статья посвященная Третьему фору соотечественников, как я его увидел.
道 不 同 不 相 為 謀 。
21-22 октября 2003 года в городе Владивостоке проходил III Тихоокеанский форум соотечественников «Миграции и диаспоры: потенциал развития Тихоокеанской России».
Проглядев название даже далекий от большой политики и академических кругов человек, догадается, что авторы очертили некий регион, назвали его «Тихоокеанской Россией» и постулировали миграции (миграционные процессы?) и диаспоры (соотечественников за рубежом?) в качестве потенциала развития этого региона. Остается только догадываться, как диаспоры связны с миграциями, ведь есть диаспоры разных народов. Даже если возьмем в рассмотрение только русские диаспоры, то и тогда, как они связаны с миграциями? Миграции ведь – процесс динамически-разнонаправленный и этногетерогенный. Так и получилось, что одни говорили про диаспоры, другие про миграции, третьи про Тихоокеанскую Россию, четвертые, откровенно говоря, просто вежливо поражались, за этим всем наблюдая.
Форум оправдывал свое латинское значение, много говорили о миграциях, приводя порой в докладах прямо противоположные цифры, много говорили о диаспорах, придумывая на ходу новейшие термины российской политической словесности. Забавно было наблюдать за представителями этих самых диаспор, когда их именовали объектами воздействия, структуризации и управления. Не изживается в России великодержавие, на Тайване уходит постепенно, у нас же цветет буйным цветом.
Во многом положительный пафос выступлений некоторых участников тихо пропал, погруженный в брожение, присущее этому форуму. Идеи, заслуживающие глубокого внимания, сходили на нет под одобрительные кивки. Воистину, хочешь убить идею, просто похвали ее. Выбрасываемые в аудиторию различными ораторами, они таяли в воздухе как дымка, бесплотный утренний туман, который, исчезнув, лишь воспоминанием о свежести разбудит в нас воспоминание о себе.
Организация форума вообще была нулевая. Да, всем раздали материалы, всех напоили, накормили и т.д. Но кроме организации процесса форума, стоило подумать об организации всего того интеллектуального потенциала, который был вложен в него. В результате много речей, много круглых столов, резолюции по всем пунктам и ничего. Зато в кулуарах было интереснее и «работа» шла эффективнее. Что ни говори, а самоорганизовываться русские умеют.
Доклады и выступления условно можно поделить на пять групп. Первые – информационные, которые просто констатировали те или иные факты, особо не будоража собравшуюся общественность. Вторые содержали в себе извечный вопрос российской интеллигенции, без всякого намека на ответ, что уже не в новинку. Третьи предлагали решенья проблем, которые заранее сами же и придумали, уснащая свою речь забавной лексикой современного щедоровизма. Вообще дух Петра Щедоровицкого незримо присутствовал как в докладах некоторых участников, так и в атмосфере самого форума. Печально. Четвертые говорили о чем-то своем, просто по тому, что им хотя бы свои идеи были понятны. И только пятые, отлично осознавая, что форум как-то бестелесен и лишен цели, вели речь о понимании русской идентичности, и того сокровенного, что все-таки делает нас русскими.
Пестро и одновременно хаотично все прошло, сбили в кучу различные мнения, но не смоги изначально задать рамки, не стали указывать курса движения. Так и получилось, что одни про невесть откуда взявшихся на пространствах Сибири и Дальнего Востока двух миллионах китайцев, а другие про русский мир и Тихоокеанскую Россию, про коммуникаторов, корпоративные сети, и олигархов, которые рады бы использовать в своих интересах русских за рубежом, но те больно «неструктурированное образование».
Не знаю, как у участников, но у меня сложилось впечатление, что собравшиеся в большинстве своем говорили о своих конкретно воззрениях и проталкивали конкретно свои идеи. Совместного движения замечено не было. А тех, кто пытался хотя бы исподволь спросить: «а зачем мы здесь собственно собрались?», просто не понимали.
Впрочем, из форума можно вынести много сверх интересного. Тема России, как и всегда, была центральной почти во всяком докладе. И у каждого она была своя. Здесь, к сожалению, не уместно приводить сравнение с нашими классиками, у которых Россия всегда разная, но она остается необъективируемой (простите, за громоздкое и не поэтичное слово) Родиной.
Россия перетекала из выступления в выступление, преображалась в аккуратные столбцы выверенных вычислений, превращалась в государственный аппарат, прочно отождествленный с территорией, становилась мегакорпорацией, в которой вакантны должности менеджеров по связям центра и отделов, оформлялась в полигон для невидимых экспансий чуть ли не с Марса, а то попросту была пустым пространством без признаков жизни, но с четкими контурами залежей естественный ресурсов, аккуратно исследованных и описанных с далеко негуманитарными целями.
