Из окололитературного

[yeguofu]

«Нельзя быть счастливым поэтом». Беседа с Александром Ревичем. «Дружба Народов» 2011, №11 http://magazines.russ.ru/druzhba/2011/11/ne3.html

Он достойно выдержал многолетние испытания на стойкость духа. …Он не сломался и, словно в блаженной лихорадке, стал, наконец, заниматься самым мучительным переводом — своей собственной души. И она воскресала, освобождаясь ото всего, что ей не давало быть собой. Он дважды одержал победу: в 1945-м вместе со всеми и через годы — совсем один”. После войны Ревич окончил Литинститут, писал стихи, но даже в “оттепельные” годы мог печататься только как переводчик (плен и штрафбат в биографии).

Н.И.: Тонино Гуэрра, практически ваш ровесник, недавно в каком-то интервью признавался, что отдаляется от тех чудес, которые созданы человеком, даже от великого искусства — он восхищается им, но уже не погружается в него. Гораздо созвучнее, нужнее, важнее для него совсем другие вещи — скажем, дождь. Поразительная фраза, поразительное ощущение: “Это великое событие — дождь. Такое же великое, как снег”.

А.Р.: Конечно! Это понимают поэты. Природа и мы едины. Природа действует на нас с такой силой, что мы через это познаем и Господа. Потому древние язычники воспринимали каждое природное явление как отдельного Бога. Вообще монотеизм — удивительная вещь. Я поэтому и написал поэму “Звездное небо”. Как это пастух, мальчик мог догадаться о таком — о том, что Бог един.

[yeguofu]

Ольга Эдельман. Незнакомый Пестель. «НЛО» 2011, №111 http://magazines.russ.ru/nlo/2011/111/ei15.html

Весной 1812 года любящие и заботливые родители писали молоденькому сыну, только что поступившему на военную службу и отбывшему в полк.

Мать:

Несмотря на то, что не прошло суток с тех пор, как вы нас покинули, дорогой мой Павел, нужно все же воспользоваться этой оказией, чтобы еще раз вас бла­гословить и сказать вам, чего стоит материнскому сердцу расстаться с люби­мым сыном! Да пребудет с вами Господь! Я тревожусь всякую минуту, чтобы не забыли что-нибудь из ваших вещей. Уже есть забытая ваша чайная ложка, 5 рублей, и пр. Во имя Неба, соблюдайте порядок и экономию. В остальном следуйте всем советам вашего достойного и превосходного Батюшки.

Отец:

Благослови вас Бог и помоги вам всеми возможными способами избежать игры. Это одна из самых опасных страстей. Я весьма рад видеть из вашего письма, мой добрый друг, что вы сами чувствуете опасность вкуса к игре и что вы избегаете всяких обществ, где могут находить в ней вкус. Содержа­ние ваших лошадей не дорого, если сравнивать с тем, что истратили другие, но в остальном 140 руб. за 6 недель содержания двух лошадей, это довольно дорого даже по здешним ценам. Я уверен, что вы не только будете избегать всех бесполезных расходов, но что вы даже будете экономить, насколько обстоятельства вам позволят. Вы знаете, дорогой Павел, как мы бедны, и что мне случается иногда не иметь в доме ни гроша. Несмотря на это, я сде­лаю все возможное, чтобы вы не испытывали затруднений.

Молодого человека звали Павел Пестель, а переживавшая из-за чайной ложеч­ки и пяти рублей матушка являлась супругой генерал-губернатора всей Сибири.

[yeguofu]

Еще одно потверждение того, что нельзя быть счастливым поэтом.

Женя Каминский. Много лет назад благословил его на литературную стезю как редактор его первого поэтического сборника. http://magazines.russ.ru/ural/2011/11/ka7.html

Порох вышел. Остался слезу выжимающий дым,
за живое берущий вас призрак блаженства былого —
как на дачу, когда мог беспечно уехать в Надым,
словно этот Надым впрямь не больше, чем дикое слово.

Ох уж эти слова! Нет, не те, что молол языком,
безъязыкие те, что, в уме оставляя невольно
ощущение бездны, все плыли сквозь вас косяком
к тем счастливцам, что знать не желали, как вам это больно.

Это вы умирали, а вовсе не тот дуралей,
что держал наготове, волшебных не ведая ятей,
ваших строф благородную тяжесть в тетрадке своей,
чтоб оплачивать ею стеклярус девичьих объятий.

Это вам отвечать за слова, а ему — лишь одно:
их без счету транжирить… Ну как не любить дуралея,
змеем этаким льющего строф колдовское вино
в ухо птички надушенной где-нибудь в темной аллее?!

Станешь еще угаром,
горечью сей стране,
в ней погибавший даром,
и не желавший — вне.

Нужно всего-то немного:
слово беря в оборот,
быть на ладони у Бога
около райских ворот.

[yeguofu]

Из нашего совсем недавнего прошлого.

Сергей Костырко. Перевод с корейского. «Новый Мир» 2011, №11 http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/11/ko8.html

Вагоны раскачивало. Под насыпью плыла от неостановимого уже таяния потревоженная строителями вечная мерзлота. И насыпь та требовала такого же постоянного, непрекращающегося ремонта. Золотая была дорога. Бриллиантовая. Бизнес-супруга ее начальника стопроцентно занимала бы сегодня первую строчку в списке миллиардеров журнала “Форбс”. Но тогда мы жили при социализме, и деньги тратились по-другому, в частности, на матобеспечение строителей БАМа: в сумраке местных магазинчиков сокровищами Алладиновой пещеры сияли супердефицитные для жителя СССР товары, импортные и отечественные. В одном из таких магазинчиков (в поселке Таксимо) я купил “Антологию дальневосточной литературы”, вышедшую, соответственно, в издательстве “Восточная литература”, - по тем временам издательстве замечательном, потому как авторам его не вменялось в обязанность начинать предисловие и комментарии цитатой из речи Л. И. Брежнева на последнем съезде КПСС.

