасут того, кого поразила смерть, кто вступает в иной мир.
Заметь! – близкие смотрят и скорбят безутешно, а смерть одного за другим уводит отсюда людей, как быков уводят на бойню!..
Увы, со смертью и разрушением связан этот мир, – и мудрые, познавшие начала этого мира, не горюют о том.
Тщетно скорбишь за того, чьих путей ты не знаешь: и когда он приходит, и когда он уходит, – не ведая концов этого пути...
Если бы тот, кто печалится, выигрывал от того, тогда пусть бы и мудрый поступал так, – но нет, скорбящий только сам мучит себя.
Ни в слезах, ни в скорби никто не обретет успокоения, нет, от печали только все возрастают страдания и слабеет тело.
Он все бледнеет и худеет, а умершие – увы! – не возвращаются, и его скорбь не спасает их!..
Кто не расстается со своею скорбью, все глубже и глубже тот погружается в страдание: сетуя о мертвых, он подпадает силе тоски.
Смотри на отошедших, как на идущих в то место, которое они заслужили своими делами; всегда здесь робели они перед смертью, и вот все же взяты ею теперь.
Чем разнообразнее мнения людей о будущем, тем сильнее разрастаются несогласия, тем горше обманутое ожидание, – заметь: такова судьба мира!
Если бы даже и сотни лет прожил человек, и даже более, – все же в конце концов он покинет близких и оставит жизнь в этом мире.
Поймите же и, внимая словам Святого, оставьте свои печали: видя умершего, пусть всякий подумает только:
– Я уже нигде более не найду его.
Загоревшийся дом заливается водою, ветер подхватывает и уносит кусочек хлопка, – пусть так и мудрый отгоняет свою возникающую печаль размышлением. Кто ищет неизменной радости, тот вырвет ту стрелу из своей раны: эту скорбь, эти вопли, эти сетования. Извлекши ту стрелу, независимый, ничем не связанный, обретет он мир своему духу; кто превозможет печаль, тот в конец угасит ее, тот успокоится в Нирване.
Далее, о количестве ошибок.
Две. Остальное, извините, чистая вкусовщина.
Что-то слов "спасибо" от вас в ответ на мои замечания я насчитал больше 2х. И какие 2 вы имеете в виду?
-
Я вас спросил о другом. Вам не понятен вопрос по-русски? Скажите, русский для вас не родной? Вопрос был о написании транскрипции. Вы же мне отвечаете про хирагана.
Вопрос был о нормативном написании - а оно не может быть никаким, кроме японского :)
Все остальное - более-менее удачный паллиатив.
Приведите, пожалуйста, цитаты из моих высказываний, которые бы выставляли вас "болваном". Я так не припомню. Хотябы потому, что никогда не собирался такого писать.
Ну, где ж мне судить о ваших интенциях - чужая душа потемки. Но пресуппозиция ваших высказываний часто предполагала, что я неспособна помнить ни ваши, не собственные слова, сказанные в прошлый раз.
Я разговариваю с вами очень вежливо. Чего не могу сказать о вас. А попросил я у вас всего лишь подтверждения ваших слов текстом. Вы назвали произведения, и на том спасибо.
Понимаете, в ситуации, когда оппонента предполагают лжецом (а то, что вы "всего лишь" попросили у меня названия произведений, как раз и значит, что вы предполагали с моей стороны ложь или по меньшей мере глубочайшую недобросовестность), формальное соблюдение правила вежливости ничего не спасает. Вежливое обвинение во лжи оскорбительно так же, как и грубое.
Хотя фильм нельзя назвать подлинником, Ватанабэ в нём сыграл очень хорошо и очень правдиво.
Да. Но он сыграл образ, который в силу своей шаблонности мало интересен. Самураи офигенно храбрые, а еще они пишут стихи, любуясь цветущей сакурой - сколько раз мы это "проходили? Бедный Сайго - он бы даже по размерам в стереотип не вписался. Нет, "тасогарэ" Сэйбэй мне однозначно дороже.
Указанная вами повесть относится к концу 13го века, а устоявшаяся письменная версия датируется 1446 годом. Это довольно далеко от описываемых вами событий и нравов. Из перечисленных вами ранее произведений "Удзи сюи" - датируется 1221 годом, "Кокон тёмон сю" - 1254 м.
И? Вы, я надеюсь, не полагаете, что традиция развивалась так: в ночь Нового, 1200 года, люди легли спать еще с ментальностью Хэйана, а проснулись наутро с ментальностью эпохи сёгуната? Развитие этой ментальности - как и положено, постепенное - прекрасно прослеживается от более раних текстов к более поздним. И на примере ранних гунки мы видим, что хэйанский идеал чувствительного мужчины в 12 веке еще жив и здоров. Так кольми паче в эпоху расцвета Хэйана.
Больше того - именно тем и интеремсна избранная мнйой эпоха, что для обоих сословий и пареллельно развивающихся культур - воинской и аристократической - она носит переломный характер: именно с этого момента, с мятежа Анва, начинается взаимопроникновение этих двух социальных страт и культур, где высшей точкой симфонии будет время могущества Тайра Киёмори, а затем разнонаправленность векторов развития снова разнесет их: воинская культура окончательно утвердится в качестве доминирующей - но в дальнейшем она уже будет неотделима от таких элементов придворной культуры, как конфуцианская ученость и японская поэтика.
Минамото-но Райко и его отец - первые, кто "взломал лед". До них еще никто из воинского сословия не достигал такого высокого положение при дворе. Если вы помните, Тайра Масакадо поднял восстание, обидевшись на то, что не получил должности, которую потом влегкую получил Райко: главы сыскного ведомства. Конечно, тут сыграла свою роль дружба с Фудзиварами - во время мятежа Анва отец Райко вовремя переметнулся на нужную сторону и поддержал веселую троицу сыновей Мороскэ, он же господин Кудзё, против Минамото Такаакиры, Татибана Сигэнобу и их ставленника принца Тамэхира. Но одним только этим дело бы не решилось - Райко эту "дружбу домами", судя по списку его брачных связей и брачных связей его детей, тщательно укреплял: одну жену взял из дома Тайра, другую из дома Фудзивара, дочь отдал за сына Канэиэ, Митицуну (того самого, которого "хаха" написала знаменитый дневник)...
И несмотря на то, что он сделал хорошую - для воина - придворную карьеру и был любимцем двух государей, он остался в памяти народа именно как легендарный воин. Самое интересное в образе Райко - именно его двойственность. Анекдоты о нем и его "неббесной четверке" очень отчетливо делятся на придворные и народные. Первые представляют собой именно что исторические анекдоты, которые мало чем отличаются от европейских рассказов того же жанра. Вторые - чисто фольклорные истории, реальная подоплека которых представляется очень туманной. Из тех и других можно с уверенностью сказать только одно: Райко любили и народ, и знать - про нелюбимых деятелей народ не сочиняет богатырских легенд, а знать не хранит анекдотов. Значит, человек это был незаурядный и в любом случае нетипичный.
И время письменной кодификации того или иного рассказа о Райко имеет на самом деле не столь уж важное значение. Бытование текста в устной традиции - отнюдь не признак его контрафактности: любое историческое предание поначалу бытовало в этом качестве. Конечно, устный текст в процессе воспроизводства обогащается выдумкой, и порой изрядно - но для филолога эта выдумка ни в коем случае не "плевелы", от которых нужно очистить зерно истины, а такой же материал, как и все остальное. Ни один сказитель, приукрашивая историю, не может выдумать ничего такого, что не вписывается в его, сказителя, ментальность. Ну, скажем так: очень может быть, что предсмертные слова Цунэнори Саэки слегка подредактированы сказителем в духе самурайкой риторики более поздних лет - но трудно сомневаться в том, что Цунэнори вернулся к своему господину, чтобы умереть рядом с ним - и что такой поступок считался весьма похвальным. Сочинитель, так же, как и хронист, несвободен от личностной оценки событий - и вот она-то филологу говорит о многом.
Две. Остальное, извините, чистая вкусовщина.
Что-то слов "спасибо" от вас в ответ на мои замечания я насчитал больше 2х.
[/quote]
Мои "спасибо" далеко не всегда говорились в связи с обнаруженными ошибками. Да и вы мне, кстати, говорили "спасибо", хотя я вам вроде ни на какие ошибки не указывала.
И какие 2 вы имеете в виду?
Котацу и бобы в Сэцубун.
所で. Я изучаю литературу эпохи Хэйан и окрестностей не потому, что пишу эту книгу - наоборот, тема была избрана именно благодаря тому, что я изучаю японскую литературу. Ради литературы я изучаю и язык, литературу я буду преподавать.
-
Самое любопытное, что это явление вполне японское. В первокурсника дайгакуина просто бес какой-то вселяется, когда ему поручают приглядывать за четверокурсником с гакубу - на свою учебу, а тем более работу у него теперь нет ни сил, ни люсту - ему надо "преподавать" -нести свет знаний в широкие массы кохаев.
Я Вам горячо и искренне желаю, уважаемая Chigirinskaya-san когда-нибудь научиться относиться к неизбежной ограниченности Ваших (наших) знаний с той же лёгкостью, с какой Вы теперь бахвалитесь теми, которыми, как Вам кажется, Вы уже овладели.
-
Самое любопытное, что это явление вполне японское. В первокурсника дайгакуина просто бес какой-то вселяется, когда ему поручают приглядывать за четверокурсником с гакубу - на свою учебу, а тем более работу у него теперь нет ни сил, ни люсту - ему надо "преподавать" -нести свет знаний в широкие массы кохаев.
Я Вам горячо и искренне желаю, уважаемая Chigirinskaya-san когда-нибудь научиться относиться к неизбежной ограниченности Ваших (наших) знаний с той же лёгкостью, с какой Вы теперь бахвалитесь теми, которыми, как Вам кажется, Вы уже овладели.
Вы уже зарекомендовали себя хамом. Теперь хотите показать миру свой интеллектуальный урЛовень?
-
Не-а - у меня его нету - не всем же везёт
-
Не-а - у меня его нету - не всем же везёт
Так зачем вы лезете в разговор, который вас не касается? Нет, я понимаю, что сегодня для многих "японист" - это "переводчик при торговце подержанными машинами". И такие люди, наверное, искренне недоумевают - на фига кому-то какая-то литература, изучать ее и преподавать ее, время тратить. Бога ради, кто-то должен переводить и для торговцев подержанными "тойотами". Но когда такие люди начинают строить из себя невесть что, я начинаю раздражаться.
-
Класс!
Буду отвечать по пунктам.
1. Раз лезу - значит считаю, что меня он касается. И в Ваши скрупулёзные подсчеты Фудзиваров, помноженных на количество разбросанных бобов минус те ошибки, которые вроде бы и не ошибки я совершенно не вмешиваюсь.
2. Я глубоко уважаю японистов, равно как и всех профессионалов в любой области человеческой деятельности.
3. Вам повезло больше, чем мне - Вы только теперь начинаете раздражаться, а я потерял покой и сон сразу же после прочтения Вашего текста.
4. Подержанной тойоты у меня никогда не было - у меня был подержанный ниссан, но я его уже выкинул - работаю над интеллектуальным уровнем.
-
1. Раз лезу - значит считаю, что меня он касается.
Понятно. Неизжитая психология советской старушки из коммунальной квартиры.
3. Вам повезло больше, чем мне - Вы только теперь начинаете раздражаться, а я потерял покой и сон сразу же после прочтения Вашего текста.
То есть, вы нарочно читали его, чтобы раздражаться. Вндь случайно это невозможно слелать: текст-то не маленький.
Ну и кто вам доктор, бабушка?
4. Подержанной тойоты у меня никогда не было - у меня был подержанный ниссан, но я его уже выкинул - работаю над интеллектуальным уровнем.
Работайте и дальше - вдруг до "Мицубиси" дорастете.
Всё, адью. Вы мне предельно неинтересны.
-
Ну ее эту мицубисю - я уж лучше на велике. Да - огромадный текст - почти как "Три мушкетера". Жалко, про вампиров пока не было - ну да лиха беда начало. Я очень рад, что я Вам так предельно неинтересен - я сам человек крайних суждений, но вообще-то добрый очень.
-
Вопрос был о нормативном написании - а оно не может быть никаким, кроме японского :)
Все остальное - более-менее удачный паллиатив.
Вопрос был о нормативном написании транскрипции применительно конкретно к вашей повести. Вы же намеренно уводите разговор в сторону. Мне начинает казаться, что у вас просто нет разумных аргументов в пользу своего "онмё=он+мё".
Ну, где ж мне судить о ваших интенциях - чужая душа потемки. Но пресуппозиция ваших высказываний часто предполагала, что я неспособна помнить ни ваши, не собственные слова, сказанные в прошлый раз.
Факт в том, что ваши высказывания противоречат друг другу и искажают мои слова. Проблема только в том, что вы невнимательны, или вы это делаете намеренно - это вам лучше знать.
Понимаете, в ситуации, когда оппонента предполагают лжецом (а то, что вы "всего лишь" попросили у меня названия произведений, как раз и значит, что вы предполагали с моей стороны ложь или по меньшей мере глубочайшую недобросовестность), формальное соблюдение правила вежливости ничего не спасает. Вежливое обвинение во лжи оскорбительно так же, как и грубое.
У нас с вами действительно разные профессии, раз вы так говорите.
Я занимаюсь наукой. А в науке по умолчанию принято подкреплять свои слова ссылками на источник. Если же человек не указал источник, то нет ничего страшного в том, чтобы ему об этом напомнить, потому что источник очень важен. Доверие к человеку или другое отношение никак не влияет на тот факт, что информация об источнике нужна. Если же для вас просьба сослаться на источник является оскорблением, то мне очень жаль. Приношу в таком случае свои извинения, я вас принял не за того человека. m(_ _)m
Хотелось бы обратить ваше внимание на то, что я пишу в этой теме исключительно с целью вам помочь, в ответ на вашу же просьбу. Выставлять вас "болваном" мне нет никакой надобности, это бесполезная трата времени.
И? Вы, я надеюсь, не полагаете, что традиция развивалась так: в ночь Нового, 1200 года, люди легли спать еще с ментальностью Хэйана, а проснулись наутро с ментальностью эпохи сёгуната? Развитие этой ментальности - как и положено, постепенное - прекрасно прослеживается от более раних текстов к более поздним. И на примере ранних гунки мы видим, что хэйанский идеал чувствительного мужчины в 12 веке еще жив и здоров. Так кольми паче в эпоху расцвета Хэйана.
Больше того - именно тем и интеремсна избранная мнйой эпоха, что для обоих сословий и пареллельно развивающихся культур - воинской и аристократической - она носит переломный характер: именно с этого момента, с мятежа Анва, начинается взаимопроникновение этих двух социальных страт и культур, где высшей точкой симфонии будет время могущества Тайра Киёмори, а затем разнонаправленность векторов развития снова разнесет их: воинская культура окончательно утвердится в качестве доминирующей - но в дальнейшем она уже будет неотделима от таких элементов придворной культуры, как конфуцианская ученость и японская поэтика.
Минамото-но Райко и его отец - первые, кто "взломал лед". До них еще никто из воинского сословия не достигал такого высокого положение при дворе. Если вы помните, Тайра Масакадо поднял восстание, обидевшись на то, что не получил должности, которую потом влегкую получил Райко: главы сыскного ведомства. Конечно, тут сыграла свою роль дружба с Фудзиварами - во время мятежа Анва отец Райко вовремя переметнулся на нужную сторону и поддержал веселую троицу сыновей Мороскэ, он же господин Кудзё, против Минамото Такаакиры, Татибана Сигэнобу и их ставленника принца Тамэхира. Но одним только этим дело бы не решилось - Райко эту "дружбу домами", судя по списку его брачных связей и брачных связей его детей, тщательно укреплял: одну жену взял из дома Тайра, другую из дома Фудзивара, дочь отдал за сына Канэиэ, Митицуну (того самого, которого "хаха" написала знаменитый дневник)...
И несмотря на то, что он сделал хорошую - для воина - придворную карьеру и был любимцем двух государей, он остался в памяти народа именно как легендарный воин. Самое интересное в образе Райко - именно его двойственность. Анекдоты о нем и его "неббесной четверке" очень отчетливо делятся на придворные и народные. Первые представляют собой именно что исторические анекдоты, которые мало чем отличаются от европейских рассказов того же жанра. Вторые - чисто фольклорные истории, реальная подоплека которых представляется очень туманной. Из тех и других можно с уверенностью сказать только одно: Райко любили и народ, и знать - про нелюбимых деятелей народ не сочиняет богатырских легенд, а знать не хранит анекдотов. Значит, человек это был незаурядный и в любом случае нетипичный.
И время письменной кодификации того или иного рассказа о Райко имеет на самом деле не столь уж важное значение. Бытование текста в устной традиции - отнюдь не признак его контрафактности: любое историческое предание поначалу бытовало в этом качестве. Конечно, устный текст в процессе воспроизводства обогащается выдумкой, и порой изрядно - но для филолога эта выдумка ни в коем случае не "плевелы", от которых нужно очистить зерно истины, а такой же материал, как и все остальное. Ни один сказитель, приукрашивая историю, не может выдумать ничего такого, что не вписывается в его, сказителя, ментальность. Ну, скажем так: очень может быть, что предсмертные слова Цунэнори Саэки слегка подредактированы сказителем в духе самурайкой риторики более поздних лет - но трудно сомневаться в том, что Цунэнори вернулся к своему господину, чтобы умереть рядом с ним - и что такой поступок считался весьма похвальным. Сочинитель, так же, как и хронист, несвободен от личностной оценки событий - и вот она-то филологу говорит о многом.
Попробуйте суммировать этот монолог, завершив его выводом. Иначе смысл всего высказывания теряется. Кроме того, потрудитесь что-то сказать о тексте сутры, который я привел для подтверждения своей точки зрения.
Да и вы мне, кстати, говорили "спасибо", хотя я вам вроде ни на какие ошибки не указывала.
Я вам говорил "спасибо" в ответ на уточнения, которые вы давали к своему же тексту.
所で. Я изучаю литературу эпохи Хэйан и окрестностей не потому, что пишу эту книгу - наоборот, тема была избрана именно благодаря тому, что я изучаю японскую литературу. Ради литературы я изучаю и язык, литературу я буду преподавать.
Рад за вас.
-
Вопрос был о нормативном написании транскрипции применительно конкретно к вашей повести. Вы же намеренно уводите разговор в сторону. Мне начинает казаться, что у вас просто нет разумных аргументов в пользу своего "онмё=он+мё".
А зачем они мне? Ну вот на кой они мне ляд, если мы посоветовались и решили везде обозначать профессию Сэймэя русскими словами типа "колдун, заклинатель" или "гадальщик"?
Зачем мне в свете этого подыскивать аргументы - вы не объясните?
Факт в том, что ваши высказывания противоречат друг другу и искажают мои слова.
То же самое я могу сказать о вас. Давайте кажлдый будет держать в голове, что 100% успешная коммуникация дело вообще невозможное - и не требовать невозможного от собеседника.
У нас с вами действительно разные профессии, раз вы так говорите.
