"Лунная поэзия Востока. О зайцах, жабах и бессмертии" 2009-04-30 /
http://exlibris.ng.ru/before/2009-04-30/4_poetry.html# Необычный материал по древнекитайской мифологии опубликован на сайте "Новой газеты". Автор обращается к творчеству древнекитайских поэтов, писавших о луне, например, Су Ши.
Одним из самых лунных поэтов, несомненно, является Су Ши, или же Су Дунпо, я был у него в доме-музее на острове Хайнань, луна и впрямь светила прямо над его домом.
Упоминаются и современные писатели Цзя Пинва и Су Тун. Привлекает внимание заключение автора после обращения к современности.
По мнению Цзя Пинвы, миф о попытке поглощения небесным псом луны на самом деле обозначает стремление небесного пса Тянь Гоу покорить сердце лунного зайца Юэ Ту. Мне интересно то, что даже самый авангардный и скандальный своим романом «Тленный град», который запретили в Китае, Цзя Пинва, которого охотно сейчас переводят по всему миру, живет в мире китайской мифологии. То же можно сказать и о другом лидере современной китайской прозы Су Туне. Найдете ли вы у современный русских авангардных писателей русскую мифологию? Потому-то они со своей вторичностью и неинтересны на Западе.
Не обойдены вниманием Ли Бо, Ду Фу и другие замечательные люди.
А теперь о великом Ли Бо. В молодости Ли Бо провел несколько лет в горах Миньшань вместе с даосским отшельником, постигая таинство его учения. После недолгого перерыва, вызванного службой, Ли Бо вновь отправляется странствовать по родному краю, где его особенно привлекают Горы Бровей Крутых – Эмэйшань. «В царстве Шу немало гор, где обитают бессмертные, но с таинственными Крутыми Бровями ни одна не сравнится», – писал он в стихотворении «Поднимаюсь на Эмэйшань». Более всего он прославился своей гульбой и пьянством, есть версия, что он утонул, приняв отражение луны в воде за саму луну, и смело прыгнув к ней.
А наш русский гений Сергей Есенин искренне завидовал его жизни и творчеству: «Жизнь такую,/ Как Ли Пу, я/ Не сменял бы/ На другую/ Никакую!»
В 724 году Ли Бо создал общество «Шести бездельников из бамбуковой рощи». Я сам готов вступить в это общество лунных бездельников.
После стихов Ли Бо обязательно надо дать стихотворение Ду Фу, современника и друга Ли Бо, величайшего поэта Китая периода «Расцвета Тан». <…> Его стихи последнего периода полны горечи. Но и Ду Фу как бы между делом упомянул лунного зайца. Это подтверждает мою мысль, что лунный заяц был общенародной легендой, которую знали все, не надо было ничего объяснять.
Тут становится понятным, что главная тема данного материала – исчезновение Лунного зайца.
Лунный Заяц – заяц, живущий на луне и толкущий там в ступе порошок бессмертия. Обязательно надо было бы дать в подборке стихов знаменитые «Вопросы к Небу» первого великого поэта Китая Цюй Юаня. Это величайшее творение поэта Цюй Юаня (340–278 годы до н.э.) и самое крупное поэтическое произведение Древнего Китая, какое мы знаем. Но с этой поэмой и Лунным Зайцем в нем произошла чудная детективная история.
Там в переводе Адалис почему-то нет напрямую нашего Лунного Зайца, но есть и Чан Э, есть и охотник И и другие герои наших мифов. Почему у тонко чувствующей мифологию русской поэтессы вдруг пропал при переводе Лунный Заяц – мне еще предстоит разгадать.
Автор не жалеет эпитетов для осуждения тех, кто приложил руку к исчезновению бедного животного.
Просто какие-то хунвейбины филологические или новые китайские фоменки появились. Так запросто выкидывают из древних книг не приглянувшихся им героев. Был заяц и нет зайца. Прямо как в нашей детской прибаутке: «Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет…» Древний поэт Цюй Юань, первый великий поэт Китая, в IV веке до н.э. в своей великой поэме ясно пишет о лунном зайце, и никуда не делось его обозначение Гу Ту или Юэ Ту. И вдруг его лунный заяц после китайских модернизаций текста исчезает из всех современных переводов «Вопросов к Небу». Его нет уже в переводе Аделины Адалис. Настоящий детектив, исчезновение мифологического древнейшего героя на глазах у всех из текста поэмы.
Действительно, нельзя не согласиться с автором – детектив настоящий.
Исчез живой лунный заяц между строк великой русской поэтессы. Но также лунный заяц загадочно исчезает и в переводе М.Кравцовой, и в других переводах «Вопросов к Небу».
Гражданская позиция автора – тоже неподдельная.
Какой-то злой дух не желает упоминать о лунном зайце и заячьих бессмертных снадобьях, приготовленных для человечества. Так, увы, пишется любая, в том числе и мифологическая история. И я воскрешаю из небытия осознанно забытого лунного страдальца. А «Вопросы к Небу» без лунного зайца оставим пока в покое.
Тема луны обнаружена и в стихотворении Мао Цзэдуна, после чего следует жизнеутверждающий финал.
По представлению ряда восточных народов, луна является местом обитания мифического зайца (вследствие того, что на ней есть пятно, по форме напоминающее очертания зайца) – символа плодородия. В то же время полнолуние обещает счастье, в том числе в любовной сфере. Таким образом, скрытый смысл песни состоит в горечи автора по поводу окончания любовного романа, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот.
Как и положено в любом научном изыскании, сделан вывод о важности сохранения лунного зайца для культурного взаимодействия народов.
Произведения вьетнамских, корейских, тибетских и японских поэтов и писателей древности на общекитайскую тему подтверждают мою мысль, что при всех сложных отношениях между странами, при непрекращающихся войнах и оккупациях, культурное взаимодействие народов никогда не прекращалось, и влияние китайской культуры, китайской мифологии на всю Юго-Восточную Азию воистину огромно.
Вот так. Теперь то уж разоблаченным "хунвейбинам филологическим или новым китайским фоменкам" несомненно придется признать свое поражение.