[yeguofu]

Девочки и мальчики. Как мы читаем книжки 
http://novostiliteratury.ru/2011/12/kolonka-viktorii-rajxer-on-ona-i-proektivnyj-test/

Холмс и Ватсон (и хорошо, если не Холмс и Мориарти), Малыш и Карлсон, Катерина и Кабаниха, Таккер и Питерс, джин и лампа, огонь и тесная печурка, призрак коммунизма и пролетариат – для женской половины читающего мира вся литература состоит из любовных пар. И воспринимается как справочное пособие по психологии мальчиков. Хотя на самом деле является исключительно справочным пособием по психологии авторов. А еще – проективным тестом, который помогает определить свои собственные проблемы, но дает до обидного мало информации о чужих.

[yeguofu]

Литературные итоги года от Виктора Топорова  http://www.fontanka.ru/2011/12/28/002/

И примечательная цитата из нового романа Виктора Пелевина "S.N.U.F.F." http://www.ozon.ru/context/detail/id/7428653/

Пелевин, господа:

«Режим — это все те, кому хорошо живется при режиме.

Сюда входят не только берущие взятки столоначальники и ломающие черепа ганджуберсерки, но и игриво обличающие их дискурсмонгеры, проворные журналисты из Желтой Зоны, титаны поп- и попадья-арта, взывающие к вечным ценностям мастера оркской культуры, салонные нетерпилы и прочие гламурные вертухаи, ежедневно выносящие приговор режиму на тщательно охраняемых властями фуршетах.

Следует помнить, что непримиримая борьба с диктаторией — одна из важнейших функций продвинутой современной диктатории, нацеленной на долгосрочное выживание. Подельники уркагана могут пустить на самотек образование и медицину, но никак не эту чувствительнейшую область, иначе может произойти непредусмотренная ротация власти. Отсюда этот страшный дефицит честности внизу — ибо любая оркская «новая искренность» есть не что иное, как хорошо забытая старая ложь».

В дополнение - рекомендации по книгам 2011 года http://www.online812.ru/2011/12/28/022/
А к рекомендациям Топорова стоит прислушаться, он критик нелицеприятный, но говорит дело.

[yeguofu]

Библиография Чхартишвили. Впечатляет. 
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%8F_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%A8%D0%B0%D0%BB%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%D0%B0_%D0%A7%D1%85%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D1%88%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%B8

[yeguofu]

Приглашаю на урок русской литературы с Игорем Сухих. Эх, нам бы так читали литературу в школе!

Литература: путь к Золотому веку. Классное чтение: от горухщи до Гоголя. http://magazines.russ.ru/neva/2012/3/s10.html

Пережившая эпоху Возрождения, “безымянный”, но очень важный ХVII век, Европа вступила в век Просвещения, оборвавшийся Великой французской революцией 1789 года. Английский философ Джон Локк (1632–1704), французские философы, писатели, публицисты Вольтер (настоящее имя Мари Франсуа Аруэ, 1694–1778), Жан Жак Руссо (1712–1778), Дени Дидро (1713–1784), мыслители немецкие и американские предложили современникам новую, чрезвычайно привлекательную систему идей, основанную на рационализме, культе разума и связанном с ним научном познании. Недаром главным делом и высшим достижением французских просветителей стала тридцатитомная “Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел” (1751–1780), фундаментальный свод научных знаний эпохи.

Просветители утверждали несколько, как им казалось, простых, достигнутых мучительным развитием истории, идей и истин.

Человек по природе добр. (“Человек по природе бобр”, — воспроизводит, согласно анекдоту, этот тезис на экзамене плохо расслышавший подсказку студент.) Все зло связано с неправильными общественными установлениями, государственными порядками, которые искажают эту первоначально существовавшую гармонию.

Мир развивается по единым законам, которые постигаются с помощью научного познания, деятельностью Разума.

Познав существующее, его можно разумно перестроить, установив естественное право (справедливые законы), естественные религию и нравственность (законы человеческого общежития) и вернувшись тем самым к прежней гармонии человека и мира, свободе, равенству и братству (эта триада стала главным лозунгом французской революции 1789–1794 годов).

Этот прогресс цивилизации может обеспечить просвещенная монархия: цари, короли, императоры, проникнутые идеями просветителей и пользующиеся их советами.

[yeguofu]

Время, в которое мы живем, несмотря на все его минусы, дает редкую возможность пересмотреть и расширить свои представления о явлениях и личностях, которые, казалось бы, хорошо известны.

Очень интересна с этой точки зрения книга Бенгта Янгфельдта "Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг" http://lib.rus.ec/b/337252/read . "Что может хотеться такой глыбе? А глыбе многое хочется!" О многом, что хотелось этой "глыбе", с которой было так неуютно женщинам, рассказывается в этой книге.