Я занимаюсь наукой. А в науке по умолчанию принято подкреплять свои слова ссылками на источник
Очень мило. А я занимаюсь художественной литературой. Вот когда я пишу курсовую или диплом, или магистерку - тогда у меня список источников длиной с мою руку, и я аккуратно ко всему присовокупляю ссылки. А когда я пишу, скажем так, цукури-моногатари, я ссылок не ставлю. Жанр не тот. Но это не значит, что я по умолчанию подхожу к делу халатно. Скажем так: если я пишу, что рисовые пирожки фигурируют у Сэй-Сёнагон - то они там есть. В особо невероятных случаях, когда, скажем, поведение того же Фудзивара-но Канэиэ выглядит ну совсем не вписывающимся в канон "положенного" хэйанскому аристократу, я могу успокоить удивление читателя и процитировать те анекдоты, в которых Канэиэ действительно фраппирует аристократию своим поведением. Вообще, Хэйан не очень хочет укладываться в стереотипы о Хэйане - взять хотя бы трогательную историю о том, как мужик охотился за какашками возлюбленной... Или не менее трогательный пассаж об императрице Анси, которая разозлилась на новую наложницу государя и "изволила кидаться битой посудой..."
Но я не обязана предъявлять ссылки по первому окрику. Мне вообще не нравится формат окрика - "Где? Ссылку! Покажите!". Очень хочется ответить: в Караганде. Извините. Если я что-то придумала из головы - я прямо так и говорю. Без стеснения. А если я говорю, что вот это вот есть в "Кондзяку", а ссылку я дать не могу, потому что книга у меня только в печатном виде, в английском переводе, одолжена на кафедре - то так оно и есть. Сами понимаете, я хочу сделать дело хорошо, и в свете этого мне совершенно незачем вам врать. То есть абсолютно.
Попробуйте суммировать этот монолог, завершив его выводом.
Извольте:два образа Райко, бытующих в японской литературной традиции, при попытке синтеза и оживления характера дадут нечто третье, не сводимое ни к фольклорному образу, близкому самурайской традиции, ни к аристократическому образу из придворных анекдотов. Нельзя требовать тождественности тому или другому. Более того - это требование бессмысленно в своей основе: литература создается не ради повторения созданного ранее. Если кому-то хочется фольклорного или придворного Райко - ему имеет смысл не задерживаться на нашем фэнтези, а читать прямо "Кокон тёмон" или "Кондзяку". А наша книга является нашим произведением именно по факту того, что не копирует ни того, ни другого источника и строит свою неповторимую систему образов. Если образ будет повторением канона - исчезнет творческий акт как таковой.
Кроме того, потрудитесь что-то сказать о тексте сутры, который я привел для подтверждения своей точки зрения.
Замечательный текст.
Но любой человек, живущий в русле той или иной религиозной традиции, прекрасно знает, что между религиозным текстом, сколь угодно замечательным, и реальным внутреним миром человека - пропасть.
Собственно, религии и нужны по факту существования этой пропасти. Если бы каждый живой буддист реально ощущал себя так, как описывает сутра - эта сутра попросту не была бы нужна.
Религиозный текст - прескриптивная норма. То, что в сердцах людей - дескриптивная. Давайте отзеркалим ситуацию, представив себе не Японию, а Британию, не Райко, а молодого англо-норманна, не буддиста, а христианина. Будут ли его чувства при взгляде на мертвое тело девушки, убитой в расцвете юности, соответствовать некоему евангельскому тексту? Вряд ли. Ой, вряд ли. То есть, он, скорее всего, перекрестится и скажет что-то типа "Покойся с миром" - но едва ли он будет полон безмятежной уверенности в том, что что девица покоится со Христом - а стало быть, переживать уже не из-за чего. То есть, возможны два варианта, при которых он так и подумает, и ничего, кроме спокойствия, не ощутит: он либо предельно черствый человек, либо святой.
Вы сами знаете из средневековых текстов, что "вилка" между предписаниями веры и реальным мироощущением/поведением людей была немаленькой и в Японии. И монашество принималось кое-кем чисто формально, "про людське око", и во время проповедей думали не о спасении из кругов мира, а о том, кто во что одет и хорош ли проповедник лицом, и симония имело место быть, и в общем было все как у людей. Так отчего бы нам делать героя ходячим воплощением буддийского идеала? Он живой человек. Еcce homo.
-
А зачем они мне? Ну вот на кой они мне ляд, если мы посоветовались и решили везде обозначать профессию Сэймэя русскими словами типа "колдун, заклинатель" или "гадальщик"?
Зачем мне в свете этого подыскивать аргументы - вы не объясните?
Хорошо, вы сняли проблему. Мне же об этом было не известно, поэтому я и продолжал дальше.
То же самое я могу сказать о вас. Давайте кажлдый будет держать в голове, что 100% успешная коммуникация дело вообще невозможное - и не требовать невозможного от собеседника.
Мои слова ни разу не противоречат друг другу, потому что я говорю одну и ту же правду. Ваши же слова постоянно гнутся, "как линия партии". Но хорошо, постараюсь не требовать от вас невозможного, раз вы так просите.
Очень мило. А я занимаюсь художественной литературой. Вот когда я пишу курсовую или диплом, или магистерку - тогда у меня список источников длиной с мою руку, и я аккуратно ко всему присовокупляю ссылки. А когда я пишу, скажем так, цукури-моногатари, я ссылок не ставлю. Жанр не тот. Но это не значит, что я по умолчанию подхожу к делу халатно. Скажем так: если я пишу, что рисовые пирожки фигурируют у Сэй-Сёнагон - то они там есть. В особо невероятных случаях, когда, скажем, поведение того же Фудзивара-но Канэиэ выглядит ну совсем не вписывающимся в канон "положенного" хэйанскому аристократу, я могу успокоить удивление читателя и процитировать те анекдоты, в которых Канэиэ действительно фраппирует аристократию своим поведением. Вообще, Хэйан не очень хочет укладываться в стереотипы о Хэйане - взять хотя бы трогательную историю о том, как мужик охотился за какашками возлюбленной... Или не менее трогательный пассаж об императрице Анси, которая разозлилась на новую наложницу государя и "изволила кидаться битой посудой..."
Но я не обязана предъявлять ссылки по первому окрику. Мне вообще не нравится формат окрика - "Где? Ссылку! Покажите!". Очень хочется ответить: в Караганде. Извините. Если я что-то придумала из головы - я прямо так и говорю. Без стеснения. А если я говорю, что вот это вот есть в "Кондзяку", а ссылку я дать не могу, потому что книга у меня только в печатном виде, в английском переводе, одолжена на кафедре - то так оно и есть. Сами понимаете, я хочу сделать дело хорошо, и в свете этого мне совершенно незачем вам врать. То есть абсолютно.
Там, где вы указали Сэй Сёнагон к "пирожкам", я вам сразу поверил. Я рад, что вам незачем врать, но разговор об исторических реалиях - а именно на вашу реплику об исторической картине я вежливо (а не окриком) попросил ссылку на источник ваших утверждений - это как раз таки тот жанр, когда нужны ссылки, а не художественная литература, на которую вы хотите перенести ответственность. Если бы вы сразу просто написали, на основе каких произведений вы делаете такое утверждение, как в случае с "пирожками", то вопроса бы и небыло.
Извольте:два образа Райко, бытующих в японской литературной традиции, при попытке синтеза и оживления характера дадут нечто третье, не сводимое ни к фольклорному образу, близкому самурайской традиции, ни к аристократическому образу из придворных анекдотов. Нельзя требовать тождественности тому или другому. Более того - это требование бессмысленно в своей основе: литература создается не ради повторения созданного ранее. Если кому-то хочется фольклорного или придворного Райко - ему имеет смысл не задерживаться на нашем фэнтези, а читать прямо "Кокон тёмон" или "Кондзяку". А наша книга является нашим произведением именно по факту того, что не копирует ни того, ни другого источника и строит свою неповторимую систему образов. Если образ будет повторением канона - исчезнет творческий акт как таковой.
Вот, сразу бы так.
Замечательный текст.
Но любой человек, живущий в русле той или иной религиозной традиции, прекрасно знает, что между религиозным текстом, сколь угодно замечательным, и реальным внутреним миром человека - пропасть.
Собственно, религии и нужны по факту существования этой пропасти. Если бы каждый живой буддист реально ощущал себя так, как описывает сутра - эта сутра попросту не была бы нужна.
Религиозный текст - прескриптивная норма. То, что в сердцах людей - дескриптивная. Давайте отзеркалим ситуацию, представив себе не Японию, а Британию, не Райко, а молодого англо-норманна, не буддиста, а христианина. Будут ли его чувства при взгляде на мертвое тело девушки, убитой в расцвете юности, соответствовать некоему евангельскому тексту? Вряд ли. Ой, вряд ли. То есть, он, скорее всего, перекрестится и скажет что-то типа "Покойся с миром" - но едва ли он будет полон безмятежной уверенности в том, что что девица покоится со Христом - а стало быть, переживать уже не из-за чего. То есть, возможны два варианта, при которых он так и подумает, и ничего, кроме спокойствия, не ощутит: он либо предельно черствый человек, либо святой.
Вы сами знаете из средневековых текстов, что "вилка" между предписаниями веры и реальным мироощущением/поведением людей была немаленькой и в Японии. И монашество принималось кое-кем чисто формально, "про людське око", и во время проповедей думали не о спасении из кругов мира, а о том, кто во что одет и хорош ли проповедник лицом, и симония имело место быть, и в общем было все как у людей. Так отчего бы нам делать героя ходячим воплощением буддийского идеала? Он живой человек. Еcce homo.
Здесь вы снова мыслите по-русски. Японцы - люди веками сознательно делающие всё так, как написано, или как им говорят. И сравнивать отношение японца к смерти и отношение англичанина - совершенно бессмысленно, на мой скромный взгляд. Эти две культуры имеют так мало схожего. Именно черствыми европецы часто называли японцев с 17го века, как приплыли, и продолжают до наших дней. Хорошая есть книжка - Чхартишвили "Писатель и самоубийство".
Что касается вашей "вилки", то у таких людей просто были другие идеалы и идеология. И они ей следовали так же упорно, как другие - буддийской идеологии.
Я ведь заговорил о буддизме только потому, что вы с начала заявили, что Ёримицу у вас буддист. А теперь, получается, что не совсем. Это, конечно, ваш герой, делайте его каким хотите. Только пишите определения более четко, тогда и вопросов не будет.
-
Мои слова ни разу не противоречат друг другу, потому что я говорю одну и ту же правду. Ваши же слова постоянно гнутся, "как линия партии".
Вам не трудно будет подтвердить это примером? Очень вас прошу.
Если бы вы сразу просто написали, на основе каких произведений вы делаете такое утверждение, как в случае с "пирожками", то вопроса бы и небыло.
Ну я вроде их перечислила, хотя и не все.
Здесь вы снова мыслите по-русски. Японцы - люди веками сознательно делающие всё так, как написано, или как им говорят.
Если мы обратимся к европейскому средневековью - мы увидим не менее осознанное стремление людей делать как написано или как им говорят (см. Жак Ле Гофф, "Цивилизация средневекового Запада"). Канонизация письменного авторитета, канонизация прошлого вообще - штука, присущая средневековой ментальности в целом, тут к нас было все совершенно как у японцев.
Вообще, их особость и инаковость на 50% тем и объясняются, что в средневековье они подзастряли, решив не пускать к себе Новое время. А так - у пчелок с бабочками то же самое. Причем у европейцев местами даже сильнее - Писание вон запрещали переводить. Хотя и буддийские тексты местами было запрещено переводить - но хотя бы не все целиком...
Иногда совпадения бывают просто разительными. Например, перед битвой при Хаттине Жерар де Ридфор начал обвинять в трусости Жака де Майи: "Вы говорите как человек, который хотел бы удрать; вы слишком любите эту белокурую голову, кою вы так хотели бы сохранить". — "Я умру перед лицом врага как честный человек, — ответил ему брат Жак. — Это вы повернете поводья как предатель". Действительно, в битве при хаттине де Майи погиб, а Ридфор сдался в плен.
Точно так же перед битвой армий Кацуёри Такэда и Нобунага двое молодых советников Такэда насмехались над старыми полководцами его отца, называя их "старыми и трусливыми". На это Баба Нобуфуса ответил им: "В сегодняшней битве мы, старые и трусливые, умрем. Вы же просто побежите". Излишне говорить, что так и случилось - двое любимчиков сбежали первыми, Нобуфуса же погиб в арьергардном бою. Ну и, как говорится, найдите мне десять отличий между отношением к смерти европейского и японского воина.
Эти две культуры имеют так мало схожего. Именно черствыми европецы часто называли японцев с 17го века, как приплыли, и продолжают до наших дней.
Назывют в основном те, кто знаком с Японией поверхностно. Это раз.
Японцы сами полагают европейцев сухими и черствыми (опять же, если знают их поверхностно) - это два.
Оба предположения имеют под собой основания: японцы гордятся глубиной собственных чувств, европейцы - свободой в их выражении. Это три. Налицо трудности с коммуникацией - но так ли уж непреодолимы эти трудности, так ли уж фундаменталтьны различия?
А главное - там, где чувства являются непосредственным предметом исследования - в литературе - где человеку позволено высказываться от первого лица, не скрываясь за социальной маской - там мы никакой такой особенной черствости в японцах не обнаружим. Во всяком случае, найдем ее не больше, чем под родными осинами. Разве не одинаково горькими слезами плачут героини Тикамацу и Кальдерона? И какой самурай не мог бы сказать того, что сказал Симон де Монфор-младший: "Души наши принадлежат Богу, тела - врагу, а чьим будет поле - еще увидим"? И в Европе, и в Японии мы видим, что воинское сословие проявляет себя _очень по-разному_, если говорить об индивидуальных различиях - и довольно сходно, если говорить об общих чертах. При том, что декларируется и всячески приветствется как можно более спокойное отношение к смерти - мы видим Симона де Монфора-старшего плачущим над телом Педро Арагонского, а Дзиро Наодзанэ - плачущего над телом Ацумори. Я специально беру этих двоих, потому что они современники. И, кстати, японец воспринимает гибель противника острее, чем европеец - Монфор-то не ушел в монастырь и продолжил войну за Лангедок. Так где пресловутая черствость японца?
И наконец. 17 век - это время, когда с усобицами было покончено и самураи начали дуреть от безделья и заниматься усложением жизни себе самим, потому что больше ничего им не оставалось делать. В суровые времена камакурского сёгуната и "воюющих княжеств" у них были занятия поважней, чем день ото дня оттачивать 武士気質 да выяснять, наксколько они 武士らしい. Наблюдаемая европейцами японская черствость - это главным образом продукт токугавской эпохи, с ее глухой зарегулированностью всего, в том числе и чувств*. Весь 武士気質 до-токугавских воинов состоял в том, что они воевали. Хроники сохранили и имена тех, кто сражался до конца, и имена тех, кто спасал свою жизнь и удирал, невзирая на положенное по статусу отношение к смерти. Да, буддизм велит относиться к смерти попроще - а жить все равно хочется. Люди были людьми.
* Опять же, обратившись к Европе 17-го века, мы увидим много проявлений сходной зарегулированности чувств в эпоху барокко.
Я ведь заговорил о буддизме только потому, что вы с начала заявили, что Ёримицу у вас буддист. А теперь, получается, что не совсем.
Совсем. Но он при этом не буддийский святой, не бодхисаттва и не монах даже.
-
Мои слова ни разу не противоречат друг другу, потому что я говорю одну и ту же правду. Ваши же слова постоянно гнутся, "как линия партии".
Вам не трудно будет подтвердить это примером? Очень вас прошу.
Нисколько не трудно. Хотя вы могли бы и сами перечитать три страницы этой темы. Мне совсем не хочется выставлять ваши ошибки на обозрение дополнительно, но раз уж вы просите...
Например, про те же "пирожки с острой начинкой". Вы не знаете, что это такое, ни как это называлось по-японски, ни как выглядело, ни из чего делалось, ни в каких случаях это ели. Тем не менее, вы с начала вставляете это в своё произведение, как ребёнок, который выучил новое умное слово, и хоть точно не знает, что оно обозначает, но всё же старается его вставить в разговоре со взрослыми, мол, вот такой я умный (это просто параллель, не подумайте, что я вас воспринимаю как ребёнка). Далее вы радуетесь, что вам указали на это слово, но далее искать что же это такое вы всё же не хотите, а хотите ещё побольше набить текст подобными словечками, ведь "герои у нас будут постоянно выпивать и закусывать". Вот тут в ушах звучат две первые строчки из "Риголетто"
http://jp.youtube.com/watch?v=W7UDD_IMUGE
Если бы вы сразу просто написали, на основе каких произведений вы делаете такое утверждение, как в случае с "пирожками", то вопроса бы и небыло.
Ну я вроде их перечислила, хотя и не все.
Да, по вопросу о вашем восприятии Ёримицу вы указали источники, после того как я вас вежливо попросил. А потом вы зачем-то стали говорить, что я считаю вас лгуньей.
Эти две культуры имеют так мало схожего. Именно черствыми европецы часто называли японцев с 17го века, как приплыли, и продолжают до наших дней.
Назывют в основном те, кто знаком с Японией поверхностно. Это раз.
Японцы сами полагают европейцев сухими и черствыми (опять же, если знают их поверхностно) - это два.
Я же говорил не про вас. То, что вы знаете о Японии не поверхностно, в этом никто не сомневается.
Теперь обратно к вопросу о том, кем же был Ёримицу. Сразу оговорюсь, что речь не о персонаже вышеприведённого сочинения, а об исторической личности, так что г-жа Чигиринская может этот абзац пропустить.
Есть таая серия книг 人物叢書, вроде отечественной Жизни Замечательных Людей, только с редакционной коллегией от Ассоциации Историков (日本歴史学会), то есть с очень серьёзной проверкой. Один том этой серии как раз посвящен Ёримицу, то есть их даже 2 разных издания разных авторов, старая версия и новая. У меня старое издание, 1968 года, вот тут (http://webcatplus-equal.nii.ac.jp/libportal/DocDetail?txt_docid=NCID%3ABN02844199) подробные данные. Тому, каким войном был Ёримицу, там посвящена целая глава. Приведу только страницу с выводом:
(http://i011.radikal.ru/0806/9a/2de5ca276868t.jpg) (http://radikal.ru/F/i011.radikal.ru/0806/9a/2de5ca276868.jpg.html)
Для тех, кто пока плохо читает по-японски, вкрадце, исследователь утверждает, что из всех современных ему славных войнов рода Минамото наш Ёримицу более всего был придворным, и менее всего войном, придворным даже больше, чем его братья.
А теперь - немного поддержки в пользу г-жи Чигиринской. Опять же по уже обсуждавшемуся вопросу, об Амида.
Изучение справочной литературы никогда не мешает. Так вот, ещё до Хонэна учение о нэмбуцу в Японии распространял Ку:я 空也, котороего ещё называют Рыночным Святым ИТИ-но ХИДЗИРИ 市聖 и даже Святым Амиды АМИДА-но ХИДЗИРИ 阿弥陀聖. В столице он активно проповедовал в 938-947 гг., что очень близко по времени к Ёримицу, так что последний вполне мог знать об этом учении. То, что он вообще посещал буддийские лекции, говорится так же в указанной выше книге.
