Автор Тема: Стихотворный цикл "Санкт-Петербургские мистерии"  (Прочитано 22467 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Мистерия первая. О том, как Санкт-Петербург стал волшебным городом.

Часть Первая

О Питере, считается, есть тонны материала,
И каждый, кто считает себя питерцем бывалым,
Расскажет без заминки, как Герасим про Муму,
Кем и когда замыслен град, зачем и почему:

Мол да, Великий Новгород и шведская Ландскрона,
Война, андреевский поход, падение Кнутссона,
Истомин, Выборг, Ниеншанц, Орешек-Нотебург,
И, словно выпал Неба шанс, обещан Петербург.

Затем Трезини и Леблон, Угрюмов и Земцов,
Каналы, Воронихин, Тон, фонтаны, Петергоф,
Растрелли, Зимний и Petro на вздыбленном коне,
Что по протекции Дидро сработал Фальконе,

Куракин, Коленкур, война 12-го года,
Барклай, зима, Двина, остервенение народа,
Дворцовая, Сенатская, колонна, Монферан,
Лицей, сезоны Штрауса, террора кегельбан,

Распутин, лихолетие, "Аврора", Блок, ЧК,
Блокада, 300-летие и площадь Собчака.

Все это знанье общее, но есть еще иное,
Что издавна хоронится под толщею земною,
Но может лишь оно, пусть чуть наивно, объяснить
Метаморфозы питерской таинственную нить,

И я, уподобляясь олимпийскому герою,
Вам тайную завесу, улыбаясь, приоткрою,
Коли дадите вы зарок хранить этот секрет
От тех, в ком ум высок, но душ возвышенности нет.

Все началось не сразу, а тогда и оттого,
Что в город хитрым образом проникло волшебство,
И спряталось беззвучно у Тучкова моста.
А почему у Тучкова? А это неспроста.

У Тучкова моста, как всем доподлинно известно,
Жизнь под землей всегда необычайно интересна, -
К примеру, вот решили, без протекции Дидро,
Тоннель подводный проложить до тучкова метро.

Неужто тучу сил и средств умней нельзя истратить,
Чем там, где ход надземный есть, подземный ход лопатить,
Перекрывая тьму дорог, и тот же Тучков мост?
Все это подтверждает - Тучков мост совсем не прост!

И на брегу противном зрел я сказочное диво -
Поэт, что песни петь умел несказанно красиво,
Да с ним друзей когорта, такие же певцы,
Как дядьки Черномора лихие удальцы
Все тоже скрылись, как в волнах, в земле и угля тучах.
Их заточил под Блохина все тот же хитрый Тучков!

С тех пор, как Авраам Тучков свой мост поставил здесь,
Всех, точно земляных жучков, под землю тянет влезть.

Так вот, явилось волшебство мостом, всем нам знакомым,
И в землю врылося резво под близлежащим домом.
Пока принц Павел, пряча пыл, ждал очередь на трон,
Под набережной был волшебный город заложен, -

Издалека пришедшие малюсенькие люди
Сошли с волшебного моста и, без больших прелюдий,
Под пансионом Мейера на Первой 56
Без бура и пропеллера сумели в землю влезть,

И жизнь себе устроили, как не увидишь в снах:
В Тучковой люди строили склады пеньки и льна,
А под Тучковой набережной, в тайных лабирнтах,
Бродил народ небрежно по бриллиантовым тропинкам.

И как-то в ветреный денек, по-питерски погожий,
В тот пансион был отдан мальчик маленький, Алеша.
Хоть все ему тут чуждо, но как мальчонке быть?
Учеба - дело нужное, стал в пансионе жить.

Как над Невою солнышко, по Тучковой бродил,
Глядел, как на Мокрушах возводилися склады,
А коли дождик занялся стучать по лужам гулко,
Он в своей школе прятался в Песочном переулке.

А в те былые времена на улочках незнатных
В домах живали курочки, утята, поросята,
Алеша их любил, кормил, и даже как-то раз
Одну такую курочку от верной смерти спас,

А эта курочка была ни меньше и ни больше как 
Одна из тех засевших в подземелии подпольщиков,
Алешу в град подземный без шума провела,
И с королем волшебным по-дружески свела.

И вот король, в преддверии тирольского обеда,
Оказывал доверие геройскому соседу,
Он говорил: - У вас, людей, все сделано неплохо,
Каналов, храмов, площадей, проспектов - слава Богу,

Но подлинную жизнь любому городу дает
Лишь в подземелии живущий маленький народ.
Без нас - лишь место жития, пусть теплое и хлебное,
А мы даем вам ощутить присутствие волшебное!

Кто знал бы без Щелкунчика магистра Дроссельмейера,
А без меня - Ефима Христофоровича Мейера?
А коль найдет армада крыс, кто истребит-то серых?
Иенсен О., специалист по магии подземной!

Без нас вам жить в болотах - страсть, и быть тут месту пусту,
Но мы вам не дадим пропасть, дадим толчок искусству.
 -  Хочу и я быть вам под стать! -  вскричал Алеша смело, -
Чтоб не учась уроки знать - такое можешь сделать?

Король расстроился: - Ну вот... Не так ты понял это.
Не зря, наверно, волшебство дается лишь поэтам,
И делается мир вокруг с их помощью светлее,
А ты, мил друг, какую-то городишь ахинею,

Знать не учась уроки - во придумано на славу!
Но это, брат, не волшебство, а чистая холява.
Ведь волшебство таинственным должно быть чрезвычайно,
А не учась уроки знать - какая ж в этом тайна?

Увидев, что урока суть ты знаешь без ученья,
Поймут все, что какой-нибудь колдун для развлеченья
Подсунул тебе зернышко - специальный талисман,
Вот тут-то и раскроется "таинственный" обман!

Пойми, мой друг, коль, не учась, пройдешь ученья путь,
То не постигнешь отродясь ученья нить и суть!
 - И в чем же эти суть и нить? - Ну как бы объяснить...
Не в том, чтоб что-то выучить, а в том, чтобы учить!

Иначе б мы, рубя с плеча, всем зернышки раздали,
И все б все знали не уча. Но нужно ли? Едва ли.
Все стали б как андроиды... Прости, оговорился.
Поверь, овчинка стоит, чтобы каждый сам учился!

 - Простите, мой король, мне это, право, непонятно.
Спасибо Вам за хлеб и соль, но мне пора обратно.
Коль Христофорыч наш Ефим узнает про отлучку,
Я буду палочкой учим, нас палочками учат.
 
 - Но как вознаградить тебя за курочки спасенье?
 - Избавить от учения нуднейшего мученья.
А коли в этом деле не можешь мне помочь,
Иной не ставлю цели и отправляюсь прочь.

Верши в подземном этаже ученые дела,
В которых пользы столько же, как в черном от бела.
Быть королем волшебности - какой же в этом прок,
Коль в малой сей потребности, и то помочь не смог?

 Король ответил со смешком, хоть внутренне смутился:
 - Чтоб ты холяву с волшебством не путать научился,
Держи, Алеша, зернышко. Пока оно с тобою
Тебе нашепчет на ушко задание любое.

Но помни, мальчик мой, что ты теперь за нас в ответе,
Все, что увидел под землей, храни в большом секрете!
Коли кому сболтнешь, случайно, или чтоб прославиться,
То нас невольно обречешь в печальный путь отправиться.

Алеша закричал тогда: - Спасибо, друг мой милый!
Секрет не выдам никогда, с собой снесу в могилу!
И в миг, когда луч солнца лег на мост и тротуар,
Тихонько, будто мотылек, вернулся в дортуар.

Наутро чудеса пошли одно другого хлеще:
Урок Алеша не учит, а как по тексту хлещет!
За голову хватаются его учителя,
А мальчик наслаждается и хвалит короля.

Алеша счастием полон, не учит и не тужит,
Но только вдруг заметил он - никто-то с ним не дружит.
И рады бы дружить, только о чем общаться с ним?
Ведь им - урок учить, а он безделием томим.

Но как ни блещет солнышко, а черный день настал -
Алеша свое зернышко однажды потерял,
Шел отвечать любой предмет, как обреченный к дыбе,
И на любой вопрос в ответ молчал подобно рыбе.

А век-то был суровый, и правила под стать,
За дерзости любого могли и отхлестать!
Раз отвечать не хочет Алеша ни гу-гу,
Учитель в соли мочит плетеную розгу.

 - Ведь стал он лучший ученик, всей школы честь и слава!
Тут взял, и в одночасье сник, с чего бы это, право?
Наверно, лишь из дерзости, не мог же поглупеть?
Ну что ж, от этой мерзости прелестно учит плеть!

И снова чудеса пошли одно другого хлеще -
Что ни урок - Алеша влип, и снова его хлещут,
Он так привык от зернышка зависеть своего,
Что без него уж ни шажка, не может ничего!

Терпел, терпел Алеша, ни пить ни есть не мог,
Не вытерпел и рассказал, как есть, про городок.
Рассказывает, крестится, целует образа,
Но мало кому верится в такие чудеса.

И вновь его ругают, нет выхода совсем!
Но ночь очередная подкралася меж тем,
Алеша лег в кровати, глядь - из печи в стене
Король подземной братии на маленьком коне!

Алеша сразу в слезы: - Простите, виноват!
Король сказал серьезно: - Теперь-то понял, брат?
Как зернышка не стало, так ты и все... Того...
Теперь усвоил, малый, что значит волшебство?

 - Совсем его что ль нету? - Да есть-то оно есть!
Но надо чудо это трудами приобресть!
Но конь мой бьет копытом, пора в далекий край.
Раз ты нас, братец, выдал, без нас теперь живай.

Коня он развернул уж, - Да, вот еще одно -
Нашел твое я зернышко, да вот, кстати, оно.
Бери, мой друг, коль надо. - И руку протянул,
Алеша тут лампаду скорее и задул:

 - Езжай же, заклинаю, не искушай меня!
Дражайший дар, я знаю! Манит меня, маня!
Но быть рабом сориночки - какой же в этом прок?
 - Утри, герой, слезиночки, ты выучил урок!

С утра начнешь без лени и прочие учить,
Ответишь помаленьку - не будут больше бить.
 - Но как же вы, король-то, пойдете-то куда?
 - Да уж для нас-то роль-то найдется завсегда!

Коль сон нейдет, давай-ка посижу с тобой немного,
Потешу тебя байкой перед трудною дорогой.
« Последнее редактирование: 02 Января 2013 15:12:50 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть Вторая

Ты знай, Алеша, неспроста к вам прибыл мой народец,
Вы выстроили город, да, ан город-то - уродец!
Кривые улочки везде, из дерева дома,
А мы из камня до небес воздвигнем терема!

Тут место-то волшебное, тут дух витает древний!
Нельзя тут дальше быть вашей уродливой деревне.

Царь Петр правильно решил - не выбрать места лучше!
Но слишком много Петр пил, а Змий - плохой попутчик.
Полвека переводят брус, а все не по уму,
Не зря, наверно, Яков Брюс предпочитал Москву.

Так что не надо, брат, грустить, что выжил нас отсюда,
Давно пора нам совершить божественное чудо,
Катрин хоть тоже девка - ой, но с ней, надеюсь, сладим,
Тут главное - вписаться в бой, а там процесс наладим.

Какой сейчас, Алеша, год? - 769-й.
- Через пол-века будут тут палаты как из злата!
- Не любо ль нынче-то взглянуть? - Ах нет, брат, все не то,
В пол-века, или больше чуть, вот сделаем тут что:

I
Есть улица у вас одна, Большая Луговая,
Адмиралтейский луг она зигзагом обвивает,
А мы хотим устроить там Рассеи центр самый,
Волшебный выдумали план, и действуем по плану:

Сперва закроем к Невской ход, мое такое мнение,
Тут нам Вален наш Деламот поможет без сомнения,
С другой, восточной, стороны построят Фельтен наш
С Валеном нашим Деламотом Малый Эрмитаж,

Адмиралтейский луг потом мы это... уничтожим,
С Георг Матвеич Фельтеном мы это точно сможем, -
Домов построит несколько естественной дугой,
И луг Адмиралтейский там исчезнет сам собой.

Продолжит несравненный план, что мне сейчас пророчится,
Наш зодчий Росси Карл, потомок Бренны, в плане творчества,
Дома Матвеича снесет, но сохранит дугу,
И чисто чудо вознесет, на бывшем-то лугу, -

Охватит площадь желто-белый сказочный фасад,
А назовут все это дело - Самый Главный Штаб.

II
Теперь не луг уж будет там, а чин по чину площадь,
А в центре вздумается нам увековечить лошадь,
На ней царь Петр и барельеф - моряк с волшебной пяткой,
А лошадь - с пяткой, как у дев, таинственной загадкой,

Но Росси план неверный зазря не утвердит,
И Николая Первого, царя, отговорит,
Хоть и забавного Петра отлил Растрелли Карло,
Для всерассейского центра он - маленькая карла.

Предложат обелиск из скал, как дар Рассеи трону,
Но дар Рассее будет мал, потребуют колонну,
Турнир всеобщий будет дан на самый лучший план,
И самый лучший план предложит наш де Монферан.

Такая будет там краса, что не могу сказать,
А сверху ангел в небеса перстом будет казать.

III
Где луг был, станет райский сад с названием - Дворцовая,
Но тут поверь, Алеша, брат, проблема встанет новая -
Как стиля два в один масштаб ввязать условной нитью,
Чтоб Эрмитаж и Главный Штаб в ансамбль объединить нам.

В барокко был Растрелли, вишь, построен Эрмитаж,
А Штаб клациссицистически устроил Росси наш,
Чтоб эти стили снова к гармонии привесть
Придется здесь Брюллову Гвардейский Штаб возвесть.

Шутя небес веление осуществит Брюллов:
Найдя сеченье золотое стилевых основ,
Штришком гармонизирует наш северный Версаль,
И это скомпозирует и завершит ансамбль.

IV
Но это лишь заначка, этим план не ограничится,
Количество задач наших лишь плавно увеличится:

На Заячьем у вас есть Петропавловская крепость,
Но выглядит она - как есть, немытость и нелепость,
Как вижу ее - не пойму - неужто там война?
Недаром под тюрьму переустроена она.

Ее, брат, надо будет обложить кругом гранитом,
Соорудить ей пристань из гранита, с парапетом,
А Невские ворота, что, коль плыть, почти не видны,
Снести, да вновь сложить, чтобы навеки и солидно,

Монетный двор для орденов построить Катерине,
А то чеканят орден в Катерининской куртине,
Где позже будет срамный пляж и девки без порток.
Монетный двор построит наш Антонио Порто.

Еще кой-что по мелочи - цейхгауз, то да се,
И с Петроградской крепостью, можно сказать, усе.

V
Потом - Адмиралтейский гласис до ума довесть,
Палаты там красивые и памятник возвесть,
А то недавно площадью местечко нарекли,
А завалящей лошадью украсить не смогли.

Но мы это устроим, наш полковник князь Голицын,
Знаток Джорджоне, друг Дидро и фаворит царицы,
Нам выслал из Парижа, обстоятельствам назло,
Этьен Мориса Фальконе и Мэри-Энн Колло.