Рецензия на книгу  http://magazines.russ.ru/znamia/2010/3/ob29.html

Отношение партийной номенклатуры к футуризму стало для Маяковского еще одним подтверждением того, что революция свернула с верного пути. Нужда в глубоких преобразованиях не отпала, и зимой 1920 года Маяковский возвращается к идее Революции Духа в поэме, над которой работал три года и которая сначала называлась “IV…”, а потом “V Интернационал”. Он колебался по поводу того, как ее назвать, но, какой бы порядковый номер он ни выбрал, название примечательно: Третьему интернационалу Ленина Маяковский противопоставляет свой собственный — интернационал Духа. Подзаголовок “Открытое письмо Маяковского ЦК РКП, объясняющее некоторые его, Маяковского, поступки” свидетельствует о том, что поэма задумывалась как прямая параллель вышеупомянутому письму в ЦК по поводу “150 ооо ооо”. Отзвуки манифестов из “Газеты футуристов” очевидны:

Октябрь не выгорел! —

Коммунисты

толпами

лезут млеть в Онегине, в Сильве, в Игоре.

К гориллам идете!

К духовной дырке!

Большевистская революция еще не повлияла на культурную жизнь, массы закормлены “старой культурой” — необходим новый бунт:

Коммунары!

Готовьте новый бунт в грядущей

коммунистической сытости.

Речь идет об особом бунте — о духовной революции:

Взрывами мысли головы содрогая,

артиллерией сердец ухая,

встает из времен

революция другая —

третья революция

духа.

Знаменательно, что в напечатанной в 1922 году версии поэмы “горилл”, “духовную дырку” и “коммунистическую сытость” заменили цензурные многоточия.

Наиболее кощунственный фрагмент поэмы к цензорам, однако, не попал, поскольку не вошел в окончательную версию и существовал только как черновик. Это разговор Маяковского с Лениным, который окаменел и превратился в бесчувственную статую, в памятник на мраморном пьедестале за толстыми стенами Кремля. Его чугунные слова, словно гром, сотрясают пустой город. Он окружен секретаршами и охранниками. “Видят занят / стою монументом”, — думает он. Но Маяковского не пугают преграды: “Духовный весь испугаюсь кого я”. При виде Маяковского Ленин приглашает его присесть, но в глубине души думает: “Носит чушь такую пороть его” — прямая отсылка к ленинскому выговору Луначарскому, которого надо бы “сечь за футуризм”. В конце фрагмента Маяковский с его “кипящим песенным ревом” занимает место Ленина:

Не отмахнетесь

Сегодня я пред

Совнаркома.

Саркастический тон усиливается выбором образа: Ленин как памятник, защищенный кремлевскими стенами; в поэзии Маяковского памятник — неизменно отрицательно заряженная метафора застоя и косности. “IV Интернационал”, по крайней мере в первоначальном варианте, задумывался как прямой ответ на выпады Ленина против Маяковского и должен рассматриваться на фоне конфликта между поэтом и партийным руководством в 1921 году. На чугунные порицания партийного вождя лидер поэтического авангарда отвечает стихами, воспевающими духовную сущность революции и защищающими право поэта говорить с властью на равных.

Дальневосточникам, наверное, будет интересна глава "Дальневосточный футуризм" (не очень известное явление, не правда ли?)

Дальневосточный футуризм
Маяковский испытывал и возмущение и отчаяние. Отдавая свой талант революции, он наталкивался на активное сопротивление со стороны высшего партийного руководства. По идеологическим соображениям он хотел печататься в Госиздате, но приходилось искать другие возможности. Когда в мае 1920 года Якобсон уезжал в Прагу, Маяковский дал ему с собой рукопись поэмы t£ijo 000 ооо”, чтобы тот попытался опубликовать ее по-русски в Чехословакии. Кроме того, он предпринял некоторые шаги в организационном плане. В ответ на партийный декрет “О про- леткультах”, объявивший в декабре 1920 года футуризм “нелепым” и “извращенным”, Маяковский, Осип, Лили и еще несколько человек создали в январе 1921-го второй Комфут. Однако единственным последствием этой инициативы было то, что отныне футуристов стали называть комфутами.

Маяковский не мог спокойно наблюдать, как по отношению к нему в Москве растет враждебность. “Хождения по мукам в течение трех лет” — то есть с 1918 года — ему “страшно надоели”, и в марте он связался с читинской группой футуристов “Творчество”. Чита была столицей так называемой Дальневосточной республики, созданной в апреле 1920 года вернувшимся из США после пятнадцатилетней эмиграции Александром Краснощековым и вскоре признанной правительством в Москве. Занимавшая почти всю Восточную Сибирь Дальневосточная республика должна была служить нейтральной буферной зоной между Красной армией и антибольшевистскими японскими вооруженными силами, оккупировавшими Владивосток и другие части русского тихоокеанского побережья. У республики была собственная конституция и буржуазно-демократическая форма правления. Республикой руководил новоиспеченный большевик Краснощеков, но в состав правительства входили представители аграрной партии, эсеры и меньшевики. А ближайшим соратником Краснощекова был выдающийся анархо- синдикалист Владимир (Билл) Шатов, который тоже провел десять лет в Штатах как политический эмигрант и теперь занимал стратегический пост министра военных дел и транспорта. В Дальневосточной республике царила полная свобода слова и печати.

Ситуация, таким образом, напоминала Россию зимой 1917–1918 годов, и не только в политическом плане. Положение дел в тамошней литературе вызвало у Маяковского ностальгические воспоминания: в группе “Творчество” участвовали несколько его соратников по перу, кого судьба в ходе мировой и Гражданской войн занесла в Восточную Сибирь. Здесь был Давид Бурлюк, который, опасаясь ареста, оставил Москву на следующий день после того, как в апреле 1918 года ЧК устроила облаву на анархистов. Членами группы являлись также поэты Николай Асеев и Сергей Третьяков, с которыми Маяковский был хорошо знаком и которым Гражданская война помешала вернуться в Москву; Третьяков занимал пост "товарища” — то есть заместителя — наркома просвещения при правительстве Краснощекова.

