"Даже когда ему нужно было сказать слово «монополия», он сначала извинился, что вынужден употребить чужое слово. А когда в одном сенатском постановлении было употреблено слово «эмблема», он предложил переменить его, приискав вместо чужого — наше, а если не удастся, то выразить понятие описательно, несколькими словами."
Не правда ли, звучит современно? Это Светоний, жизнеописание Тиберия. Как видите, две тысячи лет назад проблемы чистоты языка точно так же волновали умы.
Что же поделать, живой язык постоянно питается из нескольких источников. И в числе таких источников - иностранные заимствования и легализованные просторечия и жаргонизмы. Насколько мне известно, "сломя голову" во времена Пушкина было жаргонным, вульгарным выражением (не лучше, чем "пацталом"), да и само слово "вульгарный" еще не существовало (как помните:
"Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (He могу...
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести..")
Даже слово "серьезный" в свое время воспринималось явным галлицизмом ( как "мерчендайзер" сейчас воспринимается уродливым англицизмом), а слово "трогательный" казалось не слишком красивой языковой калькой. Что из этого?
(Я намеренно смешиваю вопросы иностранных заимствований, просторечий и жаргонизмов, потому как в настоящий момент они часто неразделимы, и заимствования могут обращаться в просторечия и в такой форме пробивать себе дорогу в литературный язык ).
Разговорный язык засоряется, очищается и снова засоряется другими словами несколько раз на памяти одного поколения. Процесс сам по себе естественный, вопрос в том, нужно ли его направлять?
Как мы помним, последние глобальное изменения литературного языка проходили под знаком деятельности Ломоносова, Карамзина, Пушкина, которые выступали и теоретиками, и законодателями и практиками новых языковых процессов. В отсутствие таких "языкообразующих" фигур как Ломоносов или Пушкин, не совсем понятно, каким образом образом отсеивать зерна от плевел, нужные новые слова от языкового сора?
Ориентироваться на разговорный язык большинства носителей не получается. Все-таки общество еще не настолько разложилось, чтобы вообще исчезло понятие о нормативности. Большинство сколько угодно может говорить "брОюсь" и "ложить", но это все равно будет восприниматься как просторечие. "Кофей" и "спинджак" тоже были массовыми, ну и где они теперь?
Абстрагироваться от реальности разговорного языка и ориентироваться на литературный язык узкого круга лингвистов также не получится. (Иначе будут всякие казусы. У меня есть весьма профессионально подготовленный и хорошо изданный англо-русский словарь, который тем не менее с детским простодушием предлагает читателям использовать такие выражения, как "трахнуться об пол" и "трахнуть графин". Любому здравомыслящему человеку понятно, что такой пуризм и нежелание посмотреть на грешную землю не вызывают ничего, кроме смеха ). Разумеется, словари и учебники в значительной формируют нормативное поле, но полностью контролировать языковые процессы и диктовать свои условия не получается. Это нужно признать.
Что остается в таком случае, если живой язык большинства носителей и проверенный временем язык специалистов в равной степени не годятся в качестве нормы? Предполагаю, что нормой является язык круга образованных людей так или иначе задействованных в литературной/языковой деятельности. До тех пор, пока образованному, читающему человеку слово "дОговор" режет слух, а "вoобщем" режет глаз, первое будет считаться просторечием, а второе - грамматической ошибкой. Если не будет резать, то чего тогда бояться? От смены "пиита" на "поэта" или замены формы мн. числа "профЕссоры" на "профессорА" язык не умер.