На днях я приспособил к ним Гордеева Федота,
И над Петром, конем и змием уж кипит работа.

Через десяток лет, глядишь, отлить модель сумеют
(Ведь Фальконе в отливке нишиша не разумеет),
И вот когда на площади Петровской водрузят,
Тогда уж будет Площадь, а не гласис на сносях.

Потом, однако, эту площадь нарекут Сенатской,
Для этого, опять же, нам придется постараться, -
Начнем с того, что Петербург - правительственный град,
А где, скажи, мой милый друг, сидит у нас сенат?

Сенат сейчас сидит в своем Бестужевском дому,
Но мы тот дом к шутам снесем, устроим по уму -
Дома купчих и все, что в них, с землей сровняем быстро,
Взамен хоромы взгромоздив, достойные министров,

И вот тогда уже навек, смотреть не надо в воду,
Стать мировой известностью Сенату и Синоду.

VI
Тут, не сбавляя резвости, мы сделаем упор,
На том, чтобы на Невском возвести Гостинный двор,
И на Суконной, на Зеркальной да Перинной линии
Все заторгуют томно зеркалами да перинами,

VII
А чтоб не подложить свинью запросам корабелов,
Мы Новую Голландию перелицуем смело, -
Склады кирпичные там станут просто и сердито,
И Арка необычная из кирпича с гранитом,

VIII
А где сейчас у нас лежит Большой Царицын луг,
Военное святилище там создадим, мой друг,
Поставим монументы в нем Суворову с Румянцевым
И поле это назовем суровым Полем Марсовым.

IX
Как берег левый сделаем, спланируем на правом
Художеств Академию Шувалову во славу.
Кокоринов и Жан-Батист Вален наш Деламот
За четверть века выстроят, коль Фельтен подмогнет.

X
А в 77-м году, есть тут у наших мнение,
На Петербург ветра придут, а значит - наводнение,
И тут нам надо, братец мой, момент не упустить,
И в Летнем саде много перемен произвестить:

Разбитые фонтаны вдруг отстраивать не будем,
Раз так, не нужен виадук, разрушим и забудем,
Людским и Гроту та же участь, Лабиринту вслед,
Садовые ж, не мучась, сохраним на пару лет.

Чтоб тек вольней поток людской, не беспокоя встречный,
Сперва зароем Гаванец, а следом - Поперечный.
Дальнейше улучшая променад простого класса,
На берегу Лебяжьего соорудим террасу,

Ограду знаменитую, с гранитом, у Невы,
У Мойки - без гранита, не столь знатную, увы.

Кофейный домик сделаем, чуть позже - домик Чайный,
Украсим садик вазою красы необычайной,
Крылова, еще с талией, соорудит наш Клодт,
А что тут будет далее, уж не от нас придет.

XI
Потом, в преддверии правленья кратенького павловского
Сделаем проекты Инженерного-Михайловского,
Начертаем аж 13 за 12 лет их,
С почвою сравняем Летний дом Елизаветы,

И освещая солнцем дни, а факелами - ночи,
Трудом единовременным шести тысяч рабочих
В четыре лета и зимы тут замок возведем,
Опять же, нашей нет вины, что дальше будет в нем.

XII
Украсив невские брега причудливой красою,
Мы вокруг Невского луга еще чудней устроим.
Начнем с окраины самой, где на углу с Фонтанкой
Дворец построен над рекой Потемкину подарком.

С дворцом было 100 тысяч, брат, подарено ему,
На обустройство, мол, дворца по вкусу своему,
И он Растрелли высеченный дом разноэтажный
Сменит классицистическим, чтоб выглядел он важно,

Торжественно и чинно. Таков уж, брат, Потемкин.
И этом виде сей дворец останется потомкам.
План тот осуществит Старов, наш славный архитектор,
Художеств Академии грядущий адъюнкт-ректор.

Жуковский Александру тут внушит благие цели,
Здесь Пушкин с Николаем будут спорить о дуэли,
А как поблизости Аничков мост построен тут,
То и дворец Аничковым попросту нарекут.

XIII
Мост нами тоже будет перекроен, между прочим,
Он, для слона построенный, хотя пока и прочен,
Но все же деревянный он, а это, брат, не то.
Творим мы регулярный город каменных мостов,

Так что в ближайшее же время Жан-Рудольф Перроне
Семь каменных чудес нам поднесет, как на ладони:
Старо-Калинкин, Чернышев, Аничков и так далее,
Фонтанке сделают альков, ведущий в зазеркалие.

Но вскоре так забурлит вал цугов, карет и троек
Что вновь Аничков будет мал, и вновь переустроен, -
Гранитными опорами Бутацц его подпрет,
И конными скульптурами увековечит Клодт.

XIV
К востоку ж от моста сейчас стоит домишко сельский,
Его планируем мы слить княгине Белосельской,
Коли твой предок - Мясников, а Рюрик - предок мужа,
Домишко, дело ясное, лишь ради места нужен.

А место против царского Аничкова дворца
Конечно же потребует приличного творца,
И ей дворец построит там Тома наш де Томон,
Андреем Штакеншнейдером изменен будет он,

И гордо в вечность ступит всем напастям вопреки,
Ни торг его не сгубит, ни огонь, ни двойники.

XV
Вопрос с дворцами порешав, придет пора, мой друг,
Облагородить Невского важнейший сад и луг,
Что за Аничковым лежит до улицы Садовой
А с Невского на юг бежит до самой Чернышевой.

И вроде сад себе как сад, в нем и фонтан и пруд,
Но вроде бы чего-то как бы не хватает тут.

И как всегда в начале дел великих и хороших
Лежит малюсенький задел, былинка или мошка, -
Так и в саду, из древа сам, и древом окружен,
Ютится Итальянский театральный павильон.

После побед над Польшею австрийско-русско-прусских
Сюда свезут библиотеку Табашей-Залуских.
Потом мы, как обычно, подключим волшебный фактор,
И в камне воплотим библиотеку и театр:

Сначала в Петербург приедут Кавос и Казасси
И закипят тут театрально-оперные страсти,
Наш павильончик маленький для Мельпомены бренной
В театр переделает Викентий Францыч Бренна.

Тем временем, чтоб было где хранить библиотеку,
То бишь для бренных Клио, Каллиопы и Эвтерпы,
Построит подкупающее плавностью углов
Приятственное здание Егор наш Соколов.

Затем, чтоб ход процесса невзначай не заморозить,
К нему проявит интерес наш Карл Иваныч Росси,
И нарисует план, как изменить театр Бренны,
Библиотеку, садик и строение Вселенной.

Другой подобный план создаст наш Антуан Модюи,
Но план Карла Иваныча модюев переплюнет,
И здесь, как только план будет подписан и принят,
Через четыре пятилетки будет город-сад.

Сперва Аничков от земель, театру уделенных,
Отделят воины Пименова в Росси павильонах,
А чтобы с запада закрыть театра мироздание
Пристроит Росси новый корпус к Соколова зданию.

Чтоб подтвердить его библиотечно-мудрый статус,
Фасад украсят Эврипид, Вергилий, Гиппократус,
Почат в тени Миневры Демосфен и Цицерон,
Да с ними Геродот, Эвклид, Тацит, Гомер, Платон.

В сем обрамлении неярком, словно сердце мира,
Блеснет бриллиантом солнце петербургского ампира,
Чей лучезарно-гордый, но не надменный вид
Лик этой части города навеки изменит, -

Потом представить Питер уже будет невозможно
Без бравурной шестиколонной галереи-лоджии,
Без муз, гостей встречающих, на аттике кумира,
И гениев, венчающих торжественную лиру.

Екатерины строгий внук оценит Росси дар
И наречит в честь Лаллы-Рук и зданье и театр.
Что мы сейчас зовем Театр комедий и трагедий,
Александринкою потомки будут помнить веки.

Перед театром Федоров устроит милый садик,
А Карл Иваныч Росси возведет театра сзади,
Имея 220 метров из конца в конец,
Законченной гармонии чистейший образец, -

Здесь будет чудо-улица с названьем Театральная,
Вся будет как зеркальная, а в дождь и зазеркальная,
Что в ширину, что в высоту - 22 метра ровно,
И вторить будут тут друг другу белые колонны.

А Театральной улицей, которой, между прочим,
Названье Росси-зодчего мы в будущем пророчим,
Мы выйдем прямо к улице и мосту Чернышева,
О Чернышеве б тут хотел домолвить я два слова:

 Он начал, как денщик Петра, но в битвах отличился,
Командовать и управлять с усердием учился,
И вот тебе блистательный усердия пример -
Он кончил как сенатор, генерал и кавалер!

Так значит вот, по плану все того же Карла Росси
У моста Чернышева мы организуем площадь,
А позже Ломоносова ее украсим бюстом,
Что тоже генералом был, науки и искусства.

А завершим Алекстандринки чудо-композицию
На "Никольсе и Плинке" отлитой императрицею
Стоящею со скипетром, без строгости, но статно,
Между Аничковым, библиотекой и театром.

У ног Екатерины расположатся красиво
Суворов назидательно, Потемкин чуть игриво,
Перун кагульских берегов, Потемкину пеняя,
Державин, вместе с Дашковой небесных муз пленяя,
Орлов с Чичаговым, шутя про Выборг и про Чесму,
А Безбородко и Бецкой - про выбор дев прелестных.

XVI
И снова на Васильевский. Где нынче место пусто,
Там будет высочайшее творение искусства.
Зовется место Стрелкою, пустое, словно блин.
Мы Джакомо Кваренги подключить сюда хотим.

Начнем тихонько, исподволь, чтоб чуда не спугнуть, -
Построим Академию, от Стрелки влево чуть,
А чуть от Стрелки вправо, чуду делая оклад,
Построен будет северный пакгауз, то есть склад.

Потом приступим, помолясь, к самому, значит, чуду,
Кваренги тут не справится, винить его не буду,
Тут нужен тот, кто зазвучит с пространством в унисон,
И словно с неба к нам сбежит Тома наш де Томон.

Построит Биржи здание, и, гордой стати полны,
Возвигнет по краям его Ростральные колонны,
И волны, омывающие плавный спуск к реке,
С гуляющими будут говорить накоротке.

В пейзаже наводненья ток изменит пару линий,
Но что нарушит паводок, восстановит Лукини.

XVII
А следующим заданием, без диспутов и споров,
У нас будет создание Казанского собора.
Где церковь Богородицы Святейшей Рождества,
Воздвигнем воплощение Рассеи торжества.

Заведовать всем этим будет зодчий Воронихин,
И он тут не потерпит никакой неразберихи -
На Запад вход будет смотреть, а на Восток алтарь,
А колоннада - Невскую украсит магистраль.

Здесь двухголового орла вовек пребудет слава,
Сюда свезут фельдмаршала из прусского Брунцлау,
И воздадут тут честь и дань скульптурной русской школе
Кутузов, вдаль простерший длань, с горюющим де Толли.

XVIII
Еще, против Адмиралтейских верфей и хранилища
Через четыре года будет горное училище,
И Воронихин, тот же наш неутомимый зодчий,
Воздвигнуть для училища изящный дом захочет.

Но самым главным чудом в этом каменном дворце
Два барельефа будут и скульптуры на крыльце.
Училище же горное, чтоб намекнуть на это,
С горами и землей их будут связаны сюжеты:

Скульптура первая - Геракл сражается с Антеем.
Антей-то, как известно, сын земной богини Геи,
На Матери-Земле стоя, он был непобедим,
Но вверх Геракл его поднял, и так покончил с ним.

Вторая статуя - Плутон уносит Персефону,
Сокровища подземных вод принадлежат Плутону,
А Персефона, плачущая над своей судьбой, -
Богиня царства мертвых, что тоже под землей.

Сюжеты ж барельефов повествуют о Вулкане,
Нет нужды, верно, объяснять про связь его с горами?
На первом он беседует с Венерой-озорницей,
И Аполлону на втором вручает колесницу.

XIX
На бреге том возгромоздя дворец земли и гор,
Мы замок вод сметем шутя - Адмиралтейскй двор,
Оставим только шпиля в струнку вытянутый волос,
Что по проекту Коробова выполнил ван Болос.

А верфь и крепость нам там будут боле ни к чему
Ведь город вырос, надо соответствовать тому,
Взамен морально умерших фортификаций старых
Тут камнем славу дел морских запечатлит Захаров:

Вот Петр флот свой создает, усталости не зная,
Вот нимфа шар земной несет, в дорогу вдохновляя,
Исида вот с Уранией, что от стихий спасут,
Ну и Фемида, что авось вознаградит за труд.

Потом еще тут будет сад, где разместятся строго
Жуковский, Глинка, Лермонтов, Верблюд, Пржевальский, Гоголь.
А Гешвенд, Мерц и Бенуа, тасуя рой проектов,
Фонтан огромный выстроят на стыке 3-х проспектов.

XX
Адмиралтейством городу придав морской мотив,
Изменим облик набережной, что насупротив:
Воздвигнем сфинксов, коим три с полтиной тыщи лет,
И пристань им диковинную высечем вослед.

Туда, где, рядом с Меншиковским, ныне плац кадет,
Мы памятник перенесем Румянцева побед,
Там сад уютный разобьем, чтоб граждане гуляли,
А сад решеткой обнесем, отлитой у Сан-Галли.

XXI
Потом два эти берега соединим мостом, -
Там, где сейчас Исакиевский наплавной понтон,
Построим новый Невский мост, красивый как жар-птица,
И будут два крыла его, вздымаясь, расходиться.

Потом крылами украшать заката огнь багровый
Начнут Литейный, Троицкий и, наконец, Дворцовый...
Доставив их из гордых снов, поставим столько тут,
Что званье города мостов прославит Петербург!

XXII
А где для памяти Петра и его славы бренной
Потеют Чевакинский и Антон Ринальди с Бренной,
В конце концов Луи Огюст Рикар де Монферан
Построит несравненный Исаакиевский храм.

Расстроит многих в городе умеренных высот,
Как храм построен горд и преднамеренно высок.
Поймут со временем они - он нужен граду, точно
Как кругу - ось, холсту - последний штрих, а тексту - точка.

Лишь после этой акции смогу сказать без страха
Ущерба репутации волшебного монарха,
Что это-таки город, тот самый Петербург,
Который мне вложил в мозги и душу Демиург.

Ну а теперь, мой сонный брат, позволь с тобой проститься,
Морфей уж изготовил мак, чтоб дать тебе напиться,
А завтра все, что ты, герой, услышал от меня,
Начнет сбываться. - И король направил в печь коня.

***

И в этот миг чудесности алешиного детства
Вернулось древней местности чудесное наследство,
Небес дорога млечная в каменьях тут застыла,
И воцарилось вечное, где временное было.

