ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В КИТАЕ.
Пишу эти записки утром второго дня пребывания на земле древнейшей из существующих ныне цивилизаций, в самом сердце её, там, где воды Голубой реки Янцзы (интересно, кто был тот дальтоник, который назвал эту серо-коричневую жижу голубой?), неся ежегодно миллионы тонн ила в Восточно-Китайское море, намыли за тысячи лет огромный эстуарий, в котором и раскинулся привольно на площади шесть тысяч квадратных километров город-герой Шанхай.
(Написал, перечитал, и аж самому страшно стало, как много букв и знаков препинания может быть напихано одним отдельно взятым человеком в одно отдельно взятое предложение!
))
Подготовка к первому впечатлению началась ещё часов за семь до того момента, как я увидел Шанхай из иллюминатора самолёта. Летел я из Хельсинки; над Финским заливом в тот тень выдалась изумительная погода, и, пролетая над Питером, я с восхищением смотрел вниз, любуясь и гордясь своим замечательным городом, тем, насколько он больше и величественнее только что покинутого мною Хельсинки – настоящий мегаполис!
Когда же, в конце путешествия, самолёт уже снизился до высоты полутора километров, и я осознал, что всё, что я вижу вокруг до самого горизонта, это город, я понял, что это таки ГОРОД!!!
Самолёт шёл на разворот на восток, в сторону моря, а я всё не мог никак понять, почему солнце отражается от земли – болота там сплошные, что ли? Кому и зачем понадобилось строить на болотах дома?!! И только когда самолёт ещё более снизился, я увидел: земля изрезана каналами настолько часто, что с высоты против солнца создаётся впечатление, что вся она покрыта водой, и дома плавают себе потихонечку, нежась в утренних лучах.
Ещё один раз в воздухе я дёрнулся и начал хватать ртом воздух: когда увидел на плоской равнине невероятной красоты буддистский храм, а вокруг него огромный то ли парк, то ли газон – с высоты было не разобрать. При этом растения с листьями разных оттенков складывались в потрясающий орнамент, настолько совершенный, что не верилось в то, что это творение homo terris, человека, банально топчущего землю, ибо даже чтобы придумать такое, не то чтобы сотворить, надо быть небожителем, надо видеть Землю, как холст, с высоты облаков, и бросить семена, и править рисунок растущих растений божественной кистью, сидя на облаке…
Телефон я достать не успел - самолёт заложил вираж, и видение исчезло; я сначала чуть не расплакался, а потом подумал, что всё правильно, в этом тоже есть высший смысл: я бы получил фотографию скверного качества и, скорее всего, расстроился, а так в моей душе навсегда останется прикосновение к истоку всего сущего. И будет возвращаться каждый раз, когда я буду подлетать к Шанхаю.
Пограничный контроль в аэропорту Пудонг (да простят меня китаисты за транскрипцию – я лишь сделал кальку с английского названия) я проскочил со свистом. А вот к китайским таможенникам подходил, ощущая спиной холодок. Так уж получилось, что в Хельсинки я купил бизнес-сувениры двум китайским партнёрам – по литру коньяку каждому в подарочных упаковках. Причём дядечка, работающий в дьюти-фри аэропорта Вантаа, со всем доступным его финскому темпераменту пылом убеждал меня, что в Китай разрешено ввозить две бутылки спиртного на лицо. При этом всё равно, будет ли это две бутылки пива или два пятилитровых пузыря виски на лафетах. «I know exactly – two bottles, that’s all!» И когда я, поддавшись на его провокацию и купив две литрухи, узнал из китайской таможенной декларации, что лица, имеющие при себе «более 1.5 литра спиртных напитков крепостью свыше 16%», обязаны их задекларировать и пойти через красный коридор с предъявлением багажа к досмотру, первым желанием было быстренько выкушать один литр, чтобы всё-таки идти через зелёный. Потом я понял, что везти одну бутылку в подарок двум уважаемым человекам невежливо, и решил съесть ещё и вторую – не оставлять же, в самом деле, в самолёте?!!
Но тут шасси выпали из люков, гул усилился, и через несколько минут мой авиалайнер уже задребезжал весело по бетонным плитам взлётно-посадочной полосы. «Эх, мать!...», вздохнул я, быстренько накарябал в графе «Goods» Cognac Renault, в графе «Marks, type» Extra carte noire, в графе «Quantity» 2 L, схватил документы, портфель и рванул к выходу, решив, в крайнем разе, сделать щедрый подарок китайским таможенникам.
