Поделюсь тем чему сам свидетель:
Народ из провинции корейской намного приятнее в общении и непосредственнее, чем из Сеула, которые любят «кидать понты».
Я не разу не слышал ( и не видел) что бы южный кореец повышал голос на американца или человека из стран Британского содружества. Всякие «экспаты» от бизнеса и учителя английского на мои вопросы о разговорах корейцев с ними на повышенных тонах сильно удивлялись…..Сами южные корейцы в Москве (студенты) говорят друг с другом на повышенных тонах, как женщины так и мужчины –(типа старший младший).В общагах в Москве типа «Руслан» или 11 блок РУДН, бывает «южнокорейская дедовщина» когда «бухие «후배 притесняют( тычки и оплеухи) всяких초보자 из других городов или универов( сам этому был свидетелем).Я думаю всё это идёт от Югё. Особенно интересно отметить любовь южных корейцев к стукачеству и сплетням.(Прямо как в «Книге правителя области Шань).С 1918 в СССР, каждый вынужден был думать прежде всего сам за себя, глядя вверх на начальство с подобострастием и вниз на подчиненных с пренебрежением. Правило "приятно быть важным, но еще важнее быть приятным" было чуждо советскому обществу. Не принято было рассматривать начальство и подчиненных как равных, смотреть не вверх и не вниз, а горизонтально. Каждый каждому был соперник, господствовало недоверие, подсиживание, подозрительность, мнительность и сварливость. Страхом, доносами, возвеличением подлости власть стремилась превратить людей в аморфную, и потому управляемую массу, раздробить общество, изолировать людей друг от друга. Общество было распылено и распылена была воля к совместному действию, разрушалась человеческая солидарность, разрушалось доверие.За разрушенную солидарность тоже сейчас в России приходится платить в - хотя бы тем, как трудно найти надежных партнеров для частного предприятия, тем, что нет устойчивых и широких политических объединений (поскольку каждого политика интересует прежде всего его собственная персона), тем, как медленно развивается общественная самодеятельность и благотворительность. Вопреки всем мифам о "морально-политическом единстве" народа и власти, власть коммунистического государства всегда рассматривалась народом как начало чуждое и враждебное. Отношение к советской власти, которую надо было обманывать и обкрадывать, сегодня переносится на любую власть. Отсюда двуличие и двойная бухгалтерия, которые сохранились и в отношении к законам (они существуют для того, чтобы их обходить), и к статистике (пишем одно, на самом деле другое) и, особенно, к налогам. Инерция противостояния государству и недоверия к нему сохранилась (увы, порою весьма обоснованно!) и затрудняет отстройку нормальных государственных учреждений.Хваленая коммунистами "советская цивилизация" едва ли создала "нового человека", но сильно исказила психику людей. Террор первых четырех десятилетий советской власти наложил на людей отпечаток страха, который и по сей день до конца не изжит. Страх приучил людей говорить одно, думать другое, делать третье. Страх приучил "не высовываться", не брать на себя ответственности, не проявлять инициативу. Страх породил безразличие и апатию, психологию подопечности и безответственности, где за все отвечает начальство, которое "обязано обеспечить", а мы "люди маленькие". Подобную информацию южные корейцы «черпают» в своих универах и после этого отлично понимают как «на всю катушку» пользоваться этим с «совками». Также южные корейцы любят стащить то, что плохо лежит и пользоваться «совками» на «халяву» благо «совок» после «долгого правления коммунистов» не в состоянии постоять за себя.
По этой причине они приезжают в бывший «совок» и начинают парить всем свои правила . Мелкий и средний южнокорейский «бизнесмен» любит кидать в делах друг друга, часто ведут себя не честно и по отношению к русским деловым партнёрам, но приписать это к тяжёлому наследию корейского коммунизма не как нельзя. Интересно! Так с чем это связано? С какими традициями?