Чжэн Юннянь: Концепция "китайского пути" - это своего рода обобщение китайскими чиновниками всего опыта развития страны
08:12 17.10.2012
Почему Китай уходит от выбора и чем ему это грозит
Сложившаяся в последние годы международная обстановка, трудности, с которыми сталкивается развивающаяся китайская экономика, глубокие изменения в обществе, все возрастающая потребность людей в участии в политическом процессе - каждый из этих вопросов ставит перед лидерами Китая непростой выбор. Однако сейчас, оказавшись в такой ситуации, правительство все чаще предпочитает не делать никакого выбора вовсе.
Скоро откроется 18 съезд Коммунистической партии Китая. На этом съезде бразды правления страной будут переданы в руки нового лидера, поэтому весь мир пристально следит за развитием событий. И людей интересует не столько то, каким будет состав правительственной группы, как то, какие реформы в этих новых условиях будет проводить новая политическая верхушка. Многих людей беспокоит то, что и новое правительство может в этой ситуации воздержаться от какого-либо действий, встав на позицию выжидания. Хоть подобный взгляд на развитие событий и кажется нам пессимистичным, однако он не лишен оснований. Несмотря на то, что партийные лидеры раз за разом твердят, что развивающемуся Китаю надо идти по "китайскому пути", нет никакой ясности и определенности в том, как именно это следует понимать.
Концепция "китайского пути" - это своего рода обобщение китайскими чиновниками всего опыта развития страны. В последние несколько лет в Китае активно ведется обсуждение так называемой "китайской модели" экономики. Однако, несмотря на то, что подобная дискуссия и выглядела изначально весьма многообещающей, она довольно быстро политизировалась и превратилась в площадку для идеологического спора между правыми и левыми. Левые утверждали, что "китайская модель" работает великолепно, даже лучше, чем западные модели развития, и что нет никакой нужды в ускорении реформ. Правые же заняли противоположную позицию, и не только считали, что не существует какой-то особой "китайской модели", но и утверждали, что основная цель реформ как раз должна заключаться в том, чтобы покончить с существующей моделью развития. Сложилось ощущение, что правительство всеми силами старается избежать участия в этом споре: кроме некоторых чиновников, существующих на периферии политической сферы, политики даже перестали упоминать концепцию "китайской модели". Вместо этого они взяли на вооружение идею "китайского пути", пытаясь в рамках этой концепции обобщить весь тридцатилетний опыт политики реформ и открытости, а за ним и все 60 лет с момента образования КНР.
Однако как самих китайцев, так и тех, кто наблюдает за развитием страны из-за рубежа, больше всего интересует то, каким Китай будет в будущем, а точнее, к какому будущему придет страна посредством каких реформ. Очевидно, что и 60-летие основания КНР, и тридцать лет реформ и открытости – результат выбора, сделанного лидерами страны. Невозможно воспринимать тот путь, на который встало государство после 1949-го года, в отрыве от Мао Цзэдуна и тех решений, которые принимал он сам и его соратники; точно так же невозможно представить себе политику реформ и открытости в отрыве от Дэн Сяопина. Конечно, у истории есть свои законы развития, но те конкретные формы, которые государство принимает в разные периоды своего развития, определяются лидерами страны. Выбор, который делает правящая верхушка, играет в истории страны ключевую роль. Если он соответствует логике исторического развития, страна процветает, если же нет – гибнет.
Сложившаяся в последние годы международная обстановка, трудности, с которыми сталкивается развивающаяся китайская экономика, глубокие изменения в обществе, все возрастающая потребность людей в участии в политическом процессе - каждый из этих вопросов ставит перед лидерами Китая непростой выбор . Однако сейчас, оказавшись в такой ситуации, правительство все чаще предпочитает не делать никакого выбора вовсе. И тому есть несколько причин.
Во-первых, некоторые представители правящей верхушки вообще стараются избегать принятия решений. Сталкиваясь с тем, что ситуация становится только сложнее с течением времени, они либо не знают, какие у них есть варианты, либо не знают, что выбрать. В результате они предпочитают выжидать. Они знают только то, на что не способны пойти, а что могут сделать – не представляют. Подобный подход можно назвать "политикой бездействия". Во-вторых, хотя и есть другие политики, обладающие как силой воли, так и желанием проводить реформы, они оказываются связанными множеством факторов, под воздействием которых действовать практически невозможно. Результат тот же – бездействие. Эту ситуацию можно обозначить так: "желание действовать есть, а возможностей для этого нет". В-третьих, бездействие – выбор, продиктованный наличием взаимоисключающих интересов внутри партии. Когда у власти стоит сильный человек, он делает выбор, исходя из своих личных наклонностей, а потом посредством различных способов и механизмов распространяет свою волю, и, следовательно, политику, продиктованную этой волей, на все правительство. Однако в Китае сейчас сложилась ситуация, когда внутри партии существуют различные, не всегда совпадающие интересы. На уровне принятия решений это проявляется в существовании системы коллективного руководства, которую мы и наблюдаем сейчас в китайском правительстве.