« Последнее редактирование: 03 Января 2013 04:49:19 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Анонс
Мистерия вторая (Полное название пока не определено).
Время появления - через несколько месяцев (в зависимости от наличия свободного времени и вдохновения).
 :D
« Последнее редактирование: 02 Января 2013 16:08:06 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Irene

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3242
  • Карма: 139
  • Пол: Женский
    • Притяжение
Крепкой дружбы Вам с вашим вдохновением.
Хоть и говорил кто-то, мол вдохновение не селедка, на много лет не засолить, но уж на вторую мистерию всяко должно хватить.   :)
Я душой Матерьялист, но протестует разум.

Оффлайн Nematahariya

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 1409
  • Карма: 113
  • Пол: Женский

 Укенг, так вдохновилась Вашей мистерией, что отправилась по маршруту, невзирая на питерский новогодний дождь и ледяные ручьи на мостовых  :D.
 Вообще-то, хотелось пройти мимо наиболее известных достопримечательностей и обратить больше внимания на менее значительные места.
 Но это невозможно.
 При том, что каждый дом можно разглядывать часами. Практически любой! Мистика  :).
Единственное, что неизменно,- это перемены))) И-Цзин

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Крепкой дружбы Вам с вашим вдохновением.
Хоть и говорил кто-то, мол вдохновение не селедка, на много лет не засолить, но уж на вторую мистерию всяко должно хватить.   :)
Торжественно обещаю, что Вторая мистерия - БУДЕТ! >:(
Рабочее название - "О том, как в Санкт-Петербурге в течение 200 лет функционировала штаб-квартира российских крыс". Но это пока не точно, сам не уверен, куда меня сюжетная линия уведет. :D
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Укенг, так вдохновилась Вашей мистерией, что отправилась по маршруту, невзирая на питерский новогодний дождь и ледяные ручьи на мостовых  :D.
 Вообще-то, хотелось пройти мимо наиболее известных достопримечательностей и обратить больше внимания на менее значительные места.
 Но это невозможно.
 При том, что каждый дом можно разглядывать часами. Практически любой! Мистика  :).
Будет интересно, если потом расскажете, какой маршрут удалось осилить и какие мысли при этом накатили.  :D
Собс-но, одна из целей написания этой мистерии (и последующих) -  сделать как для себя, так и для других прогулки по Питеру еще более интересными, мистическими и увязанными в интригующие сюжеты.  8-)
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Nematahariya

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 1409
  • Карма: 113
  • Пол: Женский

  Укенг, боюсь, что ощущения передать не смогу  ;D.
  Не могла надышаться городом- наверное, так).
  Решила пройти вдоль Мойки, но из-за дождя и состояния набережных получилось какими-то кусками. Потом вдруг ноги сами повели на канал Грибоедова, если бы не звонок подруги, наверное, так бы и прошла до Невского по лужам и льду).
 А сегодня, уже перед поездом, прямо с дорожной сумкой понесло на Рубинштейна, прошла от Невского до Пяти Углов. Жаль только, что дом с башенкой реставрируется.
 Но всё равно, всё равно...
 В этот раз какое-то наваждение- не могла пройти мимо дворовых арок, если не было кодовых замков- заходила во дворы.
 Подсветка делает дома очень таинственными, тоже невозможно было оторваться.
 Вообще, такое чувство, что буквально с каждым домом связана какая-то загадочная история.
Единственное, что неизменно,- это перемены))) И-Цзин

Оффлайн Irene

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3242
  • Карма: 139
  • Пол: Женский
    • Притяжение
Вот бы для тех, кто никогда не гулял по Питеру, и когда еще погуляет, видео/фото ряд к мистерии. :-\
Я душой Матерьялист, но протестует разум.

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Вот бы для тех, кто никогда не гулял по Питеру, и когда еще погуляет, видео/фото ряд к мистерии. :-\
Так Вы можете его сами запросто сотворить, как впрочем и любой, кто не гулял и когда еще погуляет ;). В инете же куча фотографий всех упомянутых мест и зданий.
А вот о чем мне действительно мечтается - о хороших иллюстрациях. Даже иногда вижу их  - в разных стилях. Иногда в чуть вычурном барочнообразном  и матовых тонах (как раньше делали фотографии такие коричневатые или зеленоватые), иногда - разноцветые в духе детского примитивизма, как иногда раньше делали иллюстрации к повестям в журналах "Костер" и "Пионер"...
Эх, жаль что сам не рисую... :(
Если вдруг у Вас есть знакомый художник - буду очень рад посотрудничать. :D
« Последнее редактирование: 04 Января 2013 18:14:58 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
   Вообще, такое чувство, что буквально с каждым домом связана какая-то загадочная история.
Самое смешное, что так оно и есть. Поэтому, если Бог даст, вторая мистерия будет далеко не последней :D.
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн yeguofu

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 2347
  • Карма: 238
  • Пол: Мужской
Укенг, браво! Вам, несомненно, плюс.  :)
子曰三人行必有我師焉

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Укенг, браво! Вам, несомненно, плюс.  :)
Спасибо! (амплитудно раскланивается и, не рассчитав усилий, обрушивается в оркестровую яму).   :D
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн yeguofu

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 2347
  • Карма: 238
  • Пол: Мужской
Спасибо! (амплитудно раскланивается и, не рассчитав усилий, обрушивается в оркестровую яму).   :D
Прошу вас, рассчитывайте усилия, Укенг:) И имейте в виду, что я не поэт и критик прежде всего доброжелательный.  :)
子曰三人行必有我師焉

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Мистерия вторая. О том, как в Санкт-Петербурге 200 лет был штаб российских крыс.

I
Истоки сей истории сокрыты временами,
Конец XVII века, если между нами,
Когда норвежский капитан Корнелий Крюйс (Круис)
Прославился в Голландии как истребитель крыс.

В Голландию Корнелий прибыл худеньким подростком,
Но море искренне любил и поступил матросом,
И тут же, как на грех, англо-голландская война,
Потом франко-голландская, такие времена...

Монархов, коим присягал, потом припомнил шестеро,
Был капитаном, капером, купцом, экипажмейстером,
Он трем республикам служил, купцов корсарски грабил,
И сам пленен однажды был, против корсарских правил.

По правилам освобожден, обплыл все части света,
В Австралии лишь не был он, но не жалел об этом,
Возил вино, продукты, марокканский кофе, мирр,
Рабов, какао, фрукты, но всего важнее - сыр! - 

От мыса Горн до Кадиса и дальше до Туниса
Ничто так не влечет к себе задумчивую крысу.
Как полный трюм доставить и уберечь от крыс,
Чтоб были с сыром Кюрасао и Зеленый мыс?

И отправляясь в Гибралтар из царствия цветов
Корнелий на борт брал команду яростных котов,
Они из корабельных крыс устраивали пир,
И тем доход утраивали, сохраняя сыр.

С тех пор возненавидели Корнелиуса твари -
Котина! Крысолов! Работорговец! Карбонарий!
И дали себе слово изыскивать пути
Морского крысолова под корень извести.

Когда Корнелий завершил морское лиходейство
И поступил шипчандлером служить в Адмиралтейство,
То крысы сразу поняли - настал их звездный час!
И Крюйсу своевременно подпортили припас,

Товарополучатели устроили скандал
И призрак безработицы перед Круисом стал.

А время было тяжкое, могла случиться драма,
Но Николаас Витсен, бургомистр Амстердама,
Голландско-русской дружбы великий патриот,
Устроил друга Крюйса адмиралом в русский флот.

И в русском флоте наш Круис фортуне отдал долг -
Петру в Европе нанял флототоводцев славный полк,
Среди его питомцев бороздили океан
И Витус Беринг, и Бредаль и Генрих Остерман...

Не пребывая ни минуты в лени и прострации,
Построил первый наш линкор "Гото Предестинация",
Десятки прочих кораблей, рабочие бараки,
Спас Котлин и Кроншлот от анкерштерновой атаки,

Боряся против шведов в архангельской глуши,
Одерживал победы над двором Гассан-паши,
Да пользуяся Витсена испытанною дружбою
Тайком в Голландии скупал припасы и оружие,

Им атлас Дона был составлен, а потом издан,
Он первый в Питере открыл приход для лютеран,
В Европу русских юношей устраивал учиться,
Попутно в дипломатии умея отличиться,

Не брезговал разведкою, со смертию Лефорта
Стал серым кардиналом и правителем Балтфлота,
И первой школой в Питере, известной "Петришуле",
Мы, правнуки, обязаны норвежскому дедуле.

Любя просторы моря и соленые ветра,
Он ненавидел крыс и в окружении Петра,
И крысы отплатить ему всегда бывали рады,
И крысы-сыроеды, и крысы-казнокрады.

А годы шли, и адмирал устроился на суше,
Но крысам мало этого, их жажда мести душит.
Чтобы с отважным воином покончить насовсем
Проникли они в дом его на Мойке 57,

Причем имел дом три фасада, если разобраться,
По Невскому он - 18, по Морской - 12,
И этим оборотней-крыс он так очаровал,
Что не один только Круис, и дом их жертвой стал.

Как умер Крюйс от приступа, история не нова,
Не в первый раз так крысы убивают крысолова,
Важнее то, что в доме, где пал от крыс Круис,
Возник централизованный оплот российских крыс.

II
Потом к несчастию людей и собственному счастью
Они пожар устроили в Адмиралтейской части.
И Крюйса дом и дом напротив полностью сгорели.
Напротив дом Елизавете выстроил Растрелли,

Запомнившийся в качестве паркетов образца,
И под названьем временного Зимнего дворца.
А вместо дома Крюйса возвел другой Земцов,
А план крысиный был хитер, и вот он был каков:

Чтоб людям легче портить кровь, влиять на жизнь столицы,
Удобно крысам, коль напротив двор императрицы,
Шныряя ж меж дворов они сумели ухитриться
Заставить архитекторов их цели подчиниться:

Украсив Невский с двух сторон фасадами дворцов,
Как будто план им был внушен, Растрелли и Земцов
Фасады двинули вперед соседних эдифисов,
Тем самым облегчив проход между дворцами крысам,

Им проще стало проникать во двор императрицы
Чтоб на российский трон влиять, с провинцией сноситься,
И вот с тех пор прекрасных до сих красивых пор
На этом месте Невского - крысиный коридор.

Потом война, в Берлин вошли Тотлебен  и Бутурлин
Чем некий замысел крысиный враз перечеркнули,
Но крысы инициативой овладели вновь,
Императрицу укусив, ввели ей зелье в кровь.

Елизавета умерла, не кончив свою роль,
И крысы тут же дело это взяли под контроль.
На трон взошел Карл Питер Ульрих, он же Петр Третий,
И сразу вновь перечекнул итоги Семилетней.

III
Но власти и богатства тут нарушился баланс,
Ведь крысами упущен был существенный нюанс -
Где Зимний выстроен дворец, был раньше рынок Мытный,
А как ему пришел конец, не очень стало сытно.

Тут крысы выдумали трюк, достойный фарисеев, -
Подцеплен был ими на крюк крестьянин Елисеев,
И там, где Крюйса дом стоял, а ныне штаб крысиный,
Возник изысканнейший зал сыров и апельсинов,

Омаров и креветок, копченостей и вин,
Ну, словом, чудо света - Елисеев магазин,
Дополнив 20 лет назад открытое уже
Всемирно знаменитое "Валот и Беранже".

Валот чем-то не угодил крысиной злобной силе,
Они его прикончили и Вольфом заменили.
Вверху события шумят, а крысы в ус не дуют,
Под Елисеевым едят, под Беранже пируют.

IV
Тут Пушкин стал наперерез крысиной подлой цели,
И чтобы Пушкина Дантес прихлопнул на дуэли,
27 декабря поэту в лимонад
Подмешан был отравленный крысиный рафинад.

Стал Пушкин чуть рассеянней, медлительнее чуть,
Когда с Данзасом в сани сел и устремился в путь,
С Натальей Николаевной в дороге разминулся,
Да на пути к барьеру, чуть задумавшись, споткнулся.

Крысиный план был верен, и не бывал уже
Поэт ни в Елисеевском, ни в "Вольф и Беранже".
Потом в кафе читали все стихи "На смерть Поэта",
А крысы тихо радовались, слушая об этом.

V
Потом пытались крысы укокошить Достоевского,
Внедрив его в кружок Буташевича-Петрашевского,
Знакомство их подстроив на первом этаже
Строенья рокового все в том же "Беранже".

Сработал план, когда всю группу петрашевцев в целом
Приговорил военный суд к позорному расстрелу,
И крысы без сомнений уже пили за успех,
Когда в момент последний вдруг помиловали всех.

VI
Расстроилися крысы и решили что уже
Не соответствуют моменту Вольф и Беранже,
Обоих удушили, и открыли ресторацию,
Где и осуществили нижеследующую акцию:

Давно уже в России, а, быть может, и на свете,
Врагом номер один стоял у тварей на примете
Создатель музыкального творения о том,
Как кукла надругалась над крысиным королем.

Все, кто причастен к теме был, сводили их с ума:
Эрнст Теодор Амадей Гофман, Александр Дюма,
Мариус Петипа, что дал Щелкунчику либретто,
И русский гений, воплотивший в музыке все это.

Последний крыс особенно безумствовать заставил
Ибо сюжет антикрысиный на весь мир ославил,
И в ресторане Лейнера, на месте "Беранже"
Засаду крысы сделали на первом этаже.

Когда Чайковский к ним зашел воды холодной выпить,
Они холерный порошок сумели в воду всыпать,
Напился Петр Ильич водой, и к утру слег навек,
Пал жертвой крыс очередной великий человек.

VII
Потом в сем доме роковом снял новую квартиру
Фотографический маэстро Константин Шапиро,
Продолживший почин литографического Мюнстера
И ставший лейб-фотографом российского искусства.

Им в "Русском Пантеоне" и "Портретной Галерее"
Оставлены потомкам Немирович, Менделеев,
Толстой, Тургенев, Гончаров, Некрасов, Клодт, Краевский,
Прянишников, Островский, Склифосовский, Достоевский,

Все тот же Петипа, что крыс особенно задело,
Мещерский, Салтыков-Щедрин, Набоков, Монтеверде,
И прочие, кого хоть как коснулся Божий Дар.
Но крысы у фотографа устроили пожар,

И столько уникальных негативов там сгорело,
Что не один Шапиро, а все общество скорбело.
Вот что, к примеру, Кони для Чехова писал:
"На фото есть Коломнин, а негатив пропал".

VIII
Тем временем, в том самом бывшем "Вольф и Беранже",
Теперь, вернее, ресторане Лейнера уже,
Где Пушкину с Чайковским приготовили удел,
Сменили крысы вывеску для новых темных дел.

Однажды новую - "Альбер", повесили с утра,
Запутывать следы они большие мастера,
И вот уж как бы в совершенно новом заведении
Повздорил поэт Князев с Ольгой Глебовой-Судейкиной,

И снова буря мглою чьей-то жизни небо кроет
И вместо жизни создает "Поэму без героя".

IX
А между тем здесь организовали троглодиты
Открытие французского "Лионского кредита".
Почуяв вкус к финансам, тут открыли закрома
И прочие крысиные банкирские дома.