P.S. вот ещё, листал гравюры Куниёси, попался Ёримицу. Может, кому интересно...
http://archive.wul.waseda.ac.jp/kosho/bunko10/bunko10_08285/bunko10_08285_p0001.jpg
-
Например, про те же "пирожки с острой начинкой". Вы не знаете, что это такое, ни как это называлось по-японски, ни как выглядело, ни из чего делалось, ни в каких случаях это ели. Тем не менее, вы с начала вставляете это в своё произведение, как ребёнок, который выучил новое умное слово, и хоть точно не знает, что оно обозначает, но всё же старается его вставить в разговоре со взрослыми, мол, вот такой я умный (это просто параллель, не подумайте, что я вас воспринимаю как ребёнка).
То есть, надо писать, что герои едят "что-нибудь"?
Или как?
Мне нужна была ПОМОЩЬ. А не нравоучения и не понты. Вы не хотите или, что вернее, не можете помочь. Можно просто промолчать - но вам это почему-то оказалось не под силу. Наверное, вам нужно поддерживать репутацию крутого знатока, а поддерджать ее иначе, как унижая новичка, нечем. Других мотивов вашему поведению, я не нахожу.
Я подозреваю, сударь, что вы сами не знаете, что там ели, что носили и как это выглядело. Потому что ничего позитивного на этот счет вы так и не сказали. Полагаю - и сказать-то нечего.
Теперь обратно к вопросу о том, кем же был Ёримицу. Сразу оговорюсь, что речь не о персонаже вышеприведённого сочинения, а об исторической личности, так что г-жа Чигиринская может этот абзац пропустить.
С учетом того, что ничего нового в нем нет - да, лучше было его пропустить. Сцылка на скан из книжки, по которой мы на втором курсе занимались - это было сильно. Это сделало мой день.
Короче, Ван, я вам офигенно благодарна за все то, что вы для меня сделали - но вы типичное не то и я прошу вас больше мне не отвечать в этой теме. Мне нужен человек, который
а) разбирается в вопросе
б) понимает разницу между биографией и беллетристикой
в) способен на что-то большее, нежели вопрошать "а откуда это вы взяли? Источник! Бегом!"
-
Ой...
Ван, после этого постинга
http://polusharie.com/index.php/topic,105307.0.html
я полагаю вас в вопросах древней и средневековой истории дисквалифицированным начисто.
-
Как представитель естественных наук, я бы хотел предложить Вам взглянуть на сложившуюся ситуацию с точки зрения беспристрастного естествоиспытателя.
Итак - вот форум - не из самых выдающихся, конечно, (китайцы вон гораздо активнее) и со своими проблемами и такаканами - куда же без них. Но тем не менее людям иногда отвечают на конкретные вопросы, любезно переводят татуировки "не забуду мать родную", а по любому сколько-нибудь серьёзному поводу Ван-сан всегда готов дать подходящие ссылки, многие из которых он сам же и создал.
И тут приходит "новичок", и довольно скоро оказывается, что он:
а) окружен невеждами, хамами, если не сказать больше - недоделанными лингвистами, которые его
б) обижают, оскорбляют и сыплют соль на раны и все это - исключительно с целью попонтоваться.
Противоречивые какие-то получаются экспериментальные данные. Как с этим быть - ума не приложу.
Может быть, Вы знаете, а?
-
Как представитель естественных наук, я бы хотел предложить Вам взглянуть на сложившуюся ситуацию с точки зрения беспристрастного естествоиспытателя. Итак - вот форум - не из самых выдающихся, конечно, (китайцы вон гораздо активнее) и со своими проблемами и такаканами - куда же без них. Но тем не менее людям иногда отвечают на конкретные вопросы, любезно переводят татуировки "не забуду мать родную", а по любому сколько-нибудь серьёзному поводу Ван-сан всегда готов дать подходящие ссылки, многие из которых он сам же и создал.
Как представителю естественных наук вам, несоененно, имеет смысл ограничиться братской помощью в переводе татуировок "не забуду мать родную".
Вообще, у нас, серых, считается, что если ты можешь и хочешь кому-то помочь - помогай, а не можешь/не хочешь - не помогай, устраивать же госэкзамен на ровном месте не имеет смысла ни в том, ни в другом случае.
Особенно если ты сам в теме откровенно "плаваешь", как плавает Ван. Может быть, вам в естественных ваших науках не приходилось сталкиваться со случаями, когда ты цитируешь, ссылаешься, аргументируешь - а тебе на это говорят, что ты поверхностно разбираешься в теме. Сказать так - не надо ни много ума, ни много знаний. Однако можно стерпеть такое от реально компетентного человека и сложно - от человека, который брякнул то, что брякнул Ван в теме о 三種神器.
Я сделала выстрел наугад в надежде найти человека, который разбирается в предмете и готов был бы именно что дать полезные ссылки или просто сказать, что и как. Такого человека здесь нет. Не вижу смысла продолжать тему.
-
Смысла продолжать ничуть не больше и не меньше, чем начинать. Но Вы хоть скажите перед окончанием - на что спорили-то?
-
А, отвечая на Ваш вопрос, в моих естественных науках мне регулярно приходится сталкиваться со студентами, похожими на Вас - они, понимаете путают знания со сведениями. И, узнав о каком-то факте, написанном в специальной книжке, позабыв обо всём, бегут демонстрировать свою начитанность всем на свете, нисколько не заботясь о том, насколько это оправдано, уместно и интересно. Не говоря уже о том, что абсолютно верных знаний не бывает в принципе - хвастаться-то совершенно нечем - удел настоящего профессионала скорбить о непреодолимой ограниченности своих знаний, а не гордиться достижениями. Поэтому я рискну предложить Вам извиниться перед Ваном - прямо сейчас, чтобы потом слишком стыдно не было.
-
Смысла продолжать ничуть не больше и не меньше, чем начинать. Но Вы хоть скажите перед окончанием - на что спорили-то?
Да ни хрена я не спорила - мне было интересно, выбью я из Вана полезные сведения, или все останется на уровне "Где вы это взяли/прочитали"?
Надежды оказались напрасными, ну что ж - се ля ви.
Извиниться перед человеком, который три страницы занимался тут созданием ложных впечатлений? За что - за правду: в истории японского средневековья он разбирается ничкть не лучше меня? Да поцелуйте вы меня в затылок.
-
Да ладно - спорили, что специалисты не отыщут у вас больше, чем сколько-то там несоответствий. Потому так и за цифры бились.
А про Вашу глубокую образованность я Вам давно уже говорил - учиться Вам больше не нужно - только преподавать
-
Получил огромное удовольствие. Надеюсь на продолжение.
-
То есть, надо писать, что герои едят "что-нибудь"?
Или как?
Следует писать о том, о чем вы знаете наверняка, по моему скромному мнению.
Мне нужна была ПОМОЩЬ. А не нравоучения и не понты. Вы не хотите или, что вернее, не можете помочь. Можно просто промолчать - но вам это почему-то оказалось не под силу. Наверное, вам нужно поддерживать репутацию крутого знатока, а поддерджать ее иначе, как унижая новичка, нечем. Других мотивов вашему поведению, я не нахожу.
Очень интересное мнение, сохраню полностью. Оспаривать не буду, потому что мне это не нужно. Замечу только, что я никогда не называл себя знатоком чего бы то ни было. Более того, я специально дал вам ссылку с описанием того, что я всего лишь учусь. Видимо, вы даже не удосужились заглянуть и прочитать.
Да, о книжке. Раз уж вы утверждаете, что она была у вас в программе, то может быть, у вас в Днепропетровске есть вся подборка (дай, Будда, сосчитать, сколько ж там сотен томов в пяти изданиях) этой серии книг? Это просто ошеломительно, надо будт подсказать людям в японских электронных каталогах, как же они могли не учесть такое уникальное место.
А вот дальше ваши изречения - это откровенное хамство.
Я подозреваю, сударь, что вы сами не знаете, что там ели, что носили и как это выглядело. Потому что ничего позитивного на этот счет вы так и не сказали. Полагаю - и сказать-то нечего.
С учетом того, что ничего нового в нем нет - да, лучше было его пропустить. Сцылка на скан из книжки, по которой мы на втором курсе занимались - это было сильно. Это сделало мой день.
Короче, Ван, я вам офигенно благодарна за все то, что вы для меня сделали - но вы типичное не то и я прошу вас больше мне не отвечать в этой теме.
Извиниться перед человеком, который три страницы занимался тут созданием ложных впечатлений? За что - за правду: в истории японского средневековья он разбирается ничкть не лучше меня? Да поцелуйте вы меня в затылок.
- тоже всё стоит отдельного сохранения.
мне было интересно, выбью я из Вана полезные сведения, или все останется на уровне "Где вы это взяли/прочитали"?
Вот тут кроется ваша проблема. Вы поставили вопрос так: "нет ли желающих повычитывать повесть на предмет обнаружения анахронизмов, стремительных домкратов и прочего". А теперь выясняется, что вам нужны были полезные сведения, чтобы дополнить ваше сочинение. Проще говоря, вы хотели выехать из лужи, в которой сидите, на чьем-то горбу. Посему вы ничем не отличаетесь от тех личностей, что просят "перивезти для татуироффки", и огрызаетесь точно так же, когда вам предлагается самой попробовать пошевелить конечностями для решения собственной проблемы, с соответствующей лексикой.
Опять же про ваши "пирожки с острой начинкой". Вам было указано, что это слабое место в тексте. Вы честно признались, что понятия не имеете, что это такое. Казалось бы, чего проще - найти это место в русском переводе, найти то же место в японском тексте, и вот перед вами японский оригинал, который сразу открывает всю свою подноготную. Вам же проще заявить, что это я ничего не понимаю, топать ногой и сыпать бранью. (Кстати, похоже на современных молодых китайцев - нынешнее поколение с материка точно так же злоупотребляет итогами политики одного ребёнка в семье). Но делать работу за вас я не буду, не дождётесь. Я уже давно сделал своё дело - указал вам на ошибки. Не хотите пользоваться предложенными выходами - не надо. Я смотрю, вам вполне комфортно там, где вы есть. То же касается вашей работы про период Мэйдзи.
Получил огромное удовольствие. Надеюсь на продолжение.
Поклон нижайший, надеюсь, вы в добром здравии m(_ _)m. Спасибо, что почтили вниманием. Всё ждал, когда же загляните вы и второй сэнсэй с тем же отчеством на огонёк. Тут действительно очень забавно, даже по меркам этого форума. В очередной раз убеждаюсь в том, что ваш ник очень подходит для этого места.
-
Получил огромное удовольствие. Надеюсь на продолжение.
Чего - спора? :)
-
Следует писать о том, о чем вы знаете наверняка, по моему скромному мнению.
Я знаю наверняка, из первых, можно сказать, рук, что ели рисовые пирожки с острой начинкой. Допустим, я это вставила, по вашим словам, "как ребёнок, который выучил новое умное слово" - и что с того? Оно было уместно, оно создало объемную картинку, оно привнесло колорит. Вы предложили какую-то альтернативу? О-па, нет. Так к чему был ваш наезд?
Да, о книжке. Раз уж вы утверждаете, что она была у вас в программе, то может быть, у вас в Днепропетровске есть вся подборка (дай, Будда, сосчитать, сколько ж там сотен томов в пяти изданиях) этой серии книг?
Интересная логика. Я поделюсь ею с Машей, которая эту книжку привозила. Я скажу - Маха, а ты знаешь, что ты должна была притаранить всю подборку? Что ж ты только три приволокла-то, нигодяйка? Там же их пятьсот! Какой прокол с твоей стороны. Ай-яй-яй.
Ван, почему у вас выводы никак не связаны с посылками?
А теперь выясняется, что вам нужны были полезные сведения, чтобы дополнить ваше сочинение.
Какое очаровательное вранье :).
Вам было указано, что это слабое место в тексте.
Почему? Потому что "я так сказал?"
Тоже мне довод.
Понимаете, если мне невестка Гаспарова, зубы съевшая на этом Хэйане, через полгода скажет, что этих пирожков там никак не могло быть, потому что, например, ими угощали только женщин и, скажем, только в последнюю пятницу месяца, я со всем почтениесм прислушаюсь и переправлю пирожуи на какой-нибудь более подходяий закусон. Но пока что вы не предъявили мне никаких разумных резонов для этого.
Вы честно признались, что понятия не имеете, что это такое. Казалось бы, чего проще - найти это место в русском переводе, найти то же место в японском тексте, и вот перед вами японский оригинал, который сразу открывает всю свою подноготную.
Зачем? Чтобы вставить в теккст еще одно японское слово и привесить к нему еще одну глоссу?
Ван, я не знаю вашей профессии и не учу вас как делать вашу работу. Японского бога ради, не учите меня делать мою.
-
не аби яку насолоду я маю з того, як молода та вродлива панi суне пельку куды не слiд... якось в нашему буфетi довго висiв плакат - Пам`ятай, ввічливість притамана хабарникам... так от я не ввічлива людина... А взагалі битва титанів. Дров'яних з електричними.
А если серьезно, то мне интересно было бы поговорить с тем, кто написал большую часть сообщений, подписанных г-жой Чигиринской. В принципе тоже ход. Запустить впереди себя рвущую удила студентку, а самому посмеиваться в тиши и пока ее терзают, снимать сливки. Реномэ в целости, студентка без ума от своего гениального препода, враги повержены. ;D Будем ждать появления гуру, ибо рано или поздно г-жа Чигиринская перейдет на великий и могучий, либо исчезнет с горизонта. Все зависит от поставленных перед ней задач.
-
Конечно же ели "рисовые пирожки с острой начинкой", да еще закусывали "овощами, отваренными в кипящей воде", а потом радостно заливали всё это "переброженным отваром семян зерновых растений". Но та ли это "аура", которую Вам хотелось "привнести"?
-
не аби яку насолоду я маю з того, як молода та вродлива панi суне пельку куды не слiд... якось в нашему буфетi довго висiв плакат - Пам`ятай, ввічливість притамана хабарникам... так от я не ввічлива людина... А взагалі битва титанів. Дров'яних з електричними.
Цікаво, кого ви тут маєте за дров"яного...
Але своїм зауваженням ви зробили мені такого комплімента, якого, мабуть, не думали зробити. Як то кажуть у ЖЖ - "Іржунездужу".
Моя задача була проста - помацати грунт, чи тут знайдеться людина, з якою можна було б мати справу або просто потеревеніти щодо літератури. Не знайшлася така людина - тому коли мені набридне дражнити хлопчегів, я справді щезну.
-
Конечно же ели "рисовые пирожки с острой начинкой", да еще закусывали "овощами, отваренными в кипящей воде", а потом радостно заливали всё это "переброженным отваром семян зерновых растений". Но та ли это "аура", которую Вам хотелось "привнести"?
Дживз, я уже сказала Вану и теперь говорю вам: я не учу вас вашей профессии - сделайте встречную милость, не учите меня моей.
-
Помилуй бог! Конечно не стану. Но беседовать-то можно? Понимаете, профессионалы обычно гораздо терпимее относятся к дилетантам - чего горячиться-то в самом деле? Я вот еще придумал: "Нарезанное ломтями мясо животных и птиц, поджаренное на углях".
-
Помилуй бог! Конечно не стану. Но беседовать-то можно? Понимаете, профессионалы обычно гораздо терпимее относятся к дилетантам - чего горячиться-то в самом деле? Я вот еще придумал: "Нарезанное ломтями мясо животных и птиц, поджаренное на углях".
Класс. Непременно используйте в своем собственном сочинении.
-
Что ж - это замечалетьный チャレンジ。約束するよ。
-
что тебе сказать, девочка.
Те, кто начинает с фэнтези, заканчивают в мусорной яме, так как не способны к системному изучению - хоть "хеяна", хоть "ансея". А вот те, кто толкает глупых студентов на такого рода "правакации", заслуживают только порицания.
-
что тебе сказать, девочка.
Те, кто начинает с фэнтези, заканчивают в мусорной яме, так как не способны к системному изучению - хоть "хеяна", хоть "ансея". А вот те, кто толкает глупых студентов на такого рода "правакации", заслуживают только порицания.
Мальчик, а кто тебе сказал, что я начинаю с фэнтези? Я печатаюсь уже шесть лет, мальчик, эта книга у меня пятая, не считая мелких брызг. И никто за моей спиной не стоит.
(в сторону) интересно, где таких делают...
-
Ну вот - бумага, оказывается, тоже пострадала. Впрочем, ей не привыкать - она из терпеливых.
-
что тебе сказать, девочка.
Те, кто начинает с фэнтези, заканчивают в мусорной яме, так как не способны к системному изучению - хоть "хеяна", хоть "ансея". А вот те, кто толкает глупых студентов на такого рода "правакации", заслуживают только порицания.
Мальчик, а кто тебе сказал, что я начинаю с фэнтези? Я печатаюсь уже шесть лет, мальчик, эта книга у меня пятая, не считая мелких брызг. И никто за моей спиной не стоит.
(в сторону) интересно, где таких делают...
Неужели кончаешь???? ;D
Как и было сказано, некое дарование с огромным багажом книг и океаном слюней решило выйти в мир инкогнито, переодевшись студенткой из Днепропетровска. Идиот Ван, а как еще назвать человека, посягнувшего на гения, этого не понял. Впрочем что взять с идиота? Студентка бодро надавала ему тумаков и теперича Ван может сниматься в "футболе 1860 года" без кастинга и грима. Ван есть давно покрасить голову в красный цвет и сидеть под дождем в яме. Имбецил Jevees должен быть четвертован и утилизирован. Эта скотина из технарей вообще не имела права рассуждать. Но студентка из Днепропетровска их еще терпела, а меня с полпинка отправила в нокаут, сразив обилием книг и слюней. Конрад, Кюнер и прочие скоты, выдававшие себя за востоковедов, отдыхают. Я со своим слабым умом даже представить не могу, в каком возрасте была написана первая книжища новоявленного гения.
P.S. Сегодня сожгу список своих лженаучных работ на 12 листах и уподоблюсь Годайго. Ван! Мне нужен тупой и послушный спутник. Jevees не прошу, он занят очередной технической глупостью.
-
Я сделала выстрел наугад в надежде найти человека, который разбирается в предмете и готов был бы именно что дать полезные ссылки или просто сказать, что и как. Такого человека здесь нет. Не вижу смысла продолжать тему.
я вот только не пойму одного: какого х** вообще начинать писать о ЧЕМ-ТО, в чем не разбираешься? а потом еще пытаться подтянуть, причем за бесплатно, людей, которые в этом чтото понимают, чтобы они поправили этот графоманский высер?
а так называемые "полезные сылки" ищются через google. ну на крайняк яндекс. если уж до библиотеки ноги донести не могут...
тем более ****ываться словами типа "фэнтази"? Толкиен - это тру фэнтази с его гномами, эльфами и тп. причем тут эпоха хейан и прочие?
хотите писать исторический роман - потрудитесь хотя бы изучить историю.
хотите писать выдумку - пишите, не заморачиваясь историческими реалиями. анимэ ведь ничего тоже общего не имеет с реальной жизнью. почему бы не писать в стиле анимэ\манга?
-
Гульчатай, открой личико ;) Ван, ты полный идиот. Перечитай сообщения. Там то женский род, то мужской. Смешались в кучу кони, люди... Фрод - это милый придурок, так сказать патриот сего жанра, но и тот уже накален как кольцо всевластия.
-
в общем "ониме - это зло!!!"
-
Идиот Ван, а как еще назвать человека, посягнувшего на гения, этого не понял. Впрочем что взять с идиота? Студентка бодро надавала ему тумаков и теперича Ван может сниматься в "футболе 1860 года" без кастинга и грима. Ван есть давно покрасить голову в красный цвет и сидеть под дождем в яме.