На этом фоне очень актуальной прозвучала фраза В.В. Малявина, который сказал, что спроси мы любого итальянца, американца или того же китайца, что есть их родина, и каждый из них немедленно искренне расскажет всю славную историю своей страны и своего народа, укажет, каких ценностей он придерживается и пр. А вот русский так не сможет. Просто мы не знаем, что такое русская идентичность, нет у нас опыта даже интуитивной рефлексии. Задайте сакраментальный вопрос: «Что такое Россия?» и тонны сочинений с «ответами» станут стеной, отрежут от вас неба. А ведь Россия не в книгах, не в памятниках истории, она в повседневности русского быта, который даже через века в основе своей остался прежним.
Некоторые участники, с легкой завистью кивая в сторону соседей-китайцев, говорили, что хорошо бы, чтобы и у нас было вот так. Одни русские отъехали заграницу, заработали там денег, а потом с радостью вложили весь свой капитал в становление Росси (иногда употреблялось слово «Родина»). Да только мало кто понимал, что китайцы покидают Поднебесную не только в поисках наживы и лучшей жизни, но и надежде когда-нибудь вернуться в свой дом. Поэтому на партийные взносы некоторых сингапурских членов КПК живут целые деревни, откуда родом сами благодетели. Последние хорошо знают, случись с ними что, их детей на родине не забудут. В России все несколько иначе. У нас человек человеку волк в ночное и в экономическое время. Для того, чтобы это понять не надо заканчивать МГИМО или курсы МВА, достаточно понаблюдать за тем, как ведется денежный бизнес. Хочешь испортить дружбу, примешай в отношения деньги.
Форум прошел успешно, если предположить, что цель была – собрать различных людей с различными интересами и дать им возможность высказаться по поставленной проблематике. Если же целью было просто привлечение внимания к существующим за рубежом диаспорам наших соотечественников и стимулирование начала диалога с ними, то и тут форум не оплошал. Но если речь зайдет о реальных результатах конференции, то их нет, покрасней мере по официальной линии уж точно. Но стоит помнить, что за кулисами любого театра всегда идет работа и игра куда более интересная, интригующая и напряженная, чем на сцене. Ведь то, что выставляют на показ лишено тайны, а значит понятно, и потому безвкусно; обратная же, внутренняя сторона, невидная случайному взгляду, пусть и нарочито сокрытая, всегда богата жизнью в ее истинном динамизме, питаемом потаенным, еще нераскрытым и даже нераскрываемым.
大 成 若 缺 其 用 不 敝 。
В докладах хорошо прослеживались две тенденции: финансовая, когда соотечественники представлялись в виде еще не задействованного ресурса в «подъеме российской экономики», и культурная. Последняя, возможно, самая перспективная была представлена деятельностью «Русских клубов» в Китае, в частности культурными инициативами «Русского клуба в Пекине». «Русский клуб в Пекине» планирует проведение культурологических исследований о жизни русских общин на территории Китая. Клуб фактически выступает в качестве собирателя и хранителя истории. Ситуация просто парадоксальная простые люди занимаются едва ли не самыми важными государственными делами: хранят историю и создают образ Росси в Китае. По идее этим должно бы заниматься государство.
Феномен «Русского клуба» вообще весьма занимателен. Во-первых, это самоорганизовавшееся общество соотечественников на территории Китая (та самая диаспора, которую хотят построить, во всех смыслах этого слова, власть предержащие), а во-вторых, это реально действующая система весьма конкретных проектов гуманитарного характера. Хочу подчеркнуть, что проекты эти вполне телесны, и уже прошли стадию эфемерных образований, которые в обильном количестве предлагались к исполнению на форуме.
Более того многие начиная «Русского клуба» довольно просты, но при этом эффект от их воплощения в жизнь стоит многих реализованных инвестиционных проектов. В Росси пока еще мало сформировалось осознание того, что есть проекты и есть проекты. Некоторые проекты предназначены исключительно для реализации экономических интересов собственных зачинателей, иные – гуманитарно-ориентированные проекты, нацелены на сохранение и возобновление преемственности в истории.
В докладе Горчакова Виктора Васильевича «Тихоокеанская Россия и перспективы взаимодействия с российским зарубежьем» говорилось о необходимости ассигнований из бюджета федерального уровня на взаимодействие с русскими диаспорами, о интеграции России в мировое сообщество и новой формации русского человека. «Русский клуб» как раз и показывает, что можно обойтись и без ассигнований. «Русский клуб», как действующая организация, способствует выстраиванию нового образа России и, что совершенно замечательно, способствует гуманитарно-культурным взаимодействиям между Россией и Китаем.