Группой руководил марксистский критик и старый большевик Николай Чужак, редактор журнала "Творчество” и газеты “Дальневосточный телеграф”. Для него Маяковский был литературным кумиром, а Бурлюк публиковал в журнале свои первые воспоминания о Маяковском и футуризме. Кроме того, Чужак первый и единственный дал официальный отпор Сосновскому за его слова о “маяковщине”. Агитация за Маяковского как великого поэта революции велась на лекциях и поэтических вечерах, а в декабре 1921 года Третьяков поставил трагедию “Владимир Маяковский”, сыграв в ней главную роль. Эту проникнутую ницшеанством пьесу ставили до того всего один раз, в Петербурге в 1913 году. На близость между Маяковским и Ницше обратил внимание, в частности, двадцатилетний критик Владимир Сил- лов, позже примкнувший к московским футуристам, но известность он обретет по другой, более мрачной, причине — о чем подробнее в главе "Во весь голос”.

Группа “Творчество”, глашатаи футуризма на Дальнем Востоке, 1920 г. Сидят слева направо: Николай Асеев, Сергей Третьяков, Владимир Силлов и его жена Ольга. В верхнем ряду: Виктор Пальмов, Николай Чужак, В. Аветов, Петр Незнамов.

“История с “Мистерией-буфф” Маяковского и особенно история с его новой поэмой, — писал Чужак, — страницей позора впишется со временем в историю революционных нравов России”. Так как поэма “150 ооо ооо” наконец увидела свет в Москве, в Чите она не издавалась. Но Маяковский и его московские друзья-футуристы продолжали поддерживать отношения с группой “Творчество”, жалуясь в письмах, что “люди с застоявшейся восприимчивостью и психологией стали между революционными массами и новым искусством и пытаются сверху <… > привить этим массам свое застарелое представление о художестве, бюрократически оберегая их от нового искусства”. В словаре Чужака и Маяковского противники футуризма назывались не иначе как “аракчеевыми”.

К концу лета 1921 года Маяковский находился в таком отчаянии, что решил уехать в Читу и присоединиться к своим
единомышленникам. Предполагалось, что он поедет вместе с Краснощековым, который лето провел в Москве, но положение последнего было шатким, в Читу он так и не отбыл, а вскоре был уволен с должности председателя правительства Дальневосточной республики (см. главу “Свободен от любви и плакатов”). Другой причиной, помешавшей Маяковскому покинуть Москву, был по иронии судьбы суд с Госиздатом из-за “Мистерии-буфф”. Вместо этого через год, когда Дальневосточная республика вошла в состав Советской России, в Москву вернулись “сибиряки”. Единственным невозвращенцем стал Бурлюк, эмигрировавший сначала в Японию, а затем в Нью-Йорк; поскольку зимой 1918 года он принимал участие в финансовых махинациях, связанных с захватом анархистами московских домов, он опасался, что в Москве его будут ждать неприятности.

[yeguofu]

Такой цельный, четкий и насыщенный материал о Шукшине встречаю впервые. Хочется цитировать и цитировать. Браво!
http://www.msun.ru/res/lit/Yakunina/story2/index.php

стремительный и мощный расцвет таланта оставит плоды, восхищающие потомков, но скорость духовной эволюции окажется смертельной для человека. Может, великие писатели потому и сгорают быстро, что, идут «головокружительной, опасной кручей в неведомое»? И цена их откровениям – жизнь.

Случай настолько из ряда вон, что даже настоящее имя героя – Костя Валиков – почти забыто односельчанами, словно человек монашеский постриг принял. Не от мира сего. А ведь весь его бунт сводится к простому желанию человеком себя почувствовать, о душе подумать.
Слова настолько затёртые, что первоначальный их смысл почти забыт, как имя самого Алёши. Бывший фронтовик, он «серьёзно вдумывается в жизнь: что в ней за тайна, надо её жалеть, например, или можно помирать спокойно – ничего тут такого особенно не осталось?». А чтобы осталось что-то, она, жизнь должна идти без суеты, «чтобы в душу вселилась некая цельность, крупность, ясность. Чтобы осознанная любовь вошла в душу – к степи за селом, заре, летнему дню, детям». Пока нет покоя на душе, гармонии с миром – разве это увидишь? Так-то, милые люди…

Так подросток шагает из окна многоэтажки в бездну, по-детски не веря в собственную смерть, но ярко представляя, как «они», его ругатели-гонители, будут плакать над ним и говорить запоздалые добрые слова.
И ведь плачут…

Душа Егора Прокудина тоскует по цельности. Но человек как часть Вселенной изначально не является целостным, поскольку оторван от целого. Хотя подсознательно в течение всей своей жизни он к этой целостности стремится. И стремление это объединяет всех людей на земле: каждому человеку не даёт покоя удалённость от первоисточника – Бога, Высшего Разума, Абсолюта – названия разные, а суть одна. Интуитивно он это чувствует, ищет душевный покой и гармонию. Но устремляется, как правило, к радостям простым и понятным, пытаясь забыться с помощью денег, еды, вещей, развлечений, секса. И только со временем чувствует, что упустил в жизни главное, ради чего явился на свет. Вернуться бы назад, где нас любили…

Созидать самого себя в сберегающем режиме в принципе невозможно, но духовное самостроительство писателя-актёра-режиссёра было, без преувеличения, неистовым. «Рвусь из сил, из всех сухожилий…» – словно про него Высоцким написано. Даже спал, не разжимая кулаков… Он вообще ничего не делал наполовину, чувствуя, что времени ему отпущено немного.
Когда-то его поразили слова философа-эмигранта Ивана Ильина: «Есть культура сердца, совести и чувства. Есть культура служения, самоотречения и жертвенности. Есть культура храбрости и подвижничества. Этой-то культурой строилась и держалась Россия». Прочитанные в студенческие годы в самиздатовском журнале «Вече» строки опального мудреца стали главными вехами на его пути.

