РУССКИЕ ЖЕРТВЫ ХИРОСИМЫ И НАГАСАКИ
Тридцать лет назад мне в руки попал японский альбом документальных фотографий, который я досмотреть до конца не смог. Духу не хватило. Это были фотографии последствий атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в августе 1945. Любой голливудский фильм ужасов является просто детской сказкой по сравнению с реальностью событий, которым сегодня «исполняется» 65 лет.
Желая ускорить капитуляцию японцев, проверить новое оружие на практике и предостеречь русских от попытки дальнейшего превращения мировой войны против фашизма в мировую революционную войну против капитализма, - 6 и 9 августа 1945 американцы сбросили 2 атомные бомбы на японские города. В Хиросиме из 245 тысяч жителей погибло 166 тысяч, в Нагасаки из 200 – 80.
.
15 августа 1945, через 6 дней после атомной бомбардировки Нагасаки, Япония объявила о своей капитуляции - вторая мировая война закончилась. Первыми европейцами, посетившими места атомной бомбардировки были русские. Они же впоследствии и стали первыми иностранными жертвами неведомой доселе лучевой болезни.
ИВАНОВ И СЕРГЕЕВ
После бомбардировки в советское посольство в Токио была направлена из Москвы срочная телеграмма, в которой предписывалось немедленно собрать максимально полные данные о результатах бомбежек и определить глубину воронки, которая появляется после таких взрывов.
Однако выполнение задания затруднялось тем, что с 9 августа 1945 (начала советско-японской войны) сотрудники советского посольства в Токио были японскими властями интернированы — им не разрешалось выходить за территорию посольства, была отрезана телефонная связь с внешним миром.
15 августа 1945 Япония капитулировала, и японцы сняли блокаду с советского представительства, а МИД Японии дал разрешение двум его сотрудникам - Михаилу Иванову и Герману Сергееву уже 16 августа выехать в эпицентры атомных взрывов. Это было первое посещение иностранцами Хиросимы и Нагасаки после атомных бомбардировок. Представитель японских властей пытался отговорить их от осмотра, убеждая, что люди там умирают от неизвестной ужасной болезни. Однако офицеры направились в центр Хиросимы, где взяли камни и фрагмент человеческой руки. Потом они провели аналогичный осмотр местности в Нагасаки.
Увиденное поразило: некогда цветущие города были превращены в безжизненные руины, а вместо воронки в эпицентре взрыва образовалась утрамбованная площадка диаметром более двух километров.
Как вспоминал бывший колчаковский офицер эмигрант Федор Парашутин, имевший в Хиросиме магазин, собственный дом, автомобиль, и все потерявший за несколько минут:
- Неожиданно раздался оглушительный грохот, и стало вдруг очень темно. Дом разрушился. Но из-за сплошной темноты и пыли было неясно, куда бежать. Скорее к реке! Лейте на себя воду! Неделю мы провели на берегу реки, обливаясь водой и накрываясь рогожей. А вокруг на берегу все умирали и умирали люди… (*1)
Последствием бомбардировки для Парашутина станет развившийся рак гортани, и говорить он сможет только при помощи специального аппарата…
Находившиеся ближе всего к эпицентру взрыва умерли мгновенно, их тела обратились в уголь. Пролетавшие мимо птицы сгорали в воздухе. Световое излучение вжигало тёмный рисунок одежды в кожу и оставляло силуэты испарившихся человеческих тел на стенах. В течение нескольких минут 90 % людей, находившихся на расстоянии 800 метров и меньше от эпицентра, были мертвы. Многочисленные пожары, которые одновременно возникли в городе, вскоре объединились в один большой огненный смерч, создавший сильный ветер, направленный к центру огня. Огненный смерч захватил свыше 11 км, убив всех, кто не успел выбраться в течение первых минут после взрыва.
Как вспоминал впоследствии Акико Такакура, одной из немногих выживших, находившихся в момент взрыва на расстоянии 300 метров от эпицентра, «три цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный, и коричневый. Чёрный, потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва». Обо всем этом русские собрали исчерпывающую информацию.
Михаилу Иванов был разведчиком ГРУ и работал в посольстве СССР в Токио. Уже сама поездка по воюющей стране, где ненавидят всех «белых», отождествляя их с врагами — американцами, была событием незаурядным. Иванов шутил потом, что он и его молодой помощник пострадали ещё до прибытия к месту взрыва. В пути японцы забрасывали их камнями и всякой дрянью. Пришлось обратиться за помощью к местной полиции. Та, выяснив, что имеет дело с русскими, не отказала. Советские разведчики под охраной полиции осматривали место трагедии буквально по горячим следам, среди дымящихся руин, рядом с японцами, разыскивающими останки своих родственников. Помощник Иванова помогал переворачивать обугленные трупы, разгребал пепел… Никто тогда еще не знал, что делать это - опасно для собственной жизни…
Через три дня полученные данные были отправлены в Москву. Иванов выступал перед Сталиным и ответственным за атомный проект СССР – Берией. А вскоре появилась первая неяпонская жертва американских атомных бомбардировок – умер Герман Сергеев, получивший в Хиросиме и Нагасаки огромную дозу радиоактивного облучения.
