Кстати, об ошибках и неточностях. Вот перевод Михаила Басманова, который, на мой взгляд, подтверждает справедливость моих слов:
周邦彥 (1056 – 1121)
《夜游宮•葉下斜陽照水》
葉下斜陽照水,卷輕浪、沉沉千里。
橋上酸風射眸子。立多時,看黃昏,燈火市。
古屋寒窗底,聽幾片、井桐飛墜。
不戀單衾再三起。有誰知,為蕭娘 ,書一紙?
ЧЖОУ БАН-ЯНЬ (1056 – 1121)
Закат, сквозь листву проникая,
Расцвечивал воду лучами.
Он в свитки закручивал волны
На тысячи ли от причала.
И ветер, пропитанный солью,
Глаза разъедал мне до боли.
Стоял на мосту я
Весь вечер,
Был город
Огнями расцвечен.
Потом из окна в старом доме
Смотрел на утун над колодцем
И слушал, как, с веток срываясь,
Лист с шорохом в воздухе вьется.
Не грело меня одеяло,
С постели всё время вставал я.
Кто знает,
Что, грустью томимый,
Писал я
Посланье любимой?
(Перевод Михаила Басманова)
Цит. по: Цит. по: "Голос яшмовой флейты". Из классической китайской поэзии в жанре цы в переводах Михаила Басманова. Москва, "Художественная литература", 1988. С. 157.
Внимательный читатель наверняка заметит некоторые, мягко говоря, несоответствия того, что написано в переводе, тому, что написано в оригинале. Например, в са́мом начале цы говорится о том, что листва опадает, иными словами, о том, что на дворе – осень. В переводе же – закат просто проникает через листву, но проникать через листву закат мог и летом, а в стихотворении, как я уже говорил, описана осень. Далее. Из перевода следует, что закат «в свитки закручивал волны», что само по себе странно: каким это образом з а к а т может закручивать в о л н ы? Закручивать волны может, очевидно, только в е т е р, о котором в цы сказано в следующей строке. Кстати, о ветре. В оригинале он острый, как уксус, а вовсе не «пропитанный солью», как в переводе Михаила Басманова. Да и откуда было ветру пропитаться с о л ь ю, если поэт стоит на мосту через п р е с н о в о д н у ю реку? Я уже не говорю о том, что в оригинале нет ни намёка на "причал"… Идём дальше. В оригинале – н е с к о л ь к о листьев, в переводе, почему-то – только о д и н. Непонятно при этом, как о д н о м у листу удаётся издавать шорох, который слушает лирический герой, если верить переводу. Ну, и называть любовное письмо "посланьем" тоже, как-то не очень…
Впрочем, всё это пустяки, это во мне говорит досада на самого себя за то, что мои собственные переводы не такие красивые, как переводы Михаила Басманова.