Насытившись финансами по самое не можно,
Иных банкиров крысы отселили осторожно,
А прочих разорили и выдули в трубу
И места получили себе аж по не могу.

И вот тогда в пустых двухстах шестидесяти залах
Разлилось море шерсти, выливаясь из подвалов,
Крысиная симфония заполнила дворец,
И 200 лет истории свой обрели венец.

В то время крысы и в России, да и в мире целом,
Приблизились к вершине торжества своего дела -
Двуногим идиотам чума сменила пир,
И по крысиным нотам теперь вертелся мир.

X
И крысы пьют, целуются, ругаются и плачут,
Бокалы поднимают за красавицу-удачу,
В хранилищах-подвалах коллекции распив,
Кружатся в карнавалах, костюмы нацепив.

И белые, и черные, и серые создания
Заполонили мордами пустующее здание,
Над бывшими владельцами глумятся оголтело -
Над Нейманом, Котоминым, и Крюйсом, знамо дело.

Повсюду шум и чехарда, везде зверьки роятся,
Вертятся тут дела, что даже Смольному не снятся,
Вершатся курсы всех валют, тасуются войска,
Вино к обеду подают и прочь летит тоска,

Политика решается, штандарты продаются,
Портвейном похмеляются, за картами смеются,
(И, кстати, факт, зоологов пленяющий умы, -
Смеяться в мире могут только крысы, ну и мы),

Тут миллионы крысятся, точнее миллиарды,
Над крепостями высятся флажки в военных картах,
Тут Азию с Европами мешают, как в стакане,
Крысихи вертят попами в подобии канканьем,

Тут приговаривают вас, кто чем-то помешал,
Тут в спины целых государств вонзается кинжал,
Тут золото и серебро скирдуется по кучам,
Грызут адамово ребро, кто громче и кто хрустче,

Мвшьяки разливаются для странствия по свету,
Маньяки вдохновляются на то или на это,
Убийства замышляются, их в прессе освещение,
Коньяком подкрепляются крысиной мысли гении,

Мошенники встречаются, одетые в манжеты,
Мышами запрягаются крысиные кареты,
Дефолты намечаются, дербанятся бюджеты,
Муштрой подготовляются крысиные кадеты,

Тут губятся империи, рождаются республики,
Считаются потери и скрываются от публики,
Тут музыка оркестрится, балетится стриптиз,
(В гробу, вздыхая, вертится болеющий Круис),

Сгрызаются пергаменты, как датские сыры,
Подобие парламента создалось для игры,
А мыши, сунув лапки в золотые шаровары,
Дежурят у дверей, словно заправские швейцары.

Изысканные франты на креслах возлежат,
Снуют официанты из маленьких мышат,
Кому - мышиный блинчик, кому - вина графин,
Желающим - морфинчик, и даже героин,

В уютных кабинетах для услад крысиной братии -
Из дуба и ореха красивые кровати,
Прекрасные картины, утехе крысьей фон,
И красные гардины, эпохе в цвет и тон.

Своим нористым идолам лия потоки хвал,
Глядятся крысы в зеркала драпированных зал,
Танцуют на подушках, под стенами скребут,
Благодаря судьбу, что не пропал их скорбный труд.

Хоть места и навалом, нет тут места пустоте,
Тут смокинги и пары оттеняют декольте,
Гаванские cigarro расточают дымный след,
И пляшущие пары учащают pit-a-pat,

Тут брызгами шампанское, игристо и пенисто,
Тут "Жизнь артиста" Штрауса играют пианисты,
Музыкой воспевают тут Летучей Мыши месть,
А вальс "Прощай, Санкт-Петербург" глумясь играют здесь.

Тут всюду бархат и парча, все глянцево-столично,
Тут даже маска палача глядится эротично,
И вымогатель выглядит, как родовая знать,
И тут Агате Кристе бы нашлась сюжетов кладь,

Тут состоят в союзах с аферистами растлители,
Тут учат быть артистами крысят своих родители,
Крысиная мораль отсюда шествует по миру,
И зуб точеных сталь грызет несчастную Пальмиру,

Тут фальшивомонетчики практически как дома,
Тут все со всеми через всех приятельски знакомы,
Тут шулеры и взломщики в цилиндрах-котелках,
И знамя крыс полощется, пророча миру крах,

Тузы финансов носят здесь мохнатые рейтузы,
Отсюда управляются казна и профсоюзы,
Заводы под контролем тут, газеты, самолеты,
И Королю Крысиному тут пишутся отчеты,

В крысиных красных глазках таятся тайны стран,
Растятся, как на грядках  д'Арк, Хари и Каплан,
Готовятся предательства, погромы и расстрелы,
Вот - грядки розы алой, вон - грядки розы белой,

Тут винные подвалы, и виски короба,
Еды всегда навалом, и не страшна зима,
Тут крысы носят Прада, песцовые меха,
Роскошные наряды и нежные шелка,

Тут жемчуг и бриллианты на ушках и хвостах,
Тут женщины пикантные в надушенных платках,
Хрусталь метает блики и, гранями светя,
В крысиновые лики играет как дитя,

Есть крысы тут огромные и маленькие вовсе,
Деньгами окрыленные, и те, что денег просят,
По-светски сексуальные, и как бруски из сала,
Ответственно-фискальные и мерзкие фискалы,

Беседуют за ленчами, устраивают драки,
Тут крысы-минивэнчики и крысы-кадиллаки,
Любители паркетов и любители ковров,
Губители поэтов, разжигатели костров,

Столпы столицы, гости из Парижа и Берлина,
Не дураки напиться и понюхать кокаина,
Веселые и смелые со всех концов Земли
Черешней скороспелою на Невском расцвели,

С холерою, дизентериею, чумой и тифом,
Заразною шизофренией и бессонным лихом,

На многих галстухи надеты шелка иль атласа,
Хоть шей под галстухами нет, а смотрится прекрасно,
Все в мире относительно, включая ценность шей
(Лицо без шеи очень трудно вытолкать взашей).

XI
Но был опасный враг у крыс, старик Иенсен О.
Он долго изучал их жизнь, и знал их от и до,
Потратил он десятки лет и понял в полной мере,
Как знаменитый гамельнец их утопил в Везере.

Бывал он часто в Гамельне, как правило, в июне,
Где Крысолова помнили фон Мёрсперг и фон Люде,
Читал записки Бамберга, Фицелиуса, Циммерна,
Раабе, Рэмси, братьев Гримм, Бёртона, Уонли, Вестергана,

Схожие легенды слушал в Гарце, Бранденбурге,
Беверингене, Нойштадт-Эберсвальде, Гинденбурге,
Во Франции, Ирландии, Саксонии, Моравии,
Британии, Финляндии, Умманце, Скандинавии,

Читал Апполинера, Гейне, Браунинга, Гёте,
Проспера Мериме, Брентано, Сельму Лагерлёф и
В исканиях суровых достиг таких высот,
Что Флейту Крысолова восстановит вот-вот,

И день любой мог стать для крыс фатальной датой Икс,
Когда та флейта зазвучит и уничтожит крыс.

О воплощенном призраке трагической кончины
Немедленно был преуведомлен король крысиный,
А где король тот прячется, об этом даже я
Не ведаю, поэтому не буду врать, друзья,

Но кое-что о нем узнать вы можете и сами,
Король - это десяток тварей, сросшихся хвостами,
О нем писали Херберт, Конрад Геснер, Эрт Эртрус,
Эрнст Мориц Арндт, Мартин Харт, Йоханнес Самбукус,

Голландец Харт отлично материалы обобщил,
И королей количество нам точно сообщил.
В своем труде классическом с простым названьем "Крысы"
Он насчитал их 57, историю изрыскав.

Я не уверен так совсем, но где-то на две трети,
Что адрес Мойка 57 был выбран в связи с этим,

Но суть не в этом, кто их разберет, тех королей,
А в том, что прибыл в город Петербург из-за морей
Гвинейский черный киллер, освободитель-спец,
И все почти поверили, Иенсену - конец.

Охотничья потеха объявлена была,
Однако же к успеху она не привела,
Умело ускользал от слежки конспиратор скрытный,
И терпеливо выжидал удобный час для битвы.

У Крысолова была дочь, за ней следить хотели,
Искали её день и ночь, но не достигли цели,
С младых ногтей у папы училась егоза
На мозги крысам капать и отводить глаза.

Но поиск продолжали, и в 20-х числах марта
Ловцы не облажали и, хмелея от азарта,
Девицу обнаружили на рынке, на Сенной,
И тут же обложили крысиною стеной,

Сперва следила издали крысиная охота,
Как девушка чекисту продавала "Дон Кихота",
Но главным было то, что она сделала потом -
Баклану без пальто продиктовала телефон.

Баклан его запомнил, а может быть забыл,
Но взят ловцами в разработку плотненькую был,
Девица способом привычным обрубила "хвост",
А вот к баклану крысий "хвост" практически прирос.

Потом баклану крысы яд подсыпали в боржом,
Пока баклан болел, его оставили бомжом,
А чтобы юношу совсем контролем обложить
К себе на Мойку 57 переманили жить.

Для этого к баклану, что разгуливал по Мойке,
Был подведен агент, не то рыбак, не то чиновник,
Не то военный лавочник, из бывших англичан,
Но трюк сработал, и узнал "знакомого" баклан.

Агент баклана поселил на Невском 18,
Деньгами малость одолжил, чтоб есть и одеваться,
Да крысы ему выделили целый шкаф с едой
Чтобы баклана привести в возвышенный настрой.

Работающий телефон настрой его стерег,
Девицы номер вспомнил он и дозвониться смог,
И, чудо! - легкомысленная дочка Крысолова,
Ему сказала адрес свой и повторила снова.

Возликовали крысы - окончен долгий спор,
Освободитель быстро исполнит приговор!

Но в каждом плане есть изъян, был он и в этом плане,
Ведь крысы мало сведений имели о баклане,
Он был не из простых бомжей, заполонивших Невский,
А был маэстро-чародей по имени Гриневский,

Он тут же понял замысел ликующей крысни,
И на Васильевский помчал, чтоб девушку спасти,

А следом крыс летела рать, вот это была гонка!
Его пытались удержать подделанным ребенком,
Девицею фальшивою, разводкою мостов,
Но что мосты, когда ты - мастер Алых Парусов,

И как ко времени примчал, ведь словно на беду,
Старик Иенсен чары снял, не знал, что нападут,
Читал Эртруса, мыслил о постановке чар,
Гвинейской черной крысе подставляясь под удар.

Прибытие Гриневского, влюбленного маэстро,
Тотчас подбросило его из рокового кресла,
Мелькает в воздухе петля... Удар прутов стальных...
Конец Освободителя и бегство остальных!

В крысиных кабинетах забилася тревога -
Карету мне, карету! Дорогу мне, дорогу!
Прикончили Гвинейца, посланца Короля,
А значит, разумеется, и нам грозит петля!

Раз Крысолов расправился с самим Освободителем,
Сюда глядишь заявится суровым истребителем,
А если еще с флейтой, то все - привет, Муму!
И крысы в тот же день перенесли свой штаб в Москву.
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Анонс:
Мистерия третья. One Night in Gavan'.
Появится в ближайшие месяцы.
 :)
« Последнее редактирование: 12 Января 2013 00:10:47 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Irene

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3242
  • Карма: 139
  • Пол: Женский
    • Притяжение

Аж на "гугль-землю" пришлось залезть, чтобы понять, как этот дом с тремя адресами расположен в пространстве и относительно всего остального.  :)
Я душой Матерьялист, но протестует разум.

Оффлайн Nematahariya

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 1409
  • Карма: 113
  • Пол: Женский
 Это он?
Единственное, что неизменно,- это перемены))) И-Цзин

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
У Ирен - он.  :D
И вот он еще:
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Мистерия третья. One night in Gavan'

Часть первая. О взгляде со стороны, критерии пустоты.

I
Welcome to Hong Kong!
Это - парк Виктория,
Там - Mariott, там - Justice Court,  а там - консерватория,
А вот его история: Все завертелось тут
Когда британцы подавили опиумный бунт,

Но вместо репарации размером в семь Британий
Зачем-то отписали себе гору в океане.

Рулил всем некий Jardine - жучила злой и яростный,
Ему был нужен остров, чтоб держать там флот свой парусный,
Чтоб Линь Цзэсюй и прочие лихие господа
Не жгли его товары и не трогали суда.

"Товары" - это, я бы так сказал, фигура речи,
Столетиями зреющий нарыв противоречий,
Неловко говорить, но под товарами тогда
В том регионе значились лишь чай и наркота.
 
"Welcome to Canton!
Торгаши и шкиперы,
Под наш китайский чай готовьте дерзостные клиперы,
Радушно вас встречаем, но без обид потом:
Хотите быть при чае - платите серебром!"

 "Да мы бы, блин, и рады, только где же его взять?
Что было, все за чай уже отдали, вашу мать!
Купите чёнь-ть и вы у нас - пополнится казна!
Так вам же ведь уродам не надо нихрена!"

Но тут вмешалась в дело Ост-Индийская компания:
"Друзья, бенгальский опиум оставлен без внимания!
Запреты? Нам по килю!" И с песней Break the rule
East Indiamen замутили опиумный пул:

На серебре едят и спят рачительные Цины,
Но есть от сребролюбия прекрасная вакцина -
Сто миллионов кули подсадили на морфин,
И серебро опять пошло не к Цинам, а от Цин.
 
"Welcome to Calcutta!
Торгаши и шкиперы,
Под наш индийский опиум готовьте свои клиперы,
У нас его как грязи! Пожалуйте сюда!"
И наводнили Азию британские суда.

И завертелась колесом гонконгская история -
Жучила Джэйми Мэттисон построил град Виктория,
И каждый получил, о чем он грезил невзначай:
Китайцы - наркоту, жуки - бабло, британцы - чай.

Потом, конечно, схема претерпела изменения,
Исчез оттуда опиум (у многих есть сомнения),
Но если Вы отправитесь по острову пройтись,
Без призраков из прошлого никак не обойтись.
 
Welcome to Hong Kong!
Это - Jardine's House,
Тут гонкодоллары в мешке трамбует Санта-Клаус.
У них тут штаб-квартира на верхних этажах,
Они там правят миром и пляшут на гробах.

Район Jardine's Lookout -  престижный и ухоженный,
А раньше тут сидел их наблюдатель настороженный,
Заметят где-то парус - вовсю гребут к нему,
Чтоб первыми узнать, что где почем и почему.

А это Causeway Bay, где корабли их жались к суше,
Когда пришел тайфун и поселение разрушил,
Но весело и гордо стояли клипера,
А значить БЫТЬ здесь городу, УРА, УРА, УРА!

А вот отель Эксельсиор, а вот земля под ним.
Земля не в смысле сор, а в смысле Лот Номер Один.
Когда отцы-создатели дербанили Гонконг,
С него торговлю  начали. Купил Жардинский хонг.

И в тот же день без выходных, без чая и обеда,
Строительство пошло назло надменному соседу,
И всюду брэндом прыснули, как кот на тротуар:
Вот Jardine's Crescent, Jardine Street и Jardine's же Bazaar.