Подходил я к сонному таможеннику, демонстративно выпятив пузо с колышущимся на нём пакетом, издававшим характерное бульканье двух литров благородного напитка. Обречённо сунул декларацию; он взял, взглянул на неё и махнул рукой – проходи, давай. Не веря своему счастью, делаю пару шагов и слышу сзади грозный окрик. Блин, проснулся-таки, дошло до него, что я контрабандист, сейчас ласты вязать будет!... Медленно поворачиваюсь. А он машет рукой – не туда, мол, зелёным коридором ступай. Пронесло… Почти взаправду пронесло…
Ещё нервничал, когда шёл получать багаж – свежо в памяти ощущение безысходности, когда, меньше месяца назад, я оказался в бане Куала-Лумпура, одетый по питерской моде сезона зима-весна, а мой багаж с шортами и футболками остался в Бангкоке. Но в этот раз мне повезло - чумадан прилетел вместе со мной, поэтому мне не придётся таскаться по тридцатиградусной жаре в джинсах и пиджаке.
Наверное, мое описание прибытия в Китай получилось слишком длинным… Но что поделаешь – ведь первые впечатления самые яркие. Недаром во все времена названия землям давались по тому, какими представали они перед первооткрывателями – вот и появились на картах Коста-Рика, Коста Брава, Коста дель Соль, Кот-д’Ивуар и даже Гренландия – Зелёная, видите ли, земля! А в наше время знакомство с terra incognita начинается в аэропорту. Поэтому я бы вполне мог назвать МОЙ Китай Кастомландией – Землёй Доброго Таможенника!
Мои китайские друзья-коллеги-партнёры меня встретили, приветили, повезли в гостиницу. Правда, прилетел я, когда у нас в Питере было два часа ночи, поэтому по дороге из аэропорта практически спал и ничего толком не рассмотрел.
Единственное, на что я обратил внимание - на достаточно большое количество народу и автомобилей ранним утром. Говорю: а в Питере, мол, в субботу утром улицы практически пустые. И слышу в ответ: дык, у нас тоже!…
))
Когда селились в гостиницу, вышел казус: мне у стойки регистрации напихали в руки кучу бумажек, а ключ от номера дать забыли. Выяснилось это, естественно, на восьмом этаже, когда мы уже вышли из лифта. Чтобы не скакать с чемоданом туда-сюда, я был оставлен на этаже, а китайский народ умчался бить морды ресепционистам. Били долго, я уже заскучал даже (как выяснилось, эти ухари на регистрации забыли с меня взять денег – залоговую стоимость того, что я, по идее, обязан у них спереть, когда выезжать буду). Пока я стоял, подъехал лифт. Из него вышел молоденький парнишка-китаец в очках, увидел меня – как разулыбается весь, как бросится ко мне, и ну давай меня на англицкой мове вопрошать: как Вам, мол, у нас, давно ли приехали, откуда, первый ли раз в Китае, совпадает ли увиденное с тем, что ожидалось быть увиденным и так далее… Всё, главное так, по-доброму, по-хорошему, как со старым знакомым. Я чувствую – подвох какой-то, напрягся весь, думаю, или кинуть хочет, или втюхать чего-нибудь. А он поговорил, поулыбался, пожелал хорошего времяпровождения в Китае и ушёл к себе в номер.
Как мне потом объяснили, все китайцы в преддверии Олимпиады ринулись активно изучать английский язык и используют любую возможность пообщаться по-английски с иностранцем – практику нарабатывают. Так, наверное, у нас в восьмидесятом году к неграм на улицах Москвы бросались…
Привёл я себя немного в порядок, они меня забрали и повели к себе в офис (он рядом совсем находится). Поднялся я на десятый этаж и с высоты птичьего помёта (пардон, полёта, конечно же!
убедился в постулате «Шанхай - город контрастов». Над потемневшими черепичными крышами домов девятнадцатого века висят потрясающие воображение небоскрёбы, словно пришедшие из будущего, и создаётся ощущение, что в этом месте просто пересеклись случайно две параллельные реальности, и застыли в изумлении друг от друга...
А потом, после переговоров, мы собрались обедать. Я попросил их сводить меня в какое-нибудь нормальное место, не для туристов, а где сами китайцы лопают. И они повели меня в ресторанчик, расположенный в двух шагах от офиса, где они обедают каждый день, и где готовят НАСТОЯЩУЮ китайскую еду, а не то, что преподносят в китайских ресторанах Санкт-Петербурга.
Нас было четыре человека, заказали всего понемногу, так что блюд было несколько, перечисляю все.
Итак, что мы ели:
1. Малосольные огурцы.
2. Жареную корюшку.
3. Тушёную капусту.
4. Варёного карпа.
5. Жареную говядину с опятами.
6. Заливную ветчину с уксусом.
7. Креветки (обычные варёные креветки, каких мы едим дома, только у здешних усы подлиннее) с соевым соусом.
8. Маринованный зелёный перец (китайцы кричали, что это очень острая пища, что я это не смогу, всё ждали, когда я заплАчу и начну хлестать воду литрами - а я слупил почти всю тарелку сам, и им пришлось ещё дозаказывать; зато какими восхищёнными глазами они начали на меня смотреть!