Именно на гуманитарной основе (на экономической, политической и пр. в последнюю очередь) будут строиться интеграционные процессы в Северо-Восточной Азии в ближайшие сто лет. А развитие именно этого региона, определит развитие всего мира. Северо-Восточная Азия стала последним звеном, который замкнул цепь еще нарождавшейся глобализации и выход России на берега Тихого океана начал новую эру, которая через сотню лет стала называться «эпохой глобализации».
Глобальный мир, это не просто отдельные фрагменты финансовых, политических, научных, территориальных систем, которые сплели руки истории в один замысловатый клубок. Глобальный мир это целостность, которая во многом подчиняется законам синергии и законам цепи. А если порвется слабейшее из звеньев, то даже прочнейшая цепь не устоит, прервав со своим существованием жизнь всего мира. Взаимозависимость глобального мира есть мера его устойчивости, а сложность отношений в этом новом мире отмеряет прочность глобальной цепи.
На практическом уровне такая постановка вопроса будет означать, что развитее слабейшего звена глобальной цепи будет определять развитие всего человеческого сообщества (закон, предложенный А.В. Александровым как производная от тектологического закона наименьшего). И если не касаться социально-территориального развития человека уже наступившего XXI века, то слабейшим звеном глобального мира является сфера межчеловеческих, межкультурных и межцивилизационных контактов.
Дальнейшее развитее человечества и ускорение темпов интеграции приведет к более тесному контакту представителей различных культур. В прошлом эти контакты ограничивались сугубо прикладной сферой определенной математическими зависимостями – экономикой, из экономических интересов проистекали политические. По крайней мере, западная модель взаимодействия такова по своей природе.
В ближайшее двадцать пять тридцать лет человечество по-настоящему столкнется с проблемой межкультурного диалога, и здесь для совместного действия потребуется не просто толерантность, а настоящее приятие, ФИЗИЧЕСКОЕ и ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ понимание соседней культуры. Без инкорпорирования сторонней картины мира, без вживления ее в свое восприятие реальности всякий инструментальный, а потому и сугубо отраслевой подход к кросс-культурным коммуникациям, активно исповедуемый в основном западными исследователями и сводящийся к набору техник интеракции, приведет к весьма плачевным результатам.
Можно сказать, что межчеловеческие взаимодействия в культурной сфере станут основополагающими для оформления нового кросс-культурного пространства уважения к ИНОМУ. Ведь то, что нам кажется чуждым в других культурах, на самом деле есть ИНОЕ в нас самих. Все то, что подчас мнится нам чужеродным, является частью всечеловеческой культуры (и это стоит понять), а подчас – и обратной стороной нашей собственной.
Прочный базис взаимодействия представителей различных культур по сути своей может быть построен не на принципах взаимовыгоды и политического кооперирования, а только на принципах человечности и гуманитарного характера всякой деятельности. Это в свою очередь достижимо только благодаря взаимодоверию, которое произрастает не из транспарентности и открытости, а из интимного пространства человеческой коммуникации, которое лежит за рамками отвлеченной веры, это именно до-верие. Человечность, гуманность – вот базис всяких отношений, которые будут претендовать на эффективность в XXI веке.
В этом контексте, китайский идеал жизненной организации сообществ – ЖЕНЬ (仁), которого придерживался Учитель Всех Поколений, может обрести новое значение в начинающемся веке. Интеграционные типы прошлых лет, ставившие на первый план извлечение прежде всего материальной выгоды, в новейшее время станут губительными. Гуманитарная интеграция, несущая в себе семена истинной со-бытийности и со-общительности человеческих сердец, сможет сдвинуть человечество с гибельного пути этноцентризма.
Возможно, именно РУССКИМ ДАЛЬНЕВОСТОЧНИКАМ будет принадлежать роль организаторов нового типа взаимоотношений в Тихоокеанском регионе. Как знать, не их ли деятельностью будут созданы основы новых межкультурных и межчеловеческих контактов, которые зададут совершенно уникальные, прежде не имевшие прецедентов в истории, параметры развития всего земного шара, что в прочем и будет означать предел глобализации и ее раскрытие.
При написании статьи были использованы идеи:
Андрея Валентиновича Александрова
Владимира Вячеславовича Малявина
Валерии Кузьменк
Роман Королев
30.10.2003.
г. Владивосток
