Мы не будем вдаваться в эти споры, поскольку они не являются предметом настоящей статьи. Куда интересней оценить информационную политику российских властей в связи со вспыхнувшей дискуссией.
Реакция официальной России на все происходящее довольно неуклюжа. Как пример, можно указать на кампанию по вовлечению российских послов в западных странах в обсуждение итогов Второй мировой войны. Почти все они направили письма приблизительно одинакового содержания в ведущие газеты западных стран (например, Норвегии, Австрии, Великобритании, США), в которых они аккредитованы. Из уважения к дипломатическому рангу письма были опубликованы, но эти выступления утонули в потоке других, совершенно противоположных по духу выступлений – редакционных комментариев, справок историков, негодующих откликов поляков, эстонцев, литовцев. Наивное желание переломить ход свободных общественных дискуссий путем вовлечения официальных лиц, не привело к успеху, лишний раз подтвердив старую формулу, что Европа – не Россия.
На конкретные обвинения в насаждении сталинистских диктатур, показательных процессов, политической цензуры, проведении насильственных коллективизации, национализации, депортации, Москва отвечает риторикой о «Победе, величие которой принизить нельзя». Но то, что удовлетворит 80-летнего ветерана в глухой деревне, не сработает в отношении среднего европейца. Удивительно, но факт – типичный немецкий либерал, протестующий против уравнивания нацистской Германии и коммунистического СССР, защищает значение праздника 9-го мая куда убедительней, чем типичный российский официальный представитель!
Естественно, президенты и премьеры ведущих стран мира прибудут в Москву на праздничные торжества в любом случае, но тот факт, что там будут отсутствовать лидеры Литвы и Эстонии, что возникло много вопросов относительно прибытия Александра Квасьневского и даже Виктора Ющенко, не мог не испортить настроения не только истеблишменту, но и российским ветеранам, россиянам вообще. «Победа поставлена под сомнение» - таково общее мнение в стране.
Можно с уверенностью констатировать, что чем дальше будут уходить в прошлое события Второй мировой войны, тем сильнее будет пересматриваться «традиционная» оценка ее хроники и итогов. Соответственно, будет усиливаться расхождение между взглядом «нашим» и взглядом «их». Наиболее разумной позицией Москвы было бы не прятать голову в песок, а открыто включиться в процесс обсуждения, начатый с новой силой в Европе. Отмалчиваясь или упрямо твердя, что ничего менять нельзя, мы не завоюем уважения и только изолируемся даже от ближайших соседей.
Можно, конечно, успокаивать себя тем, что мы никому ничего не обязаны доказывать и т.д., но Россия не находится в изолированном пространстве, и ее волнует, что происходит по соседству. Из-за своего чванства и самоуверенности мы потеряли Украину, не желая вникать в частности ее культуры, истории и политики, успокаивая себя тем, что «братский» народ никуда от нас не денется. Ненормальные отношения возникли с Грузией и Молдавией.
Подменяя содержательную историческую дискуссию идеологическими нападками и твердолобостью, мы заранее ставим себя в двусмысленное положение. Квасной патриотизм не работает за границами отечества, где он воспринимается в лучшем случае как наивная глупость, в худшем – как подтверждение тезиса о реваншистских настроениях. Пребывая в плену былых иллюзий, Россия может еще многое потерять.
