Вызволенные из ада
Покинувшие зону бомбежек беженцы надеялись на Россию -
http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3119540/В Северную Осетию продолжают прибывать пострадавшие дети, женщины, старики из Южной Осетии. Их рассказы об увиденном и пережитом изобилуют подробностями кошмара, на который обрек население непризнанной республики режим Саакашвили.
"Лучше умереть в дороге"
Ирма Джанаева помчалась со своим маленьким сынишкой к автобусу 9 августа, когда Цхинвал еще трясся от взрывов грузинских снарядов. Почему не переждала обстрелы в укрытии?
- В подвале дома, где мы прятались, все шаталось и сыпалось от бомбежки, - отвечает Ирма. - Мы подумали: нас и наших детей скоро завалит в этом убежище, мы здесь задохнемся. Выезжать тоже опасно, но лучше уж умереть в дороге.
По пути в Северную Осетию караван с беженцами попал под обстрел.
- По нам они лупили из "Града", - говорит Ирма. - Автобус остановился. Пассажиры выскочили и бросились врассыпную. Мы с сыном остались, потому что застряли между сиденьями. Помимо нас в автобусе были еще инвалиды и пожилые женщины, которые бежать не могли.
Водитель сперва покинул свою кабину, а затем вернулся и решил проскочить открытое место. Ему это удалось. Тем, кто попытался последовать его примеру, не повезло.
- Я видела, как в "Газель", которая шла за нами, попал снаряд, - дрожащим голосом произносит Ирма, прижимая к груди сына. - Машина вспыхнула. От водителя ничего не осталось. На первом сиденье была женщина с ребенком. От них остались скелеты.
Погибли и пассажиры "семерки", которая двигалась за "Газелью".
- Убежавшие из автобуса люди добирались до своей машины ползком по руслу оросительного канала, что проложен вдоль дороги. Это был самый безопасный путь.
И все же, говорит Ирма, часть пассажиров в автобус так и не вернулась. То ли они погибли на обочине, то ли не рискнули выходить из леса.
"Даже фашисты в машины с красным крестом не стреляли"
Удивительное дело: цхинвальцы, покинувшие город уже после воцарения мира в республике, то есть пережившие полторы недели шквальных бомбардировок и боев, более оптимистичны, чем выехавшие отсюда при взрывах первых снарядов.
- А все потому, что мы сильными стали, - объясняет повар Югоосетинской республиканской больницы Елизавета Лабанова-Габараева. - Слез уже нет. Как нет и страха. Он проходит, когда ты понимаешь: пробежать по больничному двору под свистом пуль до кухни с ведром за водой - значит спасти раненого.
Вечером 1 августа Елизавета и ее 14-летний сын Максим собирались спать в большой комнате, окна которой выходят на грузинское селение Никози. Но загостились у соседей. И это спасло им жизнь. В комнату угодил снаряд. Со стороны Никози грузинские войска начали обстрел города.
- Наутро многие семьи стали покидать Цхинвал, - продолжает Елизавета. - А я оставила сына у соседки в подвале. А сама отправилась на работу. У нас на тот момент было 137 больных. Их же надо кормить.
Ранеными больница начала пополняться уже 2 августа. Больничные палаты, куда залетали осколки, пришлось перевести в подвал.
- 8-го числа там скопилось одних раненых 400 человек, - вспоминает Лабанова-Габараева. - У медиков было столько работы, что ухаживать за пациентами приходилось и мне. Помню, на соседних койках лежали две старушки - одна осетинка из села Авневи, а другая - грузинка из Цхинвала. Принесу им хлеб, печенье, воду, успокою - одну на осетинском, другую на грузинском. И услышу от обеих одно и то же в ответ: "Дай бог тебе здоровья!" - на разных языках. Народ-то ведь ни при чем.
Никто из персонала больницы в дни обстрела города и самых ожесточенных боев не покинул своего поста, говорит собеседница. Причина неявки на работу была одна - смерть. В своем доме погибли врачи сестры Кочмазовы, по пути на работу был застрелен сантехник Юра, в дороге получил смертельное ранение зубной врач Жорик. Это те, о ком повар успела узнать.
9 августа Елизавета называет одним из самых счастливых и одновременно жутких дней в своей жизни. Утром из соседнего дома ей принесли 5 замороженных кур. Повар тут же бросила тушки в кастрюлю. Картошки, морковки, макарон было достаточно своих на больничном складе. Получился роскошный праздничный обед. К тому же в тот день в больнице родился мальчик, которого тут же назвали Победой - в переводе на русский. А еще в тот день в город прорвалась колонна машин североосетинской "скорой помощи". Раненых стали загружать в кареты, чтобы доставить "на большую землю".
- И тут грузины начали обстрел больницы и прилегающей территории, - вздыхает Елизавета. - Беспомощные люди, которых мы, можно сказать, вернули с того света, стали гибнуть на наших глазах. Я сама видела, как к нам занесли на носилках обратно пожилую женщину и молодого парня. Их сразили осколки рядом со "скорой помощью". Мой папа был участником Великой Отечественной. Помню, он рассказывал, что даже фашисты в санитарные машины с крестами не стреляли.
С Елизаветой Лабановой-Габараевой мы разговаривали во Владикавказе, куда она приехала вместе с Максимом и крохотной собачкой-"фронтовичкой" Боней.
- Вот отправлю сына в Ставрополь, туда сейчас едет партия беженцев, а сама обратно, в свою больницу, - сказала Елизавета. - Тех раненых от нас вывезли, но вместо них поступают новые. Так что там я нужнее.
Собеседница поделилась наблюдением: жители Южной Осетии, пережившие нынешнюю войну, разом постарели лет на двадцать. Сама она оптимистка и полагала, что ее это не коснулось. Но встретилась только что с подругами и услышала "комплимент": на лбу пролегла вертикальная морщинка, которой у нее прежде не было.
- Но это не беда, - отгоняет мрачные мысли Елизавета. - Мы заново отстроим свой город. Назло врагу. Знаете, какая у меня мечта? Постирать занавески и повесить их на свои окна.
12:52 15.08.08
