МОНИТОРИНГ СМИ: Религиозная свобода в Северной Корее. Существует ли она вообще, и что мы о ней знаем Два недавних доклада, основанных на свидетельствах северокорейских беженцев, один из которых был подготовлен американской комиссией по религиозной свободе в мире, подтвердили полученные ранее данные о том, что религиозной свободы в Северной Корее не существует, что местные жители знают о преследовании государством религиозных организаций и что единственной одобренной государством религией является "чучхе" или идеология опоры на собственные силы, с которой сливается культ покойного лидера страны Ким Ир Сена.
Некоторые интервьюируемые утверждали, что они сами были свидетелями или слышали о чрезвычайных наказаниях, в том числе о смертной казни, верующих, другие рассказывали, как некоторые верующие избежали таких наказаний. Христианская организация "Открытые двери" отмечает, что северокорейцы, прибывающие в Китай, обычно очень агрессивно настроены по отношению к религии вообще и к христианству в особенности - в результате долгосрочной и регулярной государственной идеологической обработки, которой они были подвергнуты.
Люди, побывавшие в Пхеньяне, рассказали в интервью "Форуму 18", что регулярные богослужения ни в одной из трех официальных христианских церквей в городе не проводятся, а буддийские монастыри повсеместно являют собой находящиеся в запустении культурные реликвии.
Учитывая драконовские ограничения на индивидуальные свободы в Северной Корее, самое надежное знание о религиозной свободе и других правах человека в стране должно быть основано на свидетельствах северокорейских подданных, находящихся вне страны. Недавно американская комиссия по религиозной свободе в мире провела интервью с беженцами из Северной Кореи и информированными иностранцам, посетившими страну.
Объединив эти сведения с собственными данными информационной службы "Форума 18", попытаемся выяснить, что мы знаем о текущем состоянии религиозной свободы в этой стране. Прежде всего, можно сделать вывод о полном отсутствии здесь какой бы то ни было религиозной свободы (см. "Форум 18" за 25 февраля 2004 г.).
По мнению интервьюируемых, в Северной Корее не существует организованной религиозной жизни вне государственного контроля. Ни один из интервьюируемых "не участвовал, не видел и не знал" о какой бы то ни было разрешенной религиозной деятельности северокорейцев. Те, кто немного разбирался в религии, в частности, представители трех христианских церквей в северокорейской столице Пхеньян, утверждали, что в деятельности этих церквей принимали участие исключительно иностранцы. Те, кто знал о существовании в стране других религиозных зданий типа буддийских храмов, утверждали, что к ним относятся исключительно как к памятникам культуры.
Во-вторых, и это связано с первым выводом, все интервьюируемые либо слышали, либо сами были свидетелями организованной государством деятельности по преследованию верующих. Этот вывод находится в соответствии с давним пониманием того, что северокорейское государство видит в верующих угрозу безопасности государства и поэтому считает их заслуживающими самого сурового наказания.
В-третьих, в Северной Корее все же существует одобренная религия, это государственная идеология "чучхе" или теория опоры на собственные силы, которая является синонимичной с культом покойного северокорейского лидера Ким Ир Сена "кимирсенизмом".
По словам интервьюируемых, все северокорейцы подвергаются идеологической обработке: они обязаны посещать политзанятия, посвященные Ким Ир Сену и идеологии "чучхе". В этом отношении северокорейский тоталитарный режим имеет общие черты с несколькими другими государствами, которые полагаются на политическую идеологию. Например, является общеизвестным, что тибетские буддисты и уйгурские мусульмане под китайским контролем также обязаны регулярно посещать политзанятия. Есть одно существенное различие: большинство людей в Китае более не подвергается политической идеологической обработке такой интенсивности, как северокорейцы. Самая близкая параллель с Северной Кореей в этом отношении – несомненно, Туркмения (см. "Форум 18" от 1 марта 2005 г).
Комиссия Соединенных Штатов по религиозной свободе в мире (USCIRF) опубликовала в ноябре 2005 г. большой доклад относительно религиозной свободы в государстве Северная Корея, официально называемом Корейская Народная Демократическая Республика (КНДР), Доклад основан на интервью с 40 бывшими северокорейцами, которые ныне проживают в Южной Корее. Как признает в докладе USCIRF, выбор интервьюируемых не был осуществлен произвольно. Все интервьюируемые происходили из северных или северо-восточных частей КНДР, однако имели разный возраст и занятия.
Хотя все интервьюируемые уехали из Северной Кореи между 1998 и 2001 годами, их свидетельства должны дать нам возможность максимально верно оценить и нынешнее положение в Северной Корее, учитывая чрезвычайные ограничения в получении надежной информации.
Доклад подтвердил несколько давних представлений о положении религии в Северной Корее, о котором сообщали различные неправительственные организации. Например, в декабре 2002 года базирующаяся в Великобритании международная организация "Христианская солидарность во всем мире" (CSW) опубликовала отчет, основанный на интервью с 50 северокорейцами, за двухлетний период.