Вы правы, я идиот, что так долго не видел очевидного.
Ван! Мне нужен тупой и послушный спутник.
Всегда к вашим услугам. У нас в городке есть замечательные места для сидения лицом к стене и размышления о бренности интернета :).
-
Идиот Ван, а как еще назвать человека, посягнувшего на гения, этого не понял. Впрочем что взять с идиота? Студентка бодро надавала ему тумаков и теперича Ван может сниматься в "футболе 1860 года" без кастинга и грима. Ван есть давно покрасить голову в красный цвет и сидеть под дождем в яме.
Вы правы, я идиот, что так долго не видел очевидного.
Ван! Мне нужен тупой и послушный спутник.
Всегда к вашим услугам. У нас в городке есть замечательные места для сидения лицом к стене и размышления о бренности интернета :).
Встретишь Будду, убей Будду.
В октябре, скорее всего, я буду любоваться Кэнрокуэн.
-
Как и было сказано, некое дарование с огромным багажом книг и океаном слюней решило выйти в мир инкогнито, переодевшись студенткой из Днепропетровска.
Вы в самом деле такой или только прикидываетесь?
То есть, я понимаю, что скорее всего - на самом деле такой, но просто как-то даже удивительно - человек сидит на попе и вещает о каком-то инкогните - и не может сделать "тыц" на профайл собеседника... Право слово, лень какая-то уже запредельная. Как в анекдоте про кота, который сам себе наступил на яйца и орал всю ночь, потому что сойти было лень.
-
я вот только не пойму одного: какого х** вообще начинать писать о ЧЕМ-ТО, в чем не разбираешься? а потом еще пытаться подтянуть, причем за бесплатно, людей, которые в этом чтото понимают, чтобы они поправили этот графоманский высер?
Вот этот вопрос я хотела бы вам переадресовать - какого х** вообще вы влезли в разговор о том, в чем не разбираетесь?
тем более ****ываться словами типа "фэнтази"? Толкиен - это тру фэнтази с его гномами, эльфами и тп. причем тут эпоха хейан и прочие?
Идите в гугль, в яндекс и читайте, что такое фэнтези.
хотите писать исторический роман - потрудитесь хотя бы изучить историю.
На что спорим, что я знаю ее лучше вас и лучше кого бы то ни было из всех, кто высказался в этой теме?
хотите писать выдумку - пишите, не заморачиваясь историческими реалиями. анимэ ведь ничего тоже общего не имеет с реальной жизнью. почему бы не писать в стиле анимэ\манга?
Потому что в стиле анимэ/манга, литературовед вы наш, можно только рисовать или снимать анимационные фильмы. Писать в этом стиле так же нереально, как сочинять музыкальные пейзажи или графические сонеты.
-
Гадать - кто все это написал - не приходится. Автор - г-жа Чигиринская сама, испросив разрешения, предложила свою трактовку фэнтэзи. По-моему, очень мило и необычно. Грамотно, по-японистически. Отдельные огрехи правятся редактором с историческим уклоном в Хэйан. Без особых проблем. А так - в добрый путь!
Где еще можно почитать ваши работы? Заинтересовало. В особенности, упоминание про 5 книг. В библиотеке Мошкова - одну увидел. А еще есть?
-
Гадать - кто все это написал - не приходится. Автор - г-жа Чигиринская сама, испросив разрешения, предложила свою трактовку фэнтэзи. По-моему, очень мило и необычно. Грамотно, по-японистически. Отдельные огрехи правятся редактором с историческим уклоном в Хэйан. Без особых проблем. А так - в добрый путь!
Где еще можно почитать ваши работы? Заинтересовало. В особенности, упоминание про 5 книг. В библиотеке Мошкова - одну увидел. А еще есть?
Спасибо на добром слове. У Мошкова, вообще-то, лежат четыре. Пятую, увы, я очень неудачно запродала, и правообладатель теперь сидит на ней всем своим задом. не публикует сам и не дает публиковать мне.
Кстати, до чего я все-таки мнительный человек. Ван ведь заставил меня усомниться в своих источниках - по крайней мене, начет обряда мамэмаки. Я уже извелась настолько, что связалась по телефону с человеком в Москве, которого решаюсь тревожить только по очень важным поводам - правда, что на самом деле мамэмаки обряд уже эдоский? Ответ: "Какой... чудак вам это сказал?" - "Да есть тут один" - "Посылайте его к японой матери! Обряд восходит к событиям 890-х годов. Вы что, мою статью не читали?" - "Читала, но... Все, извините, простите, я больше не буду вас беспокоить по таким путякам".
Нет, ну в самом деле, роковой вопрос этой темы - почему люди пишут о том в чем они не разбираются, а?
-
Как все запущено. Но, как Ваш покорный слуга и говорил, девчонку развезло на великий и могучий :) Зачет. На слове "профайл" я убедился в собственной тупости. Завтра проставлю в своем профайле - "гений". Паренек, ты бы уже перестал играть в девку, выползай :). Покажи личико. Лениво обсуждать глупости твои, но ежели это "роман", то какого ............ ты тут дергаешься?
-
Как все запущено. Но, как Ваш покорный слуга и говорил, девчонку развезло на великий и могучий :) Зачет. На слове "профайл" я убедился в собственной тупости. Завтра проставлю в своем профайле - "гений". Паренек, ты бы уже перестал играть в девку, выползай :). Покажи личико. Лениво обсуждать глупости твои, но ежели это "роман", то какого ............ ты тут дергаешься?
Юноша, вы бы набрали в яндексе "Чигиринская" и посмотрели, что выпадет...
-
Юноша, вы бы набрали в яндексе "Чигиринская" и посмотрели, что выпадет...
Та вы шо. Набрать в "Яндексе"? Чего-то своими руками сделать? Не для того люди просиживали над Головниным и сдавали норёку, чтобы своими руками чего-то набирать и своими глазами чего-то искать.
Знаете, Торн, этот наивный мужской шовинизм местами выглядит даже забавно.
-
Я преодолел мужской шовинизм и набрал. Там такой же ужас - даже еще хуже. Пойду-ка я лучше еще посижу над Головниным - глядишь как-нибудь норёку сдам
-
Я преодолел мужской шовинизм и набрал. Там такой же ужас - даже еще хуже. Пойду-ка я лучше еще посижу над Головниным - глядишь как-нибудь норёку сдам
Валяйте. А по ходу объясните Кодокусё, что я не парень.
-
Этот вопрос меня совершенно не занимает. Вот, если бы порнуху писать прекратили, было бы классно - незаависимо от половой принадлежности.
-
Итак. Для тех людей, кто писал в приват и просил выкладывать дальше - вторая серия. Замечания по делу приветствуются.
Van, Jeeves, Frod и 盍読書 совершенно свободны от чтения и комментирования. Не смею вас больше ничем утруждать.
Глава 2
О том, как Минамото-но Райко, переодевшись женщиной, выслеживал демона, четверо самураев получили в дар драгоценные одежды, а на дом господина Канэиэ повесили колчан
Раннее сонное утро в третьей четверти часа Тигра - время странное для прогулок, но не в канун Сэцубуна. Оно, конечно, боязно слегка: все-таки на изломе зимы демоны особенно сильны, да и убийства эти в посаде… Но если выбраться всей восьмидворкой, со слугами и охраной, жечь костры и пить согретое вино – то уже и не так страшно.
Ожидая праздничного шествия по улице Судзаку, люди с ночи занимали места - иначе к назначенному часу не протолкнешься. Снег, припорошив землю с утра, подтаял за день, превратив пыль в грязь – а к ночи опять ударил легкий морозец, и грязь схватилась ледком. Повозка ехала неровно, приходилось все время держаться за поручни - да и бык не старался идти плавнее, не нравилось ему, что в такую морозную рань заставили его покинуть стойло и тащить возок... Глухо мычал бык, жаловался Тигру на свою горестную жизнь… И Быку, и Тигру нашлось место в круге времени – но тигров-то в повозку никто не запрягает!
Наконец тряска прекратилась.
- Мы на месте, - сказал Цуна. Запинка в его голосе выдавала смущение: он не знал, как в этом положении обращаться к Райко: сказать "господин" - можно испортить все дело, сказать "госпожа" язык не поворачивался. Наконец, он нашелся: - Седьмой квартал!
- Давай, - шепнул Райко. Цуна вынул из повозки подпорки, подвел их под кузовок вместо колес – а Кинтоки, вынув ось, сломал ее об колено, после чего принялся громко проклинать судьбу, дороги и погонщика, которого изображал Цуна.
Через какое-то время к повозке подбежал Хираи Хосю, переодетый торговцем сладостями.
- Все пока тихо, - сказал он, наклоняясь вроде бы посмотреть на треснувшую ось. - Несколько знатных особ и сколько-то простолюдинов заняли места вдоль проспекта Судзаку, немного торгашей вроде меня - больше не видать никого.
Судя по голосу, его эти пляски саругаку с переодеванием забавляли. Ну что ж, вздохнул Райко, кутаясь в стеганую накидку на вате - хоть кому-то весело...
Усуи и Урабэ, как было условлено, оделись монахами и, судя по звону колец на посохах, попрыгивали, согреваясь, у канала Хигаси Хорикава.
Цуна и Кинтоки принялись, мешая друг другу и тряся карету, ставить запасную ось. Фонарь они поставили так, что им было не видно почти ничего - зато герб дома Фудзивара на кузовке виден был очень хорошо. Райко просунул руки под накидку, скрывающую флягу с кипятком: во-первых, пальцы не должны задубеть, в любой миг может возникнуть нужда схватиться за меч. А во-вторых, если его лицо, покрытое слоем пудры, с нарисованными бровями и губами, могло кого-то обмануть, руки выдали бы мужчину мгновенно. Может быть, убийца видит не глазами, может быть Сэймэй прав, и для чудища не важно, кто перед ним - женщина, мужчина или бык, но ошибиться не хотелось.
Время шло. Стража тигра подходила к концу, люди Райко, расставленные по всему кварталу, мерзли, изображая собой кто уличного торговца, кто бродягу. Остывала вода во фляге.
Несколько раз по улице Ситиоодзю кто-то проходил мимо - но каждый раз это была ложная тревога: спешили на празднество ранние пташки. Райко, чувствуя, что начинает задремывать, сбросил ватную накидку - чтобы холод не давал уснуть.
- Несут паланкин, - сказал Цуна, докладывающий о любом движении на улице. - Очень странно - идут быстро, а фонарей не зажигают.
Может быть, привыкли. Или не хотят привлекать внимание?
- Задержи их. Попроси о помощи, спроси, что за люди.
Цуна вышел на середину улицы и окликнул идущих, раскачивая фонарем. Носильщики остановили свой ровный, почти бесшумный бег. Изящный кавалер вышел из паланкина в тот же миг, как сквозь тучи на минуту проглянула луна.
Подошел к повозке - и даже шелк одежды не зашелестел.
- Ах, какое несчастье, не успеть теперь прекрасной госпоже к утреннему часу...
- А откуда почтенному господину знать, что госпожа красива? Может, она стара и седа? - спросил Цуна, не забыв толкнуть Кинтоки в плечо - мол, не спи.
Кавалер улыбнулся. Тень от шапки скрывала верхнюю часть его лица, но тонкие губы и подбородок с ямочкой было видно в свете фонаря.
Отвечать слугам-простолюдинам он и не подумал.
- Но если вы соизволите воспользоваться моим паланкином - мои слуги быстро доставят вас на проспект Судзаку. А сам я, когда карета ваша будет готова, прибуду туда же в ней. А после мы сможем незаметно поменяться экипажами. Я вижу герб на занавесях кузовка - а где дом господина тюнагона, знает в столице каждый...
Дом господина Канэиэ находился в самом сердце города, в Шестом квартале.
- Хотя постойте, - кавалер как бы в раздумьи чуть сдвинул шапочку на затылок. - Что вам делать здесь, у Хигаси Оомия, когда вы едете от Шестого квартала на проспект Судзаку? Неужели ваши глупые слуги заблудились даже при свете фонаря?
- Я родом из Сэтцу, - как можно более тоненьким голоском, то и дело срывающимся в шепот, проговорил Райко, - и слуги мои тоже. Они еще плохо знают столицу.
- Как прихотлива судьба! Не сбейся ваши слуги с дороги, и я не встретил бы вас.
Он приподнял занавеску.
В темной глубине повозки Райко осторожно высвободил руки из широких рукавов. От любезного кавалера веяло стылым ночным холодом.
Настоящая скромная девушка из Сэтцу, великой удачей попавшая в свиту супруги канцлера, непременно закрыла бы лицо рукавом. Придворная кокетка использовала бы для этого веер. Райко не собирался делать ни того, ни другого - ему нужен был хороший обзор. Он только склонил голову ниже, чтобы волосы бросили тень на лицо, и пролепетал:
- Вы смущаете меня. Опустите занавеску - мои слуги перенесут меня в ваш паланкин.
Цуна вроде бы и вежливо, но непреклонно оттер благодетеля в сторонку и поморщился. Не так что-то было с этим изящным мужчиной, то ли отодвинулся слишком поспешно, то ли рябью пошел.
Принимая Райко на руки, Кинтоки чуть не прыснул - Цуна же, молодец, держался как и положено вышколенному провинциальному слуге. Один из слуг кавалера, что прекрасно находили дорогу в темноте, поднял занавес.
- Что это у вас в руках? - полюбопытствовал кавалер.
- Моя флейта.
Райко почувствовал, как сводит лицо под слоем белил. Это был не утренний холод, это было что-то... хуже даже зимних морозов. И он стал плавно, бесшумно выдвигать меч из ножен, скрытых широкими рукавами. Не сделай он этого, ему бы не хватило именно того мгновения, которое уходит на то, чтобы обнажить оружие.
Пока руки у всех троих были заняты, кавалер и его слуги напали. Одновременно.
Вот только Райко был готов - и его меч сверкнул поверх головы Цуны. Один из слуг рухнул с перерубленным плечом, а Райко спрыгнул наземь, освобождая руки Цуне и Кинтоки.
- Тревога! – закричал он, нанося удар. – Тревога!
Изящный кавалер оказался на диво скор и почти без усилия увернулся. Умения в этом не было, но ему и не нужно было - так он был быстр и силен. Чудовищно силен для такого хрупкого сложения. Следующий удар Райко пропустил и упал на колено, путаясь в сковывающих движения одеждах.
Слуга изящного кавалера прыгнул Райко на спину, и воин почувствовал на шее хватку холодных длинных пальцев. Он пригнулся, и услышал над головой свист меча, а потом - резкий визг и звук падения. Встряхнулся, выпрямляясь - обезглавленное тело мешком обрушилось со спины. Кинтоки, рыча и бранясь, волтузил по земле того, кому Райко рассек плечо.
Они обменялись с кавалером еще двумя ударами – и клинки не выдержали. У Райко в руках осталась рукоять, из которой торчал обломок длиной в две пяди – а меч противника треснул до самой гарды. Райко сделал выпад своим обломком – но не достал. Ночной убийца отшвырнул бесполезные останки меча и бросился наутек.
Изящный кавалер бежал - нет, летел по улице... как раз в ту сторону, откуда мчались переодетые монахами Садамицу и Суитакэ.
- Взять его! Взять живым! - закричал Райко.
Лже-монахи набросили на беглеца сети, что прятали под одеждой - но Райко уже не удивился, увидев, что тот, на бегу выпутываясь, поволок за собой обоих, почти не потеряв в скорости.
Одним движением Минамото сбросил заранее расшнурованные хитоэ и помчался за преступником, проклиная красные "широкоротые" шаровары, путающиеся в ногах. Цуна, сопя, нагнал его и сунул что-то в руки:
- Ваш лук, господин!
Райко на бегу выхватил у него малый лук коюми, выдернул из колчана две стрелы - и продолжал бежать, потому что знал: сейчас негодяй свернет за угол и помчится по проспекту. Хорошо бы Урабэ и Усуи придержали его подольше, тогда ему на широком месте некуда будет скрыться из виду.
..Ранним утром вельможи, богатые купцы и почтенные настоятели храмов, заблаговременно занимающие вместе со своими свитскими места на проспекте Судзаку, чтобы посмотреть на праздничную процессию вкусили иного, непредвиденного зрелища: не столь пышного, как новогоднее шествие, но по-своему не менее увлекательного.
Сначала некий изящно одетый господин - половину своего изящества растерявший в драке и опутанный сетями - с удивительной скоростью выбежал из Седьмой линии, волоча за собой двух отчаянно бранящихся монахов, которые не оставляли попыток при помощи сетей его повалить. С недюжинной силой продвигаясь по улице, господин рвал сети на бегу и уже совсем было монахов и путы с себя стряхнул – как из той же Седьмой линии выбежала миловидная девица, одетая совершенно непристойно - в нижнее платье да красные огути. В руках ее был малый лук и, едва увидев убегающего господина, она вскричала хриплым мужским голосом, встала в позицию для стрельбы и выпустила в господина две стрелы сразу. Одну он удивительным образом поймал на лету, а вторая прошила ему грудь под горлом. Это заставило господина слегка замешкаться, монахи снова попытались его повалить, а красавица бросилась им на помощь, но тут запуталась в своих огути и упала - ах! - прямо в стылую грязь.
Тем временем все из той же Седьмой линии выскочил, размахивая мечом, мальчишка-слуга, и ринулся прямо на изящного господина. Тот как раз вынул стрелу из груди – а наконечник "ласточкин хвост" там и остался; оттого, видимо, господин сильно страдал - и вновь бросился бежать, мальчишка только воздух мечом рубанул. Ан нет! Не только воздух: парчовый рукав господина вместе с белой рукой отлетел в сторону.
Тут господин в белом припустил так, что ни монахи, ни мальчишка, ни красавица, на лице которой грязь мешалась с пудрой и кровью, не могли уже догнать его. Несколько увальней из городской стражи сунулись было – но куда им… Ушел, ушел господинчик, только руку оставил – как ящерица хвост.
Цуна пробежал еще немного и остановился – гнаться дальше не было толку. Вернулся к обрубку, шевелящему пальцами в мерзлой грязи. Странно, из руки почти не текло крови. Уж Цуна-то знал, что бывает, когда отрубишь человеку руку, кровища так и хлещет. А тут так, чуть-чуть.
Подбежавший Садамицу помог господину подняться, тут и Кинтоки подоспел с подбитой курткой в руках, холодно же.
- А где третий? - спросил Райко, утирая лицо рукавом.
Кинтоки с крайне довольным лицом показал руками: "связан". И добавил:
- Городская стража караулит.
Райко поплелся обратно, чувствуя себя уставшим до предела. И вроде бы совсем недолго шел бой...
Отдуваясь, подбежал тяжеловесный Хираи, бухнулся на колени прямо в грязь:
- Упустили! Мне нет прощения, господин!
- Встань, - устало бросил Райко. - Твоя вина не больше моей.
- Видели, как он поймал рукой стрелу? - тихо спросил Садамицу. - Человек на такое неспособен.
- Кто бы он ни был, его слугу мы скрутили. Надеюсь, - Райко усмехнулся, увидев на рукаве кровь из разбитого носа, - он приведет нас к господину. Хираи, отправь кого-то из своих людей, кто подобающе одет, ко дворцу господина Канэиэ, доложить, что один злоумышленник схвачен, а второй ранен. Цуна, подай мне кисть и тушь, я напишу записку Сэймэю. Я отправляюсь к нему сразу же, как только приведу себя в порядок. Урабэ...
