1. То что я прочитал(на русском):
Мой отец МаоЦ. Ли Минь.ИЛИЯ.Пекин.2003
Юн Чжан,Д.Холидей Неизвестный Мао М.2007
Панцов А. МЦ.М 2007(ЖЗЛ)867 страниц!
Шорт Ф. МЦ.М.2001
2. Про Линьбяо
Г. ПЕРЕЛЕТНЫЕ ПТИЦЫ
На долю транспортного управления КГБ выпало и расследование случаев угона в Китай самолетов гражданской авиации. Согласно указу Президиума Верховного Совета, угон самолетов с января 1973 года стал рассматриваться как самостоятельный вид преступления, и на каждом крупном пассажирском судне должен был находиться вооруженный сотрудник милиции для предотвращения возможных эксцессов. Так, 17 мая 1973 года гражданин Рзаев предпринял попытку угона лайнера «Ту-104», следовавшего по маршруту Москва – Чита.
На высоте в шесть с половиной тысяч километров, угонщик, угрожая взорвать самолет, потребовал изменить курс и лететь в Китай. Сопровождавший самолет милиционер Ежиков выстрелил Рзаеву в спину, после чего сработало самодельное взрывное устройство. Самолет разрушился в воздухе и все 81 человек, находящиеся на борту, погибли.
Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза признала террориста психически больным. Не имея никакого образования, Рзаев мечтал стать дипломатом, и считал, что за рубежом его оценят, и его ждет блестящее дипломатическое будущее.
19 декабря 1985 года 33-х летний второй пилот лезгин Алимурадов направил пилотируемый им «Ан-24», следовавший по маршруту Якутск-Иркутск, в Китай и приземлился возле Хайлара.
Харбинским судом угонщик был осужден к 8 годам лишения свободы. Через четыре года китайцы вернули Алимурадова, и летом 1990-го Верховный суд Якутской АССР осудил угонщика еще на пять лет дополнительно.
Однажды, советский вертолет случайно сбился с курса и вынужден был сесть на китайской территории. Вскоре китайцы вернули и машину и экипаж. Наши вертолетчики, в свою очередь, помогли эвакуировать китайских пограничников, которых снегопад отрезал от своей базы в горах.
14 сентября 1971 года самолет китайских ВВС «Трайдент» № 256 нарушил воздушное пространство Монголии. Углубившись на территорию сопредельной страны, он вдруг неожиданно упал и разбился в местечке Ундур-хан. Среди погибших был не кто иной, как заместитель председателя Мао, министр обороны КНР - Линь Бяо.
Линь Бяо был талантливым военноначальником и старым боевым соратником великого кормчего. Линь никогда не снимал с головы фуражку – его мучили головные боли, и в фуражку был вставлен стальной обруч, стягивавший голову и облегчавший их. Линь много танцевал, так как врачи советовали ему это делать – у Линя была еще масса других болячек: он постоянно потел от нервного расстройства, был ипохондриком, ненавидевшим общение с людьми, испытывал отвращение к дневному свету, мало говорил, в ветреную погоду вообще не выходил из комнаты, где зимой и летом у него поддерживали температуру в 24 градуса. В 40-х годах он проходил лечение в СССР, где привык к морфию. По словам китайских врачей у Линь Бяо имелось наличие «огромного количества симптомов, указывающих на психическое расстройство и свидетельствующих об употреблении наркотиков».
В 50-х Линь постоянно общался с советскими специалистами, постоянно отмечал, что у него в России много друзей. Поэтому, когда сложилась критическая ситуация, он выбрал соответствующее направление. А ситуация сложилась следующая.
Сын министра обороны, заместителя председателя Мао Линь Бяо – Линь Лиго, со своими единомышленниками решил провести правительственный переворот. Заговорщики предполагали убить Мао Цзэдуна, напав на его поезд. Сестра Линя – Линь Лихэн, решив, что отца втягивают в это дело помимо его воли, выдала брата охране.
Линь Бяо, прекрасно представляя последствия, принял решение покинуть страну и двигаться к ближайшей границе – в СССР. Жена Линь Бяо - Е Цюнь взяла с собой русско-китайский словарь, разговорник и в полночь бронированный лимузин министра обороны выехал из резиденции, направившись на аэродром. На огромной скорости из лимузина выпрыгнул один из секретарей Линь Бяо. По прибытии на аэродром министр с семьей сел в самолет. Об этом доложили Мао. «Тучи рождают дождь, вдовы находят новых мужей, этого уже не изменишь. Пусть летят», - сказал Великий кормчий.