А это Noonday Gun, что их судам салютовала,
Но важного чиновника однажды напугала,
И он ей приказал, чтоб, не сдувая париков,
Палила только в полдень до скончания веков!

Традиции тут об руку живут и изменения,
Смущенно назван опиум был недоразумением,
Мир пересел с курилен на хэш и героин,
Лишь не менял с тех пор хозяев Лот Номер Один.
 
Ну в общем Welcome to Hong Kong!, стряхните пыль апатии,
Пройдитесь по Lookout'у (Шу Ци живет там кстати),
А если вдруг почудится - ОНИ НА ВАС ГЛЯДЯТ,
То просто в легких студится чудесный аромат...

II
Но впрочем речь не о Гонконге, речь пойдет о Питере,
Тогда при чем же тут Гонконг? Меня уж извините вы,
Но между многими делами в нашем мире странном столь
Мне связь мерещится, то временная, то пространственная,
И Гонконг и Питер, словно овощи на грядке,
Мне кажутся явлениями одного порядка.

Оба были воздвигнуты практически с нуля
Решеньем волевым тайпэна или короля
На месте на пустом и для жилья малопригодном
Лишь только для политики хорошем и удобном,

Причем восстали оба на болот нетвердых почвах,
Болотам не понравились соседи, между прочим,
В подарок новоселы получали малярию,
Бронхит, чахотку, пневмонию, тиф, дизентерию,

Народу много полегло, но выстояли оба,
Ибо создатели обоих так мечтали, чтобы
В Европу или из Европы прорубить окно,
Что одолеть их и болотам было не дано,

И оба встали на краю огромнейших империй
И оба распахнули тем своих империй двери,
Чтоб из Европы хлынули, как паводные воды,
Все языки, культуры, расы, флаги и народы,

В обоих вырос уникальный симбиоз структур
Из языков несхожих и неродственных культур.

А с водами все тоже в побратимах очень странно -
Во-первых, оба - выходы к большому океану,
Конечно, в связи с этим от рожденья навсегда
Все знают их на свете, как морские города,

Но мало океанов им, их водная стихия
Украсила несметно и в Китае и в России:
Проливы раздробить их в пыль пытаются вотще,
Заливчики, речушки, фьорды, мысы и вообще

Сперва они замыслены как островные только, 
Но центры их переползли на материк, поскольку
На островах им тесно от самых первых лет,
И в стороны полезли строителям вослед.

И оба, так уж вышло, иль умышленно, построены
На грани экстремальных климатических условий:
За Питером лишь викинг и чухонец обитают,
Южней Гонконга - тропики соседствуют с Китаем.

И оба эти города в развитьи столь быстры,
Что возникают новые в них правила игры:
Мало, что тут языки и культуры хороводятся,
Все это раз за разом еще тут воспроизводится,

И каждая очередная новая волна
Особенностью климата опять поражена -
И в виде странных мифов запечатлевает миру
И ночи белой стих и юга сладостную мирру.

И вот еще есть сходство в них, достойное трилогии, -
Тут смешаны и флора, и рельеф, и геология,
Стыкуются платформы, смыкаются пласты,
Равнины, горы, поймы, фьорды, хвоя и листы...

Как следствие, опасна жизнь таких нагромождений,
Грозя, кому - потопами и риском наводнений,
Кому - землетрясениями, оползнями, ветром,
Ну и обоим - геопатогенных зон комплектом.

Другая их особенность - что строились внезапно,
Ну и возник еще один в построенности фактор:
В отличие от мест иных, что выросли в веках,
Нет центров четко видимых в двух этих городах.

В их центре много площадей красы необычайной,
И каждая из них порой и кажется центральной,
Но стоит оказаться на какой-нибудь другой,
И центр перемещаться начинает сам собой.

А у всех центров общее - из каждого из них
Увидеть можно прочие, иль доминанты их,
И в каждом центре видя прочий, но с иных сторон,
Ты словно в лабиринт огромный кем-то погружен.

И в этом есть такая неосмысленная грация,
Что словно пребывешь в театральной декорации,
От зданий зарождаются, гудя, созвучья мантр,
И словно погружаешься в загадочный театр:

И как-то раз тайфун принес дождливым воскресеньем
Такое вот загадочное мета-представленье:

Продолжение следует
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть вторая. One night in Gavan'

I
Saint-Petersburg, famous Russian city,
Планета на культурно-исторической орбите,
И с неба опускается, по полосе ползет
Hong Kong-Helsinki-Petrsburg Finn-Air superjet.

К встречающему джентльмену a la London dendy
Спускается по трапу ослепительная леди.
 - Good day, я - Кейси Ничулок. - Лопахин Ермолай,
С прибытием в наш северный величественный край.

Надеюсь, мой "Жемчужный клад" и ваш "Паркон дракон"
Сольются безболезненно для каждой из сторон.
 - А ничего, что я, как бы сказать... ну, в общем, женщина,
Значенье нашей сделки тем не будет приуменьшено?

 - Ну что вы, милая моя, скажу вам откровенно,
(Лопахин ей в глаза глядит весьма проникновенно),
Моей бы фирмы не было, быть может, нифига,
Когда б не легендарная Варвара Кочерга.
 
Варвара в тяжелейшие для фирмы времена
Стояла во главе ее, умна и холодна.
Когда с деньгами в фирме обстояло очень плохо
Кормила персонал молочным супом и горохом,

Но огражден был от чужих лопат "Жемчужный клад",
И предкам Лени Гаева поставлен шах и мат.

 - А не расскажете ли мне, Лопахин, в час досуга
За что вы с Гаевым так ненавидите друг друга?

II
 - История то давняя, ей больше сотни лет, -
Рассказ Лопахин начал в ресторане "Тет-а-тет", -

Мой предок был когда-то крепостным у предка Гаева,
Который звался Герман-Генрих Блокк, предполагаемо,
Это была известная банкирская семья
С названьем соответствующим - "Блокк и сыновья",

И Гаев-Блокк, когда в своем именьи появлялся,
Бил крепостных жестоко и над ними издевался,
И предок мой поклялся сам, и внукам завещал
Отнять у Блокков-Гаевых семейный капитал.

Его сынишка стал купцом и Блокка разорил,
И с молотка "Жемчужный клад", гнездо его, купил,
Эмиль же Генрихович, он же Леонид Андреич,
Имений Блокков-Гаевых несбывшийся царевич,

Пошел работать за шесть тысяч в петербургском банке,
На Невском 26, в мошенническом "Роберт Мантке",
Там обзавелся  связями и начал замышлять,
Как у Лопахина "Жемчужный Клад" отнять опять.

Он воссоздал банкирский дом с названьем "Генрих Блокк",
Со всей России начал стричь финансовый оброк.
Как стал он горд и знаменит среди великороссов
Вам достоверно подтвердит у Тэффи Аполлосов,

Ему Фортуна словно благоволила сама,
По мере процветания менял Эмиль дома,
Невский - 51, пятьдесят семь, пятьдесят девять
Осенены его уменьем капиталы делать,

И вот на Невском 65 почти что царский двор
Возвел, и он зовется Домом Блокка до сих пор.
Почтовый адрес, как успех, взлетал под потолок,
Лишь телеграфный не менялся: Петербург, Банкблокк.

Но все-таки Лопахина он превзойти не мог,
И тут как будто случай Блокку-Гаеву помог -
Погиб мой прадед в цвете лет и здравии хорошем,
Эсер Трофимов Петя его бомбой уничтожил,

Хотя про этот "случай" ходят слухи до сих пор,
Что Гаев пролоббировал смертельный приговор.

Владелицей имения вдова осталась, Варя,
С богатством, как у пресловутых Jardins или Swire,
И к ней полезли Гаевы и в кошелек и в душу,
Но как стальная свая был характер у Варюши,

И Варя Кочерга, как я уже сказал при встрече,
Взвалила эту тяжесть на свои худые плечи,
Вступила в бой суровый с конторой "Генрих Блокк",
И вскоре над конторой завис бетонный блок.

Варюша Кочерга, руководя "Жемчужным Кладом"
Контору Блокка образцово привела в упадок,
И в 906-м году, 22 марта
Легла на стол ее давно припрятанная карта, -

Внедрив своих шпионов и на биржи и в притоны,
Скупила Варя блокковских бумаг на миллионы,
И зная день, в который касса Гаева пуста,
С утра потребовала с Блокка оплатить счета.

А если он не сможет, не позже как в обед
Его несостоятельность ославить на весь свет.

На биржу бросился Эмиль искать какой-то выход,
Но кто поможет падшему, прямых не видя выгод?
И к Варе ездил, умолял, ведь родственники все же,
Но Варя холодно сказала "Бог тебе поможет",

И проклиная Варю, и Лопахина , и сад,
Эмиль Андреич ровно в три смертельный принял яд.

 - А они были из одной семьи? - Забыл сказать тебе,
Был Леня Гаев брат родной ее приемной матери,
Но Варей лишь одна владела цель, она же - средство, -
Оберегать и умножать Лопахина наследство,

Десятки лет вела она "Жемчужный" сквозь невзгоды,
Уберегла, когда друг друга резали народы,
И умерла в Гонконге, беззуба, но страшна,
Такая вот порой бывает у любви цена.

Печальное молчание повисло в "Тет-а-тет".
 - А сохранился ль Вари какой-нибудь портрет?
Хотелось бы взглянуть в лицо истории самой.
 - Ну что ж, - ответил Ермолай, - пожалуйте со мной.

III
Покинув "Тет-а-тет" против Юсуповского сада,
Увидели его змееподобную ограду,
И Кейси, юркой змейкой ускользнувши от трамвая,
О смысле змей юсуповских спросила Ермолая,

И древнюю легенду ей услышать довелось:
 - Дал Аполлон Меркурию ореховую трость,
Назначив его божеством коммерчески-торговым.
Меркурий тотчас же решил испробовать обнову,

И бросил трость ореховую змеям, что дрались,
И змеи, помирившись, вокруг трости обвились,
А трость с переплетеньем примиряющихся змей
С тех пор - торговли символ и зовется - кадуцей,

А тут район такой, в котором с основаня города
Текут туда-сюда рекой купеческие бороды,
И как благословение коммерческому месту,
Ограда "от Меркурия" здесь как нигде уместна.

 - Но как могла существовать подобная ограда
В саду вельможи, камергера и аристоката?
Я слышала, что с гаевских времен и даже ранее
Аристократы и купцы не очень у вас ладили.

Лопахин кашлянул в кулак и произнес хитро:
 - А с вами ухо-то держать приходится востро.
Пока дворцом и садиком Юсуповы владели,
Решетки этой не было, вы правы в самом деле,

И лишь когда Юсуповы казне дворец продали,
То Кольман с Трофимовичем на фабрике Сан-Галли
Отлили этот символ торгового труда,
И здесь он установлен был. Надеюсь, навсегда,

Ибо неподалеку здесь - центральный офис "Клада",
И мне спокойней, пока есть Меркурия ограда.

IV
С Садовой на Ефимова свернула наша пара,
Не соблазнившись "Пика" шиком и репертуром,
И чуть вдохнув, как мирру, "Кофе-хаусов" эфир,
Ступили в штаб-квартиру "Клада" в бизнес-центре "Мир".

И вот они идут уже в портретной галерее,
Портрет увидеть варин Кейси хочет поскорее,
И вдруг она с испугом на другой портрет глядит, -
Пробивши холст, обломок кия из него торчит,

А на холсте огромном, пугающем притом, -
Мужчина с очень гордым и презрительным лицом,
Как будто хочет он сказать лакею или свите:
 - От Вас, милейший, курицею пахнет, отойдите.

Лопахин улыбнулся чуть и Кейси объяснил:
То Гаев Леонид, в миру банкирском - Блокк Эмиль,

Так ненавидела Варвара дядю-бильярдиста,
Что после его гибели из глаз ее лучистых
Катились слезы радости, подобные росе,
И Варя с криком радостным "Двойное круазе!

От двух бортов и желтого дуплетом в середину!"
Вонзила кий тяжелый в неповинную картину,
И завещала кий этот навек оставить здесь.
Такие вот легенды в конторе нашей есть.

V
От Сенной до Богоявления прогулялась наша пара,
Побродила в переплетениях Фонтанки и двух каналов,
У старинных аркад Никольского, коих скоро не будет тут,
Постояла в немом спокойствии, и тут Кейси спросила вдруг,

Каблучком избегая лужицы, к Ермолаю прильнув невольно:
 - У меня в голове все кружится, или он не прямоугольный?
Хоть намеком польщенный искренне, но Лопахин ответил честно:
С головой у вас замечательно, тут все дело в магии места.

Все известны Питера зодчие, а кто строил Никольский - нет,
Но бытует поверье прочное - он в Китае жил много лет.
И средь гор и озерных заводей, ветра токов, речушек струй,
Научился он в долгих странствиях строить здания по фэншуй.

Видно что-то в речных сплетениях он узрел неявное нам,
Николая и Богоявления здесь недаром же рядом храм,
И решил он стены чуть скошены здесь поставить - и вот вам факт:
Неухожены они, брошены, но два века уже стоят.

Все сменилось вокруг, порушилось, только рынок стоят и храм,
(Нам бы эту же технологию применить еще и к садам),
Очарованный, околдованный, он поправил на ней пальто,
И, решившись, спросил чуть скованно: - А вы с Линком друг другу - кто?

VI
 - Печальна эта история, но в чем-то и весела, -
За стойкой бара "Астории" рассказ она начала, -
Несчастье со мной случилося, в подонка влюбилась я,
И под откос покатилися и бизнес и жисть моя.

Джордж Тоффер, так звали ирода, в Ментону меня увез,
Там дачу для нас купила я, все плавала среди грез,
Потом заболел мой милый, я три года за ним ходила,
Долгов для него наделала, все распродала, что было.

За долг взяли дачу приставы, а Тоффер ушел к другой,
Коль Линк не вмешался в дело бы, покончила бы с собой.
Ведь Линк был приятель Тоффера, в Ментоне бывал у нас.
Узнав про эту историю, рассорился с ним тотчас,

Меня взял к себе помощницей, да так удачно, что скоро,
Из дурочки, гадом брошенной, я стала его партнером,
Но только, поверьте, в бизнесе, а в личном он мне как брат,
Ах, в личном я в полном кризисе... Простите, что невпопад...

Она отхлебнула "Венского", - Нет, лучше я помолчу,
И как-то очень естественно склонилась к его плечу.

Потом - пузырьки шампанского и белая ночь в крови,
Запомнились лишь Лопахину глаза ее vis-a-vis,
И как с ветерком неслись они глядеть на ночной залив,
Как мюзиклом романтическим звучала та ночь для них,


Как в головы сном закачана свивала их жизнь в клубок
Немного периначенная песня "Ночной Бангкок":

VII
Gavan' - very special place in the big city
Милый interface - "Кафе учета событий",
Ее кварталы - будто черно-белые мазки
К турниру провоцирующей шахматной доски,

Кварталы линий Гавани, края имея острые,
А не прямые, как кварталы василеостровские,
Стоят меж Невскою губой и полем экс-Смоленским,
Как меж небрежным Трампером и гордым Сергиевским...