Он не договорил, потому что к Хираи подбежал запыхавшийся стражник.
- Господин! - крикнул он, бухаясь перед начальником на колени. - Еще одна девушка!
- Что? - у Райко сжалось в груди.
- Убита еще одна, у Западного Канала!
- Как же вы прозевали, негодяи! - Хираи наотмашь ударил стражника по лицу. - А! Небось вместо того, чтоб стеречь, лизали сакэ! А ну дыхни!
- Нам нет прощения!
Хираи, видимо, и в самом деле унюхав выпивку, принялся топтать стражника ногами.
- Оставь! - крикнул Райко. - Хватит! Я видел, что это за твари - поверь, тут ничего нельзя было сделать. Мы не справились впятером, а эта редька... - он только рукой махнул. - Пусть идет.
- Пшел вон! - громыхнул на стражника Хираи; развернулся к Райко: - Какие будут приказания, господин?
- Я посмотрю на тело - но прежде умоюсь и переменю платье, - твердо сказал Райко. Цуна протянул ему тушечницу и кисть.
Используя дно повозки как стол, Райко набросал записку и передал ее Цуне.
- Ты показал себя лучше всех. Расскажешь Сэймэю, как было дело.
- Может, ему руку отнести, чтобы посмотрел? Может, скажет, какого они мы тут ловили? - предложил Цуна, пряча записку за пазуху.
- Отнеси.
Цуна поклонился, подобрал оторванный рукав от одной из одежек и пошел взять руку. Рука никуда не делась, лежала себе, да слегка скребла пальцами.
- У-у, нечисть! - в сердцах сказал Цуна и ловко запеленал демонскую руку в плотную ткань.
- А ну как вылезет да задушит? - подал голос один из стражников, почтительно таращившийся в отдалении.
- Не твое дело, - буркнул Цуна и, зажав сверток под мышкой, зашагал прочь.
-
К Сэймэю Райко собирался отправиться через две стражи - раньше он никак не успел бы отмыться и посмотреть на тело. Сердце ныло, отягощенное глухой досадой - еще одна отвратительная смерть, еще один сломанный цветок, да сколько же можно! Каждый день в столице умирает кто-нибудь - трупы вылавливают из реки Камо, из Восточного канала, находят на пустырях и во рву... Умирают от болезней, голода, беспросветной бедности - иногда прямо под воротами роскошных усадеб и пышных храмов... Умирают от рук ночных грабителей, с которыми не в силах справиться стража - а иной раз и стражники промышляют грабежом: Райко после вступления в должность год потратил на то, чтобы это прекратить, но нет-нет да и сыщется жадный дурак...
И, как будто мало всего этого - завелись нелюди, убивающие девушек вот так, беспощадно и дерзко, бахвалясь своей неуязвимостью...
- Доброе утро, господин Минамото... Или лучше сказать – с Новым годом?
Райко осадил коня перед медленно идущей повозкой. Отодвинув занавесь, ему улыбался Сэймэй.
После давешнего визита к Сэймэю и нынешнего утра Райко уже ничему не удивлялся. Колдун - он и есть колдун, появляется там, где нужно. Впрочем, появлению Сэймэя именно здесь удивляться и нечего было: по проспекту как раз двигалось шествие, так что любому, кто двигался из восточной части города в западную, приходилось делать крюк и объезжать дворец сзади.
Райко поклонился. Утро добрым не было, так что пожелание выглядело бы чистым лицемерием.
- Застал ли мой слуга вас дома? - спросил он.
- О, да, - ответил Сэймэй, прищурившись и разом сделавшись похожим на лиса. - Однако понятно теперь, кто тут сворачивает быкам шеи. Будете снова ставить ловушку на него?
- Ловушку?
- Он непременно придет за своей рукой. Без руки, знаете ли, неудобно. Даже такому, как он.
Райко пустил коня шагом рядом с повозкой.
- Цуна сказал вам про вторую девушку?
- Должна быть и третья, - ответил колдун. - Недалеко от пересечения Хигаси Хорикава и Пятого проспекта. Это моя вина, господин Минамото. Я должен был предположить, что они попытаются закончить всё сегодня.
- Закончить - что? - Райко подавил раздражение.
- Вообразите себе чертёж посада, - все тем же спокойным голосом начал объяснять Сэймэй. - Первая жертва найдена у ворот Расёмон, вторая - на пятом проспекте, в доме, задний двор которого выходит на Ниси Хорикава. Третья жертва - которой не стали вы - намечалась неподалеку от пересечения Седьмого проспекта и Хигаси Хорикава. Четвертая, к которой мы едем сейчас...
- Седьмой проспект и Ниси Хорикава, - Райко почувствовал, как от этих слов затерпли губы. - Он рисует пятиугольник!
- Перевернутый пятиугольник, - уточнил Сэймэй. - Который он хотел закончить до новогоднего обряда изгнания демонов...
- Он мастер Пути?
- Или полагает себя таковым, или желает себя выдать за него, - Сэймэй поиграл веером. Райко вспомнил о совете господина Хиромаса и усмехнулся: веера он с собой не брал ни в повозку, ни сейчас.
- Что обозначает перевернутый пятиугольник?
- Пять стихий, находящихся в состоянии вражды между собой. Скажите, господин Минамото, а что у нас в центре этого пятиугольника?
- Пересечение Шестой Линии и проспекта Судзаку...
- Там довольно много дворцов, - равнодушно сказал Сэймэй, высунувшись из окна и посмотрев вперед.
- И среди них дворец господина Канэиэ!
***
Это убийство произошло не в пустом доме, а в саду жилого. Живущая здесь семья была бедной - но дочь служила у кугё , и кое-что перепадало ее родителям.
Сквозь ветхие сёдзи северных покоев Райко слышал отчаянный, безутешный плач женщины. Наверное, мать, - решил он.
Сэймэй прятал руки в рукава и выглядел невозмутимым.
- Мы должны осмотреть тело, - сказал он, избавляя Райко от необходимости объясняться со стариком в хитатарэ , видимо, отцом.
- Оно во внутренних покоях, - проговорил старик надтреснутым голосом. - Я провожу вас.
В других обстоятельствах старик, наверное, был бы более почтителен, но сейчас горе не то придало ему сил и злости, не то просто вытолкнуло все остальное, не оставив ничего кроме себя.
- Зачем теперь стражники и колдуны, разве в нашем доме еще может случиться беда?
- Мне очень жаль, - Райко ничего больше не мог сказать. Разве что... - Мне нет оправданий.
Старик ничего не ответил и даже не повернулся к нему, продолжая шаркать вглубь дома.
- Здесь, - сказал он, указывая на занавесь. - Ступайте. Я не могу ее видеть.
- Она здесь умерла? - спросил Райко.
- Нет, - покачал головой старик, - в саду. Какая разница?
- Я осмотрю сад, - быстро сказал Райко Сэймэю. - Вы - тело.
Ему не хотелось входить в покои первым, а вот Сэймэя это, кажется, не волновало, как и то, что им пытается распорядиться младший - он просто кивнул.
Райко все-таки задержался возле покойницы, рядом с которой опустился на колени Сэймэй. Простое нижнее платье не прикрывало босых ног, таких маленьких и белых...
- Ей не больше четырнадцати, - тихо сказал Сэймэй, откидывая с лица девушки старую охотничью куртку - видимо, отцовскую.
Райко пересек комнату и прыгнул с веранды в сад. Откуда-то с улицы доносились звонкие детские голоса:
- Черти – вон! Черти-вон!
Вслед за красными бобами,
Прочь на целый год!
Где умерла девушка - он увидел сразу же: пятно крови алело на промерзлой земле, уже схваченное ледком.
Ее убил не человек. И не такой оборотень, как тот, кого они упустили ночью. Райко шагал по мерзлой земле, не оставляя следов, а тот и вовсе по проспекту как по воздуху летал. Здесь же остался отпечаток соломенного башмака, и был он... Райко присел, измерил его пядью и вышло две с половиной.
- Сэймэй! - позвал он.
- Мы же договорились: сад - вы, труп - я. Что там у вас?
- У меня там не тот они. Или вовсе не они.
- Даже так? - Сэймэй вышел на веранду и будто переплыл через перила.
Осторожно прошел по краю дорожки, наклонился.
- Вы правы. Это человек и он имеет отношение к делу - смотрите, кровь попала в след.
Дети пели уже где-то совсем близко:
- Счастье в дом! Счастье в дом!
Черти – прочь, удача с нами,
С нами целый год!
- Что же это за человек такой? - изумился Райко.
- Удивительный человек, - кивнул Сэймэй. - Отец девушки выходил отсюда с телом на плечах, но земли не промял. Девушка, конечно, легкая, но все-таки это полтора человеческих веса. Значит, тот, кто оставил след, должен весить самое меньшее тридцать кан. Росту же в нем... - колдун что-то подсчитал в уме, - примерно двадцать четыре пясти.
Райко вспомнил волосины, зажатые в ладошке той девушки, которую убили на Пятой линии.
- Возможно, он еще и рыжий. Великан. Горный старик, или еще какая пакость? - после столкновения на проспекте Райко в существование нечисти поверил твердо.
- Горный - это скорее всего, - усмехнулся Сэймэй. - А относительно старика позвольте усомниться. Старик не смог бы перемахнуть эту изгородь, не наделав шума.
- Вы уверены, что он не наделал шума?
- Совершенно и полностью. Девушка находилась в саду, когда он перепрыгнул ограду, - Сэймэй показал на верхушку стены, где снег был сбит. - Если бы она успела хотя бы пискнуть, родители прибежали бы в сад и трупов было бы больше.
- Что она делала ночью в саду? - не понял Райко. И тут же сам устыдился своей глупости: в четырех шагах от кровяного пятна лежал ящик для нечистот, содержимое которого - зола, песок и все остальное - частью вывалилось на цветник. В доме ведь не было слуг...
- Заметили. Хорошая дочь - не только приносила в дом, что могла, но и старалась сделать как можно больше черной работы в те краткие часы, когда была дома. А кстати, у кого она прислуживала?
Райко мысленно обругал себя болваном. Он вскочил на веранду и, замедлив шаг только возле мертвого тела, вернулся в покои отца.
Но ответ он знал прежде, чем задал вопрос...
- Господин Сэймэй... – спросил он, вернувшись, - а что вы предсказали сыну господина Канэиэ?
- Что он исполнит желания отца. Что это за желания - я не спрашивал... Господин Минамото, окажите мне небольшую услугу, - Сэймэй снова опустился на колени возле трупа.
- С радостью.
- Может быть, сейчас ничего не произойдет... А может быть, я упаду. Не хотелось бы помять шляпу, моя служанка так старалась...
- Да, конечно, - Райко встал позади Сэймэя, готовый его подхватить. Что он за человек, если думает о шляпе в такую минуту?
Сэймэй отдернул рукава, которые все это время прикрывали кисти, и приложил ладони к щекам убитой.
Он не упал. Только судорожно вздохнул и как-то поник. В этот миг он выглядел не всезнающим колдуном - а человеком, немолодым уже, усталым и уязвимым.
- Вот значит, как... - тихо проговорил он. - Вот как...
А потом опять выпрямился, отдернул рукава и принял свой обычный вид. Поднялся. Посмотрел на Райко своими непроницаемыми глазами и сообщил:
- Она умерла почти сразу. Не успев как следует испугаться или ощутить боль. Убийцу рассмотреть тоже не успела - заметила лишь, что он огромен. Она боялась ехать домой, но желание провести праздник с родителями было сильнее.
Райко стиснул зубы. Ему не нужна была помощь Сэймэя, чтобы догадаться: в доме господина Каниэ кто-то предает. Кто-то сообщает ночным убийцам, куда, как и надолго ли поедет очередная девушка.
- И вы правы. Убийца - рыжий. Для нее все произошло слишком быстро, но видеть она видела.
- Нам теперь хотя бы есть кого допросить, - сказал Райко, безотчетно теребя перевязь колчана. - Обычным способом... или вашим.
Сэймэй чуть улыбнулся.
- Думаете, поможет?
- Да сколько раз помогало... разбойничьи главари, конечно, и не дураки попадаются, бывает, что мелкие людишки ничего особенного не знают или думают, что не знают. Да только даже за чешуйку старую зацепиться можно - и всю рыбу вытащить.
- Ну что ж, в таком случае перестанем тревожить этот несчастный дом и пройдем в управу. Второе тело от нас уже никуда не убежит, а вот пленник...
- Он тоже не убежит, - уверенно сказал Райко, проследивший, чтобы негодяя связали надежно, с поправкой на его дикую силу. Но Сэймэй, кажется, имел в виду не это.
- Солнце встает, - сказал он непонятно к чему, и направился к выходу.
- А что с ним может сделать солнце?
- А мы посмотрим.
У здания Восточной управы зацвела слива. Райко отметил это мимоходом, и то лишь потому, что запах напомнил ему о рукавах позавчерашней жертвы.
- Приготовьте сиденье для почтенного Сэймэя, - приказал он стражникам, входя. - И тащите сюда преступника.
Приказ исполнили как по волшебству. Не сикигами служат в управе, но двигаться быстро и точно - и думать при этом - можно научить и человека. Если потратить достаточно сил и времени. И сидение появилось, и слугу злодейского приволокли, только шорох пошел.
Райко еще загодя прислал человека с приказом приготовить все для пытки огнем и водой. За год с небольшим столичной службы ему ни разу не приходилось прибегать к ней, но от отца он знал, что вид ямы, наполненной угольями, действует на разбойников даже лучше, чем палки.
Но сейчас все приготовления оказались напрасными. Негодяй, которого приволокли во внутренний дворик управы, не впечатлился нимало. Поскольку он крепко спал, и просыпаться отказался даже для такого случая.
- Не тратьте силы зря,- сказал Сэймэй,- сейчас его сколько ни тряси и ни поливай, а он будет спать до вечера. Да смотрите сами.
Он встал, подошел к яме, взял щипцами уголек и положил спящему слуге прямо на лоб. Тот не шевельнулся и не вскрикнул - только поморщился.
-
- Так что же делать? - у Райко опустились руки.
- Дайте мне нож. Желательно острый.
Райко, недоумевая, подал ему свой кинжал. Сэймэй снова отдернул рукава, (почему он носит их все время спущенными?), обнажил клинок, полоснул себя по ладони и приложил руку к губам пленника.
Тот замотал головой, открыл, а скорее распахнул глаза, будто веки были тяжелыми, что твои створки ворот. Дернулся в веревках - зря, вязать в управе умеют, быка ездового увяжут, не пошевелится - а потом замычал.
Райко набрал в грудь воздуха и заорал:
- Ах ты мерзавец, подлец, негодяй! За твои преступления тебя десять раз убить мало! Думаешь, мы тебя попросту обезглавим? Нет! Я прикажу снять с тебя шкуру и повесить на воротах управы! Велю тебе отрезать ядра и отдам их собакам! Вырву тебе кишки и заставлю жарить и есть! Отвечай, скотина, кто велел тебе убивать людей по ночам?!
Этот приемчик он позаимствовал у Хираи Хосю. Конечно, у Хираи с его бородищей, пузом и бычьим голосом получалось лучше: преступники, обливаясь горячим и холодным потом, во всем сознавались, не дожидаясь даже палок. Но и Райко неплохо навострился. Когда на тебя нечеловеческим голосом орет вроде бы тихий и чистенький молодой господин - значит он в таком гневе, что все, чем пригрозил, сделает и не заметит.
Однако грозные слова действия не возымели. Райко изготовился было попробовать еще одну тираду... но остановился и махнул стражникам:
- А ну-ка, откройте ему рот.
- Да, - сказал Сэймэй, не меняя позы. - У него вырезан язык.
Пленник нехорошо засмеялся.
- Это немного осложнит дело, - продолжал Сэймэй. И, повернувшись к преступнику, уточнил:
- Совсем немного.
Он встал, осмотрелся и показал на ту сторону двора, что уже была освещена солнцем.
- Тащите его туда.
- Что вы хотите сделать?
- Определенные виды нечисти... настолько нечисты, что не выносят прямого взгляда солнца. Обычному огню трудно повредить их, даже с близкого расстояния - зато богиня сжигает их дотла. Не всех - но этот молод, глуп и слаб. Он сгорит. Конечно, не сразу. Это долгая смерть, мы успеем узнать все, что нам нужно.
Стражники по знаку Райко отволокли узника на светлый участок. Утреннее зимнее солнце, насколько его чувствовал Минамото, совсем не грело - но кожа негодяя сразу же пошла волдырями. Он заметался, сначала кряхтя, потом постанывая, а потом и подвывать начал.
- И это можно делать очень долго, - сказал Сэймэй негромким, даже каким-то скучным голосом. - Когда ты начнешь умирать, тебя втащат обратно в тень - и все на тебе заживет. И тогда мы начнем снова. Ты впадешь в дневное беспамятство? Хорошо, мы подождем ночи и начнем пытать тебя серебром. Чтобы не возиться с веревками, мы отрубим тебе руки и ноги - ты все равно будешь жить. Тебе набьют брюхо горящими угольями - ты все равно будешь жить. Тот, кто обещал тебе бессмертие - обманул тебя. В аду ведь тоже нет смерти. А потом мы оставим тебя в покое. Потому что придет жажда, а ты не сможешь ее
утолить. Твоя собственная кровь не поможет, ты знаешь. А чужой ты больше не получишь. Ты помнишь жажду? Тебя ведь наверняка с ней познакомили... слегка. Чтобы ты не возражал против мелочей, вроде вырванного языка.
Преступник корчился, как гусеница, в которую мальчишка тыкает палочкой, и выл. Стражники, видавшие на службе всякого, побледнели и с трудом сдерживались чтобы не отступить от него подальше. Райко их понимал - зрелище было жуткое.
Наконец сжатые губы преступника разжались и он прокричал вполне внятно:
- Мэгуми! Мэгу-уми-и!
Корень языка ему все-таки оставили, чтобы мог есть – оттого и кое-какие слова произносить удавалось. "Богиня". Интересно, какую именно богиню призывал этот полудемон?
- Она не поможет тебе, - все так же ровно сказал Сэймэй. - Сейчас день, а днем царит другая. У той, кого ты зовешь, нет над нею власти. Дело твое пропало и жизнь твоя кончена. Все, что тебе нужно сейчас - это смерть. А смерть можем дать только мы. Оттащите его в тень.
Стражники взяли связанного за ноги и оттащили к навесу, под которым сидел Райко. Вовремя - кожа на сожженном лице уже пошла трещинами и начала сочиться сукровицей.
- Смотрите, что сейчас будет, - сказал Сэймэй, подошедший следом.
Райко подташнивало, но он заставил себя смотреть.
Трещины на лице пытаемого срастались. Волдыри сходили, таяли на глазах - и кожа принимала прежний оттенок - цвет бумаги митиноку, тронутой временем...
- Теперь можно обратно.
Стражники в нерешительности посмотрели на Райко - похоже, Сэймэй внушал им не меньший ужас, нежели плененная нечисть. Райко очень хотелось прервать пытку сейчас и приступить непосредственно к допросу - но он знал, что еще нельзя. Сейчас преступник еще не готов. Он еще думает, что может предложить сделку и подсунуть нам гнилой товар. А он должен думать совсем другое: что нам его сведения безразличны. Что мы полны жажды мести и единственное чего хотим - это мучить его как можно дольше. И откупиться от этой участи он может только сказав нам правду. Всю, до конца.
