Осень в Токио
Когда падёт узор багряный на листик сакуры – тот самый,
Что по весне так робко ждал, чтоб успокоился пожар
Хоть буйной, но неяркой масти, что, разжигая в сердце страсти,
Напоминает нам о том, что краткий миг мы лишь живём,
Когда особенно прозрачны и ясны дни, а вечера приходят рано,
И нежданно, осенней этою порою
вдруг просыпается весна в душе, уж утомлённой зноем.
И приближению зимы как ни смешно, но рады мы,
Тогда прекрасен старый Эдо! И, провалявшись до обеда,
Брожу теченью вопреки вдоль черноглазой той реки,
Что в Синагаве истекает в огромный Тихий океан,
И за которой грозный стан Горы всех гор бывает виден
В особенно погожий день. Но далеко шагать мне лень,
И я ищу, в какой харчевне мне пообедать, что отведать
Из яств, которыми повсюду меня попотчевать хотят –
Все лавки выстроились в ряд и яркие знамёна реют
Пред входом в каждую из них – увы, мой слишком беден стих,
Чтоб описать хотя б примерно, как, видя их одновременно,
При этом горько сознавать, что лишь одной можно отдать
Свое расположенье – всё же, каким бы ни был ты вельможей,
Обедать можно только раз. И, укротивши жадность глаз,
Я принимаюсь торговаться с самим собой за пир горой.
Нежнейший ломтик сочной плоти из брюха синего тунца
Прекрасен! Но, быть может, лучше избрать мне долю храбреца,
Которого опасность фугу манит прозрачной белизной?
Да ну ее! Смотри какой
Огромный краб грозит клешнёю, нацелившись на твой карман!
Крабьи конечности – charmant, но слишком уж накладны.
Что же, поищем горку поположе, да и здоровью, говорят,
Вредят излишества... Да ладно! По мне, так было бы отрадно
Мне пообедать в моем вкусе... Смотрю, ты ищешь рифму к «суси»,
Но их ты ел уже вчера... Довольно ныть – решать пора –
Возможности и выбор есть... Чего ж мне съесть?
«Обедов длинный ряд», я слышал, ценить не слишком comme il faut,
Но я, наверно, не пытался копать уж слишком глубоко.
Мне захотелось лишь поведать – лишь тем, кто смог меня понять,
Как трудно может быть обедать и как обидно голодать.