Не зря я про опеку упомянула
-
«– А как вы детям этих партнеров представляете?
– С детьми вообще классно все, потому что они – наши дети, выросли с нами. Прекрасно знают контекст. Знают политическую ситуацию, знают, почему мы именно так именно живем. Приятие – их естественная реакция: да! классно, здорово. У нас появилась еще Вика, круто. Есть друг, ее любят и принимают.
…
– Цепь на полу лежит такая огромная – это что, дети в нее играют?
– Они, по-моему, с ее помощью ограждают от нас свою территорию. У нас нет стен, все немного неорганизованно в плане разделения пространства, это такая их граница.»
Я очень понимаю этих детей, я б тоже что-нибудь подручное схватила, чтобы отгородиться от того, что приходится видеть и слышать. Спасибо нашим родителям, что детство не было таким.
«– Они смотрят на нас, как мы реагируем на ситуации, как отстаиваем свою позицию. Учатся отстаивать свою. Они, например, не едят мясо. ... Был момент, когда мы жили с матерью Пети. … Давала им мясо тайком. Они узнали вкус и в какой-то момент начали просить.»
Если бы Пете и его соратнице правильно и вовремя преподнесли плюсы нормальной жизни, - им могло бы и понравиться )), и всем окружающим меньше поводов для расстройства. Мне жалко милиционеров, которым приходится возиться с его кровищей, перекусывать уйму колючей проволоки и отлеплять его от площадей.
Вот думаю – то ли это заразное, то ли сошлись так удачно мозги к мозгам. Но то, что обоих психиатры заждались – это точно:
«После действия ты можешь сказать тысячу слов, но они уже не будут иметь никакого значения и веса. Я долго думала, как я могу соединить разорванную связь между реальностью и своим словом. И в какой-то момент поняла, что нужно сделать. Я отрубила себе палец. Назначила себе такую цену за нарушенное слово – две фаланги мизинца. Потом рассказала Петру. Он согласился. Так связь между действием и словом была восстановлена. Я примерно неделю об этом думала. В какой-то момент решилась: сегодня. Пошла, взяла у соседки топор. Поставила стул, положила на него палец, и отрубила. …Либо у меня был тупой топор, либо сил не хватало. Я долго провозилась. …Я не мазохистка, просто было то назревшее, что нужно было отделить, удалить. Эти две маленькие фаланги – вся ложь, которая была в моей жизни: я ее убрала, и ее больше нет.
…
– Это больно – книжку в себя засовывать?
– Нет, это возможно. Книжка маленькая.»
Рождение художника, ребята, сейчас выглядит так (
надо было душить в зародыше 
) –
«Петя рассказывал, что в какой-то момент, он стал просто выкидывать из своего дома шкафы.»
Приглядитесь к своим гостям, так ли они бескорыстны –
«– Нет душа, а как без него?
– Можно сходить в гости.»
Не жизнь, а сказка, ожидание чуда и вечный праздник )) -
«– Где ты находишься в момент его акций? Сидишь дома и смотришь интернет?
– Я не всегда знаю, что они состоятся.»
Ну, теперь мигрантов во Франции развлекают. А вообще, это таит в себе немало плюсов, французы узнАют, наконец (не только из прессы), насколько разнообразными могут быть русские. Может, вразумятся и перестанут нам пакостить.
