Отличия есть (или были). По описаниям, ханьцы Ляодуна, в отличие от родичей из центральных провинций, отличались высоким ростом и силой. Мало отличаясь в этом смысле от маньчжур. Отчасти, здесь сказалось более обильное и разнообразное питание - плотность населения меньше, ресурсов на каждого больше. Но отличия носили не только физиологический, но и расовый характер - широкие плечи, более светлый цвет кожи...
Скорее всего, ряд переселенческих волн хань на Ляодун наслоились на близкое по происхождению тунгусо-маньчжурам местное этнически "алтайское" население (прото-корейцы). Т.е. на этой этнической периферии хань образовалась суб-этническая группа, хотя и имеющая корни в Хэнани и на Шаньдуне, но из-за смешения с местными заметно отличная от тамошних популяций.
Маньчжуры, подчинив Ляодун, сперва смотрели на местных ханьцев просто как на покорённое население.
Но будучи вынуждены вести затяжную войну за Стеной, начали привлекать их для вспомогательной службы. И вскоре, ханьцзюни были сведены в особое "знамя", став ближайшим союзником (сателлитом? / наиболее надёжным вассалом?) маньчжур.
Со временем, ханьцзюни переняли у маньчжур ряд обычаев, манер, элементов одежды, а так же некоторые языковые термины. А маньчжуры, в свою очередь, освоили ханьскую речь. Т.е. культурные границы между ними постепенно стирались.
По принципу: один дом - одна судьба.
Может быть, они так и не стали частью собственно Маньчжурского общества.
Но они были полноправной частью общества Маньчжурии, как привилегированной территории внутри империи.