Линь полетел, но, по официальной версии, баки самолета были заполнены только наполовину, горючее стало кончаться и самолет, пересеча границу с Монголией, пошел на вынужденную посадку, задел крылом землю, загорелся и взорвался в Долине субурганов местечка Ундур-хан. В 2.30 ночи на место трагедии прибыли первые монголы. По воспоминаниям одного из них, «самолет развалился надвое и горел ярким пламенем. Среди обломков мы нашли восемь человек. Все они были мертвы, сильно обгорели, но, видимо, уже от степного пожара. Наверно, и одежда сгорела на них вместе с травой. У женщины остались какие-то тесемки на ногах и груди, у мужчины – следы военного обмундирования. Интересно, что все лежали почти одинаково – вверх лицом с раскинутыми руками и ногами. Девятый, которого мы нашли позже в стороне от обломков, был в желтой кожаной куртке и лежал лицом в низ. Я думаю, он оставался в живых дольше всех и даже отползал от самолета. Были фотоаппарат, магнитофон, несколько, кажется пять, пистолетов. Все найденное мы сложили в ящик и передали представителям МОБ, которые прилетели на самолете ближе к полудню».
14 сентября в 8 часов утра заместитель министра иностранных дел МНР попросил приехать посла КНР в Монголии - Сюй Вэньи. По прибытии последнего, ему выразили устный протест по поводу вторжения китайского военного самолета и сообщили о случившемся. Сюй решил поставить в известность свое начальство в Пекине, но, как он вспоминал впоследствии, «товарищи, ответственные за секретную работу, с беспокойством сообщили мне, что, как заявляет министерство связи МНР, из-за неисправности линии связи, нет возможности своевременно отправить телеграмму. В лучшем случае она будет отправлена через четыре с лишним часа. В те годы телеграммы отправлялись только через Минсвязи МНР. Неожиданно я вспомнил, что в посольстве имеется телефон, по которому можно непосредственно связаться с Пекином. Он был установлен в 50-е годы в качестве промежуточного между Пекином и Москвой. Работал на высоких частотах. В связи с ухудшением китайско-советских отношений телефонной линией связи прекратили пользоваться. Я также подумал, что в случае подключения телефона придется столкнуться с рискованной ситуацией. Но я решил включить телефон».
По телефону, молчавшему более 15 лет, посол сообщил о случившемся в МИД КНР, откуда поступило указание лично посетить место катастрофы. Сюй подался в монгольский МИД, «где замминистра посетовал на то, что посольство своевременно не направило людей на место происшествия, что со времени аварии уже прошло более 50 часов, а в условиях жаркой погоды это значит, что трупы к моменту прибытия на место катастрофы могут деформироваться». На самолете, а затем на ГАЗ-69 посол все же добрался до Долины субурганов. «Большинство трупов лежало навзничь, руки и ноги раздвинуты, головы были так обожжены, что трупы не поддавались опознанию. Мы разложили все 9 трупов с севера на юг, пронумеровали их и сфотографировали. Согласно проведенному впоследствии расследованию, в трупе №5 был опознан Линь Бяо: сохранились небольшая плешь, кожа на голове повреждена, кости вышли наружу, брови обгорели, глаза превратились в черные отверстия. Труп №8 – жена Е Цюнь. Она обгорела сравнительно мало, волосы практически остались целы, левый бок был поврежден. Труп №2 – Линь Лиго: высокий рост, лицо обуглилось и приняло мученическое выражение, как будто до смерти он катался в пламени». Трупы зарыли здесь же неподалеку. Узнав о смерти Линя, Мао сказал: «Вот что ты получил за побег».
Тем временем, в самом Китае события продолжалась. Из под Пекина вылетел вертолет №3885 с четырьмя человеками на борту и направился тем же путем, что и «Трайдент». ВВС КНР получило приказ посадить вертолет, во чтобы то ни стало. Через три с половиной часа вертолет сел, не долетев до границы. Пилот был застрелен, а остальные три человека застрелились сами. В вертолете было обнаружено большое количество секретных документов и американских долларов. На этом попытка бегства Линь Бяо и его сторонников в СССР закончилась. Впоследствии, власти объявили, что маршал собирался произвести контрреволюционный переворот под кодовым названием «тезисы об объекте «571» и что попытка покушения на Мао Цзэдуна, задуманная Линь Бяо была сорвана, а сам Линь, после провала, незаконно взял самолет и вылетел на нем, чтобы переметнуться к советским ревизионистам.