Но это не Мерано,
И не Бангкок,
Не Гонконг в стиле Клэвелла, не Рио-де-Жанейро,
When play at this level, there's no ordinary venue!

Припев:
One night in Gavan', как рисунок мелом,
Сreme de la creme морской романтики,
Don't press the break on your highway to Heaven,
И догонись девяткой "Балтики",
Под баром легендарной "Арктики"...

Nalichnaya street - A4 - H4,
Лицом стояла к морю в бывшем тут когда-то мире,
Где жил Jean-Baptiste Prévost de Sansac de Traversay,
А ныне лайнеров ладьи дымят на траверсе,

Поворот на Большой - как конем налево,
Со скрипом тормозим у кинотеатра NEO,
Каков наш следующий шаг? Музей "Эрарта"?
Театр "Домино"? Или как ляжет карта?

Не разбавить ли искусство престижем и стрессом
На Бирже или в выставочном комплексе Ленэкспо,
Где Magnificent Seven собираются in a
Show with everything but Yul Brynner?

Get Gavan'd, - не в смысле "Иди в ...опу!",
                                   а в смысле "Остуди дымящийся зад!",
Упади отдохнуть  в "Василеостровец", в Опо-
                                   -чининский или  Шкиперский сад...

Припев:
One night in Gavan' like one life in Heaven,
Better than night in the Somerset Maugham suite,
Somerset Maugham loved Mandarin Oriental
Because he'd never lived in Gavan' Inn,
So let our night in Gavan' Inn begin...

А коли устал до дрожи,
И вечных ждет тем душа,
Ищи их среди дорожек
Смоленского кладбища,
Где в дальнюю путь-дорогу
Собрали, рукой махнув,
Тараса Шевченко, Блока,
И Анну Самохину,
Любимую нянюшку Пушкина,
Любимицу Питера Ксению...
Что будет там с нашими душами?
Увидимся ли в Воскресение?
Как Там наши судьбы сложатся?
Тo hell нам или to heaven?
Но рано пока тревожиться,
Продолжим Оne night in Gavan'!

Припев:
One night in Gavan' like а bottle of Baileys,
Ирландский виски, сливки и ваниль,
Как прямо в яблочко попасть не целясь,
И happy end'ом закруглить эндшпиль,
Купив Луну за грош и Вотервиль,

Чем дальше в Гавань, тем болота топче,
И крепче градус у любви и сна,
Сирена знает свою норму точно,
Но с Одиссеем все же пьет до дна,
"Ах, няня, кажется, я влюблена..."
 
Продолжение следует
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть третья. One Night in Gavan' Reloaded

I
Saint-Petersburg, famous Russian city,
Планета на культурно-исторической орбите,
И с неба опускается, по полосе ползет
Гонконг-Москва-Санкт-Петербург Трансаэро самолет.

К встречающим, изысканному джентльмену и леди,
Спускается молодчик в духе лондонского денди.
 - Good day, я - Линкольн Бартлетт. - Мы - Гаев и Дуняша,
В Пальмире нашей видеть Вас ist our pleasure наша.

Надеемся, "Морской фасад" и ваш "Паркон дракон"
Сольются безболезненно для каждой из сторон.
Ведь ничего, что Дуня, - как сказать... ну, в общем, женщина,
Значенье нашей сделки тем не будет приуменьшено?

 - Ну что вы, милые мои, скажу вам откровенно,
(Линк Бартлетт в дунины глаза глядит проникновенно),
Моей бы фирмы не было, быть может, ниструя,
Коли б не Кейси Ничулок, помощница моя.
 
Ведь Кейси в тяжелейшие для фирмы времена
Стояла во главе ее, умна и холодна.
Когда контора находилась на краю на самом
Кормила персонал ушастым супом и димсамом,

Но огражден был от акульих глаз "Паркон Дракон",
Ни Струаны не съели нас, ни злобный Ротвелл-Горнт.

А кстати, не расскажете ли, Гаев, в час досуга
За что вы и Лопахин так не любите друг друга?

II
 - Что про вражду вы знаете, я просто поражен -
Рассказ свой начал Гаев в ресторации "Жен-жен", -
История то давняя, ей больше сотни лет,
Ее лучше Дуняша вам расскажет тет-а-тет.

Сейчас же предлагаю напрямую, значит, к делу:
Вам лучше ставить на меня, на "Клад" заройте смело.
Чтоб вы поверили в мое влиянье и успех
Я на глазах у вас свалю созвездье банков ВЕФК.

 - Но чтоб победу одержать с Лопахиным в борьбе,
Не выгодней ли было б вам угробить ВТБ?
Ведь это банк Лопахина! - Нет, он силен излишне,
Но, как огромного слона уничтожает мышка,

Крах ВЕФКа и для ВТБ сыграет свою роль,
А как я ВТБ смогу поставить под контроль,
То и Лопахин будет в одночасье уничтожен!
 - Но как вы это сможете? - Узнаете чуть позже.

Но чем горохом аббревиатур бездушных сыпать,
Не лучше ль нам рейнвейна иль бароло дружно выпить?
 - А как вы познакомились, и кто вы друг для друга? -
Спросил Линк, пристально глядя на Гаева подругу.

Стал Леня грустен, молчалив, взглянул куда-то вдаль,
И, караоке оплатив, излил свою печаль:

III
Я хорош и строен, я владелец строек,
Мастер перестроек денежной мошны.
Торгаши на цирлах ходят предо мною
Девочки вздыхают, лезут мне в штаны

Но любил я Дуню, Дуню-консумантку,
Груди чисто дыни, СТОМАвский оскал,
А когда я не был занят по работе,
Дуню как ребенка по ночам ласкал.

Обучил я Дуню банковскому делу
Лучшего партнера в мире не найти,
Но однажды Дунька сделала ошибку
С этого моменту разошлись пути.

Ведь она ж паскуда с Толькою связалась.
Толька был аскотник, мелкий деловой,
Торговал на рынке чеками и салом
И от каждой сотни был он сам не свой.

Дунька что ж ты, сука, на простынках белых
Ночью мне клялася в истиной любви?
Я ж тебя, паскуда, все же вывел в люди,
Ты меня, зануда, больше не зови!

Ты смотри и помни, я жиган горячий,
Не прощу измены, Дуня, так и знай!
Обанкрочу Тольку, а с тобой друзьями
Будем мы и только, а любовь - прощай!

Я хорош и строен, я владелец стоек,
Мастер перестроек денежной мошны.
Торгаши на цирлах ходят предо мною
Девочки вздыхают, лезут мне в штаны!

IV
Рассказ окончив, Гаев очень сильно извинился,
И, на дела сославшись, элегантно удалился.

После ухода Гаева Дуняша разрыдалась,
Что a la dendy джентльмену Линку оставалось?
Прогулку Дуне предложить, чтобы развеять грусть,
Мол, то что было все прошло, и унесется пусть.

Покинувши Жен-Жен против Park Inn by Radisson,
Услышали огромной стройки неумолчный звон,
И Линк, правое ухо заслонив рукой от звона,
Спросил у Дуни, кто так строит весело и звонко?

 - А это мы, - ответила Дуняша, улыбаясь, -
"Морской Фасад" тут строится, немного расширяясь.
Когда жилых компаундов мы пояс возвели,
То стало уже Гаеву недоставать земли,

И островом искуственным Васильевский продлив,
Возводит над заливом городок "Вишневый Слив",
Но это его тайное название, а явно,
Для публики зовется город - "Гавань Капитанов".

"Капитан Немо", "Артур Грэй", "Колумб" и "Магеллан"
Засрут, конечно, гавань, но намоют капитал.

V
По Прибалтийской площади прогулялась наша пара,
Тут, в сердце почувствовав толчки зарождающегося жара,
Осмотрев увлеченно с Гаевым Петра Первого Церетели,
Повела его тропкой каменной Дуня к нервно манящей двери,

И с намеком, мол, Are you ready, sir?, приоткрыла мягко дверь
Столь знакомой Park Inn by Radisson Pribaltiyskaya Hotel.

Уселись Дуняша с Бартлеттом в приятственно-мягких креслах,
И Бартлетт вдруг ощутил притом приятное жженье в чреслах,
Но Дуня (не улыбалось ей - на раз, и притом за так)
Замыслила хитроумнейший и экстравагантный шаг.

Сказала она  - Мы, кажется, друг другу нужны всерьез
(Ах, если не так окажется, с ума я сойду от слез),
Но как не созрели мы еще возлечь на эдемский луг,
Хочу подарить тебе сейчас любую из дам вокруг. 

 - Но ты лишь нужна мне, милая! - Ах, рано нам, извини.
Доверие пусть охрана нам и нашей с тобой любви.
Другую вомни в подушки ты лишь телом, души не трожь.
Такое великодушие, скажи, в ком еще найдешь?

В диковинку это Бартлетту, но не сплоховал мужик,
Проникся вопросом на лету, не скуксился и не сник,
Себе подобрал красавицу и двинулся в номера,
Раз Дуне такое нравится, что ж, и по нему игра.

И вот его вводит Анинька, так девушку звали ту,
В морскую каюту-спаленку с king size krovat' на борту,
Ром V.S.O.P. для Бартлетта заказывает в кровать,
Стриптиз под One Night in Bangkok, и ложится его ласкать...

Любимый напиток Бартлетта его поднимает дух,
И песня его любимая приятно ласкает слух...
Но, в сон погружаясь сладостный, вдруг Бартлетт похолодел:
Откуда известно Анечке про Bangkok и про Old Pale?

VI
Сон Линка Бартлетта

Saint-Petersburg, famous Russian city,
Планета на культурно-исторической орбите,
А я тут завтра поутру внезапным рейдом на рассвете
Завершу игру по поглощенью тех кому не светит,
 
Но ведь Петербург - криминальная столица,
Где по слухам даже ночь одну опасно находиться!
Что менты, собаки, и кевлар бронежилетов,
Ночи цвета хаки пострашнее пистолетов!
 
Такого не увидишь в Бангкоке...
Такого не увидишь в Венеции...
Такого не увидишь даже в этой, мать её, в которой вообще якобы все есть, Греции...
Только здесь!
 
Припев:
 - Ночь в Петербурге выпью как микстурку!
 - Но помни про адамово ребро!
Не будь придурком, не влюбляйся в Мурку,
Не ты ей нужен, а твоё добро,
Не сердце чистое, а серебро...
 
Линк:
Хор, не лей в тазы, тут лишь козырные фигуры,
Не берут в тузы того кто падок на амуры!
 
ХОР:
Но как быть, коль налом переполненные банки
Сможет победить одна прогулка по Фонтанке?
 
Линк:
Не гони, статист! Это - опиум для бедных,
А я богат и чист от зависимостей вредных.
 
ХОР:
И в стерильном сердце есть лазейки для прелестного,
Если место действия - город Достоевского.
 
Линк:
Не тратьте ваше время, не на того напали,
Я не герцог Бэкингем, а вы не Мата Хари,
И жизнь моя и честь неуязвимы для обмана.
К чему другие? Есть моя Божественная Анна!
 
Припев:
Ночь в Петербурге, ты ведь не дурак, man,
Тебе подарена не просто так.
Когда тебя ласкает Анна Чапман
Снимай лишь с тела, но не с сердца фрак,
То не любовь, то афродизиак.
 
Saint-Petersburg, famous Russian city,
Завтра станет центром исторических событий:
Я здесь не отвлекаясь разыграю свою партию,
Куплю, продам, покаюсь, и вам не переиграть меня.
 
Пусть в душу и постель мою миледи влезла ушлая,
Я на игру ее плюю, и я гоню под душ её,
Когда играю в вист, то не щажу родную матушку,
Дуняшей снежно-чистой побью масляную Аннушку,
Слоны мои съедят коней во всех ваших столицах,
А любовь мне только снится! снится... снится...снится...снится...снится...снится....снится...
 
А теперь
Бодренько встали
Перед зеркалом, голым и босым,
Сознаваться в конфузе...
Как же встать? Я, кажется, связан!
И притом неодетым.
 
Верь не верь,
Даже в начале
Я не верил ее лживым тостам,
И канкану в джакузи,
Да и сладким песням оргазма...
Впрочем, песенка спета.
 
Припев:
Ночь в Петербурге, как невеста в белом,
Зимою или летом, все равно,
Здесь как грибов шпиёнок с крепким телом,
С душой покончивших давным-давно.
Это без выигрышей казино...
 
Ночь в Петербурге выпей как микстурку,
То дань не духу, а материи.
Не будь придурком, не влюбляйся в Мурку,
Она шпионка на доверии,
Открой ей только сердца двери, и...

VII
Но вот и утро хмурое и Бартлетт еле-еле
Очнувшись от кошмаров поднимается с постели,
И смутно вспоминая омерзительный стриптиз,
Зовет Дуняшу, чтобы dot the i's and cross the t's.

И вот они за завтраком в гриль-баре RBG
Постукивают колки вилки об остры ножи.
Как Флоренс Васси, Дуня первой делает свой ход:
Как Вам понравились мой ром и песня про Бангкок?

"Хороший ход, - подумал Гаев, - смело, тут же тонко".
 - Так Вы не отрицаете, что Анечка - шпионка?
 - И даже я, признаюсь вам. Заданье Гаев дал,
Не дать, чтобы к Лопахину уплыл ваш капитал.

Но поняла я, встретив Вас - оно невыполнимо,
Ведь чувство, что связало нас, с игрой несовместимо!
Сперва хотела я молчать, и моего стыда
Быть может Вы бы так и не узнали никогда,

Но искренность важна в любви, и, в страхе и стыде,
Смирив волнение крови, вверяюся тебе.
Вообрази - я здесь одна! Погибнуть - как два пальца,
А слабая всегда должна кому-то подчиняться.

Зачем вы посетили нас с своей интригой тонкой?
Я никогда не знала б вас, и не была шпионкой,
Я честь вверяю вам свою, вы снились мне во снах...
Подайте тальмочку мою, немножко сыро... Ах...

Меня ведь юной девочкой взял Гаев к господам,
Теперь вот руки белые, вся нежная, аж срам,
Одной не вынесть бытия возвышенной Дуняше,
То воля Неба, я - твоя, ах, извините, - ваша.

Растроган Бартлетт был и Дуню заключил в объятья,
И дал ей денег на еду, на выпивку и платья,
Но Дуня лишь расплакалась: Подарки меня сгубят!
Взяла лишь, когда Линк сказал, что женится и любит.

Тогда, стерев салфеткою счастливую слезу,
Дуняша, винегрет доев, на голубом глазу
К насущным темам перешла:  - Лопахину не верь!
Он хам, кулак, выжига, жулик, вор и хищный зверь.

Сметает все, что на пути, навроде ягуара,
Ты с Гаевым дела веди, раз мы с тобою пара!