В принципе, вся та же еда, что едим и мы, ага же? Я им так и сказал.
Тогда напоследок они решили меня сразить наповал: сказали, что вот уж это-то - чисто китайское блюдо, и такого я точно больше нигде, кроме как в Китае, не попробую.
9. И притащили большую миску ПЕЛЬМЕНЕЙ!!!
Самых настоящих, обычных, самых стандартных НАШИХ пельменей с бульоном!!!
Я чуть не упИсался со смеху, объясняя им, что это одно из самых популярных блюд в России, и что в каждом самом маленьком магазинчике есть минимум три сорта этого САМОГО КИТАЙСКОГО блюда!
По-моему, с этого момента я прослыл у них большим шутником... Или записным вралём...
((
Потом я немного отдохнул, а вечером они повезли меня смотреть город. К сожалению, времени у нас было не так много, я с устатку был - акклиматизация давала себя знать, - так что было принято решение показать мне весь город сразу, целиком, а для этого сползать на здешнюю телевизионную башню, третью по высоте в мире телебашню после Торонто и Москвы. Тем более, что нам повезло, и воздух был чистый, а то половину дней в году самая верхняя смотровая площадка закрыта - она на высоте 350 метров расположена, и под ней или облака, или смог такой, что города не видно.
Сели в такси, поехали. По дороге к башне мы проехали по старым кварталам, где двухэтажные домики - на втором этаже люди живут, а на первом магазинчики или мастерские. Это был настоящий Китай, такой, как показывают в "Полицейских историях" с Джеки Чаном. На тротуарах, прямо на земле, торгуют всяким старьём - всем, что ещё имеет хоть какую-то ценность, по крайней мере, в глазах владельца этой рухляди. С низких вторых этажей свисает всякая всячина – старые матрацы, клетки с птицами, сохнущие подштанники. Тем прохожим, что повыше, иногда приходится пригибаться, чтобы не получить оплеуху мокрой штаниной, развевающейся на ветру. Тут же шныряет пацанва, которая везде, наверное, одинаковая. Бродят торговцы всякой снедью, неся её в двух огромных корзинах, подвешенных к перекинутому через плечо коромыслу (у одного из них в корзинах шевелится что-то чёрное с усами - раки, наверное). И над всем этим стоит одуряющий, завораживающий букет запахов и звуков, то самое, без чего никогда не получится ПОЧУВСТВОВАТЬ Китай, глядя в экран телевизора. В общем, старый Китай. Только, конечно, с учётом современности: молодёжь, одетая совсем по-европейски, спешит в ночные клубы субботним вечером; у лавки, занимающейся ремонтом мопедов и велосипедов, прямо на краю проезжей части сидит карапуз - отпрыск владельца мастерской, и играет с ржавыми и замасленными железяками, запчастями папашиными, а мимо него, не снижая скорости, оглушительно сигналя, проносятся таксисты, закладывая такие виражи, что желудок у пассажира норовит через ухо вывалиться.
Вообще, водители здешние - это отдельная музыка. Я следил за их работой с профессиональным любопытством. Как и в Стамбуле, поворотниками здесь практически не пользуются. Но в Стамбуле водители хотя бы сначала сигналят, а потом рукой, высунутой в окно, начинают суматошно махать - поберегись, мол, ща как поверну!... Все притормаживают, и он поворачивает. А здесь до такого не снисходят. Если человек собирается перестроиться, он оглушает всех (себя в первую очередь) рёвом своего клаксона. Причём, в целях охраны труда, наверное, чтобы не оглохнуть за день, он СНАЧАЛА начинает манёвр, а ПОТОМ коротко, но смачно, бибикает. Ну и, соответственно, получает в ответ восторженную реакцию других участников дорожного движения, выраженную тем же незамысловатым способом. Вообще, сигналят здесь по любому поводу - перестроение, остановка, обгон, поворот, пешехода или велосипедиста припугнуть, чтобы не прыгнул сдуру под колёса. А один раз таксист бибикал просто так, честное слово! Мы минуты на три вырвались на пустую дорогу, а у него, наверное, рефлекс уже: если не посигналит - автомобиль вести не сможет. Или, может, у машины конструкция такая – в клаксоне бензонасос с ручным приводом. И при этом ещё в машине радио по-китайски орёт, как стратегический бомбардировщик на взлёте.
Вот такая вот музыка китайских улиц. А если ещё учесть огромное количество двухколёсных транспортных средств, джигиты-наездники которых делают то же самое в отношении друг друга и пешеходов, да ещё тот факт, что у этих мацапедов сигналы гораздо разнообразнее, чем у машин, то это уже целая симфония получается. Причём длится она круглосуточно, оркестранты лишь сменяют друг друга.
