Ладно-вот вам и про Вьетнам.
Глава из моего эпохального труда.
Глава 8. ДРУЖБА ДРУЖБОЙ, А ТАБАЧОК – ВРОЗЬ
Приоритетом внешней политики СССР на Дальнем Востоке с 70-х годов стало сдерживание китайской экспансии, укрепление границы, усиление ТОФ, окружение Китая «нашими» государствами: Вьетнам, Афганистан, Монголия, Корея…
Казалось бы, что советская разведка могла иметь солидные источники в виде спецслужб таких дружественных стран как Корея и Вьетнам. Ведь только по оценкам американцев во время войны ежедневная помощь России воюющему Вьетнаму составляла два миллиона долларов.(*)
Казалось бы, что вьетнамцы должны были быть благодарны. Но на самом деле зависимость восточных стран от Китая была более сильной, и все, что бы ни делали наши «друзья», они делали, оглядываясь на своего могучего соседа.
- Однажды, - рассказывал мне один нелегал КГБ. – Мы проводили операцию по Китаю на территории Сингапура. Вернее проводили поляки, а я в рамках сотрудничества должен был отвлекать от них сингапурскую наружку. Вместе с туристами я сошел с парохода и вышел в город. Главное, нужно было почувствовать, что за тобой следят и всех их намотать, дав полякам свободу действия. Прошел час, и я начал волноваться – слежку я выявить не мог, а значит, операция могла провалиться. Если бы я намотал на себя наружку, то должен был бы появиться в определенном месте и поляки бы поняли, что все в порядке и спокойно сделали бы свое дело. Если бы слежка на меня не клюнула, то появиться я был должен в другом месте, и операцию пришлось бы отложить еще на год. И вот тогда я решил в наглую податься в сторону военного аэродрома. Совершив грязные проверочные действия – постояв у витрин, позавязывав шнурки, я резко кинулся к автобусу. Уже в заднее стекло увидел как они бегут – босые… Выйдя у аэродрома, я принялся интенсивно исследовать район. Количество следивших увеличивалось с каждой минутой. И я начал бегать дальше… Пять часов таскал я по Сингапуру кажется всю их наружку. Был в буквальном смысле в мыле. Через пять часов я вышел на условленное место и увидел оставленную поляками метку – операция прошла удачно - можно возвращаться. И вот тогда я сбавил темп и спокойно вернулся на корабль. Подходя к трапу, я увидел сидящих на борту счастливых поляков, весело попивающих пивко. Они, заметив меня, рассмеялись и чокнулись бутылками за мое здоровье… Мне даже не предложили. Я обиделся. Пришел в каюту, помылся и лег отдыхать. Через час поляки видно поняли, что поступили как то не так, и несколько раз заходили ко мне, приглашая в компанию. Однако я читал «От моря до моря» Редьярда Киплинга и на их приглашения не реагировал:
- Уверяю вас, сэр, так жарко в Сингапуре не было уже много-много лет.
То, что происходит сейчас, совершенно ненормально.
- Оставьте меня в покое. Позвольте уж истекать потом в одиночестве…
В конце концов, я все же отошел, и мы отметили это дело как полагается. Ведь ребята они все же были нормальные, наши – советские ребята. Поляки, болгары, немцы, кубинцы учились у нас в школе КГБ, и сотрудничество с ними было нормальным, продуктивным и интенсивным. А вот чтобы с восточными странами, – такого в своей многолетней работе на Дальнем Востоке я что-то не припомню…
А. ВЬЕТ – НАМ, ВЬЕТ – ВАМ
«Я постоянно чувствовал, что мне не хватает знаний, - писал в своих воспоминаниях начальник УКГБ по Приморскому краю генерал Григорьев. – И личных впечатлений о тех странах, с которыми мы работаем. Это побуждало меня ставить перед Центром вопросы о поиске путей посещения Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. В июле 1976 в Приморье приехал первый зам начальника контрразведки Бояров.
- Представьте себе, я имею только умозрительные представления о зарубежных странах региона. Порою, обсуждая важные вопросы, я чувствую себя интеллектуально обделенным и неадекватным, - пожаловался Григорьев.
- Конечно, - согласился тогда Бояров. – Это не только сужает диапазон представлений, но и сказывается на уровне подготовки операций. Мне лично не раз помогала хорошая ориентация в зарубежных реалиях, приобретенная в поездках».
