Ох, как лихо вы размазываете Торопцева...
Может быть для начала сделаете нормальные переводы? Сидя за лаптопом можно сколько угодно подкладывать под ж**у тома словаря Ошанина, хоть все четыре, но если не чувствуете поэзию, слова останутся словами (пусть даже точными) - стихи не раскроются в переводе стихами.
Неужели Вы думаете, что читатели не видят разницу между "Мёртвыми душами" и "Евгением Онегиным"? Вы надёргали стихи из книги Торопцева о поэте. Так ведь они там лишь как иллюстрация, передают настроение (хотя бы посчитайте строки в переводе 《夜泊牛渚懷古》 - одиннадцать! Зачем же искать совпадение с текстом?). Да, настроение передано неверно (нет там ничего игривого). Но у него стихи, а у Вас, Владимир, лишь корявый текст.
Ведь всем же понятно - важно стремиться к точной передаче слов в переводе, важно, но этого недостаточно. Главная особенность хороших китайских стихов в том, что в них всё взаимосвязано - и смысл, и форма. Слова укладываются в строгую строку, но они связаны с другими частями стихотворения - это и параллелизмы, и метафоры, и аллитерации, и консонансы, и ритм и куча всего другого, что делает стихи стихами. Если "высушить" строки до сухого пересказа смысла, от стихов ничего не остаётся. Это уже не перевод - передача только своего непрочувствованного восприятия смысла строк стихотворения. Перевод есть, а души в нём нет, пусть даже назовёте его "стихотворным" или "Поэмой".
И кто же после этого будет читать переводы китайской поэзии?
Если уж цепляться к словам:
牛渚 это не горы, это всего лишь обрывистый утёс (у Торопцева в названии осталось "у горы" скорее всего по недосмотру - глава называется "Утёс Нючжу над западной рекой"). Почему это важно? Потому что поэт плывёт по реке, как 袁宏, а не бродит по горам.
登舟 - не "в лодку сев", а "привстав в лодке" или "сидя в лодке" - он уже плывёт, зачем ему бегать из лодки на берег - с берега в лодку. Если же считаете, что сел в лодку, вспомнив генерала Се (что тоже вполне возможно), то тогда в строках "В лодку сев, гляжу на осеннюю луну, Вспоминаю зачем-то генерала Се." у Вас сумбур (сначала сел, а потом вспомнил, или вспомнил, потому и сел в лодку?). Видите, как легко придраться к словам?
空憶 - не "зачем-то вспоминаю", а "напрасно вспомнил" (если уж считаете, что он после того, как вспомнил про генерала, сел в лодку). Слова почти правильные, а смысла нет.
Чтобы не утомлять рассуждениями, сделал свой перевод:
李白《夜泊牛渚懷古》
牛渚西江夜,青天無片雲。
登舟望秋月,空憶謝將軍。
余亦能高詠,斯人不可聞。
明朝挂帆席,楓葉落紛紛。
Ли Бо
Причалив ночью к утёсу Нючжу, вспоминаю о древнем
Под утёсом Нючжу
Я причалил в ночи на Сицзян,
В синем небе сейчас
Никаких облаков не видать.
Я над лодкой привстал
И осеннюю встретил луну,
Зря я вспомнил сейчас -
Генерала Се мне не сыскать.
Я бы тоже сейчас
Мог бы громко стихи прочитать,
Только он их теперь
Здесь не сможет уже услыхать.
Завтра утром проснусь,
Стану парус я свой поднимать,
Клёны листья свои
Будут вновь надо мною ронять.
——-
Почти в каждой строке перевода добавлено то, что в тексте стихотворения явно не записано (там всего то по пять иероглифов в строке). Но разве это мешает правильному восприятию стихотворения или искажает его смысл?
И ещё. Рассуждаете о точности, так почему же тогда забываете, что 律詩 не разбиваются на два куплета? Это непрерывный текст, каждая следующая пара строк перекликается с предыдущими, подводя к финалу.
Теперь о цапле. Куда это она там не ушла? За пивом? "Летит, сиротливая ..." Что, скоро обеденный перерыв? "Одиноко стои́т у песчаного островка." Похоже, всё же "накатила"...
Такое только спьяну можно перевести.
О чём стихотворение? У Торопцева со смыслом всё в порядке. Да, есть огрехи. Жаль, что от 沙洲 остался только "песок", жаль, что цапля "вьётся" (цапли парят, выслеживая добычу; если "вьётся", откуда тогда покой?)
Прежде, чем критиковать, разберитесь со смыслом, настроением стихотворения. Тогда и гадать не будете, кто там стоит на песке. Стишок то простой, всего то рифмуется пара строчек:
李白《白鷺鷥》
白鷺下秋水, 孤飛如墮霜。
心閑且未去, 獨立沙洲旁。
Ли Бо. БЕЛАЯ ЦАПЛЯ
Там цапля белела,
К осенней воде опускаясь,
Одна всё летела,
Как падают инея хлопья.
И я, успокоясь,
Стоял, уходить не желая,
Стоял одинокий,
Над мелью у самого края.
(оба перевода Ю. Кузьменко)