Он перехватил взгляд командира пятерки стражников и кивнул: делайте.
На этот раз они закричал, как только его вынесли на солнце.
- Вы их очень не любите, должно быть, - сказал Сэймэю Райко.
- Таких как этот?- удивился Сэймэй. - Вовсе нет. Крайне глупый и ограниченный человек, от рождения ждавший этой судьбы, как карп на разделочном столе. Такие и без нечисти доходят до убийства – был бы тот, кто прикажет убивать; да вам ли не знать?
- Но вы знаете о таких, как он, много. Удивительно много.
- Я – колдун, мастер Пути, - улыбнулся Сэймэй. - За моти идут к пекарю. За сакэ - к винокуру. А за управой на нечисть - к заклинателю. Потому что каждый из нас знает свое дело.
- Кому они поклоняются? - поинтересовался Райко.
- Это очень старинный культ. Возможно, созданный еще до того, как наш народ пришел на острова.
- Наш народ... пришел? - изумился Райко. - Но мы жили здесь всегда.
- Кем же тогда, по-вашему, являются варвары, которых мы тесним в Муцу и Дэва на севере и в южные провинции Кюсю на юге? Нет, господин Минамото, наши предки были не первыми, кто поселился здесь. Вы заметили, как у этого молодчика длинны руки и ноги?
Преступник на сей раз выкрикивал уже не имя неведомой богини, а другое слово, тоже вполне произносимое для безъязыкого:
- Ия! Ия-а-а!
"Нет! Нет...!"
- Дозрел? - спросил Райко.
- Лучше подождать еще немного.
- А не умрет?
- Не должен. Они довольно живучи, даже молодые. И он сравнительно недавно пил кровь. Совсем умирать он начнет к полудню. Возвращаясь к вашему вопросу – они поклоняются богине, которую наши писания зовут Идзанами, хотя образ, в котором они почитают ее, не похож ни на один из известных мне. Однако я знаю, что храм ее находится глубоко под землей. И что этот убийца был служителем храма - иначе ему не позволили бы видеть богиню. Кстати, у него отрезан не только язык.
- Но его рана зажила так быстро... – Райко даже успел забыть. что довольно глубоко рассек пособнику демона плечо.
- Да, эту процедуру ему приходится проходить достаточно часто. Ритуал обновления.
К воплям истязаемого прибавился еще один звук - с надрывным стоном стражник кинулся в угол двора и принялся бурно блевать.
- Тащите обратно, - сжалился Райко. Как хорошо, что у него нет никаких способностей к искусству Пути. Командовать стражей куда лучше, право.
Теперь негодяя пришлось втащить уже под самый навес - солнце встало достаточно высоко. Тот блаженно улыбался и слабо сучил связанными ногами - действительно, очень длинными по сравнению с туловищем, каким-то куцым.
И тут Райко наконец сообразил, что Сэймэй имел в виду.
- Ты из народа цутигумо? - спросил он.
- Ха, - выдохнул пленник.
"Да".
Цутигумо, "земляные пауки"... Услышь о них Райко два дня назад - не поверил бы. Всем известно, что цутигумо истребил еще великий император Дзимму.
Сейчас он ничему не удивлялся.
Выходит, не всех людей-пауков повывел славный основатель царства Ямато. И неудивительно, что выжившие связались с демонами - от людей и богов им ничего хорошего ждать не приходилось.
Но об этом думать нужно потом, сейчас важно, что разбойник, кем бы он ни был,
начал отвечать.
- Из какой ты земли? Я буду перечислять, а ты кивай головой, когда я скажу правильно. Идзумо?
Преступник закивал. Райко не ожидал такого скорого успеха и не поверил ему.
- А может, Исэ?
Тот снова закивал.
- Муцу? Тоса?
После каждого названия пленник кивал, от усердия даже ударяясь головой о настил. Райко, стараясь не выдавать растерянности, покосился на Сэймэя.
- Это очень ограниченное существо, господин Минамото, - сказал Сэймэй. - И, похоже, наши названия провинций ничего ему не говорят.
- Может быть, вы предпочтете сами спрашивать?
- Если вы будете так любезны...
- Буду.
- Ты - слуга?
"Да".
- Ты служишь богине?
"Да".
- Но ты подчиняешься сейчас кому-то, кто старше в служении?
"Да".
- Это госпожа?
- Хыыы, - допрашиваемый кивнул, и выражение его лица было в этот миг каким-то странным.
- Но в паланкине, который ты нес, сидел мужчина. Он - избранник госпожи?
- Хыыыы... - снова кивнул негодяй. Кажется, ему не нравилось, что у госпожи есть избранник.
- Он чужак? Не ваш?
"Да".
- Он отсюда? Из столицы?
"Да".
- Давно ты ему служишь?
"Нет".
- Он давно появился у госпожи? – спросил Райко.
"Нет".
- Год назад?
"Нет"
- Два?
"Нет".
- У них могут быть несколько иные представления о том, что такое "давно", - тихо сказал Сэймэй.
- Кивни столько раз, сколько лет назад он появился.
Кивок... второй... третий... Восемь. Восемь лет назад...
- Стало быть, он столичная штучка, - Райко усмехнулся. - Ну что ж, ночью тебя ждет прогулка. Покажешь нам, а каком доме он скрывается.
Разбойник замотал головой. Не хочет? Не может?
- Ты не знаешь, где он ночует?
Пленник явно заметался внутренне - с одной стороны, он понимал, что его мучители могут в любой миг повторить пытку, с другой - то ли запутался в вопросе, то ли боялся хозяина больше, чем пытки.
- Смотри туда, - Райко показал на ту половину двора, которая теперь была залита солнцем. - Смотри и соображай хорошенько. Ты знаешь, где он... спит днем?
Странная судорога свела лицо "паука" – словно верхняя губа хотела сказать одно, а нижняя – другое.
- Похоже, на нем заклятие, - сказал Сэймэй. – Он ничего не может сказать о господине напрямую. Спросите о чем-то другом.
- С вами был еще один, - сказал Райко. – Огромный, рыжий. Ты знаешь, кто он?
Судорога отпустила лицо преступника – он даже смог заговорить:
- Момах.
- Монах? – Райко оскалился. Неужто просвет? Наконец-то что-то определенное?
- Момах, - закивал злодей. – Попойха.
- Попойка? – не понял Райко.
- Ыыыыыхххх, - замотал головой "паук". – Момах-попойха!
- Пропойца, - подсказал Сэймэй.
- Ха, ха! – подтвердил пленник. – Попойха! Момах-Попойха!
- Где-то я о нем слышал, - прищурился Сэймэй. У Райко тоже забрезжило что-то в памяти. И тут дверь на веранду распахнулась и Хираи Хосю, вбежав, бухнулся перед помостом.
- Господин! Изволил пожаловать сам Правый министр!
Райко переглянулся с Сэймэем. Правый министр, господин Минамото-но Такаакира? Этот человек распоряжался, кроме всего прочего, Военным и Сыскным ведомством. И хотя именно у него отец купил должность для Райко, сам он ни разу не удостаивал подчиненного аудиенции. Райко постоянно имел дело только с его помощником,
господином Тайра Садатомо.
Райко вышел во двор управы как раз когда господину Такаакира помогали выйти из повозки. Быка, видимо, Правый Министр не велел выпрягать.
- Правду ли мне передали, - услышал Райко, творя положенный поклон, - что вами сегодня пойман демон-злоумышленник, убивающий девушек?
- Увы, пойман был лишь слуга злоумышленника, но он тоже демон.
- Вот как? Я хочу взглянуть на него.
- Прошу сюда, - Райко выпрямился, не поднимая головы, и указал на вход в управу. Господин Такаакира, ступив через порог, брезгливо поджал губы - пол в управе был нечист. В общем присутственном месте никто никогда не разувался - и Райко поспешил провести чиновника во внутренний двор, где на помосте для чиновников и судей были постелены циновки.
Тучен и высок был принц Такаакира, а голос у него был словно большой колокол.
- Это и есть демон? - Правый министр, присев на циновки, вгляделся в связанное существо. - Жалкий же у него вид. Он принял человеческое обличье?
- Скорее, - мягко вставил Сэймэй, - это человек принял в себя демоническую сущность.
- А как она проявляется?
- Он много сильнее обычного человека, быстрее, выносливей. Со временем научится отводить глаза, притягивать к себе людей или пугать их. Будет способен свести с ума желанием или убить страхом. Чтобы жить, ему нужно пить кровь. Солнце убивает его.
- А ну-ка покажите, - господин Такаакира ткнул веером сначала в сторону пленника, который понемногу опять начал задремывать, потом в сторону освещенного участка.
Стражники подхватились, но Райко жестом остановил их.
- Нижайше прошу прощения, но жизнь этого существа представляет собой большую ценность. По крайней мере, до тех пор, пока оно не выдало нам место укрытия своего хозяина.
Гость недовольно поджал губы.
- И что же, много вы от него узнали?
- Его господин находится здесь, в столице. И довольно давно.
Господин Такаакира изволил издать носом звук - будь он простым человеком, надлежало бы, конечно, сказать, что он хмыкнул.
- Это я знал еще до того, как появился здесь.
- Нынче ночью он укажет нам укрытие своего господина.
- Того наверняка уже и след простыл.
- Наверняка. Но даже по простывшему следу можно многое узнать о злодее.
- А почему вы думаете, что он вас не обманет?
Райко не успел ответить - вбежал еще более запыханный Хираи, и опять бухнулся в ноги:
- Изволили прибыть господин тюнагон Канэиэ!
Да что ж это они... сговорились, что ли? Райко бросил короткий взгляд на Сэймэя. А может и не сговаривались. Заговор-то есть. И кто-то из заговорщиков связался с нечистью. Сюда сейчас может полстолицы набежать - кто узнать, не выдало ли их чудовище, кто - выяснить, каким оружием располагает враг, кто - проследить за тем, что и как будут делать первые две группы, кто... да провались эта мирная столица и весь этот клубок!
Врать Райко не любил и не умел. Оставалось принять всех гостей, пересказать им то, что было уже сказано господину Такаакира, и дожидаться, когда они изволят отбыть по своим делам. Есть же у них какие-то дела?
Впрочем, у каждого из них были уважительные причины: принц Такаакира отвечал перед императором за покой в столице, господин Канэиэ был целью преступников...
- Вне всяких сомнений, - проговорил господин тюнагон, усевшись на помосте рядом с господином Правым министром, - эту мерзость необходимо истребить. Но, конечно же, после того, как она выдаст своего хозяина. А между тем, я хотел бы вознаградить отважного господина Райко и гадателя Сэймэя за их усилия. Не сделают ли они мне честь посетить меня в моем доме?
- Нижайше благодарю, - начал Райко, но закончить не успел: Хираи, совсем уже бледный, глаза с тарелку, вполз на порог и, как был скрюченный, головы не поднимая, доложил:
- Господин Левый министр изволили прибыть самолично!
Господин Левый министр! Сам блистательный господин Фудзивара Канэмити! Есть от чего бледнеть, есть от чего делать глаза с тарелку - от самого начала эта управа не видала такого высокого собрания в своих стенах.
Райко и Сэймэй переглянулись. Два самых приличных сиденья уже заняли Правый министр и тюнагон. Остались неприличные - вытертые, продавленные.
Сэймэй выбрал самое приличное из неприличных, положил его на середину помоста и покрыл своим верхним платьем. Сам он теперь смотрелся странно, но с колдуна что возьмешь?
Господин Канэмити вошел - словно драгоценную яшму внесли под навес. В отличие от преклонного летами господина Такаакиры был он хорош собой - хотя и не молод уже. Движения его поражали изяществом, и, единственный из всех, он не поморщился при виде грязного, затоптанного пола управы - казалось, грязи этого мира не существует для него. Из под полуприкрытых век глаза его смотрели одинаково ровно и на этот пол, и на застывшего в обмороке демона, и на Райко, и на своего младшего брата.
- Говорят, - размерен и ровен голос, - случилось здесь нечто чудесное? – и господин Левый Министр непринужденно опустился на расстеленную одежду Сэймэя.
Господин Правый министр прибыл, можно сказать, скромно – для своего ранга: всего-то погонщик да восемь человек охраны. Братья Фудзивара явились в паланкинах, при восьми и двенадцати носильщиках – каждый сообразно своему рангу. Кроме носильщиков, при них были охранники, также по восемь человек – и в управе сделалось тесновато. А еще Райко не нравилось, что самое малое десять человек – личная охрана, сопровождавшая господ во внутренний двор управы – таращились теперь на узника.
- Минамото Ёримицу и Сэймэй утверждают, - ответил с подобающим поклоном господин Такаакира, - что это существо есть плененный ими демон.
- Как интересно, - тем же ровным голосом проговорил господин Канэмити. - Демон, а так похож на человека.
- Он и был ранее человеком. Сейчас в нем того и другого примерно наполовину.
Господин Канэмити перевел глаза на Сэймэя.
- Это он убивал девушек по ночам?
- Он носил паланкин того, кто убивал - и помогал расправляться с охраной.
- Стало быть, верховный демон путешествует в паланкине? Очень интересно. Ни разу не слышал о демонах, передвигающихся подобным образом...
- Он не простой демон, - сказал Райко. - Он тоже вроде этого, плотный наощупь. Руки ледяные. Мой оруженосец отрубил ему кисть, так она до сих пор скребет пальцами.
- Что же это за прием? Показывать нам деревенщину и умолчать о таком чуде?
- Я, ничтожный, осмелился хранить эту руку в своем доме, - склонил голову Сэймэй. - На леднике. В управе нет ледника.
От взглядов трех государственных мужей Райко сделалось неуютно, будто за воротник попала колючая ветка. Он посмотрел на преступника, который обмяк между стражниками и свесил голову - спал. Как Сэймэй его разбудил, Райко говорить не хотел, а показывать гостям - тем более. Поэтому он почтительно поклонился и сказал:
- Преступник впал в колдовской сон, вряд ли возможно привести его в чувство, пока солнце стоит высоко. Полагаю, допрос следует отложить до заката.
- Нельзя ли все же как-то убедиться в колдовской его природе? Говорили, что он боится солнца?
Кто это говорил? Райко не мог точно вспомнить, но разве при господине Канэмити хоть раз прозвучало слово "солнце"?
Начальник стражи показал на рогожу под стеной. Рогожа прикрывала нечто крупное и бесформенное.
- Откройте, - велел он стражникам. Тот, что стоял ближе к рогоже, боязливо протянул руку и отдернул тряпье. На земле лежал истлевший скелет, прикрытый до странности свежей одеждой.
- Этот, - сказал Райко, - был убит нынче ночью. Его положили во дворе, чтобы утром опознать. Взошло солнце – и он истаял.
- Если не гнил под настилом с прошлой зимы, - губы господина Канэмити тронула улыбка. - Лучше один взгляд, чем сотня рассказов. Покажите мне, как на них действует солнце.
- Многоуважаемый господин Левый министр! - Райко склонился так, что не видел лица вельможи. - Человек, мучающий и убивающий живых существ без причины, в семи рождениях становится голодным демоном. Я охраняю закон, и мой долг пытать преступников, если того требует справедливость. Но ради любопытства нельзя мучить даже такого, как он. Если вам будет угодно, завтра после поимки его хозяина, закончив все допросы, мы обезглавим его - и вы увидите, как тело истает. Сейчас я покорнейше прошу прощения, но вынужден с глубоким прискорбием отказать вам в вашей просьбе.
- Это не просьба, господин Минамото, - родовое имя Левый Министр проговорил по слогам, словно пробуя на вкус каждый звук. - Это приказ.
Райко уловил в стороне некое дрожание воздуха. Будто что-то сдвинулось - хотя кто и что смеет шевелиться по своей воле в присутствии Левого министра? Разве что ветер? А если ничтожному начальнику стражи показалось, что не менее ничтожный знаток нечисти не то, чтобы кивнул, и не то, чтобы двинул бровью, но яснее ясного сказал "Соглашайтесь", то это личное дело начальника городской стражи... и того нахала, который вздумал без спросу вламываться к нему в уши.
- Не смею ослушаться, - проговорил он, и дал стражникам знак.
Пленника поволокли от навеса и швырнули на свет.
Он не проснулся. Кожа пошла трещинами, негодяй забился в веревках, но глаза остались закрытыми, а лицо... было лицом человека спящего и видящего кошмар.
Господин Канэмити встал. Спустился с настила одним легким прыжком. Что-то промелькнуло в его глазах, доселе спокойных, как поверхность сакэ в темной лаковой чашке.
Подойдя к пленнику, Левый Министр склонился над ним.
- Изумительно, - проговорил господин Канэмити. - Поистине изумительно. И как долго это будет продолжаться?
- Пока он не умрет, - ответил Сэймэй.
- А как скоро он умрет?
- Я думаю, после полудня.
Райко, не дожидаясь указаний свыше, показал стражникам: этого - в тень. Левый министр удовлетворенно кивнул. Задал еще пару незначащих вопросов и, явно заскучав, собрался отбыть. Райко пошел проводить.
У самой повозки господин Левый Министр изволил обернуться и сказал:
- Вы сострадательный человек, Ёримицу.
Райко не знал, что ответить, а потому молча поклонился. Поздно приехал господин Левый Министр, не видел, что творилось во дворе раньше.
- Вы сострадательный человек и на вашей нынешней должности это вам не повредит.
-
Райко стоял, согнувшись, все прочие пребывали коленопреклоненными, пока господин Левый министр не изволили отбыть. Если бы сейчас в конце линии замаячила повозка господина канцлера Хорикава или господина кампаку - Райко бы не смог даже удивиться.
Чему он удивлялся - так это отвращению, которое сотрясало и сжимало его внутренности, в то время как лицо оставалось неподвижным.
Он не мог понять, почему так. Почему вместо почтения - тошнота? Ведь ничего недозволенного не произошло, а противно так, как будто съел дохлую мышь.
Ну, наверное, вот так чувствует себя лиса, сожравшая эту самую мышь.
Распрямившись, Райко увидел Цуну, выглядывавшего из-за стражников. И понял, что не ему одному тошно, вот только простодушный Цуна так и не научился держать лицо.
И тут в его сознание всем весом ввалилась мысль, которая уже долго скреблась под дверью разума - по меньшей мере, с той минуты, как он увидел третью жертву ночных кровопийц.
- Цуна!
- Слушаюсь! - мальчик подбежал.
- Сбегай к Тидори, - сказал Райко, понизив голос. - Скажи - завтра вечером пусть приходит. Пусть приводит всех своих подружек, всех, кто будет свободен.
Цуна поклонился и умчался. Райко вздохнул и пошел обратно, с тоской думая о том, что делать ему с еще двумя высокими гостями.
Сэймэй в этот раз двигался с легким шорохом, видимо, из вежливости.
- Почему вы... посоветовали мне согласиться?
- Господину левому министру было очень нужно узнать, как причинить вред они. Это знание ему могло потребоваться и не для злого.
Господин Такаакира также поспешил отбыть, спросив напоследок:
- Вы будете охранять эту тварь надежно? Всеми силами?
- Как только возможно. А получив нужные сведения, мы немедля его убьем.