Через 10 лет после этого разговора Григорьев поехал во Вьетнам. В то время предметом единого интереса органов безопасности Китая, Кореи и Вьетнама уже стали расширение приграничной торговли, борьба с международным терроризмом и наркомафией. Григорьев в апреле 1987 года доложил Чебрикову о необходимости контактов со спецслужбами этих государств, хотя бы по такой узкой тематике. Начать предлагал с Северной Кореи. Но в ноябре его включили в состав партийно-правительственной делегации под руководством Чебрикова для поездки во Вьетнам. Во Вьетнаме чекисты встречались с начальниками местных органов безопасности и два дня общались с коллегами из Лаоса. Григорьев выехал в Хайфон для переговоров с местным МВД, зам начальником Главного управления народной безопасности Ле Тхванем. Последний выступил перед русскими с докладом об активизации гегемонистического духа Китая, усилении идеологического прессинга с целью ликвидации суверенитета и свободы народов Индокитая, их ассимиляции.
– Сегодня Китай, - враг номер один, - говорили вьетнамцы. И спрашивали, - А что сейчас волнует приморских чекистов?
- Контрабандная деятельность, которая приобретает значительные масштабы и носит организованный характер. В этой деятельности принимают участие и граждане Вьетнама, - ответил Григорьев.
Один из руководителей провинциального управления МВД, улыбнувшись, сказал:
- А нас это не волнует. Ваши контрабандисты интересам Вьетнама ущерба не наносят.
«Ничего себе логика, - писал впоследствии Григорьев. – Я понял, что в первую очередь им хотелось бы знать о масштабах нашей разведывательной деятельности против Китая, и насколько эффективно мы используем службу радиоразведки. Они рассчитывали на нашу помощь». Но и русские тоже действовали с оглядкой и особо своими секретами не делились.
Тогда КГБ ограничилось только дипломатическими реверансами.
Особо открыла Григорьеву глаза на «дружбу» поездка в Лаос. Чекист стоял на берегу пограничной реки Меконг и разговаривал с сотрудником посольства:
- Именно здесь сейчас со стороны Таиланда, накатывается невидимый вал контрабанды американских, японских товаров в обмен на драгметаллы, – пояснял сотрудник.
- А как ведется борьба с этим? – поинтересовался дальневосточник.
- Чисто символически, так как мафия обеих сторон взаимосвязана. На таиландском берегу лао проживает больше, чем в самом Лаосе. Все они связаны друг с другом традициями и родством.
Утром Григорьеву выделили машину, и он поехал знакомиться с городом. За рулем джипа сидел вьетнамец. Когда то он учился летному делу на Кубани и прекрасно говорил по-русски.
Узнав, где учился вьетнамец, Григорьев заметил:
- Я сам из Краснодара, так что у нас есть все основания подружиться.
- Мы никогда с вами не будем дружить, – ответил водитель. – У вас цвет кожи не тот и бог другой. Наша дружба будет только с Китаем.
- Вы же ненавидите Китай, - удивился Григорьев. – И готовы воевать с ними.
Водитель промолчал. «Вот тебе и дружба. Вот тебе и общий враг… Как все это обманчиво, и в какие дебри можно забрести, если не учитывать национальных особенностей».
Даже во время войны с США вьетнамцы не особо охотно делились с КГБ информацией. Например, об апрельской операции войск Севера, в результате которой был взят Сайгон ни советская разведка, ни ЦК КПСС не были оповещены заранее. А резиденту разведки в Ханое лейтенанту Пещерикову приходилось самому добывать информацию самыми различными экзотическими способами. Один из таких способов описывал проведший всю войну во Вьетнаме журналист «Известий» Ильинский. «Пещериков в день в Ханое проводил по 3-5 оперативных запланированных встреч и столько же незапланированных, выпивал в сутки не поддающееся счету количество рюмок водки и пива. Когда в гостинице «Метрополь» поселили (под охраной) первых трех американских летчиков-дезертиров, которых переправляли в Швецию, Георгий умудрился передавать им по веревке бутылки водки на третий этаж и получать взамен нужную ему информацию».(3) К американцам русских особо не допускали. Правда делились захваченной у американцев техникой. Например, переправили в СССР безоткатные самоходные пушки. Особенно запомнился чекистам полученный образец американского двухместного летательного аппарата каплевидной формы, похожий на инопланетную летающую тарелку. 15 апреля 1979 года советские специалисты были допущены к осмотру самолета «Шеньян»J-6 перебежавшего на нем героя китайско-вьетнамской войны Янь Вэньчана. Янь совершил этот поступок после известия о том, что должность комиссара эскадрильи была предоставлена другому человеку, а не ему. На подлете к Хайфону на высоте 1000 метров Янь врезался в гору и погиб. МИД КНР попросило вернуть останки пилота и истребителя. Однако Вьетнам отказался, а на место выехали эксперты КГБ.
