По сведениям Мулла Мусы Сайрами, "Мухаммадали-хан (Мадали-хан) бинни Омар-хан бинни Шерали-хан стал правителем Коканда и Ферганы в 1239 году хиджры (1823-1824 гг.). В 1244 году хиджры (1828-1829 гг.) Ходжа Жахангирхан-тюра собрал в Коканде кашгарских единомышленников и двинулся в один из городов Моголистана Кашгар. В дни, когда он подчинил себе окрестности Кашгара и приступил к подготовительным рабоам для осады китайской крепости, Мухаммадали-хан, у которого взыграли жилы отваги, сказал своим подчиненным: "Господь, Владелец мира наш подарил нам царство. Ежели мы посчитаем нужным и полезным для себя нерешительность, мягкотелость и невежество, то власть и царство отдалятся от своего правителя и народа. Один испорченный ходжа собрав нескольких драчливых и своевольных людей, возжелая овладеть вилайетами, окружил город Кашгар, забил в барабаны чтобы создать свое государство. Конечно, мы не должны им позволить сделать это. Если они овладеют городом, то казна и богатства, накопленые китайцами годами попав в руки необузданных, пропадет зазря. Хакани Чин огромное и сильное государство. Если из Пекина снова придут кафиры и завладеют краем, то снова казна будет опустошена. Если же кафиры победят и разгромят мятежные войска (армию ходжи), казна мусульманских вилайетов также будет исчерпана. Кроме того, обессиленный и неспособный к управлению Жахангир-тюра по вынужденности прибежит к нашим землям, если китайские черики снова захватят этот край. Тогда китайцы снова будут обвинять и поносить нас. Самый хороший совет: нам надо идти в Кашгар, а еще лучше - захватить город. Если не сделаем так, то слава и "сауап" газавата обойдут нас". Хан прибыл в Кашгар с 3 тыс. лашкарами. Жахангир-ходжа вышел на встречу, они виделись не сходя с лошадей, как подобает правителям, после церемоний встречи Мухаммадали-хан был расположен в большом дворце.
Китайский город в Кашгаре находился в центре мусульманской части города. На следующий день Жахангирхан-тюра отвел свои войска и с почестями и вежливыми речами попросил хана возглавить военные действия по взятию окруженной цитадели. По приказу хана кокандские войска приступили к ожесточенному штурму. Путем подкопа была взорвана стена. От взрыва обрушилась часть стены, покрыв небо пылью, ясный день стал словно темной ночью. В это время победоносные войска обрушились на цитадель словно ночные бабочки на свет. Кафиры, ожидавшие атаку мусульман в образовавшейся бреши в стене, устроили засаду и стали упорно отбиваться, применяя пушки. Мусульмане снаружи также стали отвечать пушечным огнем. Мусульмане по лестницам взбирались на стены подобно "давазам". Но кафиры трижды опказали свою мощь, опрокинув их из цитадели. На четвертый день от множества шахидов, раненых взобраться на стены было невозможно. Увидев это Мухаммадали-хан стал рыдать от боли в сердце и приказал собрать мертвецов и похоронить их у мазара Аппак-ходжи. Также он приказал лечить раненых, поневоле снял войска с осады и отдохнувши одну неделю, прочитал дуа Жахангирхан-тюра, вернулся в дар-салтанат Коканд.
По воле и при помощи Аллаха, открывающего двери невозможного и трудных дел, китайская крепость была взята. Жахангир-ходжа написал письмо, возвещающее победу, и для уведомления о радостной вести его превосходительства Мухаммадали-хана направил своего верного помощника в Коканд с дарами. После этого, он овладел Кашгаром, Йенихисаром, Маралбаши и Яркендом, окружил Хотан. Но эта осада еще не закончилась, как часть войска приблизилась на два "таша" к Аксу и в ожидании взятия города на следующий день, расположилась лагерем у реки. В это время приходит весть о прибытии китайских чериков в Аксу. Они переходят в большое наступление из города и войска Жахангирхан-тюра обращаются в бегство. Черные черики (ни в коем случае не путать с каратаглыками-черногорцами) гоняясь за ними сходу взяли Кашгар, Йенихисар, Яркенд.
Численность китайских чериков кто-то определяет как 20, а кто-то - 10 туменов. В то время на трон Фагфур Чина сел царь Дауван-хан (император Даогуан). Этот состоятельный правитель был могущественным, поэтому небыло врагов, способных оказать на него влияние. Помимо басчисленного оружия и военной техники, черики возили с собой обоз в 200 арб, погруженных навозом верблюдов и овец. В те дни, когда оказавшись под снежной пургой и дождем в пустыне, где не найти дров для приготовления пищи, черики использовали этот навоз вместо дров. Таков был приказ. И когда начало этого обоза прибыло в Карашахар (Карашар), а конец обоза был в Турфане, пришла весть о взятии указанных городов (Кашгар, Яркенд, Маралбаши), поэтому обоз с навозом снова был отправлен обратно. Из этого можно узнать численность чериков и мощь императора. Но и китайцы признали авторитет Жахангирхан-тюра: "Жахэнгэер дун тань, ди дун тань" (Земля содрогается, когда содрогается Жахангир), говорили они.
Но вернемся к начальному повествованию. Сардар китайских чериков был Ай-цзянцзюнь (здесь усматривается описка, возможно имя другое, поэтому уповаю на помощь Алтайки). Мирза Исхак-бек, второй сын кучарского князя Мирза Осман-байсибека, повел войска на Кашгар. Когда он погнался за Жахангирхан-тюра в местность под названием Алай, исчерпавший все действия тюра сказал ему: "Эй Исхак-бек, не будь безнадежным, свяжи меня и отправь к своему китайскому хозяину", на что бек с извинениями и уважением ответил: "Я не могу так поступить" и стоял перед ним повторяя слово "Таксыр" (обычно простой смертный, будь он и хакимбеком или князем, не имели права связывать к ходжам, "потомкам" Пророка). Тогда Жахангирхан-тюра сам попытался связать свои руки полотенцем и сказал ему: "Теперь возьми краешек полотенца и поведи к нему" и бек подчинясь Его благородию привел к полководцу китайцев. Ай-цзянцзюнь известил Двор о том, что Исхак-бек поймал врага великого императора. Он предложил Исхак-беку доставить ходжу в Пекин и доложить самому властителю. Весь путь Жахангирхан-тюре были оказаны исключительные почести, уважение, так он был доставлен в столицу. Император приказал начать следствие, после которого, по словам некоторых, он умер шахидом. Другие говорят, что император не видел его, так как он (ходжа) прибыв в пути в одно укромное место, умер своей смертью. Истинно, ответственность на самом повествующем".