«Кто бы ты ни был – комбайнёр, академик, художник – живи и выкладывайся весь без остатка, старайся много знать, не ходи против совести, старайся быть добрым и великодушным» (В.М. Шукшин)

И Шукшин устами попа произносит своё, заветное:
– Теперь я скажу, что бог – есть. Имя ему – Жизнь. В этого бога я верую. Мы ведь какого бога себе нарисовали? – доброго, обтекаемого, безрогого, размазню-телю. Ишь мы какие!.. Такого нет. Есть суровый, могучий – Жизнь. Этот предлагает – добро и зло, вместе, – это, собственно, и есть Бог.
Интересно, что в шукшинской орфографии Бог, трижды написанный с малой буквы, в четвёртый раз удостоен прописной.

Может быть, самая трудная задача человека в жизни – пройдя через боль и грязь, сомнения и утраты, вернуться к чувству чистоты и цельности. Вообще, по Шукшину, жизненный путь человека – это возвращение к чему-то главному, вспоминание этого главного. Вера в себя, свои силы приходит, когда кончается внутренний разлад. И вот этот миг – счастье.
«Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания – не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком».

Волю не дают и не берут. До неё – дорастают. Каждый в своё время. В одиночку. Ведь рабы не знают, что с волей делать – хоть дарованной, хоть завоёванной.

Почему Василию Шукшину, крестьянскому сыну, так важна была истинная интеллигентность?
Потому что другого способа сберечь и вырастить душу он не видел. И другого способа спасти Россию – тоже. Наверное, был прав. И хотя настоящих интеллигентов не может быть много по определению, пока они есть – остаётся спасительный озоновый слой духовности над безумствующей планетой людей. Над миром, который сам не сознаёт, насколько нуждается в человеке ВОСПИТАННОМ.

Мучительный талант духовного самостроительства никогда ещё не был оценён при жизни. И только годы спустя, когда душа вдруг потребует перечитать всё, Шукшиным написанное, понимаешь Васёку, у которого перехватывало горло от любви и горя…

[yeguofu]

Интервью Бориса Акунина на Лондонской книжной выставке http://www.profilerussia.com/index.php/videos/viewvideo/22/intervyu/intervyu-borisa-akunina-london-book-fair-2012

[yeguofu]

Забрел тут в жж издательства "Захаров". Того самого, что уже много лет издает Б.Акунина. А там - неожиданно - стихи Новодворской:

Я сойду на последней странице,
Где березы обступят кругом,
Где взлетит полуночная птица,
Капли с ветки сбивая крылом.

Я войду в край боярской измены,
В ту страну, где секира и мох...
Вы до мозга костей современны,
Реставраторы темных эпох.
Где ваш дом? У чужого предела
Запрокинется в ров голова.
И лежит безымянное тело,
И в зенит прорастает трава.

Красна девица в черном платочке.
Чем помочь? Не отпишешь пером.
Это, как говориться, цветочки,
То-то ягодки будут потом!

И не вихрь долетит до столицы,
А глухой человеческий вздох...
Я сойду на последней странице,
Где беспамятство глуше, чем мох.

О история — Дело и Слово, —
Славословие тебе не к лицу.
Я живу. Это право живого —
Имя дать и творцу и глупцу!


© Валерия Новодворская «Прощание славянки

И неплохое суждение. Тоже женщины.

Люди как карандаши – каждый рисует себе жизнь сам. Кто-то ломается, кто-то тупит, а кто-то затачивается и рисует жизнь дальше.

© Светлана Богословская «Капкан для птиц»

Есть женщины в русских селеньях!  http://zakharov-publ.livejournal.com/

[yeguofu]

В издательстве РИД вышла на русском языке книга Тило Саррацина "Германия: самоликвидация".
http://www.readgroup.ru/catalog/publicist/political_animal/2267/
Предисловие Альфреда Коха. http://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=416423991724665&id=100000712037223#!/profile.php?id=100000712037223

Война крестоносца с сарацинами.

«…Осень я хотел тебя
... спросить о самом главном:
Что же будет с Родиной и
с нами..."