В общем, доехали мы до телебашни. Пока доехали – стемнело. Вид в темноте – потрясающий! Переливы огней, толпы народу, машины, автобусы, вокруг небоскрёбы, всё сверкает – голова кружиться начинает. Описать сам вход в башню не смогу – слов таких не знаю. Светится всё! По-моему, даже траву в скверике вокруг башни фосфором намазали. Или она такая уже растёт светящаяся.
На подъём работают два лифта, к ним длиннющая очередь. По огромному холлу бродит в общей сложности человек пятьсот, все китайцы. Замечаю двух людей с европейской внешностью – парня и девчонку лет двадцати пяти. Оказываемся в очереди сразу за ними. Прислушался – русские!
В лифт нарочно обученный персонал запускает партиями, получив по рации команду. В лифте висит табличка: «Максимум 1 000 кг – 15 человек». Не выдержал, достал калькулятор, посчитал: вес среднестатистического посетителя башни – 66 кг. Н-да, активную рекламу шанхайской башни в Европе, особенно в Скандинавии, давать не стоит – понаедут туристы, лифты сломают…
Поднялись на высоту 350 метров. В лифте это была кнопка 274-го этажа – врут, наверное, с высотой не стыкуется. Пока поднимались – заложило уши, как в самолёте. Нажимает на кнопки и следит за дисциплиной во время подъёма девочка в форме, которая за это время быстро протараторивает на китайском и английском основные факты о башне. Я удивился сначала, что девочка не улыбается – успел уже заметить, что народ в Китае, задействованный в сервисе, всегда улыбается, пусть даже дежурно, а эта – нет. Потом опять сосчитал: за восемь часов работы, поднимая народ в среднем каждые пять минут, она рассказывает эту рассказку всяким оболтусам (которым эта рассказка, если честно, по барабану, потому что всё это написано на каждом квадратном сантиметре стен на всех 274 этажах, или сколько их там) девяносто шесть раз в день. Даже если считать, что работают они день через два, и то получается девятьсот шестьдесят рассказок в месяц или 11 520 рассказок в год. ОДИНАКОВЫХ рассказок. Поневоле, блин, мизантропом станешь! Так что, если кого не устраивает нынешнее место работы – учите китайский. Я думаю, вакансии у них там есть постоянно…
Собственно вид из башни, опять-таки, описывать бессмысленно. Не верите – попробуйте в двух словах описать вкус живых устриц, вкушаемых в конце апреля на террасе кафешки на набережной в Каннах под Шабли Ла Шаблизьен Ле Фуршом Премьер Крю урожая 1998 года (хороший, помню, был год для вина!). Особенно запомнились украшенные разноцветными гирляндами пароходики, ползающие по реке внизу, похожие на бриллиантовых божьих коровок.
Ну, потом спустились (тоже отстояв длинную очередь), позевали и поглотали, чтобы отошли уши, которые опять заложило от быстрого спуска. Сходили перекусить в торговый центр на площади перед башней и решили отправиться восвояси, по кроваткам. Ан не тут-то было! При наличии огромного количества такси в Шанхае, народу всё-таки оказалось больше. Спрос явно превышал предложение, тем более что в десять вечера все шанхайцы традиционно расходятся по домам. На площади мы попрыгали под колёсами минут двадцать, пытаясь отыскать среди круговорота таксомобилей хоть один свободный, после чего приняли стратегически выверенное решение уходить в темноту, туда, откуда все эти Хароны на площадь материализуются. Но, опять-таки, народу в Шанхае много, и умные такие мы оказались не одни. Я бы даже сказал, далеко не одни. Были поползновения отправить меня одного до гостиницы на метро, но я счёл, что для первого дня в Китае это будет перебор. Я его и так уже на всю жизнь запомнил!
В конечном итоге, прошагав километра полтора, поймали такси и доставили меня до дверей гостиницы.
Я ввалился в номер, из последних сил разделся, и плюхнулся на кровать.
Не успела голова моя коснуться подушки, как осторожно тренькнул гостиничный телефон. Ёлки зелёные, забыли они что-нибудь, что ли, и с ресепшена звонят? Опять вставать, одеваться, делать умное лицо…
- Hello?
Приятный и почему-то грустный девичий голосок что-то промурлыкал по-китайски.
- Excuse me, could you please speak English?
Девушка замялась, но, наконец, вспомнила нужное слово и выдохнула, чуть не плача:
- Massage?
Как джентльмен, я понимал, что должен помочь даме, находящейся в трудной ситуации, но сегодня делать массаж кому бы то ни было, даже грустной незнакомке, уже не было физической возможности – так сильно я устал. Поэтому я сказал:
- Sorry, no…
Голова со стуком упала на телефон, трубка на подушку… или наоборот… не помню – вырубился… Первый день в Китае закончился.
Последний в моей жизни ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В КИТАЕ.
Vladimir Marchenko © 2007
