Как я был на Олимпиаде.
- Слушай, мне по делам в Гуанчжоу срочно надо, а у меня билет на четвертьфинал. Сходишь? Бесплатно отдаю, просто чтобы не пропал…
Мой приятель выглядел искренне расстроенным. Он-то реальный футбольный фанат, а для меня футбол (да и вообще спорт) – это закуска к пиву, по приятности где-то между фисташками и тешей горбуши.
Вообще, когда народ узнавал, что в этот раз я лечу в Китай девятого августа, все начинали экзальтированно вопить: «Везуха! Олимпиаду посмотришь! Билеты уже все скупил?» И когда я отвечал, что вообще не планирую смотреть Олимпиаду, что глаза б мои её не видели – столько проблем она принесла бизнесу, - все думали, что я лукавлю, цену себе набиваю. Кивали, подмигивали и хмыкали. А я ведь не лгал ни на йоту.
- Так ты сходи обязательно! – напутствовал меня приятель уже в дверях. Видя мою кислую физиономию, сказал: - Ну не хочешь, выброси! – и сунул билет мне в нагрудный карман. А уже из лифта прокричал: - Выбросишь – обижусь!
- Кто хоть играет-то? – проорал я ему вслед. Двери лифта закрылись.
– Аргентина – Голландия!!!.. – услышал уже откуда-то снизу.
Аргентина. Голландия. Оба этих футбольных имени что-то да значили, чтобы я мог вот так вот взять и выбросить билет. Ладно, решил я, схожу. Тем более, что действительно неизвестно, удастся ли мне ещё хоть раз в жизни побывать на Настоящей Олимпиаде.
Вставал вопрос, за кого болеть. Честно говоря, мне было откровенно по барабану, кто выиграет. В Буэнос-Айресе живёт мой старый знакомый Густаво, который давно зовёт к себе в гости. Может, поболеть за Аргентину, а потом ему похвастаться? Но ведь и в Амстердаме есть не менее старый приятель, с которым мы столько селёдки сожрали под никчёмное, скажем правду, голландское пиво. Гуусом зовут. Нет, не Хиддинк, вы не подумайте! Просто Гуусов в Голландии – как гусей нерезаных.
Выбор решился очень просто. Есть у меня футболка «Экспедиция» ярко-оранжевого цвета. Напялил я её и решил болеть за голландцев. На спине у этой футболки надпись: «Какая аура таится под одеждой!» Я не стал доверять текущему уровню ауры, поэтому поехал перед матчем поужинать в уйгурский ресторан и усилил её (ауру) тёмным синьцзянским пивом.
К стадиону подъехал заранее – интересно было узнать, сколько стоят билеты. В кассе билетов уже не было; с рук продавали за 500 юаней – 50 евро. Ну ладно, значит, не зря пошёл – как сказал кто-то там умный, после тридцати халяву надо уважать.
Надо отметить, что последний раз я был на стадионе в 1990-м году – ездил в Москву посмотреть на живого Марадону, когда Спартак с Наполи в Кубке чемпионов играл. Был, правда, ещё на «Олд Траффорд», но не на игре – я тогда принимал участие в конференции в Манчестере, и нас водили на этот всемирно известный стадион на экскурсию. Поэтому поначалу были у меня большие опасения, что заблужусь на стадионе, что не смогу найти своё место. Но вокруг стадиона и на нём самом в больших количествах курсировали китайские мальчики и девочки – олимпийские волонтёры с вполне приличным английским – поэтому до места добрался без проблем.
Единственной проблемой оказалось то, что место моё находилось на верху третьего яруса, под самой крышей. Я брёл по ступеням, задыхаясь, проклинал возраст и гиподинамию, а в голове, в такт бухающей в висках крови, крутилась песня: «Какая боооль!.. Какая боооль!.. Аргентина – Ямайка – пять ноль!..» Я понял, что болельщик должен быть не менее тренирован, чем сами спортсмены. Если ходить на стадион постоянно, то, глядишь, и брюшко уменьшится…
Уселся, осмотрелся по сторонам. Игра как раз только началась. Маленькие фигурки на поле выглядели совсем ненастоящими, менее настоящими даже, чем в телевизоре. Хорошо, что на стадионе был огромный экран: большую часть матча я смотрел на него – так привычнее.
Вокруг были в основном китайцы. Надо отметить, что китайцы – потрясающе благодарные болельщики. Они одинаково радовались любым более-менее внятным телодвижениям как одной, так и другой команды. При каждом ударе в сторону ворот – любых - вскакивали и орали; неоднократно запускали по стадиону «волну». Жаль только, что внятных телодвижений было не так много, чтобы и я включился во всеобщую эйфорию.