Когда каждый тянет в свою сторону, с места не сдвинуться
Вообще сосуществование в рамках партии различных интересов способствует развитию внутрипартийной демократии. Однако объективно говоря, такого рода демократия находится в КПК пока что в зачаточном состоянии. И на данном этапе в большинстве случаев ее существование проявляется не в систематизации, а в бессистемности, не в большей правовой урегулированности, а в уходе в сферу личных отношений, не в наличии ясных правил, а в засилии неписанных норм. В чем же заключается суть китайской внутрипартийной демократии? Отнюдь не в том, что решения партии выражают волю большинства ее членов, а в том, что в рамках партии существует некий компромисс мнений, система противовесов. Так и выходит, что люди, которые сами не хотят проводить реформы, и другим это делать не дают.
И не важно, что именно останавливает чиновника – нежелание что-либо менять или скованные руки. Результат один – реформ нет. И по мере того, как такая ситуация становится все более и более привычной, у правительства происходит смена приоритетов. Из правительства, которое "направляет и руководит", оно превращается в правительство, которое "управляет и регулирует". В чем разница? Как и следует из названия, "направлять и руководить" означает посредством определенных реформ направлять общество на выбранный руководством путь развития и прогресса, в то время как "управлять и регулировать" - принимать решения, исходя из текущей ситуации в обществе, с целью удержать страну на плаву. Любое правительство, любые лидеры, которые делают упор на функцию "управления и регулирования", похожи на пожарных, которые бегают туда-сюда, стараясь погасить огонь, разгорающийся вновь и вновь.
И тогда возникает вопрос: что ждет Китай, если он будет и дальше уходить от трудного выбора? Каким будет его будущее? Практически невозможно с абсолютной точностью дать ответ на этот вопрос, однако опираясь на исторический опыт Китая и опыт других государств, мы можем попробовать спрогнозировать то, по каким путям может пойти развитие КНР.
Во-первых, Китай может пойти по стопам Советского Союза. Основными особенностями такого сценария развития событий будут: в экономической сфере - длительные стагнация и инфляция; в обществе – замедленный темп развития; в политике - самоуправство политической верхушки. Начав проводить политику реформ и открытости, Китай отказался от плановой модели экономики. Однако сейчас в западных странах все сильнее становятся опасения, что Китай может в какой-то мере к ней вернуться. И действительно, в последние годы был значительно расширен сектор государственных предприятий, государственный капитализм снова начинает играть в национальной экономике ведущую роль, и все более явной становится зависимость экономического строя от политических решений.
В то же время, поскольку Китай сталкивается с все более серьезными международными проблемами, также сохраняется опасность милитаризации национальной экономики. Стоит только Китаю начать конкурировать с США и другими западными странами в военной сфере, как вероятность такого сценария тут же увеличится. Опять же, если Китай пойдет по этому пути, то правящая партия сможет, по аналогии с Советским Союзом, с одной стороны, опираться в экономической сфере на государственный сектор, а с другой стороны пользоваться националистическими настроениями и образом внешнего врага для легитимизации своих действий. А политический диктат номенклатуры, даже несмотря на то, что внутри управленческого аппарата происходит постоянная смена поколений, будет сохраняться до тех пор, пока не произойдут коренные изменения в структуре государства.
Во-вторых, Китай может продолжать идти по дороге авторитаризма. Этот сценарий значительно отличается от предыдущего. В первом случае мы будем иметь очень жесткое, негибкое правительство, обладающее абсолютной властью; во втором же случае будет существовать политический строй, обладающий довольно большим запасом гибкости. Цель такого режима – сохраняя и развивая идеи авторитаризма, осуществлять управление и контроль над экономической, политической и социальной сферами общества. Гибкости подобного строя вполне достаточно, чтобы идти в ногу со временем, вносить какие-то небольшие изменения в существующую систему, а в некоторых сферах, возможно, даже менять положение дел коренным образом – но значимого изменения существующего строя не произойдет.
"Наращивание темпа реформ" ничего не даст
В-третьих, Китай может выбрать путь постепенного реформирования политического строя и, в конце концов, прийти к западной демократической модели. Эта точка зрения, распространенная в научной и политической среде как в самом Китае, так и за рубежом, выглядит более оптимистичной. По сути, такое будущее – логическое развитие второго, авторитарного варианта. Согласно этой точке зрения, по мере того, как авторитарный строй будет допускать небольшие изменения, они будут понемногу накапливаться, пока, подхлестываемые политикой "наращивания темпа реформ", не вызовут качественный скачок в развитии государственного строя, а именно переход от авторитаризма к демократии.
Но существует и другое мнение. Некоторые люди не считают, что "наращивание темпа реформ" может помочь Китаю отвечать на те вызовы и проблемами, с которыми он сталкивается сегодня. Если мы остановимся на том, продолжают они, чтобы реформировать страну постепенно, шаг за шагом, то вполне возможно, в конечном итоге окажемся в кризисной ситуации. В то же время скептики не верят, что политика "наращивания темпа реформ" может вызывать качественное изменение государственного строя и превратить Китай в демократическое государство западного типа. Для того чтобы это произошло, должна быть реформирована сама политическая система, однако "наращивание темпа реформ" помогает лишь справиться с напряжением, возникающим в ходе конкуренции с западной демократической моделью, но не меняет авторитарный характер существующего строя.