Любовью Дуни окрылен, Линк двинул по делам,
А Дуня номер Гаева бесстрастно набрала:
 - Где красный Ягуар, что мне за Бартлетта обещан?
Линк Бартлетт - с нами, нет - со мной, счастливейшей из женщин!

Продолжение следует
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть четвертая. The Whole Matrix Reloaded

I
Минула Night in Gavan', и пошла, только держись,
Своим обычным чередом дневная сказка-жизнь,
И утренняя встреча Линка Бартлетта и Кейси
Преподнесла сюрприз обоим в старбаксовском кексе.

 - Ну что? - спросила Кейси, отрезав себе кус, -
Подсунул тебе Гаев какой-нибудь искус?
 - Отнюдь, - нашелся Бартлетт, - салфетку теребя,
А не пытался ль Ермолай использовать тебя?

 - Пытался. Безуспешно, - поправивши чулок
Движением небрежным, сказала Ничулок. -
Теперь ты должен встретиться, конечно, с Ермолаем,
А я, вестимо, с Гаевым, а после поболтаем.

II
И вот все в том же Старбаксе в торговом центре Стокманн
Сидят Лопахин с Бартлеттом, упорно глядя в окна.
И тут вдруг Бартлетт с добрым видом, так, дескать, и быть,
Зовет Лопахина немедля сделку заключить.

Лопахин вроде бы и рад, но медлит, выжидая,
А Бартлетт: - Брось ломаться, брат, я все про тебя знаю, -
По трем японским векселям ты миллионы должен,
Да и убытков у тебя - не дай таких мне, Боже.

А мы готовы влить в тебя лимонов этак двадцать,
Не Бог весть что, но хватит, чтоб пока что продержаться.
 - Так знающим друг друга не стоит, впрямь, хитрить, -
Готов пожать вам руку и сделку заключить.

 - Пожмите руку Кейси, всему виной она,
Я раскусил при встрече, что Кейси влюблена.
Тут как бы не заметил он, что Ермолай смутился,
Покинул Старбакс, Стокманн, и на Невском очутился.

III
Направился к Фонтанке было, но не тут-то было,
Толпа ему громадная дорогу преградила.
Чегой-то тут у них? Как оказалось, что у всех
Единая проблема - обанкротившийся ВЕФК.

В Финансовой Восточно-Европейской корпорации
Возникли вдруг проблемы недокапитализации,
Недостоверности отчетов, нарушений правил...
И Линк немедленно смекнул: А Гаев не лукавил,

Коль он действительно сумел свалить такого монстра,
То с ним сожрать Лопахина будет легко и просто,
И миновав "Кристалл-палас", Фонтанку и Пассаж,
Зашел в "Европу" на ароматический массаж.

И через полтора часа цветком благоуханным
Явился к Лене Гаеву с свежерожденным планом:

IV
 - Как с ВЕФКом ты разделался, я видел. Очень лихо.
Действительно, как мышь, тайком прогрызшая слониху.
С тобою посотрудничать я буду очень рад,
И предлагаю вместе захватить "Жемчужный клад".

Про их финансы знаю я от своего агента,
Они - банкроты, держатся лишь только за счет брэнда,
Последняя надежда их - кредит из ВТБ
 - Отсутствие кредита гарантирую тебе!

Я, помнишь, говорил тебе, что ВЕФК валю недаром,
Так я теперь его спасу от полного кошмара,
При этом ВТБ его частично поглотит,
Когда мышой сгрызаем слон, всегда приходит кит.

За то, что я скормил слона противной стороне
Как понимаешь, ВТБ обязан будет мне,
Двльнейшее я разыграю просто и красиво -
Сославшийсь на приобретенье ВЕФКовских активов,
Кредита Ермолаю, к сожаленью, не дадут,
Вот тут-то и придет ему классический капут.

 - Ну что ж, теперь про сам захват. По сути план таков:
Ты распускаешь слух, что "Клад" на грани катастроф,
И когда Биржа достигает пика экзальтации
Выбрасываешь все свои лопахинские акции.

Они, конечно, падают почти что до нуля,
Тут мы их все скупаем, и Лопахину - петля.

 - Ты здорово придумал, Линк, - я буду делать все,
А ты руками лишь водить - мол, делай то и се...
А коли акции-то вдруг посмеют не упасть,
Тогда уж я, а не Лопахин, обречен пропасть.

Выходит, если проигрыш, мне - горе и убытки,
А ты к нему перебежишь, парнишка-то ты прыткий.
 - Убытки все покрою я. - Гарантии! - Изволь.
В любой твой банк я завтра утром к десяти ноль-ноль

Переведу 4 миллиона. - Без контракта?
 - И даже без расписки, не де-юре, но де-факто.
Это твои убытки страхует до ноля,
Они - как твоя свита, что сыграет короля.

 - А если проиграем? - Что ж, теряю этот слам,
Но если все же выиграем, то прибыль - пополам.
 - Отвечу через два часа. - Сейчас иль никогда,
Или берешь мой слам и атакуешь, или... - Да.

V
И снова Стокманн, Старбакс, кофе, кексы, Бартлетт с Кейси.
И Кейси его спрашивает, с кем он будет вместе.
 - Теперь мы подстрахованы, oh, darling, с двух сторон:
Коль Леня Гаев выиграет, а выиграет он,

С Фасадом мы сливаемся и поглощаем Клад,
А если вдруг Жемчужный Клад порвет-таки Фасад,
Ведь у тебя с Лопахиным все схвачено? - Бетонно!
 - Что ж, наш убыток будет лишь 4 миллиона.

 - Об этом поподробнее. Какие вдруг четыре?
 - Предвидеть надо все в этом меняющемся мире.
Я дал четыре Гаеву, чтобы он мог начать
Завтра с утра на Бирже Жемчужный продавать.

 - Но ведь у нас же сделка! Лопахин верит нам!
 - В корзину выбрось, детка, сентиментальный хлам.
Мы ж знаем - у Лопахина серьезные проблемы,
И может он не потянуть свой блок СП-шной схемы,

А если он и впрямь так крут, что выдержит атаку,
То Лене Гаеву - капут, а мы лишь смотрим драку.

 - Нечестно это! - Ты о чем? - Ах, я все поняла,
Тебя свела с ума эта фасадная герла.
Я знаю, будет нелегко тебе услышать это,
Но ты для Дуни с Гаевым - разменная монета!

Я справки навела - она была его любовницей!
 - У вас, у женщин, мысли все к одной лишь теме клонятся,
Про их былую связь они мне сами рассказали,
А вот твой флирт с Лопахиным уместен щас едва ли,

Пойми, мы делаем с тобой серьезнейшее дело!
 - А флирт с Дуняшей - тоже дело, знать бы я хотела?
 - Конечно! Я через нее на Гаева влияю!
 - А я влияю на Жемчужный через Ермолая!

 - Ты просто влюблена в него! - А ты в Дуняшу! - Нет!!!
Ты, Кейси, душу путаешь с делами! - Твой портрет!
 - Да нет же, нет и нет, я говорю тебе! - Да да же!
А если даже нет, то, право, это еще гаже!

Ну все, закончим этот спор, иначе разойдемся,
Ведь если акциями мы голосовать возьмемся,
Сама же знаешь, у кого диктующий пакет,
А значит, у моих решений есть приоритет.

На Бирже завтра поглядим, как сложится игра,
И там дальнейшее решим, целую, мне пора.

Продолжение следует
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть пятая. Enter the Matrix!

I
А вот и новый день настал, события на Бирже:
"Жемчужный" на 3 пункта пал и будет еще ниже!
И Гаев, потирая руки, брокера зовет:
 - Сто тысяч "Клада" на продажу! - Да, но ведь... - Вперед!

 - Но ходит слух - с "Паркон Дракон" он сделку заключает,
А коли так, "Жемчужный" скоро вновь подорожает!
 - "Паркон" его не выручит, тут все предрешено,
Лопахин вслед за ВЕФКом отправляется на дно.

 - Но гляньте! На площадке появились Бартлетт с Кейси,
И самое тревожное - Лопахин с ними вместе,
По-дружески беседуют... Вдруг выкрутится он?
 - Еще сто тысяч продавай, Лопахин обречен!

 - Но ведь за Ермолаем ВТБ 24...
 - За Ермолаем пусто, он один остался в мире,
Продай еще сто тысяч! - Андреич, ты не шутишь?
 - Чего боишься? Свой процент ты так и так получишь.

 - Но если "Клад" опять взлетит, то вы разорены!
 - Без риска не бывает, брат, финансовой войны.
 - А если рынок рухнет? - Не бойся, устоит.
 - А если на тебя, кита, найдется супер-кит?

 - А он уже нашелся! - И кто он, Боже ж мой?
 - Не это важно, важно то, что супер-кит со мной!
Смотри - их акции внизу уже на 10 пунктов,
А завтра я их опущу на грунт и ниже грунта,

Как офицерскую вдову сумею его высечь!
И тут Лопахин объявил: - Беру все 300 тысяч!
"Жемчужный Клад" удержит свои акции в цене!
 - Откуда деньги, Ермолай? - Не думай обо мне,

Заботься о себе, а у меня финансов хватит.
 - Быть может на сегодня - да, а завтра кто заплатит?
Ведь ты и завтра будешь тут активно продаваться!
 - Вот завтра и поговорим. Счастливо оставаться!

Лопахин, в тихой панике, но холоден лицом,
На публике старается держаться молодцом,
Внутри, однако, мечется запутавшейся рыбой,
В сети финансовой ловушки словно перед дыбой.

Ах, как же, где же изыскать какое-нибудь средство?
Хотя бы от кого-нибудь вдруг получить наследство,
Или племянницу бы замуж выгодно отдать,
Или у тетки в Ярославле счастья попытать.

Но вот вам верный признак - коли есть так много средств,
Недуг неизлечим, и приближается конец.
А впрочем, не находит только тот, кто и не ищет.
Кто нынче при деньгах? Брателло Симеонов-Пищик!

II
И вот они встречаются у Пищика на даче,
Пузатый лысый Пищик - воплощение удачи,
Ни дать ни взять, японский бог Хотэй - бог состраданья,
Людские, по легенде, выполняющий желанья.

Коль ему 300 раз рукой коснуться живота,
Любое выполнит из них - гласит легенда та.
И вот они в преддверии вкуснейшего обеда
Вели между собой непринужденную беседу.

Вещал с улыбкою пузан в малиновом халате
О лошади, посаженной Калигулой в сенате,
Что, по легенде рода Симеоновых, была
Их рода основателем, Калигуле хвала,

И с той поры они всегда пузаты и при власти.
О деньгах было Ермолай с японским богом счастья
Пытался заикнуться, и в тот же миг ответ:
Полно у меня счастья, но только денег нет!

Хотя... - чуть почесав живот, изрек в раздумьи Пищик, -
Всегда находит деньги тот, кто их упорно ищет,
Коль у друзей поспрашивать, найду их, но тогда
Ты впишешься в наш бизнес. - Что такое? - Наркота.

Ты видишь, как с тобою я предельно откровенен,
Ибо ты мой старинный друг и тыщу раз проверен,
Давал мне в школе списывать, подсказывал всегда,
Так что давай пожмем друг другу руки. - Никогда!

И Гаев роет под меня, кажись и Бартлетт роет,
Конечно, помощь мне нужна, но не такой ценою!
У наркоты поганый джосс, и тот, кто к ней причастен,
Лишится покровительства Хотэя - бога счастья!

Конечно, это шутка, но все же - не хочу.
 - Ну что ж, - ответил Пищик, - Я тоже пошучу:
Коль деньги для тебя сейчас критически и важны,
Так нарисуй себе тогда фальшивые бумажки!

Философ Ницше говорил, узнать мне довелось,
Что, мол, ничуть от этого не пострадает джосс.
 - Вот не гадал, что чтенье Ницше занимает друга!
 - Да нет, племяшка мой, Пол Чой, поведал в час досуга,

Доучится в Японии, вольется в дело, шкет,
А ты, Лопахин, извини, на "нет" и денег нет.

И все ж, Лопахин, ты - мужик, тебя я уважаю,
И знаешь почему? Да ведь весь город уже знает...
 - Про что? - Про то, что то, что Линк с тобой проделать хочет,
Ты с бабой его сделал, (Пищик весело хохочет),

Да не сердись, Лопахин, мы ж с измальства свои,
Коли с совместным бизнесом решишься, так звони,
Ведь тот квартал, что строишь ты, "Жемчужный чайнатаун" -
Грядущий центр китайских ресторанов, баров, саун,

Коль мы там сможем дурь толкнуть, он станет золотым!
 - Нет, Симеон, тебе - свой путь, а я пойду своим.

"Вот черт, - подумал Ермолай, - начнешь лишь что-то делать,
И сразу выясняется - кругом сплошная нелюдь,
Ни мозга и ни совести - все растворилось в пузе,
Готов за деньги русака наркотиком французить! "

Но что же делать, где взять денег, у кого стрельнуть?
И вновь Лопахин продолжает свой нелегкий путь.
Кажись у Мишки Фишмана все в елочку сейчас,
А я ведь его спас в порту однажды в трудный час,

И Ермолай, свернув налево с Крюкова канала,
Припарковался в глубине еврейского квартала.

III
А Мишка Фишман башковит и с ходу рубит фишку,
 - Тебе, я вижу, не фартит, - вздыхает тяжко Мишка,

Что ж, за тебя, Ермола, отдам последний цент,
Коль ты продашь мне "Клада" 51 процент,
Заметь, никто об этом знать не будет кроме нас,
Для всех главой "Жемчужного" ты будешь, как сейчас.

 - Спасибо тебе, Медвежук, вздохнул в ответ Лопахин,
Но этот хитроумный трюк со мною не прокатит,
Я перед предками в долгу и не могу, пойми ж ты
Контроль над "Кладом" упустить кому бы то ни вышло.

После второго литра Мишка Фишман, впав в нокдаун,
Витийствовал с дивана: "Вот возьмем твой Чайнатаун,
Ты хапнул землю, молодец, и главно - по закону!
Но все ж пойми ты, наконец, там надо по-другому,

Если разбить "Жемчужный клад" на дачные участки
И их в аренду отдавать - вот будет тебе счастье,
25 тысяч за сезон с клочка иметь ты будешь,
О всех своих финансовых проблемах позабудешь,

Да, это все не так амбициозно, как квартал,
Но коль ты б не был в жопе, я бы и не предлагал,
Лишь уступи мне control pack, и я устрою вмиг,
Что к осени все до последней сотки улетит.

 - Нет, Мишка, лучше наливай грамм по, пожалуй, ста,
На посошок и я побег, прости, пожалуйста.

Продолжение следует
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть шестая. One Night in Gavan': Revolution

I
И с Крюкова направо по Большой Морской на Невский,
Там против правил левый на Конюшенную дерзкий,
По площади Конюшенной, где в дымке прежних дней,
Поныне Клодт и Фальконе ведут своих коней,

Откуда уезжал де Толли на войну с французом,
С душою отягченной неудач грядущих грузом,
И Ермолай с такой же гнусной тяжестью в душе
Визжа конем на новом против правил вираже

Проносится к Волынскому, и с грацией такси
Паркуется у дома 3, где банк HSBC,
И на площадке с видом на Дворцовую и Невский
Встречается с Любовию Андреевной Раневской.