Как писал генерал КГБ Калугин «с вьетнамскими коллегами мы установили рабочий контакт лишь в середине семидесятых годов. Через министра внутренних дел Фан Хунга нам удалось добиться разрешения принять участие в опросе американских военнопленных, еще не репатриированных на родину после войны. Собственно опрос вели вьетнамцы, сотрудники же внешней контрразведки давали советы и рекомендации, разрабатывали опросные листы, помогали закрепить показания, с тем, чтобы в последующем использовать их как компроментирующий материал для вербовки».(**) КГБ предпринимал настойчивые попытки к дальнейшему развитию отношений с СРВ по линии разведки. Так в отчете Андропова Брежневу о работе КГБ в 1978 году отмечалось, что «Комитет госбезопасности стремился к дальнейшему укреплению сотрудничества с органами безопасности братских социалистических стран. Состоялись двусторонние встречи на уровне министров с руководителями органов Болгарии, Монголии, Польши, Чехословакии, Вьетнама. По инициативе КГБ СССР в Праге проведено совещание руководителей внешнеполитических разведок стран социалистического содружества. Более позитивный подход к сотрудничеству наметился со стороны МВД СРВ».
Только в 1979 году после войны с Китаем Вьетнам передал СССР в бесплатное пользование на 25 лет бывшую базу 7-го флота США в бухте Камрань и близлежащий аэродром. На ее основе был создан пункт материально технического обеспечения кораблей и судов Тихоокеанского флота СССР и аэродром, на котором постоянно находились 4 Ту-95,Ту-142 и 20 – Ту-16. Отсюда для электронной разведки за КНР стали применяться как самолеты разведчики, так и станция электронного слежения с мощнейшим ретранслятором. Камрань стала крупнейшей военной базой СССР за рубежом, заняв площадь в 100 квадратных километров. Одновременно были подписаны соглашение КГБ о сотрудничестве с МВД СРВ, протоколы о взаимодействии разведок и контрразведок.
В 1993 году Россия подписала контракт с Вьетнамом на продление использования базы радиоперехвата, главным объектом которой являлись китайские коммуникации в Южно-Китайском море. Аппаратура Камрани, обслуживаемая 40 специалистами, идеально справлялась с мониторингом острова Хайнань, имевшим свою базу радиоперехвата, а также отслеживала китайские спутники. В 1995 году благодаря перехваченной станцией информации, была пресечена операция по транспортировке наркотиков бывшим сотрудниками российских спецслужб. В конце 2001 года президент Путин заявил, что Россия оставляет базу и выводит от туда своих военных с 1 января 2002 года. Вьетнамцы заявили, что США и КНР предлагают Вьетнаму 500 миллионов долларов ежегодно в качестве аренды, однако министр обороны Китая Чи Хаотянь официально открестился от этой информации, заявив, что Китай на Камрань никаких видов не имеет. Те же слухи ходили и об аренде китайцами российского радиолокационного центра Лурдес на Кубе, как и Камрань, оставленного русскими в 2002 году. Сейчас по Камрани снуют французские туристы – Камрань медленно и неминуемо превращается в туристский объект. В 2010 году на бывшем военном аэродроме Камрани, ныне переделанном в гражданский, совершил свою первую посадку пассажирский самолет ТУ-204 линии Владивосток-Камрань, привезший сюда 90 первых российских туристов. «Первый рейс выполнен. Добро пожаловать», - встречали русских плакаты в аэропорту бывшей базы.
Еще в 70-х годах член ЦК КПК Чжао Цзыян заметил, что оторвать Вьетнам от Советского Союза можно только в том случае, если бы Вьетнам отказался от притязаний на гегемонию в регионе, и тогда он не нуждался бы в Советском Союзе. Либо Советский Союз отказался бы от притязаний на глобальную гегемонию, в результате чего Вьетнам стал бы ему не нужен. Что и произошло.