Юрий Шевчук

Перед Вами дорогой читатель лежит одна из самых необычных книг, написанных за последние десять – двадцать лет. Ее необычность не теме. В конце концов, на тему сложной демографической ситуации в экономически развитых странах написаны тома. И даже не в анализе особенностей миграционной политики в Европе и, в частности, в Германии. На эту тему тоже изданы горы книг. Своеобразие этой книги заключается в том, что она, по сути, является первым восстанием известного европейского интеллектуала и политика против политкорректности, которая пронизала как саркома все поры свободного общества и превратила его в худшую из тюрем – тюрьму разума.
В сущности, что такое – эта пресловутая политкорректность? Это не невинное стремление не обидеть неловким жестом или резким словом того, кто заведомо слабее. Нет! Хоть бы она и с этого когда-то начиналась. Сейчас политкорректность превратилась в диктат слабого над сильным. Сейчас она приобрела такие уродливые формы, что быть сильным, умным, энергичным стало невыгодно.
Политкорректность требует от человека перестать верить своим органам чувств, своему жизненному опыту, историческим фактам, мудрости предков и выбросить весь этот эмпирический багаж на помойку. Она противопоставляет этому опыту
поколений (за который заплачена огромная цена) голую, ничем не подтвержденную доктрину об абстрактном равенстве всех во
всем и по любому поводу. Хоть бы даже эта доктрина и вела к совершенно очевидной победе лени и тупости над трудом и
талантом. Хоть бы даже она и вела к остановке интеллектуального (а затем и вообще – любого) прогресса. Хоть бы и очевидными были ее последствия в виде утраты национальной и любой другой (даже сексуальной) идентичности.
Как раковая опухоль не останавливается пока не сожрет весь организм, в котором она существует и, тем самым, уничтожит условия своего собственного существования, так и политкорректность будут визгливо и настырно укладывать человеческое поведение в прокрустово ложе своего абстрактного бреда, до тех пор, пока не уничтожит само человеческое общество, которое ее породило.

Тило Сарацин написал свою книгу как приглашение к дискуссии, а не как готовые ответы на поставленные вопросы. И ценность этой дискуссии выходит далеко за рамки Германии. И в России сейчас те же проблемы: абсолютное сокращение население, низкая рождаемость, приток иммигрантов. Тем всегда и ценны такого рода постановки задач: они заставляют людей думать. Думать о самом, может быть главном в нашей жизни: кто мы, для чего мы и что будет с нами завтра?.

[yeguofu]

Премию «Национальный бестселлер» получил роман о коррупции в лужковской Москве. Мнение Виктора Топорова
http://vz.ru/culture/2012/6/4/582087.html

ВЗГЛЯД: То есть революционные события не породили революционной литературы?

В. Т.: Революция была имитационной, это была буря в стакане воды. У нас имитационная диктатура, которая породила имитационную оппозицию. Откуда же тут взяться революционной литературе?

[yeguofu]

Уникальный и в то же время очень простой и доступный цикл лекций «Реализм и мистицизм в русской литературе Серебряного века».
Их читает на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета профессор Борис Валентинович Аверин.
 http://russianlectures.ru/ru/course/2/

[yeguofu]

Китайцы недавно выложили в сети часть шахназаровского "Белого Тигра"  http://video.sina.com.cn/v/b/79462033-2193451977.html
От книги впечатление иное. В фильме здорово работает музыка Вагнера.

Кстати, никто не знает - переводили "Белый Тигр" на китайский?

[yeguofu]

Рассказик о нашей современности. Не для слабонервных. Хотя все так и есть.
Юрий Буйда. Мерзавр   http://magazines.russ.ru/october/2012/6/b5.html

Профессор говорил о личном столкновении с историей, которого русскому человеку не избежать, как бы он ни упирался. Мы не хотим знать историю, но она-то нас знает, сказал профессор. Зло в России перестало быть искушением, оно стало привычкой, сказал профессор. Голос совести говорит: убей, укради, возжелай жену ближнего своего, сотвори себе кумира, лги, сказал профессор. Мы живем жизнью, не требующей традиций, беспамятной жизнью, в пустоте, из которой можно вызвать и Бога, но чаще из нее откликается дьявол.

Он не понимал, что происходит. Огромный безмозглый парень, у которого изо рта всегда пахло дохлой кошкой, в шинели с полуоторванным хлястиком, в ботинках, зашнурованных проволокой, никогда ни о чем не задумывавшийся, теперь не знал, что ему делать со всем этим. Он весь дрожал счастливой дрожью, но не понимал, что делать с этой женщиной, что делать с собой, что делать со всем этим, с тем, что вдруг явилось, вспыхнуло и заставило его впервые в жизни плакать, и вот он лежал в полутемном сарае, пахнущем керосином, отсыревшим деревом и свиным навозом, посреди ночи, лежал рядом с прекрасной женщиной, излучавшей свет, и по щекам его текли слезы, и он не понимал, что ему делать со всем тем, что вдруг явилось, наполнило его болью, что делать с тем непостижимым, что больше его, но не унижает ни огромностью своей, ни тайной, ни загадочным смыслом, ни даже болью, жгучей болью в груди...

Он человек, вдруг подал голос Годзилла, и все с изумлением уставились на него. Да человек он, говорю. Человек. Только он подобие, а не образ, поэтому у него нет души. Как мертвый, только живой, но человек...

[yeguofu]

Мнение о новом романе Акунина  http://www.online812.ru/2012/06/22/009/

Роман «Аристономия» издан под фамилией Акунин-Чхартишвили странным тиражом 79 000 экземпляров. Сам Григорий Чхартишвили в интервью на телеканале «Совершенно секретно» сказал, что устал от литературной игры в автора романов о Фандорине и захотел написать что-то серьезное, неигровое, безусловное.

Еще недавно в интернете писали о том, что Эраст Фандорин – «охранительнейший охранитель», преданный идее империи, и удивлялись: «как он уживается в башке Акунина вместе с Навальным?» И вот получен ответ: если роман «Аристономия» написан всерьез, то Фандорин и Навальный в голове у Акунина вместе не уживаются, а охранитель Фандорин – это альтер эго Г. Чхартишвили. Фандорин забрал власть над Чхартишвили.

