Часть седьмая. Счастливого Рождества!I
С утра Лопахин, еле жив, но выпив чашку чая,
Кредит в HSBC благополучно получает,
И в небе строчку прочертив, пикирует на глобус
Гонконг-Париж-Санкт-Петербург, Эр Франс'а аэробус,
И в тот же вечер в Питере - предновогодний бал,
Который Мишка Фишман для друзей своих давал,
Где флейта с контрабасом и четыре скрипки плачущих
Взывали к откровенности в душе свой камень прячущих.
II
Под зычный голос Пищика: Promenade a une paire!
Ведет Любовь Андреевну галантный кавалер,
Конечно же, не кто иной, как Ермолай Лопахин
В изысканном костюме и малиновой рубахе.
Как подобает джентльмену, беседу с ней ведет:
- Куда вы отправляетесь, Любовь, на Новый год?
- Наверное, к Рагулиным, давно меня зовут.
А вы? - Да в Харьков надобно, дела то там, то тут...
А Люба чем-то мается, глядит куда-то вдаль,
Весельем прикрывается, но в голосе печаль:
- От танцев у меня уже кружится голова,
Вообще-то не танцую я, но нынче мало дам,
Давайте сядем где-нибудь. - Да отчего же, в момент!
Мне знаете, Лопахин, щас сказали комплимент, -
Мол вы, Любовь Андреевна, сегодня как цветок.
- Что ж, комплимент ужасно мил и к правде недалек.
- Так может мне к Рогулиным не ехать? - Отчего ж?
- Ах Ермолай, слова твои - как в сердце острый нож...
Тут, к счастью для Лопахина, вновь Пищик заорал:
Les cavaliers, мол, a genoux et remerciez vos dames!
III
Лопахин, даму проводив, скользнул в соседний зал,
Где Кейси неприступной и холодною застал.
- Ну что же вы, идите к ней, к чему еще вам я?
- Пойми, Любовь - мой старый друг, а ты - любовь моя!
- Уверен? - Да! - Ну, так и быть, считай, что ты прощен,
Уладить с бизнесом дела уеду я в Гонконг,
Но через 30 дней вернусь, чтоб быть навек твоей,
Ведь ты не передумаешь за эти 30 дней?
- Ну что ты, Кейси, милая, тебя я умоляю...
IV
Тут к паре приближается конфузящийся Гаев.
- Лопахин... это... елы-палы... я-то разорен,
Все акции твои продал, а тут услышал звон,
Что вновь они взлетели, и все растут в цене,
Я даже с линковской поддержкой все равно на дне.
Винюсь, тебя подсиживал, теперь и сам не рад,
С торгов, наверно, продан будет мой "Морской фасад".
- И я, поверь, его куплю, теперь мне нет преграды.
- А мне куда деваться? - Вообще-то было б надо
Как офицерскую вдову тебя прилежно высечь,
Но, так и быть, пристрою тебя в банке на шесть тысяч,
Начнешь, как знатный предок твой, с финансовых афер,
Авось опять поднимешься, умом-то ты востер.
- Ну что же, Ермолай, банкуй, спасибо и на том,
Я тоже кину тебе кость когда-нибудь потом,
Когда опять, тебя столкнув, усядусь на вершину,
Ну а пока... Эх... Желтого дуплетом в середину!
V
Тут Бартлетт с извиненьями: - Чуть-чуть хитрил я с вами...
А Ермолай: - Точней будет - размахивал руками,
Ты на свою потеху пытался всех столкнуть,
И думал - вот к успеху ест наилучший путь?
Но ты перестарался, стравить пытаясь нас,
Любови и коварства не рассчитал баланс,
То, что вложил ты в Гаева - невелика потеря,
Важней, что в сердце Кейси для тебя закрыты двери,
Ее ж с тобою вместе быть влекли не барыши,
А струны твоей тонкой и отзывчивой души,
А как ты чересчур в душе руками размахался,
То Кейси - мой партнер уже, а ты один остался!
- Ну, не совсем один уж. Партнера потерял,
Зато в делах сердечных приумножил капитал,
Хотя в суровом бизнесе побила карта ваша,
Но сердцем я не в кризисе - со мной теперь Дуняша,
И хоть теперь мы с вами в щекотливом положении,
Я все же к вам по бизнесу имею предложения,
Коль наплясались вы уже на фишманском балу,
Быть может, для бесед пройдем к фуршетному столу,
И там опять попробуем подход найти друг к другу,
Тем более, что к Кейси приближается подруга,
Пусть дамы поболтают приватно о своем,
А мы съедим салатов и шампанского попьем.
VI
Но не подруга, как на грех, возникла рядом с Кейси, а
Скорей наоборот - Любовь Андреевна Раневская,
Однако не с намереньем устраивать скандал,
А чтоб излить своей души страдающей сандал.
И тут у них произошла не больше и не меньше,
Классическая сцена примирения двух женщин,
Влюбленных в одного, но понимающих вполне,
Что двум не усидеть на боливаровой спине.
Любовь, смиряя сердца хлад, тепло сказала Кейси:
- Ты береги жемчужный клад - лопахинское сердце,
А мне без клада милого теперь тут жизни нет,
Уеду, чтоб не вспоминать наш гаванский рассвет.
- Куда же вы? - Не знаю. Не важно, лишь бы прочь.
- А знаете, я знаю, как вам могу помочь, -
В Гонконг перебирайтесь. - На время? - Навсегда,
Порою лечат сердца боль иные города.
Хотела я свернуть в Гонконге все дела "Паркона",
Но лучше вам их поручу, вы там, вдали от дома,
Многообразью новых дел отдавшись с головою
Скорее распрощаетесь с несбывшейся любовью,
А я, вы ж понимаете, теперь жить буду тут,
Махнем не глядя, вам - Гонконг, а мне - Санкт-Петербург,
Не плачьте, все наладится, вас так там закружит,
Что грусть-печаль неладная в неделю убежит,
Согласны? - Да, спасибо вам, ах, молодость моя,
Прощай навек, негодная, все поменяю я,
Отправлюсь в дали новые, в работу погружусь,
Перечитаю снова "Тошноту" и "Здравствуй, грусть!"
- Читайте лучше "Ночь нежна" или "Прощай, печаль!"...
И утром лайнер KLM крылом разрезал даль...
Конецъ