Доклад USCIRF и отчет CSW характеризуются похожими полученными данными. Эти тщательно проведенные интервью привели к интересным выводам и потенциально новому пониманию ситуации. Прежде всего, если мнения интервьюируемых в самом деле отражают таковые всего северокорейского населения, то вероятно, что северокорейские граждане все более и более разочаровываются в режиме Ким Ир Сена. Естественно, это заключение может только быть предварительным, так как нужно принять во внимание, что интервьюируемые были из тех, кто хотел уехать из Северной Кореи и прожил много лет в Южной Корее, стране большой свободы и процветания. Эти невозвращенцы, возможно, узнали о понятиях типа "репрессии", "свободы" и "прав человека", только войдя в контакт с несеверокорейцами. Как отмечает христианская организация "Открытые Двери", северокорейцы, прибывающие в Китай, обычно плохо относятся к религии вообще и к христианству в особенности - в результате долгосрочной и регулярной государственной идеологической обработки, которой они были подвергнуты. Тем не менее, поскольку северокорейцы продолжают пересекать границу между Китаем и КНДР, можно быть относительно уверенным в том, что новые идеи, включая идеи о религиозной свободе и других правах человека, продолжат просачиваться в Северную Корею. Тем не менее, достоверно полностью неизвестно, насколько такие идеи распространились и в какой мере воздействовали на взгляды северокорейцев на себя и свою страну.
Во-вторых, интервью USCIRF предполагают, что интенсивность религиозных преследований в Северной Корее меняется в зависимости от места. В то время, как некоторые интервьюируемые утверждали, что они сами были свидетелями или слышали о чрезвычайных наказаниях, в том числе смертной казни, верующих, другие рассказывали о том, как некоторые верующие были помилованы и избежали наказания. Особенно в отношении тех, кто был репатриирован из Китая, считалось намного более серьезным политическим преступлением контактировать с жителями Южной Кореи, чем связаться с корейско-китайскими церквями. Это важно, поскольку, как утверждал один из интервьюируемых, большинство северокорейцев, находясь в Китае, искало убежище в этих церквях. Однако, как явствует из различных сообщений, под растущим давлением со стороны китайских властей, некоторые корейско-китайские церкви "сотрудничали" с китайским правительством в деле выявления северокорейских беженцев с последующей ихрепатриацией. (см. "Форум 18" за 25 февраля 2004 года).
В дополнение к этим "положительным" полученным данным, в докладе USCIRF справедливо говорится о том, что есть еще очень много "белых пятен" в нашем знании о положении религии в Северной Корее. С одной стороны, мы все еще имеем недостаточно подтверждений существованию в Северной Корее катакомбной протестантской общины, о которой известно лишь по слухам. Интервьюируемые для доклада USCIRF, конечно, не могли подтвердить его существование. Однако это не означает, что такой общины не существует, просто данные интервьюируемые, видимо, не знали ней. Это весьма вероятно, учитывая тоталитарную природу северокорейского общества. Все же, один из двух ведущих южнокорейских авторов доклада USCIRF профессор Фило Ким в своем анализе 2003 года предположил, что в Северной Корее существует более 500 катакомбных домовых церквей. Остается неясным, являются ли они теми же самыми 500 "семейными центрами вероисповедания", о которых заявляло северокорейское правительство.
Позже, 4 января 2006 года, выходящая в Южной Корее под патронажем южнокорейской организации "За демократию и права человека в Северной Корее" газета "The Daily NK" опубликовала пресс-релиз "Открытых дверей" о положении протестантизма в Северной Корее. Пресс-релиз цитировал "брата Питера", который заявил, что в Северной Корее проживают от 200 000 до 400 000 христиан. Эти числа, если они точны, свидетельствуют об увеличении христиан, по меньшей мере, на 100 процентов, по сравнению с количеством, о котором "Форум 18" сообщал в начале 2004 года (см. "Форум 18" за 25 февраля 2004 года ). Брат Питер также утверждал, что в северокорейских концентрационных лагерях содержится 200 000 заключенных, приблизительно 50 000 - 75 000 из которых - христиане.
Как указывается в докладе USCIRF, существуют несоответствия этих цифр, и пока остается невозможными окончательно ни подтвердить, ни опровергнуть их. В то время, как один источник сообщения "Форума 18" в начале 2004 года указывал, что в Северной Корее было 100 000 протестантов, другой источник более позднего сообщения в 2004 году утверждал, что не существует никаких точных цифр количества христиан в Северной Корее (см. "Форум 18" за 14 октября 2004 года).
Хотя мы знаем так немного о положении протестантизма в Северной Корее, мы остаемся еще более неосведомленными о деятельности других трех признаваемых государством сообществ - католичества, буддизма и чондокьо ("религия небесного пути").
Один человек, посетивший несколько лет назад бывший буддийский монастырь у границы с Южной Кореей, рассказал в интервью "Форуму 18", что хотя он был открыт, внутри было грязно и пусто, без "монахов и каких бы то ни было признаков того, что он используется для религиозной практики". Табличка на корейском языке на стене гласила, что раньше он был монастырем (далее следовал краткий экскурс в историю),а ныне является музеем.