Потому что обещали, но этого лучше не объяснять.
- Вам уже известно, кто его сообщник?
- Увы, он не может произнести имя. Но обещал указать место.
- Что ж, ищите. И в самом деле, какая важность городской страже, кто умышляет против порядка.
Райко снова согнулся в долгом поклоне, говоря себе, что не солгал - нельзя же невнятные выкрики безъязыкого считать именем... Скорее уж кличкой. "Монах-пропойца" - кто бы это мог быть? И кого об этом спрашивать? Райко вернулся во внутренний двор, где господин тюнагон неспешно беседовал с Сэймэем.
- Этого, - показал он стражникам на полудемона, - в сухой колодец. И плотно прикройте крышкой. Стеречь как Три Священных Реликвии .
Ощущение неудобства, колючей ветки за воротом, не отставляло Райко ни по дороге во дворец господина Канэиэ, ни за трапезой. Он кланялся, что-то говорил - как сквозь толщу воды это было, будто и не с ним. За последние дни мир вывернулся мехом внутрь и показал ему свою изнанку, о которой человеку лучше не знать. Вспомнилось прочитанное где-то: "Если бы люди способны были видеть демонов, наполняющих все четыре стихии, они сошли бы с ума от ужаса".
Да еще и клонило в сон - Райко не сомкнул глаз со вчерашнего вечера, а теперь пришлось еще и наесться, и напиться - хотя выпил и съел он в меру, памятуя, что вечером предстоит возить по улицам убийцу.
Помогало присутствие Сэймэя - по сути дела весь поток красноречия господина тюнагона гадатель принял на себя. Райко пришлось туго лишь тогда, когда тюнагон начал расспрашивать о том, чего Сэймэй видеть не мог: о ночной стычке.
Надо сказать, господин тюнагон сегодня был совсем не похож на себя позавчерашнего, громыхавшего так, что хоть беги на тутовое поле . Распустив завязки верхнего платья, как в кругу своих, улыбаясь и приказывая слугам подливать, господин Канэиэ расспрашивал Райко с таким внимательным участием, словно был его старым другом и покровителем. Чванился он не в пример меньше, чем господин Правый Министр, и на небожителя тоже не старался походить, в отличие от своего старшего брата. Он был человек - позавчера гневный и... да, напуганный. Сегодня... пожалуй, все еще напуганный, но уже обнадеженный. И было в нем некоторое трудноуловимое очарование. Его старшим братом нельзя было не любоваться - даже сквозь глухое отвращение, от которого Райко не мог отделаться. Господин Канэмити выглядел, одевался, двигался как совершенный в своем роде человек. Господин Канэиэ выглядел, одевался и двигался как человек, которого совершенство не интересует. Они были похожи - и все же различны. Левым Министром можно было только восхищаться. Господин Канэиэ же чем дальше, тем больше нравился Райко, и начальник стражи ничего не мог с этим поделать. Приходилось постоянно напоминать себе, что этого человека, который так удивительно умеет раскрыть тебе свои объятия и расположить к себе твою душу, очень многие ненавидят смертной ненавистью. Это было удивительно, но от того не переставало быть истиной.
Вспомнился вдруг господин Хиромаса, его глуховатый голос: "Если бы вы оказали знаки внимания даме Кагэро..." А вот ее муж, такой располагающий к себе человек, и совершенно, совершенно невозможно принять этот совет... А ведь она, наверное, тоже ненавидит господина Канэиэ.
- Просто удивительно, - сказал господин Канэиэ, - что такой замечательный молодой человек, как вы, все еще в шестом ранге и не имеет доступа во дворец. Вы достойны поста офицера дворцовой стражи. Вы первый стрелок из лука во всей столице - а между тем, должности получают менее даровитые отпрыски знатных родов. И что же они делают там, в страже? Целыми днями только сплетничают. Соперничают за право сопровождать государеву повозку на праздниках - но по той ли причине, что государь может подвергнуться опасности? Нет, чтобы покрасоваться в парчовых нарядах. Ах, если бы от меня это зависело, господин Минамото - вы непременно получили бы повышение, но от меня сейчас не зависит ничего. Кто я? Тюнагон в Государевом совете. Мои братья и дядя отстранили меня от всяких важных дел, а ведь мы одной крови, мы дети господина Кудзё, который приходился господину кампаку братом. Моего старшего брата вы сегодня видели, господин Минамото - как он вам понравился?
И что отвечать на такой вопрос?
- Он показался мне человеком целеустремленным.
- Я не ошибся в вас, господин Минамото - вы еще и очень умны. Действительно, брат мой - целеустремленный человек. Однако если сравнить его с нашим старшим братом, господином канцлером - он еще младенец. Что же может такой, как я, против двух таких, как они? Господин Сэймэй, - тюнагон сделал плавный жест в сторону второго гостя, - предсказал моему сыну блестящее будущее, и что? Едва поползли слухи, как мой дом тут же подвергся опасности...
- Вам следовало быть осторожней, - сказал Сэймэй.
Видимо, знатные особы привыкли, что этот гадальщик разговаривает с ними так запросто. Господин Канэиэ только молча опустил голову и развел ладонями, признавая правоту Сэймэя.
- Я ошибся, не послушав вас. Можно ли поправить дело?
- Можно ли разлитую на землю воду собрать опять в сосуд? - Сэймэй пожал плечами.
- Какая жалость, - плечи господина тюнагона поникли, и Райко ощутил глубокое сострадание к этому человеку.
- Однако есть еще вода в других сосудах, и если обращаться с ними осторожнее, то можно и воду сберечь, - невозмутимо продолжал Сэймэй. - Один из сосудов треснул, из него протекает - но мы еще можем заделать трещину.
Господин Тюнагон ударил бронзовым прутом по жаровне, привлекая внимание слуг.
- Оставьте нас все, - громко велел он.
Райко даже подивиться не успел, как быстро выполнен был приказ. Господин тюнагон повернулся к Сэймэю.
- Разве будущее, предсказанное моему сыну, может измениться?
- Будущее вырастает из настоящего, - ответил Сэймэй. - Я сказал, что сын оправдает ваши надежды. Но я не знаю, будет ли он, например, счастлив в жизни или нет.
- Да кто же счастлив в жизни...- пожал плечами тюнагон.- Вы, я, мои братья, господин Минамото? Да даже демоны и бесы - и те вон как страдают...
- Скажу проще: вам хотелось бы, чтоб он, достигнув тех высот, о которых вы мечтаете, жил долго и умер своей смертью?
- Да, - решительно кивнул тюнагон.
- Ну тогда еще не поздно поправить дело. Кто из ваших слуг мог знать, куда направлялись убитые девушки? Кто мог давать им поручения или отпускать их домой?
- Старшая над служанками... Она дочь моего отца от наложницы, на пять лет старше меня. Но, - решительно покачал головой тюнагон, - я в это не верю. Родственные связи, конечно, не крепость, сами знаете, а зависть разъедает любой металл, но между нами всегда все было хорошо и, признаться, иначе я давно бы убрал ее куда подальше, потому что все всегда делается в последнюю минуту и никто не замолкает... сто раз я грозился разогнать этот птичник - но они знают, что я как разгневаюсь, так и успокоюсь.
- Она состоит в сношениях с дамой Кагэро?
Господин Канэиэ заметно помрачнел. Он не любил, когда ему напоминали о даме Кагэро. Рассчитывая на поддержку Фудзивара-но Томоясу, он в свое время взял в жены его дочь - но из этого брака ничего не вышло, так к чему ворошить былое?
- Нет, я взял ее в дом раньше, когда ко мне переехала первая жена. До того мне не нужно было столько прислужниц. Всю женскую работу делали жены и дочери моих слуг, ими управлял старший конюший. Поначалу моя госпожа северных покоев, как водится, жила у родителей, но когда она забеременела, гадательница сказала, что это будет мальчик, и я хотел, чтобы он родился в моем доме. Это было в пятый год Тэнряку. Тогда я и взял госпожу Токико начальницей над служанками.
- Стало быть, она в вашем доме самое малое пятнадцать лет.
- Да. И успела меня изрядно утомить. Но жена любит ее и доверяет ей - а потому я не хотел ничего менять.
- И все эти пятнадцать лет...
Райко был не то чтобы потрясен до глубины души, но все же удивился - совсем не походил господин Канэиэ на человека, который будет пятнадцать лет терпеть в доме беспорядок.
Однако ему тут же пришло в голову соображение, которое многое могло объяснить: болтливая смотрительница, с одной стороны, конечно, сущее бедствие, а с другой – господину Канэиэ не приходится теряться в догадках, раздумывая, что происходит в северных покоях. Ему все на хвосте принесут, хочет он или нет.
- Мне будет позволено поговорить с этой женщиной? - спросил он.
- Я непременно устрою это, - сказал господин Канэиэ. - Сейчас? Или дело подождет до завтра?
- Сейчас, если вас это не затруднит, - почтительно, но твердо сказал Райко.
- Это потребует некоторого времени, - сообщил господин Канэиэ. - Я выказываю госпоже первой супруге всё уважение, которого она заслуживает, и не приказываю служанкам через её голову.
- Не извольте беспокоиться о нас, мы подождем, - сказал Райко. По правде говоря, ему давно уже хотелось облегчиться.
Тюнагон ударил колотушкой - звук даже в корнях зубов отозвался – подозвал вошедшего слугу. Неужели скажет на словах? Нет, вот несут письменные принадлежности.
- То, что вам нужно, - шепнул Сэймэй, - в передней справа, за ширмой.
Райко попросил у хозяина прощения за то, что ненадолго покидает его, благодарно кивнул Сэймэю и вышел в переднюю, где и в самом деле за ширмой стоял выдвижной ящик, наполненный золой и песком.
Все бы хорошо, но этот ящик опять напомнил об утренней девушке. Монах-пропойца... Что-то в памяти отзывалось на эти слова, но глухо и невнятно - как человек из-под завала в доме, разрушенном землетрясением.
Послать завтра людей на рынок собирать слухи, подумал он. И расспросить Тидори - плясуньи бывают и в знатных домах, и в купеческих; где-то кто-то что-то знает. Он задвинул ящик, поправил платье, вышел - а слуга уже ожидал его с влажным благоуханным полотенцем для вытирания рук.
Райко вернулся к тюнагону аккурат в ту самую минуту, когда ему на лаковой крышке шкатулки принесли письмо от супруги. Господин Канэиэ развернул, пробежал глазами.
- Драгоценная моя супруга сообщает, что вы сможете поговорить с Токико через занавеску в одном из срединных покоев. Этого достаточно?
- Вполне, - сказал Райко. - Моя благодарность не знает пределов.
- Пустяки. Это вы помогаете мне выпутаться из крайне неприятной истории. Ведь опасно иметь в доме человека, который так желает мне зла, что готов вредить моему ребенку через моих людей.
Разглядеть госпожу Токико было бы трудно даже если бы она не прикрывалась веером. Во-первых, занавесь из полос ткани была довольно плотной, во-вторых, то, что все-таки мелькало сквозь щели в занавеси и не прикрывалось веером - было густо набелено. Голос госпожи Токико также оказался неприятным - деланным. От природы густой, низкий – такой не в моде при дворе, и потому его обладательница нарочито старалась пищать. Женщина умная и тонкого вкуса непременно поступила бы иначе – даже низкому голосу можно придать очарование. Плясунья Тидори это умела, дочь господина Кудзё – нет.
И пользы от беседы вышло немного. Получалось, что в покоях госпожи первой супруги воистину царил птичник, и все знали все обо всех, и ни одно движение не оставалось незамеченным - а потом подробности уплывали на кухню и в хозяйство конюшего... Проще было назвать единственного человека, который мог не знать о перемещениях служанок - господина тюнагона Канэиэ.
Райко, у которого чириканье госпожи Токико уже отдавалось болью за ушами, обрадовался, увидев, что за сёдзи начало темнеть, а слуги внесли свет. То, что предстояло ему сейчас, было отвратительно - но просто и понятно.
Господин Канэиэ хотел выделить Райко и Сэймэю четверых человек в охрану, но Райко вежливо отказался - Садмицу, Суэтакэ и Кинтоки пришли проводить его.
- Так это и есть молодцы, ночью зарубившие одного демона и взявшие живьем второго? - господин тюнагон улыбнулся с крыльца. - Хороши! И кто же из вас отрубил главному демону руку?
Цуна, согласно отданному ранее распоряжению, находился в доме Сэймэя - охранял трофей.
- Его здесь нет, он эту руку стережет.
- Какая жалость... Эй! - Канэиэ поманил рукой слугу. - Принеси короб с охотничьим платьем. Я желаю каждому пожаловать парчовую куртку.
Трое воинов поклонились до земли. Чести созерцать столь высокую особу до сих пор не удостаивался ни один из них.
- Хотя куртки на тебя у меня, пожалуй, не найдется, - господин Канэиэ с сомнением покачал головой, глядя на подобную валуну спинищу Кинтоки. - Эй, сыщите-ка мне штуку шелка для этого великана. Встаньте, храбрецы.
Воины выпрямились, и господин Канэиэ, оглядев их всех еще раз, опять остановил теплый взгляд на Кинтоки. Их головы находились вровень, хотя господин тюнагон стоял на второй ступени крыльца.
- Ты, наверное, хороший борец, - вельможа откровенно любовался воином. - Как тебя зовут?
- Саката Кинтаро, господин, - Кинтоки склонил голову.
- Саката... что это за фамилия? Где растят таких здоровенных? Я бы пошел туда и набрал пучок добрых корешков, чтобы вырастить из них воинов вроде тебя, себе в охрану.
Ноздри Кинтоки сузились, кончик носа побелел. Он не любил говорить о своей семье. Райко бы на его месте тоже не любил. Но господин тюнагон ждал ответа, и Кинтоки сказал:
- Мой отец - Саката Курандо. Когда-то он служил офицером придворной стражи. Его изгнали - за то, что женился без позволения…
…Даму Яэгири, с которой он связался, тоже изгнали - и в горах Асигара по дороге в родные места Курандо они попались в руки разбойникам. Тут вся история для Саката Курандо закончилась - он пал от стрелы и остался лежать непогребенным, а его молодую жену разбойники увели с собой. Четыре месяца спустя ей удалось бежать и, собрав кости мужа, вернуться в окрестности столицы, где были у нее какие-то родственники. А еще пять месяцев спустя она родила мальчика, и всем говорила, что это сын Курандо.
- Отец мой умер, его разбойники убили, когда я не родился еще. Так что, господин, в моем родном краю таких, как я, больше нет.
- Жаль мне твоего отца, - сказал господин Канэиэ. - Но странно все же: если бы такой человек служил во дворце двадцать лет назад - я бы его приметил...
По счастью, тут принесли короб с одеждами и другой, с шелком, и господин Канэиэ лично отобрал три куртки, которые воины с почтением приняли, а Кинтоки оделил штукой шелка-сырца весенних цветов.
- Нам нужно спешить, - сказал вдруг Сэймэй неподобающе громким голосом. - Я чувствую ветер с неблагоприятной стороны.
- Разве не дело прорицателя упредить стихию? – улыбнулся господин тюнагон.
- Да, - резко сказал Сэймэй,- Знающий человек проведет корабль к берегу и в шторм, если с ним будет удача, но если он попытается противостоять стихии прямо, он пойдет ко дну, а с ним все кто рядом.
Когда Кинтоки упомянул отца, Райко показалось, что что-то сдвинулось в сером, вязком облаке из сакэ и усталости как будто треснул лед под ногой, и льдинки над темной водой сложились в ясные знаки - 酒呑, пить сакэ, и 童, "дитя" – или "послушник". Рыжий волос в пальчиках мертвой девушки, огромный след, подплывший замерзшей кровью... Пить сакэ, дитя и... ребенок? Сютэндодзи. Пьяный монах.
В сером тумане гримасничал ночной тать, разевал черную пасть и болтал в ней обрубком языка - пьяный-пьяный-пьяный...
Райко тряхнул головой, отгоняя наваждение.
- Не смею вас задерживать, - господин тюнагон не забывал, что Райко здесь, нарочно или нет, ради него, и его спасает от неприятностей.
- Спешите, - сказал Сэймэй, - садясь в повозку. - Я отстану от вас.
Без знающего человека соваться незнамо во что не хотелось - но знающий человек должен и понимать, что советует. Они пустили коней вскачь. В столице так ездить не полагалось, но кто спросит с начальника городской стражи?
В ворота управы стучать не пришлось - они уже были распахнуты настежь. Над улицей летел дребезжащий звон - кто-то колотил в медный брус, подвешенный во дворе, чтобы поднимать всех в случае пожара или беспорядков.
- В чем дело? - Райко спешился и бегом бросился к человеку, бившему в брус.
Увидев Райко, тот кулем осел на землю. Это был Хираи, и даже на расстоянии трех шагов начальник стражи ловил запах рвоты.
- Господин! - простонал Хираи. - Мне нет прощения! Преступник убит. Мы отравлены.
- Что тут случилось?
- Господин! Я не знаю, никто не знает. На всех будто помрачение нашло или даже хуже... в голове муть, шагу не сделаешь, чтобы не вывернуло - и страшно, будто в ад живым провалился...
- Господин! - Урабэ подошел, держа что-то в руках. Коробка. Круглая большая лаковая коробка с изображением глициний на крышке. Выстлана изнутри бумагой. Райко понюхал - из коробки все еще пахло едой. Каким-то маринадом.
- Хираи! - он затряс подчиненного за шиворот, тыча коробку ему под нос. - Хираи, что вы ели? Откуда это взялось?
Разбегающиеся глаза стражника на миг сосредоточились.
- Так... вы прислали, господин. От вашего имени, из дома господина Канэиэ. Приех... - тут его скрутило в приступе рвоты, Райко еле успел убрать коробку. - Простите, господин: запах. Приехала женщина в повозке. С гербами и всё как надо… Привезла еды и немного вина. От вас, говорит... Ну, мы поели – с утра-то ведь ни воробьиной слезинки во рту… А как чуть стемнело, всех и скрутило.
- Как интересно, - возникший ниоткуда Сэймэй отобрал у Райко коробку, тоже понюхал. - Настойка жемчужноцвета... Редкий цветок, растет в горах далеко на севере. Там его пользуют обычно при родах или когда лечат раны… Не пожалели, однако - добавили в еду и в питье. Господин Хираи, вы один в сознании?
- Все остальные, кто без памяти лежат, кто встать не может.
- Вы понимаете, господин Минамото, что произошло? Вы их напугали прошлой ночью, наших демонов, крепко напугали. И они решили, что городской страже колдовства мало, будут драться. И сделали так, чтобы драться никто не мог.
- Они... не хотели убивать?
- Не хотели. Вот это и есть самое интересное. Может быть, понимали, что если увальней из городской стражи заменят самураями из северных провинций, то им же самим хуже будет. А может... - Сэймэй задумался о чем-то.
- Цуна! - спохватился Райко.
- Скачите к моему дому, - согласился Сэймэй. - Скачите во весь опор, здесь уже ничего не исправить. Господин Хираи, когда прибудет моя повозка - отошлите ее домой.
- А как же... - не выдержал Садамицу.
- Я буду там быстрее вас, - и Сэймэй с несказанной прытью разбежался, вскочил, почти не помогая себе руками, на ограду управы и, промчавшись по ней до конца, перепрыгнул оттуда на ограду соседнего здания.