История с заговором закончилась, однако не закончилась история самого Линь Бяо. Вернее, его головы. Переданные русским с места аварии документы позволяли сделать выводы, что среди погибших находится министр китайской обороны. Но только выводы. Требовались факты. Китайцы же в то время молчали. Пять недель спустя, из Москвы в Улан - Батор прибыла группа экспертов во главе со следователем КГБ генералом А.В. Загвоздиным и 42-х летним военным медиком генералом В.В. Томилиным. (Александр Загвоздин впоследствии дослужился до заместителя начальника следственного отдела КГБ, Виталий Томилин до недавнего времени являлся главным судебно-медицинским экспертом Российской Федерации, входил в правительственную комиссию по исследованию останков членов Царской семьи, где давал медико-криминалистическое заключение о результатах исследования костных останков последних).
Вместе с монгольскими представителями, советские чекисты вскрыли могилу, выявили трупы пожилых людей, отделили головы Линь Бяо, его жены и переправили в Москву. Линь и его супруга когда-то лечились в «кремлевке» и все соответствующие документы, истории болезней, снимки там еще хранились. Решено было произвести паталогоанатомическоий анализ голов и сверить с имеющимися материалами. Особое внимание уделяли зубам, ушным раковинам и прижизненным ранениям.
- Трудность состояла в том, - вспоминал Томилин. - Что трупы обгорели и разложились. Но обследование показало, что до падения самолета все пассажиры и пилот были живы.
Проведя экспертизу, в Москве решили, что это - Линь Бяо. На черепе даже остался знакомый по имевшимся фотографиям след старого пулевого ранения. Однако, китайцы продолжали молчать и только молча снимали по всей стране портреты маршала. Тогда, в ноябре 1971 года, Москва опять послала в Монголию Загвоздина и Томилина с целью проведения повторной эксгумации. Вновь зарытые после отделения голов трупы опять вырыли из замерзшей к тому времени земли. Как рассказывал впоследствии Загвоздин китаянке Юн Чжан, трупы Линя и его жены выварили в огромном котле, а скелеты доставлены в Москву. По костям грудной клетки Линь Бяо окончательно установили, что это – он. Подтверждением тому явились данные рентгеновского обследования, проведенного еще в годы войны - Линь был болен туберкулезом. Следы этой болезни несли и его останки.
Операция проводилась настолько секретно, что помимо исполнителей знали о ней только Брежнев и Андропов. Как считал принимавший участие в опознании военный медик Томилин, череп Линь Бяо хранится в подвалах КГБ по сей день. Рассказать об этой операции чекисты получили право только в 1994 году, поведав все перипетии австралийскому исследователю жизни Линь Бяо, полгода колесившему по КНР, МНР и РФ – Питеру Хэнэму. Тот, в свою очередь, будучи в Пекине, поведал историю журналисту «Известий» Скосыреву.
Недавно, я поинтересовался у группы туристов из КНР, а знают ли они, где находится голова Линь Бяо?
- Где-то у вас, в Москве, - дружно ответили туристы.
Затем один отозвал меня в сторону и пояснил, что с достоверной точностью это не известно, но за официальную версию принята именно эта.
- А почему тогда вы не требуете голову обратно? – поинтересовался я, памятуя о том, что чеченцы 20 лет требовали вернуть им череп Хаджи Мурата, хранящийся в российской Кунсткамере.
- А кому нужна голова предателя?…(****)
(****) Профессор, Чрезвычайный и полномочный посол в Китае, почетный член Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития Олег Рахманин, в интервью газете «Правда» так отметил отношение китайцев к предателям.
- Китайцы помнят добро и ненавидят предателей. Вот один характерный пример. В 1957 году мне пришлось сопровождать в поездке по городам Китая советскую делегацию во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошиловым. Его тогда (в пику Хрущеву) принимали повсюду на самом высоком уровне. Во время прогулки по сказочному озеру Сиху, премьер Чжоу Эньлай, сопровождавший высокого гостя из СССР, обратил внимание Ворошилова на могилу и храм народного героя эпохи Сунской династии Юэ Фэя (1103—1142 гг.), и рассказал о происхождении этой, почитаемой китайцами достопримечательности. А также о происхождении расположенного в отдалении от храма скульптурного, шаржированного изображения людей, стоящих на коленях,— предателя Цинь Гуй и его жены, ставших виновниками гибели Юэ Фэя. Каждый посетитель храма считает необходимым плюнуть на эти статуи, или кинуть в их сторону какие-то отбросы. И так уже сотни лет: из поколения в поколение наказывают китайцы предателей своего народа.
3. Меня, кстати больше интересует ветка Китай в ПЕРВОЙ мировой войне
