Материал агентства Рейтер посвящен 90-летней годовщине «Движения 4 мая 1919 года» - событию, от которого традиционно отсчитывается история новой и современной китайской литературы.
http://uk.reuters.com/article/UKNews1/idUKTRE53M06620090423?sp=true Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Китайским писателям не удается донести свое слово народам мира Бен Бланшар
Из-за препятствий, чинимых цензурой в стране, и отсутствия знаний о Китае в других странах, китайским писателям не удается оказать серьезное влияние во всем мире и через 90 лет после революции, которая стала важной вехой в истории китайской литературы.
«Движение 4 мая 1919 года» началось со студенческих протестов против принятого на Парижской мирной конференции после окончания Первой мировой войны решения предоставить Японии контроль над германскими концессиями в китайской провинции Шаньдун. Вскоре оно переросло в широкое обсуждение путей модернизации Китая.
Это движение породило множество писателей, ставших известными во всем китайскоговорящем мире, в том числе, Лу Синя, которые подобно Джорджу Оруэллу создавали острые сатирические произведения на общественные темы и стремились изменить Китай, где, по их мнению, преобладала коррупция, отсталость и господство иностранцев.
Произведения ведущих светочей этого движения, Лу Синя и других, которые хотели дать новую жизнь древней, но закоснелой культурной традиции, и по сей день продолжают оказывать влияние на духовный мир современного китайца. Однако в других странах они по большей части остаются непрочитанными
Современная китайская литература вызывает за рубежом, в лучшем случае, ограниченный интерес, и лишь иногда случаются прорывы в виде таких книг, как «Красный гаолян» Мо Яня, по которому позже был снят фильм режиссером Чжаном Имоу, номинантом на «Оскар».
Китайские писатели жалуются, что за рубежом никто не проявляет интереса к литературным богатствам их страны.
«Когда в период «Движения 4 мая» в Китай стала проникать западная литература, множество людей переводили эти книги на китайский», говорит известный писатель Фэн Цзицай, большинство знаменитых произведений которого посвящены изучению хаоса «культурной революции».
«Но почти никто на Западе не переводит с китайского. Знакомить западных читателей с китайской литературой – дело важное, но китайцы не виноваты в том, что этого не происходит».
«Китаец не может переводить книги для западных читателей, - утверждает Фэн. - Эти книги должны перекладывать западные переводчики».
И действительно, Нобелевская премия по литературе никогда не вручалась представителю Китая, и это досадно для страны, придающей большое значение как международному признанию, так и своей литературной традиции.
Получивший эту премию в 2000 году Гао Синцзянь родился в Китае, но когда ему была присуждена эта награда, был уже гражданином Франции.
БРЕНД «ЗАПРЕЩЕНО В КИТАЕ»
Генеральный управляющий издательства Penguin China Джо Лусби признает, что разочарована попытками донести современных китайских авторов до западного читателя, хотя продажи классических произведений, таких как роман «Царь обезьян», известный также как «Путешествие на Запад», достаточно велики.
«Китайские писатели пишут о Китае для китайцев. Есть некоторые книги, которые я хотела бы издать за пределами Китая, но считаю, что для западного читателя нужна слишком большая предыстория, что он получил при чтении этих книг то же наслаждение, какое получает китайский читатель», - призналась она.
«Вопрос осложняется еще и нехваткой переводчиков», - добавляет Лусби.
Зачастую успешными за границей становятся книги, на которые косо смотрят власти, хотя есть и исключения. Хорошо продается перевод на английский язык бестселлер Цзян Жуна «Волчий тотем», имеющий яркую политическую окраску.
В 2000 году в Китае были запрещены за ярко выраженное сексуальное содержание два романа, которые впоследствии были переведены на английский и вызвали непродолжительное оживление за границей – это «Конфетка» Мянь Мянь и «Шанхайская крошка» ее литературной соперницы Чжоу Вэйхуэй.
Это не те авторы, в популяризации которых заинтересован Китай, стремящийся подавать себя, как развивающуюся, современную, культурную державу с благоприятными условиями.
«На Западе людей привлекают книги, запрещенные в Китае, даже если литературный уровень этих произведений оставляет желать лучшего», заявил Чэнь Цзяньгун, заместитель председателя имеющего связи с властями Союза китайских писателей.
«Им хочется узнать, что в этих книгах. Так что иногда в угоду иностранцам китайские авторы пишут так, чтобы их книги произвели шок и чтобы их запретили», - добавляет он.
Лусби из Penguin признает, что, как правило, привезти китайских писателей на книжный тур проблематично, потому что мало кто из них говорит по-английски, и издателям приходится искать иные способы привлечения читателей.
«Часто бывает, что «запрещено в Китае» - единственный продажный ход, который могут использовать издатели, чтобы донести, о чем книга», - говорит она.
«Не думаю, что вызовет удивление, если я скажу, что не обязательно большие тома из Китая обречены на успех. Книги должны быть более живыми, более динамичными».
ЖЕРТВЫ ЦЕНЗУРЫ
Хотя цензура и помогает продавать сенсационные романы за границей, некоторые авторы обеспокоены тем, что она подрывает усилия китайских писателей, стремящихся создавать современные произведения с творческим подходом, которые привлекали бы читателей за рубежом не только обилием сексуальных сцен.
Из-за растущего числа пользователей интернета и процветающего пиратства многие запрещенные книги недолго остаются непрочитанными.
В то же время угроза исчезновения их книг с основного внутреннего рынка диктует писателям необходимость быть осторожными, если они хотят получать доход от своего творчества, даже несмотря на то, что система цензуры сегодня не так страшна, как во времена жесткой маоистской политики.
Авторам приходится следить за тем, чтобы избегать обсуждения щекотливых тем, или касаться их лишь косвенно.
Утонченный и остроумный Ван Ган, автор полуавтобиографического романа «Инглиш» о жизни подростка в Синьцзяне во время «культурной революции», бестселлера в Китае, признает, что ему пришлось подвергнуть книгу самоцензуре, чтобы получить одобрение властей.
«Да, в целом, я волен писать, что хочу, но о некоторых вещах я просто не стал и упоминать», - сказал он на презентации английского перевода своей книги.
«Например, я не упомянул ни о том, что учитель английского языка в романе – миссионер, ни об этнических проблемах в Синьцзяне. И сожалею об этом».
Тем не менее, у Вана есть свое объяснение тому, что удалось написать так откровенно про период, о котором нет почти ничего в исторических текстах, проверенных властями на благонадежность.
«Чиновники больше не читают, - лукаво заявил он. – Поэтому у книги и появилась возможность выйти в свет».
Перевод с английского И.Егорова
