При прочтении "Дела незалежных дервишей" возникает следующий вопрос: каким образом в Асланiвськом уезде ислам стал преобладающим, ведь "точка общей истории" (момент, с которого начались расхождения исторических событий) этого мира и мира Ордуси находится примерно в 1240х гг. христианского летоисчисления и, следовательно, земли Асланiвщины были давно христианизированы. Если же в 988 г. произошла не христианизация, а исламизация всей Киевской Руси, то драг еч Богдан просто по определению не мог быть православным...
Вы путаете реальную историю с "альтернативной". Так что ванзайный ислам на западных землях реальной Украины - это в реальной жизни скорее католицизм, точнее - уния. Автор, вероятно, в такой способ хотел подчеркнуть инаковость галичан и украинцев центра и востока. И тут вопрос не в достоверности а в художественной цельности и убедительности. О таком качестве, равно присущем исламу (молодая религия) и щырым галичанам-униатам (молодой пассионарный этнос, пытающийся подмять под себя обленившихся и оплывших жирком східняків), как воинственность, вы тоже могли бы знать при желании.
А в целом этак книга мне понравилась больше всех остальных частей эпопеи (стамины достало только на 3 первых тома). Я свой экземпляр другу подарил. Щырому эмигранту в Канаду.
Вон, Эзра Паунд, к примеру, пишет в Cantos:
…
Dopo la sua morte mi venne Filippo Tomaso dicendo:
«Be’, sono morto,
Ma non voglio andar in Paradiso, voglio combatter’ ancora.
Voglio il tuo corpo, con cui potrei ancora combattare.»
Ed io risopsi: «Già vecchio il mio corpo, Tomaso
E poi, dove andrei? Ne ho bisogno io del corpo.
Ma ti darò posto nel Canto, ti darò la parol a, a te;
Ma se vuoi ancora combattere, va; piglia qualche giovannotto»;…
что значит
...
Мне после смерти явился Томазо Филиппо поющий
На диалекте ужасном:
«Ладно, я умер,
Но не хочу я идти в обители рая, жажду я снова сражаться.
Дай же мне тело твое, чтобы с ним я снова бросился в битву».
Я отвечал: «Старо мое тело, Томазо.
Как же мне быть без него, и куда мне податься?
Голос тебе подарю я, и место оставлю я в Песнях.
Хочешь сражаться – иди, возьми в соратники юных»;…
(Canto LXXII)
До сих пор никто не предъявлял к поэту требования доказательства посмертного явления к нему camerata Filippo Tomaso, в основном выясняли кто это, как с поэтом связан и чем памятен народу.