Иванов жив по сей день. В 2007 95-летний генерал в отставке рассказал журналистам, что абсолютно убежден, что его спасло японское виски - сантори, которое он употреблял во время своего «ядерного путешествия». Видимо, так оно и было, ибо длительное обследование Иванова положительно оценило его здоровье. Вскоре после этого на атомных объектах СССР было введено правило обязательного употребления работниками в умеренных дозах алкоголя. На атомных подводных лодках эта доза получила название «стакан Иванова».
ДЕРЕВЯНКО И ПАЛЬЧИКОВ
В августе 1945 генерал-лейтенант Кузьма Деревянко получил телеграмму Сталина о назначении его представителем Главного командования Советских войск на Дальнем Востоке при штабе Макартура. Такой выбор был предопределен тем, что Деревянко знал японский язык, много лет провел в Китае, а также отличался личной храбростью.
25 августа из Владивостока Деревянко вылетел на Филиппины, где в Маниле дислоцировался штаб американских вооруженных сил на Тихом океане. 27 августа он получил телеграммой приказ о переподчинении Ставке Верховного Главнокомандования и полномочиях на подписание Акта о безоговорочной капитуляции Японии от имени Советского Верховного Главнокомандования.
30 августа вместе с Макартуром и представителями стран союзников Деревянко прибыл в Японию, а 2 сентября 1945 принял участие в церемонии подписания Акта о капитуляции Японии на борту американского крейсера «Миссури» в Токийском заливе.
После этого Деревянко получил другое поручение и, выполняя его, несколько раз посещал города Хиросима и Нагасаки, подвергнутые атомной бомбардировке. Генерал исходил вдоль и поперек радиоактивное пепелище, составил его детальное описание и лично сфотографировал увиденное.
Составив детальный отчет, он вместе с альбомом фотографий представил его в Генштаб. Материалы Деревянко об атомной бомбардировке были использованы в полной мере, - именно благодаря его исследованиям на месте, работы по изготовлению в СССР собственного атомного оружия получили мощнейшее ускорение.
30 сентября 1945 Деревянко был приглашен в Кремль для доклада о положении в Японии.
- Сталин попросил меня доложить о положении в послевоенной Японии и подробнее осветить вопросы отношения японцев к союзникам, состоянии вооруженных сил Японии, особенно ее военно-морского флота, - вспоминал сам Деревянко. - Когда доклад был закончен, Сталин поинтересовался последствиями взрывов атомных бомб, сброшенных американцами на японские города Хиросима и Нагасаки. К ответу я был готов, поскольку успел посетить пострадавшие города и видел все своими глазами. Передал и альбом фотографий, на которых были запечатлены разрушения. На следующий день мне сообщили, что доклад в Политбюро одобрен и, что моя работа в Японии получила положительную оценку.
В декабре 1945 Деревянко опять отправили в Токио в качестве члена Союзного совета для Японии. Из Японии генерал вернулся в Москву только в 1951 уже тяжело больным. Оставалось жить ему совсем не долго, - он умер в пятидесятилетнем возрасте от рака, который развился вследствие получения дозы радиации в ходе выполнения задания в Хиросиме и Нагасаки.
Американцы также послали своего разведчика для осмотра места взрыва, - американца русского происхождения – Николай Пальчикова. Сын русского офицера армии Колчака - Николай Пальчиков родился в городе Хиросима, где жили его родители после эмиграции из РСФСР.
- Несмотря на то, что отец никогда не жил в России, он часто называл Россию своей родиной и говорил, что чувствовал себя всегда гораздо ближе к русским людям, чем к американцам, - вспоминала впоследствии дочь Николая.
Сам Пальчиков, скончавшийся в августе 2003 в возрасте 79 лет в штате Невада, так вспоминал о своем посещении города Хиросимы через три недели после бомбардировки:
- Это был худший момент моей жизни. Несмотря на то, что я видел разрушения времен войны, я не был подготовлен к тому, чтобы не увидеть ничего: ни птиц, ни людей, ни домов, ни деревьев, ни жизни вообще… (*2)
По словам самого Пальчикова, даже после увиденного в Хиросиме он продолжал считать, что бомбардировка Японии была «правильным шагом» президента Гарри Трумэна.
Однако через несколько лет после начала холодной войны он пересмотрел свои взгляды и принял активное участие в международном движении за запрещение ядерных испытаний. При жизни Пальчиков неоднократно приезжал в Хиросиму и даже попросил местные власти простить его за косвенное участие в трагедии. Таким образом, также явившись жертвой мировой глобальной политики.
Юрий Уфимцев
*1- С.Садекова Русская жертва Хиросимы-«АиФ», №32,2005
*2- Первым солдатом армии США, побывавшим в Хиросиме после ядерного удара, был сын русского офицера-
http://www.newsru.com-6.08.2004