Правда, аргентинцы порадовали, забив мяч на четырнадцатой минуте – игра пошла живее. Но после ответного гола (я честно-благородно вскочил с места и орал вместе с китайцами) все футболисты явно решили, что пора начинать отдыхать, хотя до конца тайма и оставалось ещё десять минут.
К концу первого тайма я вдруг поймал себя на том, что всё чаще поглядываю вверх. По периметру крыши стадиона светило огромное количество мощных прожекторов, которые, по всей видимости, привлекали мириады мотыльков и мошек. И вот там-то, вверху, шла настоящая феерия, настоящая битва. Около пары сотен летучих мышей кружились там, вытворяли кульбиты, которые и не снились маленьким людям внизу, на поле. Этот хаос вспыхивающих в свете прожекторов серебристых телец был на удивление гармоничен, он завораживал, он погружал в нирвану. Вот уж кто действительно царил на этом матче!
Я всё-таки оторвался (с трудом) от созерцания воздушного балета. Играть командам оставалось ещё пару минут. Хотя стадион был заполнен и не на все сто процентов, некоторое количество мест пустовало, но я предполагал, что в туалете в перерыве будет, мягко говоря, не очень свободно. Да и пива хотелось выпить – аура уже была на исходе. И, зная китайскую страсть к «поесть», мне следовало оказаться у точки раздачи пищевых продуктов в первых рядах.
Когда я спустился вниз (ноги опять загудели) и завершил первостепенные процедуры, я обнаружил у буфета своего знакомого из Колумбии. Воистину, Шанхай – город маленький! Увер, вместе с ещё тремя своими земляками, пришёл болеть, естественно, за Аргентину. Поржали над моей оранжевой футболкой с надписью на русском языке, особенно после того, как я им перевёл эту надпись, взяли пива и вышли на улицу.
В процессе утоления жажды возникла гениальная идея. У них был с собой здоровенный колумбийский флаг, который мы незамедлительно развернули и начали с ним фотографироваться. Вокруг тут же собралась толпа китайцев, которые радовались этому нехитрому шоу, как дети, и просились попозировать рядом с нами. В общей сложности сфотографировалось человек, наверное, пятьдесят.
Потом мы случайно обнаружили, что второй тайм, оказывается, уже начался, и пошли опять на стадион. В этот раз я двинул вместе с колумбийцами, благо, у них там были свободные места.
Если честно, второй тайм не запомнился вообще. Я сидел в состоянии неги, вызванной брожением ауры по моим жилам, поглядывал на экран, а ещё чаще – вверх, туда, где всё резвились летучие мыши. В Шанхае в кои-то веки почти не было дымки, и над стадионом неспешно плыла большая красная луна.
В дополнительное время аргентинцы, наконец, забили победный гол. Я взметнулся за компанию со своими колумбийцами, восторженно орал что-то, но всё это было как бы понарошку. Единственно, запомнился удивлённый взгляд пожилой пары голландцев, сидевших слева на ряд впереди – у них в голове явно не сходилось, почему это чел в такой же оранжевой футболке, как и у них, вдруг радуется мячу, забитому в ворота сборной Голландии.
А я действительно радовался. Радовался тому, что матч, наконец-то, заканчивается. Что я совершил подвиг над собой и припёрся на стадион, а не остался валяться на диване перед телевизором. Радовался искренней радостью за Увера и его друзей. И ещё радовался просто потому, что я всё-таки побывал на Олимпиаде.
Выйдя со стадиона, мы немного прогулялись, так как ловить такси у стадиона было бесполезно. Зашли в ночную забегаловку, слопали по порции пельменей с креветками под пиво, и за полночь, умиротворённые, разъехались по домам.
На следующий день было воскресенье – единственный выходной в Китае. Поэтому дрых я без будильника, пока от спанья не заломит бока. И вот когда уже спать было невозможно, когда уже просто устал спать, но ещё никак не мог собраться с силами, чтобы встать, на грани между сном и явью, вдруг пришёл ко мне вчерашний день, вспомнился мой поход на стадион. Но вспомнилось почему-то не ярко-зелёное поле с нарядными футболистами на нём, не радостный гул десятков тысяч болельщиков, а вспомнился карнавал кувыркающихся и сверкающих в лучах прожекторов сотен маленьких серебристых зверюшек, которым Олимпиада подарила этот праздник. И ещё красная луна, плывущая по чёрному шанхайскому небу.
Vladimir Marchenko © 2008