 - Ну, здравствуй, моя милая, какой чудесный вид!
 - Да, видом наш стеклянный дом отменно знаменит,
Да ты на крепком взводе! - Извини, это по делу.
 - Что, так серьезно? - Более. - Так может сразу к делу?

- Мой "Клад" на грани краха, и некому помочь.
 - Во имя нашей дружбы старой я бы и не прочь,
Но ты же знаешь, что кредит столь "крепкого" размера
Одобрить могут только ТАМ. - Так в этом все и дело,

Попробуй убедить их. Ведь если рухнет "Клад"
И ТАМ у очень многих головушки слетят.
Ведь чайнатаунский квартал - проект весьма совместный,
С HSBC он и с Гонконгом связан очень тесно,

А если попадет он в руки Гаева и Линка,
Возможно, они все там переменят под сурдинку,
Ведь если я лоялен гонконгской стороне,
Они там все перевернут, хотя бы назло мне.

 - Ну что ж, сейчас в Гонконге ночь, а завтра поутру,
Я несомненно это дело с ними перетру,
Ну а теперь прости, но тебе надо отключиться,
Проедемся со мной, тебе нельзя за руль садиться,

Пойдем-ка погулять, припомним старые дела,
Когда я хрупкой девочкою худенькой была,
Гуляла себе в Гавани в морозный день весны,
И чуть не стала жертвой злобной гаванской шпаны,

Как ты меня геройски спас, с бандитами сражаясь,
Как кровь из носа я тебе остановить пыталась,
И как ты утешал меня гнусавя носом в лед:
"Не плачь, моя красивая, до свадьбы заживет!"

 - И как потом полюбили мы по Гавани в ночь гулять,
Друг другу мечты расказывать и замыслы поверять...
 - Я, помнишь, еще мечтал тогда военным быть моряком...
 - И Гавань читал, как Клавелла, или Жюля Верна том,

Поедем, Лопахин, право же, давно я там не была.
И ночь, как тогда такая же к заливу их унесла,
Все так же полна романтики и свежих морских ветров,
И он снова грезить плаваньем был с ней до утра готов.

II
Gavan', place of love and sea in the big city,
Озвучивает клавесином эхо тех событий,
Когда Любовь плыла по морю юности своей,
А рядом бодрый Ермолай вещал немолчно ей:

Кожевенная линия - местечко с виду скучное,
Но полное истории и с морем неразлучное,
Когда-то она, кстати, Береговой звалась,
И тут постройка русских броненосцев началась,

Подводные, линейные, иные корабли, -
Все строить тут когда-то Карр и Макферсон могли,
Фрегаты, мониторы, атомные ледоколы...
Любовь, да оторвитесь же от вашей кока-колы...

Припев:
One night in Gavan' like remembrance heaven,
Помнишь, как по 15 было нам...
Пусть нам теперь за 40, что поделать,
Игра продолжится назло врагам,
Я снова брошу мир к твоим ногам...

Вот Шкиперский проток, он когда-то был рекою,
На нем селились семьи шкиперов, само собою,
Вот Карташихин, Опочинин, Остоумов тож...
На список их фамилий список улиц тут похож,

Тут первые кроншпицы проектирует Трезини,
И вот они, любуйся, Люба, дожили доныне,
Вот тут в Галерной гавани стоял галерный флот,
Вот караулка Штауберга, эллинги, а вот...

Припев:
One night in Gavan' и Любовь до гроба
Как прежде в Ермолая влюблена,
One night прогулка не one life дорога,
Но тем дороже для Любви она,
И Люба пьет Галерный Ковш до дна...

Вот дождь заморосил, как раз для Гавани погодка,
А вот "Народоволец", наша славная подлодка,
А тут - торпедный катер "Комсомолец", а вон там-то
Редуты в Крымскую закрыли город от десанта,

Вон там вон - башни "Кирова", а там - торпеды "Щуки",
А там - НИИ морской и летной радионауки...
 - И так до бесконечности... Я помню все, поверь,
А наши клятвы в верности ты помнишь ли теперь?

Припев:
One night in Gavan' и Ротбарт играет
На черно-белых клавишах души,
One night in Gavan' жребием решает,
Кому отдать любовь и барыши,
Одно с другим здесь путать не спеши...

One night in Gavan' в белый шелк одета,
Но черные фигуры все в игре,
Ведь для Одиллии, как для Одетты,
One night in Gavan' - сказка о добре,
Ей столь же важно выжить в озере...

III
А рано утром, сбросив с сердца гаванскую жесть,
Раневская Лопахину шлет радостную весть -
В Гонконге озаботились строительным прогрессом
И отнеслись к заявке с благосклонным интересом,

И чтоб вопрос кредита был рассмотрен и решен,
Лопахин приглашается в HSBC Hong Kong.

И вот, оставив в небе след, по полосе ползет
Saint-Petersburg-Moscow-Hong Kong, SU, Aeroflot,
И как всегда в Гонконге, не спеша тонуть в делах,
Спешит Лопахин побывать в излюбленных местах.

IV
Welcome to Hong Kong!
Это - пик Виктория,
Там парк Hoiban, там жил Тайбань, а там - Консерватория,
Здесь до всего рукой подать, всего за четверть часа
В Макао можете слетать за пару сотен баксов.

А это Bank of China - он весь из треугольников,
И этим в трех км вокруг свел весь фэншуй до ноликов.
Фэншуй тут очень важен, ну просто местный фетиш,
Хотя его присутствия так сразу не заметишь -

Дома впритык спрессованы, как в банке с огурцами.
На самом деле все это продумано спецами!
Казалось бы - непруха, коль окно глядит в окно,
Но для отпугиванья духов - самое оно!

А эскадрилии белья, что реют над балконами,
Для привлеченья счастия и для борьбы с драконами!

Ну в общем, если сам не спец, мозги не напрягай,
А лучшье сядь развеяться в двухьярусный трамвай,
Или в Peak Tram, который, словно санки, ездит с горки
Нет-нет, у вас не "белочка", все проще,  вы в Гонконге!
 
Welcome to Hong Kong!
Это - Nathan road,
Длиннющая и тощая как телеграфный провод,
Сродни проспекту Невскому, но не в пример скучней,
Ведь ни театров, ни кино, ни мостиков на ней.

Вон тот бетонный плац - не плац, а парк для красоты -
Вдали горшочки видите? Так в них растут цветы!
Мужик, что спит на лавочке, - не бомж и не алкаш,
Он просто медитирует, хоть выглядит, как наш.

Но лучше не будить его, иначе он звереет,
По воскресеньям он рулит на Marshal arts display'e.
На Nathan road рос Брюс Ли и чуть не сел в тюрьму,
На Avenue of Stars есть даже памятник ему.

Тут каждый третий - супермен, их словно сельдей в бочке -
Ни Джеки Чан, так Донни Йен, и куча разных прочих.
Воюют тонги с тонгами, на хонги лезут хонги...
У Вас не паранойя, buddy, просто Вы в Гонконге!

Welcome to Hong Kong!
(Особенно в Wanchai).
Держу пари, как здесь вас даже дома не встречают,
По улицам фланируют чудесные создания,
И все пытаются привлечь к себе твое внимание.

Толкни любую дверь, и от восторга будешь пьян,
Когда к тебе прижмется крошка Чио-Чио-сан,
И даже денег не спросив, полюбит до могилы,
Следи лишь, чтобы hostess drink не иссякал у милой.

Но ощущая стук сердец сквозь ветреные майки,
Имей в виду, они все филиппинки или тайки,
Ни Сюзи Вонг не встретить больше в недрах этих баров,
Ни безрассудной countess Natasha Alexandroff.

А коль, не справивишись с тоской, переберешь у стойки,
Не обзывай себя свиньей, все проще, ты в Гонконге!

Окончание следует
« Последнее редактирование: 21 Февраля 2013 15:32:45 от Укенг »
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Ningboren

  • Новичок
  • *
  • Сообщений: 27
  • Карма: -3
  • Пол: Мужской
Отметая от себя сомнений стаи,
Без сентиментальности скажу тебе, мой друг:
Я хотел бы жить и умереть в Китае,
Если б не было земли - Санкт-Петербург!
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел...

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Часть седьмая. Счастливого Рождества!

I
С утра Лопахин, еле жив, но выпив чашку чая,
Кредит в HSBC благополучно получает,
И в небе строчку прочертив, пикирует на глобус
Гонконг-Париж-Санкт-Петербург, Эр Франс'а аэробус,

И в тот же вечер в Питере - предновогодний бал,
Который Мишка Фишман для друзей своих давал,
Где флейта с контрабасом и четыре скрипки плачущих
Взывали к откровенности в душе свой камень прячущих.

II
Под зычный голос Пищика: Promenade a une paire!
Ведет Любовь Андреевну галантный кавалер,
Конечно же, не кто иной, как Ермолай Лопахин
В изысканном костюме и малиновой рубахе.

Как подобает джентльмену, беседу с ней ведет:
 - Куда вы отправляетесь, Любовь, на Новый год?
 - Наверное, к Рагулиным, давно меня зовут.
А вы?  - Да в Харьков надобно, дела то там, то тут...

А Люба чем-то мается, глядит куда-то вдаль,
Весельем прикрывается, но в голосе печаль:
 - От танцев у меня уже кружится голова,
Вообще-то не танцую я, но нынче мало дам,

Давайте сядем где-нибудь. - Да отчего же, в момент!
Мне знаете, Лопахин, щас сказали комплимент, -
Мол вы, Любовь Андреевна, сегодня как цветок.
 - Что ж, комплимент ужасно мил и к правде недалек.

 - Так может мне к Рогулиным не ехать? - Отчего ж?
 - Ах Ермолай, слова твои - как в сердце острый нож...
Тут, к счастью для Лопахина, вновь Пищик заорал:
Les cavaliers, мол, a genoux et remerciez vos dames!

III
Лопахин, даму проводив, скользнул в соседний зал,
Где Кейси неприступной и холодною застал.
 - Ну что же вы, идите к ней, к чему еще вам я?
 - Пойми, Любовь - мой старый друг, а ты - любовь моя!

 - Уверен? - Да! - Ну, так и быть, считай, что ты прощен,
Уладить с бизнесом дела уеду я в Гонконг,
Но через 30 дней вернусь, чтоб быть навек твоей,
Ведь ты не передумаешь за эти 30 дней?

 - Ну что ты, Кейси, милая, тебя я умоляю...

IV
Тут к паре приближается конфузящийся Гаев.
 - Лопахин... это... елы-палы... я-то разорен,
Все акции твои продал, а тут услышал звон,

Что вновь они взлетели, и все растут в цене,
Я даже с линковской поддержкой все равно на дне.
Винюсь, тебя подсиживал, теперь и сам не рад,
С торгов, наверно, продан будет мой "Морской фасад".

 - И я, поверь, его куплю, теперь мне нет преграды.
 - А мне куда деваться? - Вообще-то было б надо
Как офицерскую вдову тебя прилежно высечь,
Но, так и быть, пристрою тебя в банке на шесть тысяч,

Начнешь, как знатный предок твой, с финансовых афер,
Авось опять поднимешься, умом-то ты востер.
 - Ну что же, Ермолай, банкуй, спасибо и на том,
Я тоже кину тебе кость когда-нибудь потом,

Когда опять, тебя столкнув, усядусь на вершину,
Ну а пока... Эх... Желтого дуплетом в середину!
 
V
Тут Бартлетт с извиненьями: - Чуть-чуть хитрил я с вами...
А Ермолай: - Точней будет - размахивал руками,
Ты на свою потеху пытался всех столкнуть,
И думал - вот к успеху ест наилучший путь?

Но ты перестарался, стравить пытаясь нас,
Любови и коварства не рассчитал баланс,
То, что вложил ты в Гаева - невелика потеря,
Важней, что в сердце Кейси для тебя закрыты двери,

Ее ж с тобою вместе быть влекли не барыши,
А струны твоей тонкой и отзывчивой души,
А как ты чересчур в душе руками размахался,
То Кейси - мой партнер уже, а ты один остался!

 - Ну, не совсем один уж. Партнера потерял,
Зато в делах сердечных приумножил капитал,
Хотя в суровом бизнесе побила карта ваша,
Но сердцем я не в кризисе - со мной теперь Дуняша,

И хоть теперь мы с вами в щекотливом положении,
Я все же к вам по бизнесу имею предложения,
Коль наплясались вы уже на фишманском балу,
Быть может, для бесед пройдем к фуршетному столу,

И там опять попробуем подход найти друг к другу,
Тем более, что к Кейси приближается подруга,
Пусть дамы поболтают приватно о своем,
А мы съедим салатов и шампанского попьем.

VI
Но не подруга, как на грех, возникла рядом с Кейси, а
Скорей наоборот - Любовь Андреевна Раневская,
Однако не с намереньем устраивать скандал,
А чтоб излить своей души страдающей сандал.

И тут у них произошла не больше и не меньше,
Классическая сцена примирения двух женщин,
Влюбленных в одного, но понимающих вполне,
Что двум не усидеть на боливаровой спине.

Любовь, смиряя сердца хлад, тепло сказала Кейси:
 - Ты береги жемчужный клад - лопахинское сердце,
А мне без клада милого теперь тут жизни нет,
Уеду, чтоб не вспоминать наш гаванский рассвет.

 - Куда же вы? - Не знаю. Не важно, лишь бы прочь.
 - А знаете, я знаю, как вам могу помочь, -
В Гонконг перебирайтесь. - На время? - Навсегда,
Порою лечат сердца боль иные города.

Хотела я свернуть в Гонконге все дела "Паркона",
Но лучше вам их поручу, вы там, вдали от дома,
Многообразью новых дел отдавшись с головою
Скорее распрощаетесь с несбывшейся любовью,

А я, вы ж понимаете, теперь жить буду тут,
Махнем не глядя, вам - Гонконг, а мне - Санкт-Петербург,
Не плачьте, все наладится, вас так там закружит,
Что грусть-печаль неладная в неделю убежит,

Согласны? - Да, спасибо вам, ах, молодость моя,
Прощай навек, негодная, все поменяю я,
Отправлюсь в дали новые, в работу погружусь,
Перечитаю снова "Тошноту" и "Здравствуй, грусть!"

 - Читайте лучше "Ночь нежна" или "Прощай, печаль!"...
И утром лайнер KLM крылом разрезал даль...

 Конецъ
 :D
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post

Оффлайн Укенг

  • Заслуженный
  • *****
  • Сообщений: 3564
  • Карма: 221
  • Пол: Мужской
    • East Asia Morning Post
Отметая от себя сомнений стаи,
Без сентиментальности скажу тебе, мой друг:
Я хотел бы жить и умереть в Китае,
Если б не было земли - Санкт-Петербург!
И такое решение правильно, потому что оно верно))).
Приглашаю всех, кому интересна Восточная Азия:
                  East Asia Morning Post