- Видали? - ахнул Кинтоки.
- Видали, - сказал Садамицу. - Вчера ночью.
- На коней! - рявкнул Райко, и Кинтоки подставил ему руки.
Топот даже в ушах не отдавался, остался за спиной. "Я буду там быстрее вас"... неужели Сэймэй тоже демон? Но он не боится солнца и о богине говорил едва ли не с ненавистью...
Потом, он непременно получит все ответы - но потом! Сначала - Цуна и рука демона!
На подъезде к усадьбе Сэймэя Райко понял, что они не то опоздали, не то опередили врага - а не то шум стоял бы на весь переулок.
Но вот Сэймэя они не опередили, это точно.
Колдун стоял, ожидая их, в воротах.
- Ваш юный воин жив, - сказал он первым делом, едва Райко спешился. - А рука исчезла.
-
Цуне было стыдно. Он в циновки бы зарылся, если бы мог - хотя Райко не осуждал его. Он сам готов был грызть свой пупок с досады - но что теперь поделаешь...
- Так это была женщина? - переспросил он.
Цуна молча кивнул.
- Красивая?
- Очень, - выдохнул юноша. – Такая вся… белая… как будто даже прозрачная. Как луна. Как небесная дева из сказки. Знаете, про Кагуя-принцессу ?
- А воины Сэтцу весьма начитанны, - улыбнулся Сэймэй. – Впредь буду оспаривать всякого, кто скажет, что на востоке живут лишь неотесанные грубияны.
Цуна со стыда чуть не залез в собственный рукав. Не объяснять же, что повесть о царевне Кагуя и резчике бамбука он выучил, когда матушка господина Райко читала ее своим младшим детям. Теперь засмеют – воин читает женские письмена ! Господин Райко – дело другое, он человек знатный, ему пристало знать китайскую книжную премудрость, а кто ею овладел – тому и женские письмена читать не зазорно. А простому самураю, сыну самурая… Вон уже скалятся, что твои собаки. И кто? Садамицу – который, между прочим, сам читает бабские каракули – да-да, Цуна видел!
- Я читать не умею вовсе, - пробормотал он.
- Не того стыдишься, - одернул Райко. – Значит, была она хороша собой. Или сильно набелена?
- Нет, нет! – горячо возразил юный самурай. – Кажется, белил не было вовсе, и брови свои, а не нарисованные… И двигалась так ладно…
- Простолюдинка, значит, - Райко качнул головой. – Может, танцорка?
- Вся в белом, - припомнил Цуна.
- Точно танцорка, - вставил Садамицу.
- Нет, огути красные, - опять возразил юноша. – Как у жрицы.
- Жрица? - Райко пристально посмотрел в глаза Сэймэю.
- Жрица, - откликнулся тот, не отводя глаз. - Стало быть, они нашли себе новую жрицу...
- Кто "они", Сэймэй? Что вы знаете и недоговариваете?
- Господин Минамото, я отвечу на все ваши вопросы - но не кажется ли вам, что юный господин Ватанабэ утомлен визитом ночной красавицы и нуждается в отдыхе? Как и все ваши люди, между прочим.
- Ты что её - того? - Кинтоки изобразил тремя пальцами. Цуна стал красней запретного императорского цвета.
- Нет, - вздохнул Сэймэй. - Иначе мы бы нашли господина Ватанабэ...
- Тоже холодным, - завершил Садамицу.
- Или не нашли бы вовсе. Так тоже бывает, если человек им очень понравится.
- Съедают,- ахнул Кинтоки.
- Уводят с собой. Дают попить своей крови. Если человек от этого не умирает, то потом его можно встретить на улице ночью... Так что господин Ватанабэ не только очень смел, но и очень умен.
Все, все опять перевернулось и ухнуло в серый туман. Райко потер глаза - в них как песку насыпали. В управе потрава и разор, руку украли, пленника убили... сразу после явления высоких гостей. Хорошо еще, что Цуна не пострадал. Если бы и с ним что случилось, Райко не был уверен, что устоял бы на ногах. Так в управу опять ехать или домой все же? - подумал он.
- Лучше бы домой, - сказал из-за плеча Сэймэй. - Вам стоит поспать.
Зря он напомнил о себе.
- Откуда вы знаете всё то, что рассказали нам?
- Я же колдун, - улыбнулся Сэймэй.
- Вы мне все расскажете.
- Непременно. Но только завтра. Вы ведь сейчас заснете там, где сядете. Поезжайте домой, господин Минамото. Я тоже устал, как ни странно. Я, в отличие от наших друзей, могу устать.
…Когда Райко и его свита ушли, Скрипучка принесла Сэймэю воду для умывания и ночное платье, а Стрекоза, Короед и Медведка собрались, как обычно, у дверей для доклада.
- Что господин Хагивара? - спросил Сэймэй.
- Боится, - довольно сказал Медведка.
По части переодевания чертенком и пугания людей по ночам он не знал себе равных.
- Присылал человека, - добавил Стрекоза. - Хотит, чтобы ваша милость изволили сходить и поглядеть на евонный дом. Вот деньги передал.
Скрипучка приняла у Стрекозы сверток, раскрыла - там было четыре связки медных монет.
- Не пойду, - сказал Сэймэй. - Короед, где короб?
Мальчишка сбегал за коробом, где лежала всяческая чепуха - старые негодные вещи на слом, разбитые куклы, обувь без пары... Сэймэй ждал, пока мальчик перевернет короб и начнет снова вбрасывать в него вещи - одну за другой.
- Погоди, - велел он, когда в руках Короеда оказался изломанный гребень. - Дай сюда.
Приняв у Короеда вещь сквозь натянутый на кисть рукав, Сэймэй повертел гребень перед глазами, потом удовлетворенно кивнул и бросил его Медведке.
- Утром подкрадешься потише и подбросишь это под помост дома господина Хагивара.
Медведка сунул безделицу за пазуху, а Короед принялся собирать барахло обратно в короб.
- Тушечницу и бумагу, - велел Сэймэй Скрипучке.
Девушка принесла бумагу, проворно развела тушь. Ей было уже двадцать семь, и была она вполне миловидна - но вот ростом так и не вышла: три сяку едва-едва.
"Господин Хагивара! - написал Сэймэй "женскими знаками". - Зимние холода еще крепки, но слива уже выпустила бутоны. Пути Земли и Неба будут благоприятны для вас, если вы воздержитесь от выхода из дома в 19-й день месяца и не будете предпринимать никаких дел в 22-й. Люди, желающие вам зла, подбросили под ваш дом сломанный гребень. Оттого и торговля ваша стала…"
Во всей столице не было, пожалуй, ни одного разносчика снеди, танцора саругаку, уличного мальчишки, вора, нищего, слуги или стражника, кто не продавал бы хоть раз Сэймэю те или иные сведения. Мелкое жульничество кормило его - ради таких дел, как сегодня. Или как двадцать лет назад, когда обойденный должностью воин вступил в преступный союз с обиженной наложницей...
Суеверны все – простолюдины и кугэ, воины и воры. И если Абэ-но Сэймэй научился чему-то у Камо-но Тадаюки – то именно тому, как из этого суеверия извлекать пользу.
- Стрекоза, пойди завтра до рассвета к хромому Акуто. Скажи, что я даю сорок моммэ за сведения о том, кто вышел из дома господина Минамото-но Такаакира на улице Оо-Мия, и куда пошел. И за сведения о том, кто приходил в этот дом. За такие же сведения о доме господина Левого Министра даю шестьдесят моммэ.
- А что господин Канэиэ? - спросил Стрекоза.
- А на дом господина Канэиэ, главного подозреваемого по делу о демонах-кровопийцах, господин начальник городской стражи завтра повесит колчан .
-
Этот вопрос меня совершенно не занимает. Вот, если бы порнуху писать прекратили, было бы классно - незаависимо от половой принадлежности.
"Доктор, где вы берете такие гадкие картинки?"
Дживз, если для вас это порнография - то вам нужна помощь психоаналитика.
-
Да что Вы - я и не пытался бросить тень на труды порнографов - они заняты своим делом и делают его профессионально - более или менее - это уж как получится. Вы же кроите аршинами развесистую клюкву (ну просто уши вянут - честное слово), да еще пытаетесь оформить эту халтуру как нацуясуми сюкудай - по теме же ёлы-палы. Так и в реинкарнацию недолго уверовать. Вы преодолейте женский шовинизм и поищите на "дедюхова" - найдете благодарного читателя, который не только в привате Вас похвалит.
-
У него нет денег на психоаналитика :-)
А вообще это, по-моему, тролль, ему и психоаналитик не поможет.
-
Да что Вы - я и не пытался бросить тень на труды порнографов - они заняты своим делом и делают его профессионально - более или менее - это уж как получится. Вы же кроите аршинами развесистую клюкву (ну просто уши вянут - честное слово), да еще пытаетесь оформить эту халтуру как нацуясуми сюкудай - по теме же ёлы-палы. Так и в реинкарнацию недолго уверовать. Вы преодолейте женский шовинизм и поищите на "дедюхова" - найдете благодарного читателя, который не только в привате Вас похвалит.
Дживз, откуда столько запала? Я же вам сказала, что вы свободны. Моя книга вам противна - так вас же никто и не неволит ходить в эту тему. Что вы, право слово, как та дама из анекдота, которая "завтра опять пойдет". Совершенно нет смысла тратить на меня нервы - во-первых, на вас это плохо отражается, вон какие комплексы прорезались, везде мерещится порно; а во-вторых, детские наезды меня не задевают, а чтобы наехать на меня по-взрослому, у вас, право слово, не хватает доказательной базы. Вы можете еще сто раз повторит, что у вас уши вянут, и что это развесистая клюква - вам от этих заклинаний, наверное, становится легче; но задеть меня вы сможете только одним способом: справедливой критикой, а на это у вас откровенно не хватает пороху.
-
Товарищи, без паники...
Я хамло. Я нетерпимый человек. Я ненавижу трусость, ложь, лицемерие и подлость, и гада в лицо называю гадом, а не "человеком нетрадиционной этической ориентации.
Я совершенно сумасшедший человек. Все проявления здравомыслия с моей стороны лучше считать случайными. Так будет проще.
http://morreth.livejournal.com
Так написано у г-жи Чигиринской на странице.
Говорят, что грань между гениальностью и безумием настолько тонка, что иногда ее трудно заметить... это похоже это тот самый случай:)
Попытался вникнуть в Ваше творчество, но видно не судьба...
-
Я и раньше был свободен, и теперь тоже. Никто меня не неволит ходить, но ентот же никто не неволит меня отказываться от классной развлекухи. Со всеми Вашими диагнозами я заранее согласен - если Вам кажется, что это убедительные аргументы - нож Вам в руки, желательно острый.
-
Я и раньше был свободен, и теперь тоже. Никто меня не неволит ходить, но ентот же никто не неволит меня отказываться от классной развлекухи. Со всеми Вашими диагнозами я заранее согласен - если Вам кажется, что это убедительные аргументы - нож Вам в руки, желательно острый.
Аргументы? Дживз, аргументы нужны, когда диалог идет в форме спора. О чем спорить с вами? И зачем? Вы не предлагаете достойной темы и никоим образом не демонстрируете себя как интересного диспутанта. Вам нужна развлекуха - развлекайтесь, но без меня. Откройте свою тему и там развлекайтесь аж до потери сознания.
-
Не вижу причин следовать Вашему призыву. Если бы Вы хотели приватного обсуждения, Вы бы не помещали свои тексты на открытый форум. Про то, кто каким "диспутантом" себя демонстрирует, вопрос неоднозначный и неразрешимый в рамках этого метода общения. Поэтому любые декларативные определения типа "псих" здесь абсолютно бессмыслены. Вы мне "уходите из моей темы", а я Вам "не хотите слышать чужие реплики, обсуждайте в привате". Неужели это непонятно?
-
Не вижу причин следовать Вашему призыву. Если бы Вы хотели приватного обсуждения, Вы бы не помещали свои тексты на открытый форум.
Безупречное рассуждение. Текст лежит на открытом форуме и я хочу открытого обсуждения его с теми, кто - 注意! - способен и готов его обсуждать. Вы - явно не тот человек, Дживс.
Вы не способны: на пяти страницах темы вы не сказали ничего о тексте, только о своих субъективных ощущениях, которые, primo, меня не интересуют, поскольку у каждого свой вкус, тот любит арбуз, а тот - свиной хрящик, и, secundo, в работе над текстом совершенно бесполезны. Ваши вянуще уши к делу не пришьешь.
И вы не готовы: заявленная вами цель - якобы развлечься. Моя цель иная: работать. В виду того, что у нас разные цели, обсуждать что-либо с вами никакого смысла я не вижу.
-
Отвечу комплиментом на комплимент - Ваше рассуждение тоже безупречно. Почти... Потому что я Вам не верю. Вообще говоря, довольно спорный способ "работы" - но здесь уж дело Ваше. Только ни одного раза Вы здесь не "работаете" - "на пяти страницах темы" Вы меня вполне этим убедили. Или, если угодно, работаете, но не над тем, что называете своей "профессией" - а что же это как не развлечение?
А способности мои - что ж - какие бог дал. Так и живем - ни мицубиси тебе ни способностей (рыдает)
-
я Пастернака не читал (с) ага
- Простолюдинка, значит, - Райко качнул головой. – Может, танцорка?
- Вся в белом, - припомнил Цуна.
- Точно танцорка, - вставил Садамицу.
но мне во второй части текста бросилось в глазха слово танцорка? это что? танцовщица? почему танцорка? откуда это?
-
Ему не хотелось утонуть, как котенку, либо погибнуть от руки кого-то из родичей, спасающихся, подобно цаплям от стаи коршунов.
Стаей собираются только стервятники на падаль. :) Да и такая добыча, как цапля, слишком крупна для коршуна. Вот специально натасканный ловчий ястреб - тот мог бы.
-
На берегу ему посчастливилось наткнуться на труп воина, пронзенного стрелой и упавшего из лодки. У него была хорошая одежда, крепкие сапоги и короткий меч.
Не доводилось прежде слышать про такой предмет японской воинской одежды как сапоги.
-
- Вытащили из повозки, - Садамицу кончиком лука указал на широкую дорожку, прометенную в пыли крыльца подолом двенадцатислойного девичьего платья.
Дальше в тексте вы называете девушку служанкой - двенадцатислойное платье - это нормально для барышни, а для служанки, даже из знатного дома, роскошь непозволительная, как мне кажется.
Райко наклонился и разжал кулачок убитой. Подцепил с мягкой ладошки несколько длинных, странно светлых волосков.
Несколько странно для трупа - не находите?
А ведь он даже не посмотрел на отвороты траурного верхнего платья девушки, где и в самом деле красовался личный герб господина Фудзивара-но Канэиэ.
Сколько помню, как раз к этому времени относится первое зафиксированное описание мон. Ими были украшены повозки двух аристократов. На одежду их стали наносить попозже.
-
На берегу ему посчастливилось наткнуться на труп воина, пронзенного стрелой и упавшего из лодки. У него была хорошая одежда, крепкие сапоги и короткий меч.
Не доводилось прежде слышать про такой предмет японской воинской одежды как сапоги.
Вплоть до самого конца "века сражающихся княжеств" воинское сословие, особенно всадники, носило сапоги.
Нас сбивают с толку гравюры, где воинов часто изображают в доспехах и сандалиях. Но это гравюры эпохи Эдо, когда воины начали носить обувь "мирного времени", а сандалии напрочь перестали быть обувью простолюдинов. Во времена войны Гэмпэй обычной обувью воина было что-то вроде этого:
(http://www.batashoemuseum.ca/exhibitions/chronicles_of_riches/images/Bear-fur-shoes-small.gif)
(http://www.trocadero.com/MONTES/items/420088/catphoto.jpg)
-
Дальше в тексте вы называете девушку служанкой - двенадцатислойное платье - это нормально для барышни, а для служанки, даже из знатного дома, роскошь непозволительная, как мне кажется.
Так она не простолюдинка.
А что она одета по высшему разряду - так это потому что едет домой на новогодние праздники. Во-первых, холодно. Во-вторых, и это главное - "зарплату" таким девушкам выдавали чаще всего именно одеждой, потому этика отношений между госпожой из знатного дома и служанкой-не простолюдинкой не предусматривала отношения к ней как к наемному работнику. Такие прислужницы почти всегда были родственницами. Она как бы оказывает госпоже родственные услуги, а госпожа как бы одаривает ее тканями, одеждой и всякими женскими штучками типа зеркал, ожерелий и грабней. Хотя по сути это то же жалованье. То есть, девушка везла на себе свою зарплату, ну и хотела покрасоваться в этих шмотках последний раз перед тем как родные их продадут. По будням она, конечно, одевалась более практично и скромно - в четыре-пять слоев, не больше :)
Сколько помню, как раз к этому времени относится первое зафиксированное описание мон. Ими были украшены повозки двух аристократов. На одежду их стали наносить попозже.
Да. Это как раз одна из сознательных натяжек, вроде возраста двух героев.
-
Спасибо, милый Берен Белгарион!
http://fan.lib.ru/c/chigirinskaja_o_a/
http://www.vekperevoda.com/1950/brileva.htm
Что я? Бродяга, неспокойный дух,
Только заблудиться в вересковом поле,
И забыть на воле –
Что за эпоха,
Что за век,
Что за год,
Что за месяц,
Что за день,
И что за час
Начнется и кончится
Для нас.
-
За сапоги спасибо!
Из кабанчика, как я понимаю?
-
За сапоги спасибо!
Из кабанчика, как я понимаю?
Те, что на верхней картинке - из медведа.
-
Те, что на верхней картинке - из медведа.
Шикарно!
-
Вот ведь занятно... почему же простая и неприукрашенная правда так затыкает рот этим злопыхателям - дилетантам и при этом великолепным специалистам-профи....?
Я согласен, что какие-то нюансы не совсем точны. Но ведь почему-то никто-никто по-честному свою, в злопыхательском угаре выплеснутую, неправоту признать не хотят... Какие же вы, уважаемые мною прежде, односторонние и я бы сказал ТОРОВАРЭТЭ ИРУ МИНАСАМА,,,, ;)
Не судите... и не судимы будете :-[ :-[ :-[ :-[
Что и ко мне, бродяге, конечно же, относится!
Из Свердловской области....
-
В помощь продвинутым хэйановедам-вампиристам.
貴族の食事
貴族の食事は、普通一日二回で、干物や干肉などの保存食が多く、消化もよくなかったようです。
強飯（むした米）
к нему:
あめ
酢
塩
ひしお（しょうゆやみそのもとになったもの）
あわび
海そう
かぶのしろ
魚の切り身
焼いた鳥肉
きのこのにもの
くだもの (на фотографии - зелёные мандарины)
おかし (не разберёшь, какие)
武士の食事
武士の食事は、普通一日二回ですが、戦いのときは、３－５回食べることもありました。
玄米
ほしいわし (три штуки мелких)
ごぼうのにもの
しろもの (многозначительное название, но, судя по фото - суп из дайкона)
うめぼし (три штуки)
Источник:
社会科資科書６年
青葉図書株式会社
Учитывая, сколько крови было уже высосано на одних рисовых пирожках с острой начинкой на закусь (было еще что-то маринованное, но этим сразу отравились, так что лучше не пробовать), я считаю, что приведенного меню должно хватить как минимум на десятитомник.