[yeguofu]

Из околомузыкального. Или околокошерного?   
http://magazines.russ.ru/interpoezia/2012/2/g11.html

...Я глазам своим не поверил, увидав в витрине кондитерской, расположенной на бойком месте в Иерусалиме, клишированного Вагнера в его знаменитом берете. Бесчисленные вагнеры смотрели на меня с фирменных упаковок, начиная от бумажных кулечков и кончая складными картонками. И над каждым вагнеровским профилем было написано: “Кошер ле-мехадрин”, то есть полный и бесповоротный кошер. Не скрою: мысль, что проклятый супостат от бессильной ярости в гробу переворачивается, доставила мне удовольствие.

[yeguofu]

Шамшад Абдуллаев. Звучит как распевы восточного рока  http://magazines.russ.ru/interpoezia/2012/2/a6.html

ПОТЕРЯ  ИЗОБРАЖЕНИЯ, ИЧКАРИ НА ФОТО 1927 ГОДА
 
На любительских снимках они больше всего достоверны –
как встарь, окружены в почетном углу
под оспенной набойкой на стене
местонахождением своей давности, ничем не окруженной
после прыжка кого-то из малых сородичей над брачным огнем.
Фамильное уложение, расплавленное в колебании субботних бликов,
и сугубо личная анонимность – ныне
куцый навык, чреватый плоскостью либо
простотой (лучшее – лучший изъян)
проклятия. Возможно,
за ними водилась неспешность – отнюдь
не мстительная дань пассеистской пластики,
отчеркнутой все тем же солнцем,
с которым трудно сейчас увязать
учуянное ими усредненное благочестие внутри фотографий.
Смотрят в сторону, словно позируют неподвижно
незашторенным окнам напротив,
в свою очередь призванным к неподвижности или отдернутым резко
от неизвестного жара черно-охристого объектива сбоку.
Таким он останется,
перечень прочной незаметности предшествующих тебе теней:
прямой пробор от кислого молока,
чесночный уголек для бровей в сандаловой лунке,
фисташковые лучи на шифоновых платьях
(между тем как мужчины в соседней комнате вспоминают
пароход «Густав Струве» 1905 года,
младотурков, пиршество джиннов,
поручительство за друзей из шестой главы Книги Притчей,
безлирных педерастов в карминных покоях Кокандского ханства,
щебечущих о новой силлабике, о дурном,
иссушающем пересчете на пальцах без агглютинативного воя)
и глаза, что уставились на жука-химеру в клепаном наголовье,
ползущего в расфокусе животом наружу
с обратной стороны оконного стекла.

[yeguofu]

Уже, наверное, подустарело, но актуальности не утратило 
http://www.diary.ru/~hidrargirum/p174564924.htm?oam#more1

Русская православная церковь одобрила переиздание сказки Пушкина "О попе и работнике его Балде" в редакции Василия Жуковского, в которой поп заменен купцом. Леонид Каганов предлагает этими изменениями не ограничиваться.

В болдинских просторах, на опушке, средь берез, рябины и ольхи, написал поэт товарищ Пушкин неполиткорректные стихи. Удалившись от столицы шумной, занимался Пушкин ерундой: пасквиль сочинял неостроумный — про попа с работником Балдой. В этом тексте не прошел он мимо нездоровых экстремистских тем. И разжег такую нетерпимость, что нагадил в душу сразу всем. Хамски, неумело и нескладно, за собой не чувствуя вины, выставил поэт тупым и жадным духовенство всей своей страны. В недрах кучерявой черепушки сочинился откровенный бред. Как же это так, товарищ Пушкин? А еще, казалось бы, поэт.
Поп в поэме выглядел дебилом. Церковь — некультурна и тупа. Сколько непочтительности было в жизнеописаниях попа! А поэт еще добавил грязи в откровенном кризисе идей: описал финансовые связи с бандформированием чертей! И в финале от удара по лбу этот поп совсем безумным стал. Ты бы, Пушкин, блоги лучше вел бы. Или книжки умные читал.
Вот в какие "творческие выси" был поэт болезненно влеком! И в итоге мы имеем высер, говоря приличным языком. Осрамился перед всей отчизной, показав бездарность вместе с тем. Не гонялся б ты за дешевизной конъюнктурных и чернушных тем! Ишь, насочинял, роняя слюни, пачкая простой бумажный лист. Прямо как какой-нибудь Акунин — злобный и бездарный оранжист.
Ты зачем под видом эвфемизмов впариваешь, гражданин поэт, несомненный признак экстремизма в каждый зарифмованный куплет? Возбуждая этим в общей массе (той, что называется толпа) ненависть к определенной рясе и иному признаку попа? Эта провокация поэта выглядит, как я судить могу, типа одиночного пикета — только у читателя в мозгу. А ведь где бы ни произносили эти экстремистские слова, есть у нас статья УК России номер двести восемьдесят два.
Можно получить на всю катушку, если кто об этом сообщит. От таких, как ты, товарищ Пушкин, изолятор следственный трещит. Вреден, некрасив и непотребен, и реально кончится бедой этот твой, простите, панк-молебен — о попе с работником Балдой. Просто надо думать головою. Чтоб не оказаться вдруг, шутя, там, где буря мглою небо кроет, вечно вихри снежные крутя. Потому что церковь — не игрушка. Сам потом завоешь от тоски: няня, — скажешь, — няня, где же кружка, миска, ложка, паспорт и носки?
Так что в рамках действующих правил в наш терпимый толерантный век Пушкина как следует поправил компетентный в этом человек: чтоб в сюжете не было агиток, чтоб из текста исключить вражду, чтоб как Бхагавад, простите, Гиту Томский суд не расценил Балду. В целом сохранилась вся интрига и нетронут авторский сюжет. Но теперь исправленная книга сможет без проблем увидеть свет.

