Вот еще вопрос. То же, не хрен собачий. А в целом, о чем он поет?
Papa HuHu, Вы решили подавить всех своею мощью, а заодно и проэкзаменовать читателей?
Ктó Вам поверит, что Вы не поняли «о чём он здесь поёт?»
Ну, что же, «есть роли более пьедестальные, но кому-то, ведь, надо – за истопника...» Мне кажется, что поёт здесь Оуян Сю о природе, о желании жить на её лоне... О красотах павильона Лазурных волн, о том, как хорошо «вдали от шума городского»...
Нет? Мне кажется, оно из той же «оперы», что и «Возвратился к родным полям» Чжан Хэна (78 – 139) или «Возвращаюсь к себе домой» Тао Юань-мина (365 – 427). (Мои переводы этих од см. в рубрике «Перевёл с китайского», ответ # 63 и ответ # 126). Да, у Оуян Сю есть намёк на то, что эта жизнь на природе, – лишь «передышка», (「崎嶇世路欲脫去，反以身試蛟龍淵。」) а завтра – «снова в бой, покой нам только снится» (「丈夫身在豈長棄」)... Но в целом некоторая «перекличка» с тем, что написали до него Тао Юань-мин или Чжан Хэн, (я уже не говорю о Ван Вэе, см. например, ответ # 596 в той же рубрике), мне кажется, есть...
滄浪有景不可到… Из «Бирюзовых Волн» есть вид - туда не попадешь никак.
Не совсем «прозрачная» фраза. Мне кажется, в оригинале говорится о том, как прекрасен пейзаж, где стоит павильон Лазурных волн, и как трудно до него добраться. Ведь в следующей затем фразе 「使我東望心悠然」говорится о том, что, лишь только вспомнив (а значит, побывав уже в павильоне Лазурных волн) эти красоты, я вновь и вновь смотрю на восток (в направлении, где этот павильон находится?), и на душе, от одних этих воспоминаний становится «вольготно». (Здесь я встаю на скользкую дорожку «домыслов», и мысленно уже вижу, как Вы, Papa HuHu, улыбаетесь, читая эту ахинею!
) Но я продолжу...
荒灣野水氣象古... В заросшей впадине там озерцо забыто, по виду, старое весьма.
Быть может, здесь лучше звучало бы «в заросшем логе»?
老枿亂發爭春妍。 Там как попало старый пень пророс, с весенней споря красотой.
Не очень «гладкая» фраза. Кроме того, что «пророс», ведь, явно не
один «пень».
水禽閒暇事高格，山鳥日夕相呼喧。Птиц водоплавающих «га-га-га» вольготное звучит, и горных птах вечерний перезвон.
Словосочетание «водоплавающие птицы», на мой взгляд, больше подходит для научной статьи, чем для перевода поэзии. А 事高格 это «вольготно, беззаботно»?!
А почему «перезвон» (кстати, не очень удачное здесь слово; более подходящее, на мой взгляд, –
гомон) только «вечерний»? Мне кажется, они и по утрам щебечут, и 日夕 здесь, по-моему, «с утра до вечера», «день напролёт», «день деньскóй».
堪嗟人跡到不遠，雖有來路曾無緣。И можно лишь вздыхать, что человеческой ноге так далеко следа там не оставить. Хоть тропка есть, но все ж не суждено там побывать.
Так безнадёжно? Может быть, «так далеко дойти
не удавалось»? И не «не суждено», а «
не довелось»?
初尋一逕入蒙密，豁目異境無窮邊。Найдя вначале тропку, мы войдем в густую чащу. Куда ни посмотри, повсюду необычный мир простерся.
Логически не связано, мне кажется, с тем, что «хоть тропка есть, но все ж не суждено там побывать».
但見空碧涵漪漣。Лишь видно неба пустоту, да изумруд воды покрытый рябью.
По-моему, здесь видно не «неба пустоту», а «лазурь пустот», т.е., лазурное небо.
豈如扁舟任飄兀，紅蕖淥浪搖醉眠。Там вовсе не как в лодочке качаться, среди лотосов-красавиц и прозрачных волн, в хмелю уснув укачанным.
А 兀 Вы здесь кáк перевели? А
красные лотосы это, в самом деле, метафора красавиц? Может, здесь просто красные лотосы? Цветущие лотосы, прозрачная вода... (Конечно, с девушками приятнее, но всё же...) Или лотосы здесь – это иносказательно о девичьих ножках, а 紅蕖 это о девичьих красных туфельках, а значит, и о девушках, так сказать, в целом?
Ну, и «в хмелю», и «укачанным» тоже не очень красиво звучит...