В-четвертых, Китай может пойти по пути радикальных преобразований, вплоть до развала существующей системы. Надо сказать, что речь здесь идет не о распаде страны и общества, а о распаде Коммунистической партии Китая. После распада коммунистического строя в рамках Советского Союза и республик Восточной Европы ни на миг не утихали голоса, предсказывающие скорый развал КПК. Существуют даже книги и исследования, главной темой или заглавием которых является "Распад Китая". Некоторые самоуверенные западные авторы даже называли точную дату, когда это должно произойти, вплоть до конкретных дней. В китайских либеральных и левых кругах тоже есть поклонники этих идей. На самом деле логика, стоящая за подобными рассуждениями, очень проста: с одной стороны мы видим трудности и проблемы, стоящие перед современным Китаем, с другой стороны понимаем, что правительство предпочитает уходить от выбора и ничего не предпринимать. Совмещаем бездействие с кризисом и на выходе неотвратимо получаем радикальные преобразования и революцию.
В целом, либералы и левые надеются как раз на такой вариант развития событий. И это при том, что с точки зрения либеральных и левых фундаменталистов при распаде КПК вряд ли удастся избежать урона общественному строю: при существующей в Китае политической обстановке общество еще не достигло необходимого уровня развития, не выработало привычки к самоуправлению, поэтому стоит только правительству дать слабину, как тут же возникнет неразбериха и безвластие, а вслед за ними неизбежно произойдет и всплеск насилия. Однако, даже понимая это, фундаменталисты все равно считают, что развал КПК им выгоден. Для них распад Коммунистической партии – это шанс создать что-то новое. Для либералов это возможность построить демократическое государство западного типа, для левых уничтожение КПК – возможность проведения левой революции и, как итог, создание своего режима. Действительно, сейчас существуют радикальные фундаменталисты, в открытую заявляющие о желании начать вооруженную революцию, посредством силы свергнуть нынешнее правительство и создать государство, отвечающее их идеалам. Богатое революционное прошлое Китая пустило корни в сознании многих людей. Особенно это справедливо в отношении тех, кто крайне недоволен сложившейся в стране ситуацией, а также тех, кто придерживается крайне идеалистических взглядов.
Конечно, у разных людей могут быть разные взгляды на вышеизложенные варианты развития событий и на связанные с ними политические тенденции, однако ясно одно: никто не вправе игнорировать стоящие за этими наблюдениями и прогнозами факты. Надо понять, что в истории человечества не существовало ни одного государства, ни одного государственного строя, который могли бы выживать и развиваться, не меняясь. И демократический строй, к которому все так стремятся – не исключение. С момента зарождения демократических идей они не раз серьезно переосмыслялись, такого рода развитие происходит и сейчас. Тот же коммунистический строй сохраняет свои незыблемые позиции в жизни Китая и через 30 лет после начала проведения политики реформ и открытости только потому, что он эволюционировал, приспособлялся к новым условиям.
Уже довольно долгое время в политических кругах Китая формировалось понимание, что для сохранения стабильности стране нужны перемены, и к вопросу необходимости реформ в Китае сейчас подходят исходя именно из этого принципа. Но на данный момент такого рода настроения и сам принцип уже не соответствуют действительности. Текущая ситуация диктует новые требования: "стране нужны стабильные перемены". Слова те же, но смысл иной. Если взять принцип "перемены нужны для стабильности страны", то во главе угла стоит стабильность, а перемены как таковые уходят на второй план. У чиновника любого уровня взгляд на это один: не меняться, избегать реформ. И это понятно. Если ставить стабильность превыше всего, то любые серьезные перемены, конечно, выглядят угрозой: они же могут нарушить стабильность. Поэтому-то чиновники и мешают проведению реформ всеми возможными способами. "Отстаиваем стабильность" – девиз, под которым и прошли последние несколько лет – как раз продукт идей "перемены нужны для сохранения стабильности".
Если задуматься, уже в древнем тексте "Книги перемен" было написано о той огромной роли, которую играют изменения в нашей жизни. Все в мире меняется, и только сама потребность в переменах остается неизменной. Многотысячелетний опыт китайской истории говорит нам: "если не меняешься сам, то будешь изменен против своей воли, и эта перемена будет радикальной, если не революционной". Если осознать, что подобные вынужденные изменения и революция для Китая уже не просто слова, а вероятные сценарии развития событий, то рассуждения на тему, нужны ли ему перемены вообще, отпадают сами собой.
("Ляньхэ цзаобао", Сингапур)
Чжэн Юннянь - директор института изучения стран Восточной Азии Сингапурского университета.
Перевод выполнил Федор Кокорев.
Опубликовано: 17/10/2012
Источник - inosmi.ru