[yeguofu]

Россия и Средняя Азия: штрихи к истории.

Андрей Волос. Кто оплачет ворона?   http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2012/7/v12.html

Новизна всего окружающего, своеобразие быта и нравов, языка и типов людей пленили и загипнотизировали нас. Но ненадолго. Спокойную песню Востока уже перебивало тарахтение социализма. В мечетях, превращенных в клубы и чайханы, уже висела борода Маркса. Колхозы добрались и сюда и расползлись вдоль границ Афганистана. Нас сразу захлестнула знакомая колхозная муть.

И все равно Средняя Азия никогда не простит советской власти то, что в широком спектре ее деяний несомненно можно назвать «плохим». И всегда, что теперь ни делай, будет ассоциировать это «плохое» с Россией, с русскими.

Всегда теперь местные политики, историки, учителя, честно вспоминая прошлое или лукавя, чтобы выкрасить его в удобные им цвета, будут указывать на Россию не как на страну, начавшую и фактически проведшую преобразования на огромной территории Средней Азии, а как на прямую виновницу многочисленных несчастий и человеческих жертв, хозяйственных перекосов, административных нелепиц

[Nematahariya]

 Литературный номер Русского Репортёра- специальныйвыпуск для летнего чтения.
 19 новых историй от современных российских писателей.

 http://www.rusrep.ru/printissues/

 

Невроз времени

 Путеводитель по темам современной русской литературы

 Последние двадцать лет русская литература пытается найти свое место в новой реальности, нащупать правильные, соответствующие духу времени темы. Задача не так проста: от современного писателя ждут, что он, с одной стороны, продолжит великую литературную традицию с ее «проклятыми вопросами», а с другой — будет достаточно «актуален» и не только опишет, но и интерпретирует, осмыслит действительность. При этом предполагается, что новой литературе не помешало бы преодолеть свою провинциальность, а также уделить как можно больше внимания массовым жанрам, но без ущерба для качества. Таков, грубо говоря, общественный запрос. Однако писатель не всегда соответствует запросу, и это правильно. «РР» попробовал разобраться, какие темы предлагает сегодня читателю современная русская проза.
 
Константин Мильчин

[yeguofu]

Создатель русского Мураками Дмитрий Коваленин — о том, что вдохновило писателя на острове Сахалин  http://izvestia.ru/news/531720

Дотошный читатель уже заметил, что первые два тома организованы по структуре «Хорошо темперированного клавира» И.-С. Баха: две части по 24 произведения, при этом «мужские» (мажорные) темы поочередно перемежаются с «женскими» (минорными). Как известно, Бакалавр Алтарных Птах на этом завершил темперацию всего нотного стана. Поэтому при известии о появлении третьей книги у меня, как и у многих, возник логичный вопрос: «А куда там еще идти»? Если оставаться в двух измерениях, дальше идти некуда!

Третья книга «1Q84» — это выход в третье измерение. Взгляд со стороны на то, куда всё в нашем сознании двигалось до сих пор. Если продолжить музыкальную метафору, это сравнимо с изобретением электрогитары, терменвокса и диджей-пульта в ХХ веке. Так что вопрос не в «какая лучше», вопрос в «что дальше». И Мураками на него, на мой взгляд, ответил блестяще.

[yeguofu]

Одно из ярких творений Ивана Ильина, известного в основном как глубокого философа и публициста - ПОЮЩЕЕ СЕРДЦЕ. Книга тихих созерцаний.

В конце 30-х и первой половине 40-х годов И.А. Ильин создал на немецком языке три книги, связанные единым замыслом. Этот знаменитый «немецкий триптих» назывался «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий». Несколько лет автор работал над вариантом для русского читателя, причем не переводил, а именно создавал новый вариант, который должен был называться «Огни жизни. Книга утешений», «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» и «О грядущей русской культуре». Задуманную работу И. Ильин полностью не осуществил. Он написал по-русски только «Поющее сердце», которое в 1958 году было опубликовано вдовой писателя.

http://rovs.atropos.spb.ru/index.php?view=person&mode=text&id=31

Удивительно просто написанная, эта книга читается как сборник эссе. Так просто и вместе с тем так проникновенно может писать лишь твердый в вере жизнелюб и тонко чувствующий мыслитель. Поразительный по цельности человек, Ильин написал даже молитву - «молитву служения и одоления»:

«Вот я, перед Тобою, Господи, слуга Твой, ищущий только воли Твоей. Научи меня верно служить Тебе всяким дыханием и деянием моим. Пошли мне силы Твоей, мудрости Твоей, вдохновения Твоего. Не отдай меня на поругание врагам Твоим; изведи меня от угроз их. И соблюди мою свободу в жизни и творчестве, ибо свобода моя — в свершении воли Твоей»

Не посчитайте эту книгу философско-религиозным сочинением. Это книга о Любви, которой так не хватает каждому в этом мире. Любви, которой исполнено письмо его матери, приводимое целиком в главе «Рождественское письмо»! Эта книга - завещание восставшего из  забвения мудреца русской земли нам, потомкам.

Вот ссылка на книгу http://ruskolokol.narod.ru/biblio/iljin/pojushee_serdze.html . Прилагаю также вордовский файл.