Чжэн беседовал и с другими участниками этих событий. Он узнал, что каннибализм был широко распространенным явлением.
В документах с леденящими душу подробностями описывались и другие зверства. В одном отчете сообщалось о том, что 11 человек вырезали печень у своей жертвы и поделили ее вместе с 20 другими. В другом — говорилось о женщине, которую вынудили отречься от своего мужа, тело которого было уже практически съедено, а затем лечь спать, положив рядом его голову.
Убить и съесть врага считалось высшим проявлением партийной чистоты. Чтобы не попасть под подозрение фанатиков, в этом участвовали даже те, у кого подобное вызывало отвращение.
Чжэн нашел протоколы, подробно описывающие факты каннибализма в пяти районах Гуанси. Он установил, что в общей сложности тысячами людоедов было съедено по меньшей мере несколько сотен человек.
Он лихорадочно записывал собранные им сведения в тетради, которых становилось все больше. Он также тайком фотографировал многие документы и делал с них фотокопии. Более двадцати лет режим скрывал правду о Гуанси. Чтобы человечество извлекло урок из этих зверств, необходимо было подтвердить факты документами. Если не обнародовать эту историю, то окажется, что погибшие отдали свою жизнь понапрасну. Чжэн понимал, что его долг — донести правду до людей.
Однако власти Гуанси, узнав о поисках Чжэна, стали относиться к нему с большим подозрением. Он понимал, что рано или поздно власти попытаются конфисковать его тетради. Решив, что риск слишком велик, однажды поздно вечером Чжэн незаметно вышел из дома и направился на станцию.
Только когда пекинский поезд тронулся, Чжэн позволил себе выпустить из рук черную сумку, в которой он вез свои записи. Он понимал, что издать их в то время было невозможно, но надеялся, что когда-нибудь правда будет поведана миру.
В апреле 1988 года Чжэн женился на Бэй Мин, молодой ученой, и поселился с ней в Тайюане, столице провинции Шанси. У них была общая мечта о новом, демократическом, Китае, где у власти стояли реформаторы, возглавляемые Дэн Сяопином.
В 1989 году, когда сотни тысяч молодых участников демократического движения заполнили улицы Пекина, Чжэн и Бэй включились в это движение. Ночи напролет Чжэн проводил со студентами на площади Тяньань-мэнь, обсуждая тактику и цели движения. Бэй Мин круглосуточно редактировала стихийно возникшую газету студентов.
16 мая на митинге перед Пекинским Университетом Чжэн и многие другие ораторы выступали перед массами собравшихся. «Все граждане Китайской Народной Республики имеют право на равный политический статус и равное политическое право обсуждать государственные дела и участвовать в них».
Это яркое утверждение прав человека стало известно как Заявление 16 мая».
В конце мая Чжэн и Бэй возвратились в Тайюань, чтобы немного отдохнуть. В ночь на 3 июня зазвонил телефон. «Слушай!» — донесся до него из Пекина надрывный голос друга. В телефонной трубке был слышен треск выстрелов. Армия открыла огонь по студентам на площади Тяньаньмэнь.
Это конец, — подумал Чжэн. — Небеса разверзлись. Маоисты и так называемые реформаторы — это одно и то же. Кем бы ни была жертва — Дэн Цзифаном или студентом на площади Тяньаньмэнь, — всякого, кто был заклеймен «врагом», ждало уничтожение.
Зная, что он находится в черном списке как один из участников событий на площади Тяньаньмэнь, Чжэн решил скрыться. «Против тебя у них имеется не много фактов, — сказал он Бэй. — Они хотят заполучить меня. Как только страсти улягутся, я найду способ послать за тобой». Перед уходом Чжэн спрятал свои записи о каннибализме.
Чжэн растворился в сельской местности. Одетый в потрепанный синий хлопчатобумажный комбинезон, он появился в глухой деревне. Там он рассказал, что наводнением смыло его дом, и он пошел бродяжничать в поисках работы. Чтобы скрыть речь образованного человека, он имитировал грубый местный диалект, выдавая себя за плотника. — Думаю, у меня найдется для тебя работенка, — сказал один крестьянин, дружески улыбаясь. — Ты можешь оставаться у меня, пока не встанешь на ноги.
В своем новом обличье Чжэн не оставался на одном месте больше двух недель. К этому времени во всех крупных городах Китая висели объявления о розыске с его портретом. Но там было лицо Чжэна-интеллигента, а не плотника. Чжэн связался с членами демократического подполья, но большинство людей, помогавших ему, были простые китайцы. Рискуя потерять работу, оказывали помощь служащие, государственные чиновники, члены народных дружин, полицейские.
Тот факт, что ему удается оставаться на свободе, пришел к заключению Чжэн, свидетельствует о разрушающейся власти некогда всемогущего коммунистического режима. Было время, когда дети отрекались от родителей за их неправильные высказывания. Теперь же, хотя в Народной Республике сохранялась диктатура, народ начал понемногу освобождаться от страха.
Чжэн узнал, что 4 июля 1989 года Бэй была арестована за участие в демократическом движении. В течение 8 месяцев ее держали под домашним арестом севернее Пекина. Тюремщики постоянно задавали ей один и тот же вопрос. «Где Чжэн? — требовали они. — Где его искать — в Гуанси?»
— Я не знаю, — отвечала она. — А если бы и знала, то все равно не сказала бы.
В марте 1990 года Бэй наконец разрешили возвратиться в Тайюань. Но и там власти прослушивали телефон, вскрывали почту и держали ее квартиру под круглосуточным наблюдением. Самой мне никогда не найти Чжэнау — думала она. — Я должна довериться кому-то еще.
Бэй связалась с участниками демократического движения, пообещавшими вывести ее на друзей, которые могут оказать помощь. Однако, чтобы добраться до них, ей нужно было ускользнуть от слежки. Однажды утром до рассвета она села в поезд и отправилась колесить по Китаю. В каждом городе друзья по нескольку раз пересаживали ее с поезда на такси, а с такси на рикшу. Убедившись в том, что никто не следит, они отправляли ее в следующий город.
Наконец Бэй привели на квартиру в одном провинциальном городе. Там она увидела улыбающиеся лица друзей, помогавших Чжэну. Но, когда Бэй огляделась, сердце ее упало: мужа среди них не было. Вдруг она заметила знакомую улыбку на ироничном лице старого плотника в заношенной до дыр одежде. «Вот видишь, я жив!» — воскликнул Чжэн. Бэй разрыдалась, бросившись в объятия мужа.
Сначала они обсуждали возможность бегства на Запад. Десятки диссидентов добирались до Гонконга, а оттуда ехали в Соединенные Штаты или Европу. Если бы Чжэну и Бэй это удалось, они были бы вместе и в безопасности. Но тут Чжэн вспомнил о Дэн Цзифане и о многих других, умерших страшной смертью во имя Мао. Он должен был добиться, чтобы все поняли, что в обществе, основанном на ненависти, возможны любые ужасы.
Все его записи остались в Китае. Если он бросит их, эта страшная история может так и остаться нерассказанной. «Я не могу ехать, пока не закончу книгу», — заявил Чжэн.
Бэй настаивала на своем возвращении в Тайюань. Она была уверена, что сможет забрать записи Чжэна и отправить их тем же тайным путем, по которому следовала сама.
Возвратившись домой, Бэй одну за другой доставала из тайника драгоценные тетради Чжэна. В течение нескольких дней она передавала их добровольным помощникам, которые следили за тем, чтобы они дошли до Чжэна. Но это было полдела. Удастся ли ей уйти незамеченной и во второй раз?