Польский католический священник, посетивший Пхеньян, отказался служить мессу в католической церкви, контролируемой правительством, и ограничился богослужением в часовне польского посольства.
Православные богослужения проводятся в некоторых иностранных посольствах: двое российских православных семинаристов,направленных по обмену в Северную Корею, посещают службу в российском посольстве (см. "Форум 18" от 27 сентября 2004 года). Русская православная церковь, строительство которой ведется на русском военном кладбище, все еще не достроена.
Один иностранец, который посетил три пхеньянских официальных христианских церкви, сказал "Форуму 18", что, несмотря на официальные заявления, никаких регулярных богослужений в них не проводится, даже по воскресеньям. "Люди, которые управляют этими церквями, только притворяются, что они верующие", - заявил иностранец, добавив, что всех, кто сюда приходит, всегда спрашивают, из какого они посольства. Только дипломатам, которые живут в полной изоляции от местного населения, разрешается беспрепятственно посещать богослужения.
Хотя в докладе USCIRF говорится о том, что в Северной Корее наблюдается рост традиционного шаманства или гаданий, это не может считаться свидетельством религиозного возрождения. Его появление может просто быть отражением страшных условий жизни обычных северокорейцев и - до некоторой степени - элиты. Стоит отметить, что шаманство никогда не было несовместимым с коммунистическими обществами в Азии. Во Вьетнаме, Лаосе и даже Китае правительственные чиновники, как известно, регулярно участвуют в гаданиях, даже если центральные власти формально относятся к ним неодобрительно. Если действительно верно то, что в Северной Корее наблюдается рост традиционного шаманства, то это говорит скорее о том, что оно полностью никогда не уничтожалось и контролировалось режимом. Однако, чтобы измерить степень роста традиционного шаманства, мы должны знать намного больше, чем мы знаем в настоящее время о шаманстве в Северной Корее.
В Северной Корее существует множество религиозных организаций, типа Христианской лиги, Буддийской лиги, Католической ассоциации, Центрального комитета руководства чондокьо и Ассоциации религиозных практиков. Однако, как заявляет южнокорейский правительственный Корейский институт национального объединения (KINU) в своей "Белой Книге" 2005 года о правах человека в Северной Корее, "эти религиозные организации создавались, прежде всего, как копии иностранных религиозных организаций или международных агентств помощи, а не как инструменты гарантии и поддержки свободной религиозной деятельности".
Согласно KINU, религиозные здания в Северной Корее, типа церквей, соборов, и храмов также служат "пропаганде государства и политическим целям". Это не новые выводы, но они действительно отражают нынешнее состояние функций этих религиозных организаций.
Ухудшается ситуация на китайско-северокорейской границе, о чем сообщает пресс-релиз "Открытых дверей", опубликованный газетой "The Daily NK". Под давлением со стороны китайского правительства многие китайские и корейско-китайские церкви сотрудничали с китайскими властями в деле выявления северокорейцев, которые нелегально приехали в Китай (см. "Форум 18" от 25 февраля 2004 года). Существует множество северокорейских агентов, которые маскируются под северокорейских беженцев с тем, чтобы отследить и репатриировать реальных беженцев.
К сожалению, можно быть уверенным в одном: северокорейский режим не прекращает душить религиозную свободу и другие права человека. В прошлом году газета "The Daily NK" опубликовала северокорейский документ на 200 страницах, который включал инструкции по подавлению и устранению религии в той стране. Документ использовал движение "
*** Недопустимое слово: ФЛГ ***" в Китае в качестве отрицательного примера суеверия и отмечал с одобрением "эффективную" деятельность Китая, направленную на расправу с ним.
Таким образом, можно согласиться с тем, что в Северной Корее продолжаются систематические нарушения прав человека. Однако, даже при том, что обеспечение надежной современной информации относительно религиозной свободы в стране очень затруднительно, есть, по крайней мере, две взаимосвязанных причины, почему поиск самой надежной текущей информации должен быть усилен. Во-первых, учитывая систематическое провоцируемое государством ухудшение в области прав человека и даже в доступе к основным человеческим потребностям - типа пищи - в Северной Корее, лучшее понимание состояния прав человека, включая религиозную свободу в стране, увеличит эффективность внешних усилий помочь людям Северной Кореи.
Во-вторых, точно знание состояния религиозной свободы в Северной Корее может позволить лучше оценить степень готовности самих граждан Северной Кореи начать осуществлять политические и социальные изменения. Религиозные сообщества играли существенную роль в политических изменениях в Восточной и Центральной Европе, так же как в Южной Африке в конце 1980-ых и в начале 1990-ых годов. Они также вызвали подобные изменения в других местах, типа Филиппин в 1980-ых. В местах типа Китая и Вьетнама растет роль религиозных сообществ в социуме, и они становятся потенциальными средствами осуществления политических и социальных изменений. Таким образом, есть все стимулы посвятить значительные усилия пониманию состояния религиозной свободы и других прав человека в Северной Корее, потому что это может существенно влиять на будущее этой страны, ее людей, и даже на мир в мире.
Магда Хорнеманн
"FORUM18", 29 марта 2006 г.
http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=41976&cf=
